Тёмный лес
N35
"Тёмный лес" - лафанский национальный журнал. Выходит с 1969-го года в столице Лафании Николиной Горе или на окраине Лафании в Москве.
Этот номер журнала посвящён основным лафанским событиям прошедшего 1991-го года.
СТИХИ О ТРАВАХ
В марте 1991 года в Лафании тиражом 5 экземпляров напечатан двухтомник Ю.Насимовича "Стихи о травах", содержащий 454 дидактических стихотворения. Стихи задуманы как надписи к рисункам или гербарным листам. Знакомим с некоторыми из них.
КРАПИВА
Внешне довольно красива крапива,
но поступает она некрасиво.
СУРЕПКА И РЕПА
Листья у сурепки,
словно листья репки;
стебли у сурепки,
словно стебли репки;
и цветки сурепки,
как цветки у репки;
и стручки сурепки,
как стручки у репки.
Только у сурепки
нет на корне репки.
ЦИКУТА
У цикуты взяли яда -
был Сократ и нет Сократа.
ЛЮТИК ЕДКИЙ
Главный лютик наших мест,
лютик едкий!
Ты не редкий,
потому что очень едкий,
и тебя никто не ест.
ИКОТНИК СЕРЫЙ
На лугу с упрямой верой
вверх растёт икотник серый.
Рядом - свалки и помойки,
предназначен для застройки
этот луг, и дело худо,
но икотник верит в чудо.
Ничего, что сам он серый,
но зато живёт он с верой.
РЕДЬКА ОГОРОДНАЯ
Редька огородная -
дама благородная:
за оградами растёт,
фиолетово цветёт.
БЕЛЕНА ЧЁРНАЯ
Белена душой черна -
ядовита белена.
Коллекция стихотворений о растениях, которую уже много лет собирает Ю.Н., пополнилась в 1991 году несколькими произведениями Ксении Всеволодовны Авиловой. Два из них предлагаются читателям.
К.В.Авилова
ПОДСОЛНУХ
Где шевелится ветер в травах сонных,
где бьют перепела в тугом овсе,
весёлое растение подсолнух
цветёт на придорожной полосе.
Не сеяный не саженый не дикий,
раскрыв навстречу солнцу лепестки,
растёт среди репьёв и ежевики
творенье человеческой руки.
Бывает дождь из низких туч прольётся,
дорога - ни проехать ни пройти,
а он упрямо радуется солнцу,
желая встречным доброго пути.
Мне кажется далёкий путь не страшен
и нет всему хорошему конца,
когда бессменный страж российских пашен
проводит от знакомого крыльца.
Послушай, друг, где б ты ни шёл ни ехал,
остановись средь долгого пути:
знать кто-то был отличным человеком,
коль это чудо смог изобрести!
1966
МНОГОЦВЕТКОВАЯ КУПЕНА
В природе сроки неизменны.
И этот наступает срок:
многоцветковая купена -
неяркий вроде бы цветок.
Она растёт, где травы глуше,
где тень прозрачней у воды.
Скрывает оленёнка уши
и лося свежие следы.
Не знаю, чьей судьбы бедою
дано ей прозвище "печать".
Мне больше нравится другое -
"неутолимая печаль".
Теснятся ёлки и берёзы
за место лучшее в борьбе.
Её цветы не просто слёзы -
они как память о тебе.
Здесь нет безвыходности плена,
здесь можно помнить и молчать.
Под речкой, где растёт купена -
неутолимая печаль.
Пыльцы зелёная завеса
слетает как волшебный дым.
Все голоса и звуки леса
вдруг стали голосом твоим.
Кто знает нашей жизни цену,
простой предел земным вещам?
Цветёт зелёная купена -
неутолимая печаль.
1980
К.В.Авилова
И ещё одно стихотворение Ю.Н.
ВОДЯНИКА
Водяника, как вода,
водянистая всегда,
нет ни запаха,
ни вкуса -
пейте воду, господа!
ЛИМЕРИКИ ЭДВАРДА ЛИРА
В марте 1991 г. в Лафании тиражом 5 экземпляров издана книга лимериков (пятистиший) "Блу Петер" (книга лимериков Пети с голубого экрана). Это лучшие лимерики английских детей (результаты конкурса). Стихи переведены А.М. и Ю.Н. В предисловии к книге процитированы 7 первых лимериков для детей, сочинённые в 1846 году классиком английской детской литературы Эдвардом Лиром. Три из них помещаем ниже.
Себя считала умной тётя Элла
и на колючий падуб как-то села,
тут вышло нечто странное,
и платье стало рваное,
и тётя Элла даже заревела.
Конечно, коровы бодаться здоровы,
поскольку коровы чуть-чуть бестолковы...
Я сяду на жёрдочке хлипкой
и встречу корову улыбкой,
и сердце смягчится у этой коровы.
Наш дядя был когда-то мал
и в чайник маленьким упал,
и вырос многократно,
и не прошёл обратно,
и там до смерти проживал.
Переводы Ю.Н.
БЕССМЫСЛЕННЫЕ СТРОФЫ АНАТОЛИЯ ПЕРЕСЛЕГИНА
Анатолий Переслегин
БЕССМЫСЛЕННЫЕ СТРОФЫ
1
Пространство позволяет смещаться
вправо или влево. Оно
ждёт ушедших по нему. Отчасти
это нелепо, но это - то, что дано.
Некое знание или вещь выйдя из точки А
не приходит, как водится, в точку
Б. Это событие есть длина
видимой нам оболочки
невидимого ядра. И так же
утро - зримая часть
ночи. Если не кража
то отрицание. Красть
может лишь время. И лишь иногда
отрицание вещи, равно
кража её, значит: либо - беда
либо - случайная радость. Отрадно
для мозга массы костей и мозга
черепной коробки сознание
детдома и щемящего чувства розги
или розы, или здания
морга по отношению к отрезку
прямой АБ, - выражению двух
способов бытия вещи, резко
говоря про себя; вслух.
2
Если не менять своих координат
можно не опасаться пространства. Оно
не трогает недвижимость. Ось ординат
в этом случае не нужна. Но
тогда роль абсциссы станет ещё
весомей, то есть, время
увеличит, другими словами, плечо
для замаха, и бремя
ответственности за неприятие его
генеральной линии тождественно пустоте
суммы объёмов: всего
столько-то. Причём не на листе
а в данной точке: на оси ли на
плоскости - не влияет на результат:
главное, что мысль осилена
мышцами мозга. Досчитав до ста
переходишь в следующий класс, а там
всё больше условности, проще
обозначенья объектов, там-там
уже оглашает поля, а рощи
стоят на манер Бирнамского леса:
сейчас главное - постоянство:
не двигаться, не вызывать интереса
к себе у пространства...
3
Вообще говоря, абсолютно всё равно, где
ночевать и в каком виде:
скорость распространения знаний в среде
насыщенья равна нулю. Обиде
на отсутствие предметов сна
можно противопоставить энное
количество времени, затраченное на
состоянье покоя. Постепенно и
время стачивает углы и грани
подражая твёрдой материи; минуты
лечат скорее, чем ранят.
Если я крепко засну, ты
потеряешь в пространстве одно из трёх
измерений и станешь фактом
плоского взгляда на жизнь: любой хорёк
сможет бежать по тебе, этим актом
доказав превосходство трёхмерности над
плоскостью сна. Живая масса
всегда заполняет объём. Рафинад
здесь очень к месту. Часто
геометрия содержит ошибки и сбои -
потому засыпать всего безопасней
в точке, до предела собою
заполнив её. Или в большей части.
1991
ИЗБРАННЫЕ СТИХОТВОРЕНИЯ ОЛЬГИ БЛИНОВОЙ
В октябре 1991 года в Лафании издан сборник лучших стихотворений Ольги Блиновой. С двумя из них знакомим читателя.
НЕЗАБУДОЧНЫЙ МЫС
Вновь ищу я безрассудочно
мыс озёрный незабудочный,
незабудочный, незабыточный,
тинный мыс и мыс несбыточный...
Ивы-вётлы загородкою -
толстый ствол в ветвях с бородкою
и кусты, а рядом с ними -
незабудки бездно-сини.
Незабудка моя, незабудочка,
волосами коснусь тебя чуточку.
Голубая, приозёрная,
научи позабыть мысли вздорные,
научи ты меня неумелую
быть красивою, гордою, смелою,
научи улыбаться, не горбиться, -
для кого-то быть ласковой горлицей.
Незабудка, родней родимого,
научи полюбить нелюбимого,
научи разлюбить позабытого
и во мне, как в темнице, сокрытого,
и казнённого, и убитого,
но живого, со мною слитого,
сжитого.
Незабудка синее синего,
научи ждать и видеть красивого,
очень доброго, мною чтимого
и не ждать и не видеть незримого
мнимого
любимого.
1984
ТВОРЧЕСТВО
Для всех - постоянно, ритмично, циклично,
для каждого - лично,
для всех - всё одно,
для каждого - страстно, безумно, безмерно,
для всех - как обычно, примерно и мерно,
для всех - "Сколько можно
одно беспрестанно!"
для каждого - ново,
для каждого - нужно,
и каждому - душно,
и рвано, и рьяно
до самообмана.
1984
ТЕКСТЫ ПЕСЕН М. ЧЕГОДАЕВА
В октябре 1991 г. в Лафании издан сборник избранных текстов песен Михаила Чегодаева. Последние и наиболее совершенные в формальном отношении тексты уже публиковались в "Тёмном лесе". Знакомим с более ранними произведениями этого автора.
* * *
Я вчера увидел странный сон:
я вместе с другом был (его уж нет),
тихий сумрак в тёплом небе плыл,
над головой моей стоял рассвет.
Мы шагали полем среди радужных цветов,
и шумело где-то море тихим шелестом садов.
Я спросил его тихонько:
где же ты, мой друг, сейчас?
Он ответил, улыбнувшись:
я и сейчас живу средь вас.
Будет день, и ты тогда поймёшь,
что если верить в жизнь,
конца ей нет, -
ночь глаза друзьям твоим смежит,
но мрак отступит прочь,
и ждёт рассвет.
День наступит - снова мы увидимся с тобой
и пойдём лазурным полем
под морской волны прибой;
ты поймёшь, как жизнь прекрасна,
коли кончена гроза,
и она не прекратится,
коль закроешь ты глаза.
Я запомнил точно этот дивный странный сон,
неужели не вернётся в сновиденьях больше он,
неужели не увижу, как прекрасным летним днём
бесконечным светлым полем
вместе с другом мы идём...
Я вчера увидел странный сон,
я вместе с другом был, его уж нет,
тихий сумрак в тёплом небе плыл,
над головой моей вставал рассвет.
Верю, что однажды вот таким же светлым днём
бесконечным ясным полем
вместе с другом мы пойдём,
добрым светом вспыхнет солнце,
засияет всё вокруг,
и опять мне улыбнётся
мой давно ушедший друг.
1982
ГОРОД
Я стою у ворот в заколдованный город,
в тот город, который всегда узнают.
Высокие башни над пурпурным сводом,
здесь люди не плачут, а только поют.
Но как мне войти в этот город прекрасный
и что мне сказать, если дверь отворят,
ведь в городе том всё идёт не напрасно,
там думают то же, что вслух говорят.
Но я так привык прятать что-то за чем-то,
что я покидаю его голоса,
хотя я и знаю: там не умирают,
а только на час закрывают глаза.
1982
ПЕСНИ М.А. ЧЕГОДАЕВОЙ
Во время работы над сборником текстов песен Михаила Чегодаева были обнаружены три стихотворения Марии Андреевны Чегодаевой, не вошедшие в ранее изданный сборник. Помещаем два из них на страницах нашего журнала.
ПИРАТСКАЯ ПЕСНЯ
Якорь подымем в полночь,
в море уйдём с отливом,
чайка с прощальным криком
бьёт по волне крылом,
ветер сулит удачу,
будет наш курс счастливым,
вьётся весёлый роджер,
льётся весёлый ром.
Бриг снаряжён как надо,
в трюмах вино и порох,
тридцать лужёных глоток,
тридцать весёлых рож...
В вольном пиратском море,
в дальних морских просторах
бури, бои и штормы
выдержит старый "Морж".
В битвах весёлый роджер
реет над нами гордо,
глупой торговой шхуне
груз не доставить в порт...
Каждый пират у Флинта
станет богаче лорда,
слитки, монеты, жемчуг
будем грузить на борт.
Мы не храним добычи,
тратим как сор гинеи...
Стоит ли быть пиратом,
чтоб дорожить добром?!
То ли нам гнить в кораллах,
то ли висеть на рее,
то ли отправит к чёрту
старый весёлый ром...
* * *
От рожденья ты проклят, жид,
не стремись изменить судьбу.
Соломона звезда лежит,
как печать, у тебя на лбу.
Виноватый всегда - еврей,
всем мешающий жить - еврей...
Этим словом тебя, сынок,
попрекнут у любых дверей.
Сколько в жизни тебе, малыш,
уготовлено злых обид,
сколько раз, побледнев, смолчишь,
услыхав эту кличку - жид.
Это слово как адский знак,
это слово равно клейму,
ты плохой, ты чужой, ты враг,
приживалка в чужом дому.
Убирайся, ненужный жид,
из страны, где веками жил,
в непонятной твоей судьбе
снова родины нет тебе.
Я уеду, но где же мать?
В Бабьем Яре она лежит,
в той земле, что своей назвать
ты не смеешь, безродный жид.
Я уеду, но где же брат?
В сорок первом в бою убит,
за Россию погиб солдат,
этот подлый трусливый жид.
Я уеду - ненужный жид,
математик, артист, поэт,
я работать хотел да жить,
почему же мне жизни нет?
Почему же мой каждый шаг
истолкован лишь мне в укор?
Что я сделал? Кому я враг?
Что украл у России, вор?
Страшно, жизнь оборвав свою
и рукой прижимая кровь,
где-то в дальнем чужом краю
воскрешать себя к жизни вновь.
Но в сто крат тяжелее стыд
этой подленькой клички - жид.
ИЗ "РЕКВИЕМА ПО СЕБЕ" СТАНИСЛАВА ПОДОЛЬСКОГО
Публикуем два фрагмента из большого произведения С.Я.Подольского "Реквием по себе". Заранее приносим извинение автору за то, что "Реквием" не помещён в журнале целиком - всё-таки его объём выходит за рамки возможностей журнала. Желающие могут прочесть весь "Реквием" в гостях у Ю.Н.
"Реквием" посвящён трагическим событиям 1962 года в Новочеркасске, свидетелем которых был автор.
Баллада о зелёной осени
Деревья стояли совсем зелёные.
Деревья как будто спали.
Зелёные тополи, зелёные клёны
стояли и вдруг... опали.
Парни были совсем зелёные.
У зелёного вала
стояли парни, в зелень влюблённые,
стояли и вдруг... упали.
Ранняя осень. Рваные кроны.
Ранящие капели.
Листья опали совсем зелёные,
опали - и покраснели.
Страшная осень - словно в апреле
ржавый прошёл пал.
Вал - багровел. А глаз - зеленел -
поздней травой прорастал.
Ночь
Проклятая холодная страна,
где любят без огня, а бьют без злобы,
где в сердце человеческом сугробы,
а в улицах отчаянья стена,
где, как зелёный леденец, луна
наклеена на жёлтые афиши,
где, словно маски слюдяные, лица,
где холод - в улицы - из глаз стучится...
И только ветра свежий непокой
взъерошит мысли нервною рукой
и снова улицей пустынной мчится...
г.Новочеркасск
Июнь-декабрь 1962 г.
СТИХИ МИХАИЛА ФРУМКИНА
* * *
Способность волка растерзать овцу,
Мимозы, ивы, ландыши, нарциссы,
В аванс коньяк, зелёное к лицу,
Герань, ужимки пожилой актрисы,
Астральный хор, растительный обед,
Табак, тюльпаны, яшмовые бусы
На шее миссис Эн, кардебалет,
Букашкин шейк на косточке арбуза,
Медуза быта в океане лет,
Петрушка, кинза, перец, асфодели,
Укроп, капуста, лавр, кабриолет
В журнале модном, тихое безделье,
Плохие сны, неважный аппетит,
Привычка к скуке, нелюбовь к земному,
Боязнь всего, что бродит и летит,
Стреляет, режет, угрожает дому,
Усталость пса, канючущего кость
У скупердяя, семечки в трамвае,
На низком стуле шапокляк и трость, -
Весь этот хлам по виду узнавая,
Не примечаешь всё-таки за ним
Святого света, сжатого до точки
Исчезновенья, мрака, мак, жасмин,
Петуньи, лотос, кактусы в горшочке.
1991
В осеннем парке. Раздумья сорокалетнего
Уже не так застолье веселит.
Уже не так стремительна походка.
Всё реже снится в океане лодка,
всё чаще сердце к вечеру болит.
Уже не нужно в зеркало глядеть,
куда нужней - в пустой почтовый ящик,
а вечерами хочется всё чаще
со стариками дома посидеть.
Уже к врачам не так стыжусь ходить
и не страшусь в их лицах состраданья.
И в парк хожу уже не на свиданья,
а просто, чтобы белок покормить...
Всё чаще я бессонницей измят,
и сон под утро душен и неровен.
Мне снятся те, пред кем я невиновен,
а я терзаюсь, словно виноват.
Всё чаще от улыбок малышей
взгляд отвожу я, каясь и мечтая...
Уже давно во сне я не летаю.
Уже пора подумать о душе.
1986
ИЗ "ФИОЛЕТОВОГО РУБАЙЯТА"
* * *
Думал я, что осчастливлю мир,
буду я кумир или эмир,
оказалось: я - совсем другое,
оказалось - маленький вампир.
* * *
Законы физики открыл Ньютон.
А в биологии есть свой закон,
совсем иной, но тоже непреложный:
страданью всяк живущий обречён.
* * *
Бодро обещают йоги:
братья, будете как боги!
И протягивают руки...
И протягивают ноги.
* * *
Безрассудство правополушарное
и занудство левополушарное
если не взаимоуничтожатся,
что-то получается кошмарное.
* * *
Какая-никакая, а семья,
какие-никакие, а друзья,
и глупые, нечестные все прочие...
А для кого-то прочий - это я.
* * *
Поэтам воздаётся вдохновеньем,
студентам - знаньем, пьяницам - забвеньем,
деньгами воздаётся бизнесменам,
философам - хорошим настроеньем,
* * *
Человек человеку - не друг,
человек человеку - не волк,
человек человеку - комар,
надоедливых тварей полк.
Человек человеку - не друг,
человек человеку - не враг,
человек человеку - баран,
шерсти клок - от барана толк.
* * *
Угарный газ, свинец и сера -
такая наша атмосфера.
Но на уме у нас иное:
жратва и тряпки, и карьера.
* * *
Гори, гори, моя Москва.
Увы, природа такова:
уходят города и страны,
как прошлогодняя трава.
Илья Миклашевский
1991
НОВЫЕ СТИХИ АЛЕКСАНДРА БОГДАНОВА
В ноябре 1991 г. пришло письмо с Урала от А.Б. Обитает он теперь в деревне Кокшарово и пишет, что стихи не пишет. В доказательство прислал три новых стихотворения (недописанных, как он считает). Два из них приводим.
* * *
Смутное время,
смутные мысли.
Совесть притихла,
радости скисли.
И поднимается
злоба и нечисть,
и начинается
"Чёт" или "Нечет".
Чёт! - и кусок колбасы по талону.
Нечет! - и нищий идёт по вагону.
Чёт! - "Мерсидес" и шикарная баба.
Нечет! - от голода видится слабо.
А на земле
перевыпивший кто-то
меланхолично
тянет работу.
Что ему "Чёт",
и плевал он на "Нечет".
Выпить найдёт.
Закусить только нечем.
Выпьет, послушает
про перестройку
вместо закуски,
и снова - в попойку.
* * *
Хочу быть для тебя
я солнцем в поднебесьи,
чтоб ты в лучах моих
сияла и росла.
Хочу быть для тебя
сном тихим и чудесным,
хочу, чтоб в этом сне
подольше ты спала.
Хочу, чтоб ты во мне
надолго согревалась,
чтоб ты могла рожать
без страха и без мук,
чтоб через много лет
таким же оставалось
сращенье наших душ,
сплетенье наших рук.
1991
РАССКАЗИКИ
В течение этого и предыдущего года появились эти рассказики, связанные единством стиля и главного персонажа. Всего этих рассказиков штук двадцать-тридцать, а может - сорок или пятьдесят. Никто не считал. С двумя из них вы можете познакомиться. Писал их В.К.
ЛЕНИН И ГРАФИН
В самом раннем детстве В.И.Ленин был ребёнком и по этой причине обладал необычайной резвостью характера, наложившей впоследствии отпечаток на всю его дальнейшую революционную жизнь. И вот, будучи весьма подвижен и играя как-то в революционные игры с другими, невыдающимися детьми, Ленин совершенно случайно кокнул на пол некий графин, о содержимом которого история пока умалчивает. Взрослые родители, придерживаясь строгих правил воспитания будущих революционеров, велели детям сознаваться, кто графин разбил. Невыдающиеся дети растерялись, заплакали, и тогда Ленин, имея репутацию хорошего, подающего большие надежды (которые он впоследствии блестяще оправдал) ребёнка, стукнул на одного никчёмного мальчика: он, мол, разбил. Мальчика того, как было принято в те мрачные годы царской реакции, высекли на конюшне. Ленин же, будучи по существу ещё дитя, не окрепшее в революционной борьбе, проникся к тому бесполезному ребёнку жалостным чувством и много и сильно плакал. А когда маменька пришли садить его на горшок и укладывать спать, взял - да и раскололся. "Я это, мамаша, - говорит, - графин случайно уронил..." Маменька чрезвычайно умилились от того, какой удивительно честный ребёнок растёт в ихней семье, дали Ленину конфетку и уложили в кровать. А потом всем рассказывали эту историю, радуясь за правильный результат приличного революционного воспитания. Таким образом тот не очень значительный, но весьма характерный эпизод из героической жизни Вождя трудового пролетариата всего передового мира навечно вошёл в историю. Именно случай с графином и оказал решающее влияние на психический характер, образ ленинской мысли и революционное поведение Владимира Ильича в дальнейшем, а не казнь старшего брата-террориста Саши, как утверждают некоторые недальновидные учёные (хотя и она, конечно, тоже). Аккурат с той поры и проникся Ленин нежными чувствами к угнетаемым, которых ни за что порют на конюшнях, впервые задумался о несовершенстве мирового устройства и необходимости его скорейшим образом поменять. Для практической же деятельности извлёк Ленин ценный урок и впоследствии умело применял этот свой ценный опыт детства. Наломав, к примеру, в очередной раз дров, наделав ошибок, Ленин никогда сразу ни в чём не сознавался, гнул своё до последнего, а уж когда ничего уже исправить и изменить было нельзя, каялся своим ближайшим соратникам по партии в секретных письмах. "Мы, - говорил, - дураки и мерзавцы оказались, зря это мы всё нагородили-накурочили, архиглупость совершили. Бить нас, дескать, некому. Ну да ничего теперь уже не поправишь!" Ну а у соратников строгая дисциплина была, да и любили они Ленина, может, в тыщу раз сильней, чем маменька - и не такое ему прощали. Умнейший Ленин был человек и опытный политик, каких сегодня мало.
ЛЕНИН И КЕПОЧКА
Невзирая на свою яркую, бросающуюся в глаза гениальность, Ленин был необычайно прост в быту, на работе, в личной и общественной жизни и ужасно скромен. О ленинской скромности ходят легенды, слагаются стихи, оды, оратории, романы, поэмы, монументы и кинофильмы снимаются. И везде - чуть ли не в каждом фильме, не на каждой фотографии - В.И.Ленин изображён в скромном задрипаном пиджачке, гороховом галстуке и кепке. А уж что касается статуй - так ни одной не найти, где бы Ильич каким-нибудь иным головным убором пользовался, кроме кепки: ни шляпой, ни зимней шапкой, ни тюбетейкой, ни панамкой, ни папахой, ни каской, ни короной, ни ермолкой, ни сомбреро, ни даже военной фуражкой нигде не покрыт. Только исключительно кепочка! Любил её Ленин, особенно нравилось ему в этой кепочке революционным военным козырять. Подарили, правда, как-то военные Ленину шинельку с будёновкой, да у него этот гарнитур Иудушка Троцкий то ли спёр, то ли выпросил, будучи Главнокомандующим. А Ленин не жмот был, отдал. Пусть, дескать, командует, раз нравится. Кепочка же любимая, когда Ильич работал, висела у него в кремлёвском кабинете на гвозде у двери без всякого присмотра. Вот как-то однажды приходят к Ленину ходоки. Ходоками в то время называли крестьян-пешеходов, которые то ли по бедности, то ли из жадности, а то и по невежественной темноте общественным транспортом не пользовались. Да и плоховато было в те грозные годы с транспортом, вот они и шлялись пешком где ни попадя, иногда к Ленину забредая. Чего они к Ильичу повадились - чёрт их знает! Мужики, мелкобуржуазная стихия, не укрощённая пока ещё в те времена любовью к коллективному труду. Несли они Ленину, конечно, взятки по старой памяти проклятого прошлого, развращённого царизмом: яички, пшено, маслица ковалик, сальце, первачок... Надеялись, видимо, что Ленин за взятку их поменьше жать повелит, запретит последнее от детишек забирать. Ленин же детишек и впрямь любил (очень он этим знаменит был), поэтому гостинцы брал и чекистам отдавал, чтобы они всё в детские приюты для пролетарских сирот сносили. А мужикам, конечно, хрен с маслом: пусть сами о своих детях заботятся! Вот осиротеют детки - тогда Советская Власть за них и возмётся. Но мужиков Ленин из деликатности выслушивал, да и любил он это дело: с народом потолковать, - ласковые слова для всех находил и выпроваживал к чёртовой матери на все четыре стороны. И вот однажды, во время одного из подобных визитов, кто-то из мужиков ненароком возьми да и прихвати ленинскую любимую кепочку. То ли на руку нечист был тот пешеход, то ли в качестве сувенира, а может по рассеянности и на радостях, что жив остался, с Вождём пообщавшись - кто теперь разберёт? Ленин же сперва пропажи не обнаружил за важными революционными делами, а когда хватился - было уже поздно: утопали мужики из Кремля. Конечно, Ленин тотчас на Лубянку звонит железному Дзержинскому: "Феликс Эдмундович, - говорит, - тут ко мне давеча некие подозрительные крестьяне приходили, так после них кепочка любимая пропала. Не иначе как стырили. Разберитесь." ЧК, конечно, разобралась. И тогда от карающего меча революции никто не уходил, вот буквально через час, от силы полтора, Дзержинский к Ильичу заходит. "Выполнили ваш приказ, Владимир Ильич, - говорит рыцарь революции. - Расстреляли подлецов!" "Ай да молодцы! - обрадовался Ленин. - Вот что значит оперативность! А кепочка где?" "Сгружают, Владимир Ильич, сейчас все принесут." И точно: в ту же минуту открывается дверь и входят в кабинет революционные матросы-чекисты и каждый по мешку тащит. "Что это?" - спрашивает Ленин. "Выбирайте, товарищ Ленин, носите на здоровье!" - отвечают. Тут Ильич смекнул, что к чему - и давай хохотать! А чекисты вслед за ним. Даже Феликс, уж на что железный был, и то улыбнулся - заразил его громадный ленинский юмор, значит. Минут пять таким образом веселились, потом Ленин говорит отсмеявшись: "Ох, умора! Ну на кой чёрт, спрашивается, мне столько-то кепок? Я же скромный, вы знаете." "Знаем, Владимир Ильич, - отвечает Дзержинский, - и очень вас за это уважаем. Но ведь кроме этого вы ещё и Вождь мирового пролетариата. Поэтому охрана вашего драгоценного здоровья и в особенности ваших неимоверных мозгов - наша первейшая обязанность. Об этом имеется специальное решение ЦК, ВЦИКа, Совнаркома, ВЧК и Политбюро." "Ну раз ЦК так решил, то вынужден подчиниться решению товарищей," - смирился Ленин и велел все кепки, кроме одной, которая впору пришлась, в чулан снести. Авось сгодятся. И ведь сгодились же! Сегодня, в наше время - время свершения всех ленинских идей и мечтаний! Чуть ли не в каждом крупном музее В.И.Ленина (не во всех, конечно - на все никак не хватит) какая-нибудь из тех ленинских кепочек лежит на почётном месте драгоценным экспонатом, напоминая каждому из нас о необычайной, поистине сверхчеловеческой ленинской скромности.
Последнее изменение страницы 3 Oct 2019
ПОДЕЛИТЬСЯ: