Страницы авторов "Тёмного леса"
Страница "Литературного Кисловодска"
Пишите нам! temnyjles@narod.ru
Дело было в начале 70-х годов прошлого столетия в городе Грозном. Моя семья жила в частном доме, недалеко от аэропорта. Рядом с нашим стоял большой добротный дом моей соседки тёти Шуры. Наши дома прижались дворами друг к другу. Их разделял низкий штакетник с калиткой, через которую мы ходили друг к другу в гости или помочь чем-то. Можно сказать, жили одной семьёй.
Тёте Шуре в то время было семьдесят два года. Подвижная, ладная, вся ухоженная, тётя Шура и свой дом, и двор держала в чистоте. Красиво, уютно. Мне казалось, что дворик тёти Шуры уютнее моего, и мы часто устраивали посиделки в её дворике с небольшой клумбочкой, под раскидистым орехом, под которым стоял на одной толстой ножке вкопанный в землю круглый стол.
Раз в неделю к ней приезжал сын с внуком-пятиклассником. Иногда приезжала с ними сноха тёти Шуры. Привозили продукты, помогали по дому, на участке. Тётя Шура радовалась их появлению, хлопотала, накрывала стол к обеду. Потом провожала гостей и шла отдыхать. "Натопалась", - иногда говорила о себе соседка.
В выходные дни, когда дела были переделаны, тётя Шура звала меня к себе под орех пить чай. Я с удовольствием шла к ней в гости, прихватив вкусненького к чаю. Мне хотелось узнать о моей соседке всё, и я задавала массу вопросов о ней, о её жизни до нашего знакомства. И тётя Шура начинала свой рассказ, который всегда имел продолжение. Вот о чём поведала моя соседка в один из дней наших посиделок.
Родилась она и жила до 18 лет в г. Пятигорске, в зажиточной семье. Отец держал большое хозяйство, а мать ему помогала. Детей было у них двое, две дочери. Тётя Шура - старшая, вторая дочь на десять лет её младше. Сестры жили дружно, старшая заботилась о младшей. В семье тётю Шуру называли Шурочкой. На этой же улице, чуть наискосок, жила семья военных. Их отец служил в армии большим начальником. У них был сын Александр, на год старше Шурочки. Они часто вместе ходили в школу, вместе возвращались домой. И как-то незаметно сдружились. Когда перешла в седьмой класс Шурочка и в восьмой - Александр, поняли, что их дружба не просто дружба, а что-то большее. Каждый для себя решил, что это любовь. И признались друг другу в этом после окончания школы через год. Александра родители отправили учиться в Москву, в военную академию, - продолжать династию. А Шурочку отец никуда не отпускал из дома, и по приказу строгого отца она стала помогать матери вести хозяйство и заботиться о младшей сестре. Шурочка и Александр переписывались, а когда Александр приехал на каникулы, они поняли, что жить друг без друга не могут. И Шурочка стала просить отца отпустить её в Москву учиться. Отец догадался, по какой причине ей захотелось в Москву и строго настрого предупредил, чтобы она "выбросила эту дурь из головы". И ещё, что ему зять военный не нужен, и никогда этому не бывать. Шурочка со слезами рассказала о наказе отца Александру. Он успокаивал её, как мог. А потом они договорились, что к концу учебного года Александр подкопит денег, и в следующий приезд они уедут в Москву вместе, там поженятся. Её отец не сможет её там найти. Так и решили.
Александр уехал, а для Шурочки потянулись денёчки в ожидании писем. Её отец делал вид, что не замечает, что дочь по несколько раз в день заглядывает в почтовый ящик, а один раз даже сам принёс письмо, отдал дочери и, слегка улыбаясь, сказал: "На, читай!" Она была в душе благодарна отцу, что хотя он и был против её дружбы с Александром, но переписываться не запрещал. И она надеялась, что ко времени приезда Александра отец передумает, отменит своё решение, и они смогут быть вместе с разрешения родителей. Письма от Александра приходили почти каждый день. Шурочка старалась ответить на каждое. Их письма были полны любви чистой, красивой, и в то же время по-детски наивной. Так прошла осень, зима и полвесны. Скоро лето, и Шурочка увидит своего любимого, свою мечту. Они в письмах распланировали до мелочей их совместное житьё в Москве.
Наступил май, последний месяц весны. В один из дней к ним приехал гость. Отец сказал, что это его боевой друг, и что они спасали друг друга не раз в Гражданскую. Собрали на стол, ели, пили, знакомились. На следующий день отец с гостем уехали поутру. Вернулись к вечеру, усталые. Поужинали, легли отдыхать. А наутро отец сказал Шурочке: "Ну вот, дочь, ты уже стала взрослая" - и протянул лист бумаги с печатями, где были указаны её имя, фамилия, год рождения и что она родилась в г. Пятигорске. Шурочка спокойно положила документ в шкаф на полочку. Отец сказал ей: "Ты не прячь далеко, ты этот документ возьми с собой. Я тебя, дочь, отдаю замуж за сына моего друга. Завтра тебе день на сборы, а послезавтра - в дорогу".
Тут тётя Шура замолчала. Лицо её было серьёзное, глаза - влажные. Видно было, что ей нелегко вспоминать те события, но она продолжила: "И ничего нельзя было сделать. Время было такое, порядки другие". И, ещё немного помолчав, утерев скатившиеся слёзы, она продолжила: "С мужем мне повезло: тихий был, спокойный, жалел. Я его тоже со временем жалеть стала. А полюбить не смогла. Потом у нас сын родился. Прожили мы вместе с мужем почти сорок лет, детей больше не было. А в шестьдесят два года муж умер: провалился в прорубь, долго болел, вылечить не смогли. И вот с тех пор я одна, уже больше десяти лет. Езжу в Пятигорск в гости к сестре: она так и живёт в родительском доме. Прошлым летом поехать не смогла, так сестра ко мне приезжала, почти месяц у меня гостевала. Всё зовёт, просит, чтобы я к ней приехала в Пятигорск, в родительский дом А мне жаль моего дома, да и могилы мужа, свёкра, свекрови. Да и сына как оставить: он не захочет переезжать, а я как без них? Никак. Вот так и живу. Но в это лето обязательно поеду к сестре погостить, тянут родные места, тянет детство, тянут юные годы".
У меня было ещё много вопросов, но я видела, что тётя Шура устала от воспоминаний и от долгого сидения за нашим чудным столом под орехом. Я решила, что у нас ещё будет много дней и ночей для посиделок.
Через день я уехала в командировку и вернулась через две недели. Тёти Шуры дома не было. Соседка сказала, что она уехала в Пятигорск, к сестре.
Я ждала тётю Шуру, скучала по ней. Не терпелось узнать, что же дальше произошло в её жизни. Вскоре приехала моя любимая соседушка, моя тётя Шура. Мы обнимались как родные. А потом тётя Шура загадочно сказала: "Вот отдохну с дороги, приходи, что я тебе расскажу!". В тот день увидеться больше не удалось, так как к ней приехал сын со своей семьёй и остался у матери с ночёвкой. На следующий день я с работы бегом к тёте Шуре. Она пила чай, усадила меня и продолжила о себе рассказ. Вот о чём она мне поведала.
Живя в г. Грозном с мужем, она переписывалась со своей сестрой, от которой узнавала о жизни в родительском доме, здоровье матери, отца и, конечно, семье Александра. Она знала, что Александр после окончания учёбы в Москве женился, побывал в нескольких странах. К родителям приезжал редко, часто один. Вот и всё, что знала тётя Шура о своём Александре, о своей первой любви. Так прошло около сорока лет.
Тётя Шура рассказывала, но в её словах и голосе не было грусти, сожаления о прошлом, не было слёз, как в прошлый раз, а в глазах бегали смешинки. Она замолчала, смотрела в сторону от меня. И вдруг рассмеялась, и, сложив перед собой ладошки, сказала: "Да, Боженька всё видит, и всё про нас всех знает". Я удивлённо смотрела на свою соседку и спросила, о чём это она? Она сквозь смех проговорила: "Виделась я с Александром, через сорок лет встретились". Её радостное настроение передалось и мне. А больше всего разыгралось любопытство с вопросами: "Как? Где? Когда?". Тётя Шура замолчала на минуту, а потом сказала: "Начну с первых дней приезда к сестре". Оказывается, Александр вернулся в Пятигорск полгода назад, с женой, и жили они в доме его родителей. Понятно, что родителей и тёти Шуры, и Александра уже давно не стало. Но вопрос не в этом, вопрос о тёте Шуре и Александре. А дальше было так.
В один из дней после приезда тётя Шура пошла на рынок кое-что купить из овощей и фруктов. Пройдя несколько метров от дома, её окликнули по имени из детства: "Шурочка!". Она оглянулась, к ней подходил крупный мужчина. Бросилась в глаза повязка на его голове. Её охватило волнение, перехватило дыхание. Она не верила своим глазам, к ней подходил её Александр. Она не узнала его, она почувствовала сердцем, что этот огромный мужчина - её Александр. Они бросились друг к другу и долго стояли, обнявшись, забыв обо всём на свете. А тётя Шура, плача, повторяла себе: "Я не сплю, я не сплю..." Рассматривая друг друга, задавали вопросы и снова обнимались. Увидев повязку на голове Александра, которая прикрывала один глаз, она спросила: "Что с глазом?". Александр рассказал, что было ранение когда-то, а теперь последствия выявились в области глаза, и что он ходит на процедуры в поликлинику. Вот и сейчас он идёт на перевязку. И, видимо, Богу было угодно сделать так, чтобы они вышли из своих домов почти одновременно. Дойдя до остановки, они разъехались и договорились встретиться вечером.
Потом тётя Шура рассказала, что они ходили гулять каждый день по городу, довольные, что встретились, счастливые. От Александра тётя Шура узнала, что они плохо живут с женой, что она часто затевает ссоры по пустякам, а Александр в ответ старается молчать, чтобы не портить себе настроение из-за вздорного характера жены. Детей у них не было, так как жена не хотела усложнять итак, как она считала, трудную жизнь по гарнизонам. И что последние годы их почти ничего не связывает, хотя, признался Александр, он много раз пытался наладить хорошие отношения с женой, но её всегда что-то не устраивало, звучали претензии и упрёки.
Шёл последний день процедур Александра, и тётя Шура пошла с ним, т.к. в этот день должны были снять повязку, и неизвестно, какое состояние будет у Александра - не ухудшится ли? Александр уверял, что он себя прекрасно чувствует, но тётя Шура настояла, и они пошли вместе к самому процедурному кабинету. Тётя Шура присела у двери и стала ждать. Александр вышел, но снова с повязкой. Ответил: "Сказали, что снимать ещё рано, и что надо сделать перерыв в лечении". Они снова пошли гулять по городу. Решили подняться на гору, к источнику. Хотя подъём был не очень крутой, но за несколько метров до источника тётя Шура почувствовала, что идти больше не может, устала, хотелось пить. Подниматься к источнику они не планировали и поэтому не взяли с собой бутылочку воды. Тётя Шура уселась на небольшой выступ, и сказала Александру, что к источнику не дойдёт, и что надо идти вниз, так как очень хочется ей пить. Александр ласково погладил тётю Шуру по плечу, вытер платком её вспотевший лоб и сказал: "Отдохни". А сам ушёл куда-то вверх. Не прошло и полминуты, как тётя Шура услышала голос Александра у себя за спиной: "Шурочка, скорей, скорей". Она обернулась. Александр быстрыми шагами спускался, сложив ладони и вытянув руки перед собой. Подойдя к тёте Шуре и поднеся ладони, сказал: "Пей, пей скорее!" В горстях его была вода. Тётя Шура, еще не до конца понимая, взяла его руки в свои и сделала несколько глотков. Это мои слова, а тётя Шура сказала: "Он ещё два раза сходил к источнику, и снова приносил воду". И как-то певуче она произнесла: "И я пью, пью". В её голосе, в этих словах было вложено столько нежности и благодарности. И я, под впечатлением, представила, как мужчина, бывший военный, несёт в руках живительную влагу. Сколько любви, заботы, нежности хранилось в этом человеке к этой женщине. Я позавидовала их счастью. У меня в жизни такого или даже подобного не было. Но я была рада за эту удивительную пару, за эту милую, простую и в то же время богатую на чувства, искреннюю и сердечную русскую женщину. Её нельзя было не любить. Потом у меня появились свои заботы: работа, дом, муж, дети. Нам с соседкой удавалось лишь переброситься несколькими словами.
Как-то в один из дней, тётя Шура попросила зайти к ней, как освобожусь. Освободилась я быстро. Зашла в дом, в переднюю комнату, где тётя Шура ждала меня с письмом в руке. Сказала так мягко, тихо: "От Александра. Прочти, пожалуйста: я не могу разобрать его почерк". Я взяла уже распечатанный конверт, достала письмо. Почерк был, конечно, не ахти, но прочесть можно. Я легко разобралась в написанном. Но что это было за письмо! Во-первых, оно начиналось так: "Здравствуй, моя любимая, моя Шурочка, моя монголочка". Я вопросительно посмотрела на тётю Шуру, что, мол, за монголочка? Она с нетерпением сказала: "Потом расскажу, читай!". Я читала. В письме была так красочно изложена его тоска по любимой. В нём и любовь, и тревога за Шурочку, и что так нельзя дальше жить, вдали друг от друга, и что он хочет приехать к ней, если она разрешит. И это в семьдесят четыре года! Меня всё это удивляло и радовало, и жалко было их обоих до слёз. Тётя Шура, как ребёнок, прижалась к моему плечу, и слёзы катились из её глаз. Потом мы решили: "Пусть едет, как только сможет". А что тянуть. Надо жить! Александр приехал через восемь дней после отправки письма с разрешением, вернее, с приглашением. На следующий день, утром, я вышла к себе во двор и услышала смех и разговор со стороны двора тёти Шуры. Пройдя за кусты сирени, загораживающие вид во двор соседки, я увидела поразившую меня картину. Высокий широкоплечий мужчина, наклонившись над бетонированным четырёхугольным углублением для стока воды в период дождей, плескался, фыркая, смеясь, а тётя Шура с полотенцем через плечо поливала его спину из кувшина, периодически спрашивая: "Не холодная?" Я быстро ушла в дом, чтобы они меня не заметили. Нехорошо мешать воркованию нашедших друг друга влюблённых людей.
Весь день я провела на работе, а мысли были о тёте Шуре и её госте. Пришла домой к вечеру, во двор не показывалась: вдруг они сейчас опять во дворе, а я помешаю? У меня и в доме было много дел. Но ближе к вечеру тётя Шура сама пришла ко мне и пригласила на ужин, познакомиться с её дорогим гостем. Мы познакомились прямо у входной двери, так как в двух шагах стоял стол с разными блюдами, салатами. Тётя Шура пригласила к столу. Моё впечатление об этом госте не описать. Конечно, в интеллекте тётя Шура ему уступала. Речь у него была правильная, конкретная. И если бы я не знала, что этот человек много лет прослужил в армии, всё равно бы сказала, что это военный человек. Его выправка, прямые, широкие плечи, его поведение - всё говорило о дисциплине, строгости, аккуратности. А тётя Шура смущалась передо мной, краснела, когда речь заходила о них, но, выпив немного домашнего вина, успокоилась, разговорилась. Мне было приятно находиться в их обществе. Они показались мне - будто из какой-то очень счастливой сказки.
Побыв дней десять в гостях у своей любимой, Александр уехал. Потом так складывались дела, что увидеться с соседкой и поговорить не было возможности. Так, два-три слова на бегу.
Как-то в одно раннее утро, идя на рынок, я встретила тётю Шуру какую-то озабоченную. У меня, как говорят, "оборвалось всё внутри": "Что случилось с моей милой соседкой, куда в такую рань она собралась?". На вопрос она ответила: "В поликлинику, к гинекологу". О Боже! Я испугалась не на шутку: "Что болит, где болит, почему к гинекологу?". Тётя Шура, смущаясь и пряча глаза, молчала. Я повторила свой вопрос. В ответ услыхала: "Да мы с Александром с ума сошли, согрешили, как молодые, на старости лет, и не раз. Хочу провериться, не беременная ли я?" Я еле сдержала душивший меня смех. Смех сдержать удалось, но улыбку спрятать не смогла и, улыбаясь, ответила, обняв её: "Ну кто же беременеет в семьдесят три года от семидесятичетырёхлетнего?" И потом мы обе расхохотались над этим приключением, случившимся с моими "молодыми" и ставшими родными людьми.
Через неделю я укатила в отпуск на полтора месяца, на самый юг, к морю.
Когда вернулась домой, меня ждали две новости: одна - радостная, другая, как сказать, даже не знаю. Короче, мы с мужем давно хотели переехать из частного сектора проживания в микрорайон, в многоэтажный дом. Наконец, это свершилось. А что касается второй новости, так она была о моей любимой тёте Шуре. Забрал её Александр в Пятигорск, как сообщила мне вторая соседка. Он написал ей, что купил квартиру в центре Пятигорска, и чтобы она продавала свой дом, а он тут же за ней приедет и заберёт. Приехал и увёз. Я за тётю Шуру рада, и не тревожусь. Она в надёжных, крепких мужских руках. Счастья им!
Алла Ёлкина. Становление (Воспоминания о детстве и юности)
Алла Елкина. О книге Станислава Подольского "След тигра"
Алла Елкина. О книге Светланы Гаделия "Дай мне это сказать"
Страница "Литературного Кисловодска"
Страницы авторов "Литературного Кисловодска"
Последнее изменение страницы 20 Mar 2024