Страницы авторов "Тёмного леса"
Страница "Литературного Кисловодска"
Пишите нам! temnyjles@narod.ru
Насколько себя помню, специально проказы я не выдумывала. Они появлялись и роились в моей голове постоянно и в большом количестве. Мне оставалось только достать очередную.
Мои проказы мне не казались шалостями. По-моему, это была просто игра, а иногда и вообще благое дело. Но почему-то "благие дела" мои заканчивались большой выволочкой. За что меня наказывали, я не понимала, но догадывалась, что что-то не так надо было делать. Я не обижалась, и, стоя в углу или почёсывая больное от ремня место, я уже думала, что мне предпринять в следующий раз.
Разговоры о том, что маленькую сестрёнку надо постричь, велись давно, но времени у мамы всё не хватало. Родители были люди партийные, занятые. Постоянно пропадали на партсобраниях и других мероприятиях. Я поняла, что это дело надо брать в свои руки.
В очередное партийное собрание я приготовила ножницы и усадила на скамеечку сестру.
Сестре было два года, мне - пять. Стрижка, по моему мнению, шла отлично, пока я не дошла до уха. Отрезая очередной клок волос, я порезала сестре ухо. Да, видно, не чуть-чуть. Кровь брызнула мне на руки, сестра истошно закричала. Хватая салфетки и тряпки, что находила, а также обрывки газет, я вытирала ухо, уговаривая сестру не реветь. Услышав торопливые шаги родителей, я поняла, что мне не поздоровится, забралась под кровать. Представляю лица моих родителей. Увидев клочками остриженную голову младшей дочери и кровь кругом, они едва не лишились чувств. Меня выволокли из-под кровати, отлупили тряпкой и поставили в угол.
Голова сестры постепенно обрастала, но на неё без содрогания долго ещё смотреть было невозможно.
В детстве мы любили ходить в походы. Они были нашей страстью и игрой одновременно. Походами мы называли время, проводимое гдето у реки, иногда у костра с печёной картошкой.
Стоял март. Весенние каникулы. В поход собрались быстро. Девять человек соседских ребятишек. Я за главную. Ближайшую речушку перебежали быстро. Лёд ещё не растаял, но был уже не крепкий и ходил под ногами волнами. Наигравшись на другом берегу у костра, собрались домой. Солнышко пригревало по-весеннему.
Мы с подружкой быстро перебежали речку первыми. Лёд потрескивал. Ходил ходуном, но не ломался. За нами побежала сестра подружки, и она тут же провалилась. Правда выбралась быстро: речка была неглубокая. Мы были в отчаянии. Что делать? Приготовилась бежать моя сестра. Вспомнив физику, я крикнула ей: "Ложись на живот и ползи! Мы по физике учили, чем больше площадь, тем меньше давление". Сестра поползла. На середине лёд треснул, и сестра полностью погрузилась в воду. Отчаянно барахтаясь, она выкарабкалась на берег, ругая на чём свет стоит и меня и мою физику. Обсушить намокших было нечем. Они сидели на корточках, прижавшись к дереву, громко стуча зубами. Что же делать с остальными?
И вдруг на ум пришла та же физика. "Витька! - крикнула я. - Бросай ветки с той стороны, а я с этой". Быстро сделав настил, мы перевели остальных детей. Побрели домой. Как других - не знаю, но меня выпороли за то, что я чуть не утопила сестру.
Ночью, лёжа в постели, я думала: "Хорошая наука - физика: помогла".
Конфеты прятали от нас в родительской спальне, в шифоньере. До спальни ещё была зала, дверь которой запиралась на обычный висячий замок. Конфет очень хотелось. Я всё время ходила, поглядывая на эту дверь, и прикидывала, как же подобраться к конфетам. Однажды, ощупав дверь, я обнаружила, что она довольно хлипкая. Отогнув с силой нижний её конец, увидела, что появилась небольшая щель. "Сестра пролезет", - решила я. Дождавшись, когда родители уйдут на работу, я позвала сестру и рассказала ей свой план. Отогнув двери, я приказала ей лезть. Она с трудом пролезла. Ключ от шифоньера лежал на виду. Вот и конфеты. Тем же путём сестра вылезла. Конфеты были очень вкусные. Обёртки от них мы тщательно прятали.
Вскоре пришёл выходной. Банный день. А после бани мы обязательно пили чай с вареньем и конфетами. Кинулись родители, а конфет-то нет. Мама говорит: она точно помнит, что клала их в шифоньер. По моим глазам, которые, видно, забегали, мама поняла, что без меня тут не обошлось. Отец схватил меня за шиворот, встряхнул и сказал: "Знаю, что это твоих рук дело, но скажи как? Бить не буду". Пришлось рассказать. Мама вздохнула. Это означало одно: я ещё не повзрослела.
Мы с подружками очень любили шить куклам наряды. Куклы уже были не тряпичные, а настоящие. Руки, ноги и туловище ещё были тряпичные, а голова как настоящая, с нарисованными глазами и волосами. Лоскутов, чтобы шить одежду, не было. Выпрашивали их у родителей, те давали неохотно, так как собирали их для самотканых дорожек. Резали лоскутики на полоски, сматывали их в клубки. Потом ткали из них разноцветные дорожки и стелили их на пол.
Мы брали молоко у одной старушки. Вечерами мама посылала нас с сестрой к ней за молоком. Как-то пришли, а хозяйки нет. Оказалось, она корову доила. На верёвке сушилось бельё. Среди белья, внимание привлекла старая, выгоревшая, но довольно ещё крепкая майка. Я сняла её и спрятала под платье. Всё это видела соседка и, видно, рассказала старушке.
Придя домой, мы быстро укрылись в укромном месте под крыльцом и принялись шить. Порезали всю майку и накроили уйму новой одёжки куклам. Вдруг слышим, кто-то кричит: "Катерина Паловна-а-а". Мама вышла. Она давно уже была не Катей, а Екатериной Павловной, начальником консервного цеха, уважаемым на комбинате человеком. "Ваши девчата украли у меня майку дедову", - продолжала молочница.
Мы притаились. Мать заглянула под крыльцо и вытащила меня, так как знала, что сестра на это ещё не способна, и выпорола меня ремнём, приговаривая: "Не бери никогда чужого, стыдато сколько я из-за тебя набралась". А молочнице достала из сундука новую папину майку. Очень та ушла довольная. Я не обиделась: ведь зато у кукол были новые одёжки.
Как-то отец принёс нам за пазухой щенка. Мы страшно обрадовались. Назвали его Тузик. К осени Тузик подрос и превратился в огромного пса. Однажды мама, глядя на Тузика, с укором сказала отцу: "Какой же это Тузик? У него же кутята скоро будут". Мы обрадовались ещё больше. Из Тузика пёс быстро превратился в Тузиху. Весной Тузиха ощенилась. Пятеро щенков были такие красивые и забавные. Мы не отходили от них. На другой день мама сказала: "Кутятам не хватает молока, они подохнут". Мы не знали, что это она нас готовит к разлуке со щенками. Я стала думать, как же спасти щенков, чтобы они не подохли с голоду. И придумала. Раз у Тузихи не хватает молока, значит надо ей его дать. Я взяла блюдце, подсела к Тузихе и стала её доить. Надою блюдечко и дам ей выпить. О том, что я выдаиваю молоко для щенков, я не думала, главное напоить Тузиху, чтоб у неё было молоко. Надаивая третье блюдце, я почувствовала шлепок по шее. Мать оттащила меня от собаки за шиворот, приговаривая: "Кто же собаку доит, дурочка! Она же заболеет". Я заплакала от безысходности. Мать сжалилась, принесла стакан молока. На утро кутят, кроме одного, не было. "Сдохли", - высказалась я, вздохнув. Мама промолчала.
Стояла зима. Я училась во втором классе. На перемене увидела в руках у мальчишек странные колотушки. Кусок ветки. А на верху круглый нарост. На вопрос: "Где взяли?" - они ответили: "На той стороне!" Это значит, на другой стороне реки. На этом берегу стоял наш рыбокомбинат. Река была большой, судоходной. Меня это не смутило.
Собрав команду из близнецов-татарчат и их старшей сестры (больше никто не рискнул), мы отправились за колотушками. День стоял морозный, солнечный.
Подошли к реке. Место, где ходили суда, было огорожено столбиками из камыша, вмёрзшими в лёд. За ночь вода в этом месте затянулась коркой льда. Я же подумала, что это место для пешеходов и смело повела всех туда. В одно мгновенье мы оказались в воде. Барахтались и цеплялись за лёд молча, плавать умели и пока наши пальтишки не намокли, мы были на плаву. Каким чудом не помню, я выбралась на твёрдый лёд и стала вытаскивать остальных. Стуча, зубами мы побежали к берегу.
Идти домой было равносильно убийству, и я повела всех к знакомой тёте Поле, что жила недалеко от берега.
Всплеснув руками, она тут же затащила нас всех в дом. У неё как раз топилась печь. Раздев нас, она развесила нашу одежду, а нас напоила горячим чаем и уложила на кровать, тепло укрыв. Одежда быстро высохла. Мы оделись и собрались домой. Тёти Поли не было. Оказывается, она побежала за нашими родителями. Мы вышли и увидели приближающихся родителей. "Всё, - подумала я, - конец". Схватив своих татарчат, отец их крикнул моей маме: "Катя, если ты не убьёшь свою Любку, я убью её сам". Мать здесь же отстегала меня ремнём и им же гнала меня до самого дома.
Страница "Литературного Кисловодска"
Страницы авторов "Литературного Кисловодска"
Последнее изменение страницы 27 Nov 2021