Тёмный лес
N20
ИЗ РЕЧИ ТОВАРИЩА ПЬЯНЫХ
Здравствуйте, товарищи лафанцы! Мне, как представителю прогрессивной части, дано торжественное право зачитать речь, написанную в честь выхода юбилейного номера одного из самых выдающихся современных журналов - двадцатого номера "Тёмного леса"!
Много воды утекло с тех пор, как я выступал здесь. И вот я опять на трибуне! Вода продолжает течь, и мир непрерывно меняется в лучшую сторону! Ну так откроем журнал и попробуем почитать. Я тоже несколько дней назад открыл, и мне так понравилось, что я даже решил прочесть, когда выйду на пенсию. Сколько цветов! целая радуга! Нет только одного основного цвета. И вот тут ж... это самое... гм... ну, в общем принёс стихи, а █ и █ их отредактировали, чтоб ритм был и рифма тоже.
"До моей деревни в слякоть
не доехать, не дойти.
Остается только плакать
да в трактире ждать пути.
Разместил я чемоданы,
а под стол убрал рюкзак,
сунул руку я в карманы
и нашёл один пятак,
и подумал: вот удача!
Значит, можно заказать
грамм 15, не иначе,
и потребовал подать.
Вот сижу и пью по грамму,
на неделю растяну..."
Так закончим эту драму
про седую старину.
Как хорошо, что эти безденежные времена давно в прошлом, и мы можем жить широко, есть сытно и читать журналы вроде вашего самого прекрасного и самого светлого "Тёмного леса"!
█
* * *
Сердце стонет и трепещет.
Всё отчаяньем полно.
Только редко луч заблещет,
А затем опять темно.
Как я жажду и желаю
Обрести души покой.
Но лишь мучусь и страдаю
Непонятной всем тоской.
И кидают мира страсти
Океанскою волной,
Разбивая ум на части.
Меня на берег земной.
* * *
Опять пожаловал мороз
Трескучий и скрипучий,
Оскалил зубы, словно пёс,
И лижется, колючий.
А снег вовсю под башмаком
Вам распевает оды.
Теперь его не слепишь в ком
И не лишишь свободы.
* * *
Иной раз не хватает времени,
А иной раз время уходит попусту,
При настольной лампе, в ночной темени
От безделия стонешь попросту.
Чтоб ночное заполнить пространство,
Душу вырвать из пленау времени,
Я пускаюсь в странное странствие
На поиск нового откровения.
* * *
Я не знаю, как мне быть:
Я наплёл такую вязь.
Что нельзя бесследно смыть
След её, как с тела грязь.
Я не знаю, как мне быть:
Сеть мне надо расплести,
И ВИНУ бы искупить,
И дорогу бы найти.
Да идти бы и идти,
Не сбиваяся с пути.
Только где дорога та?
Кто нашел её? Когда?
* * *
Где смех, - там слёзы рядом,
Где слёзы - рядом смех,
Так есть и, значит, надо:
В природе нет прорех.
* * *
Час безмолвный, час ночной
Выступает тихо, плавно
И таинственный покой
Обещает всем он равно.
И даёт он чудный дар -
Золотые сновиденья.
В них исчезнут словно пар
Все тревоги и волненья.
* * *
Во сне найдёшь успокоенье
И мир таинственной мечты,
Во сне найдёшь освобожденье
От ненавистной суеты.
Пусть сон скорей сойдёт прохладой
Восточных рощ, долин, ручьёв
И наслажденьем, и отрадой
Ночного пенья Соловьёв.
* * *
Как в тумане, проходят дни,
И тащу я сквозь них себя,
И твержу я себе: "Не усни
И не дай усыпить себя".
█
ЦВЕТОК И Я
На самой крыше небоскрёба
Рос удивительный цветок:
Он впитывал в себя весь сок,
Который тёк по зданья рёбрам.
И эти рёбра-этажи
Ему всю красоту отдали,
И был тот небоскрёб из стали,
А сталь из бурой дряхлой ржи.
Зато цветок с мгновеньем каждым
Сверкал всё ярче, всё сильней...
Любимой девушке своей
Я подарить цветок тот жаждал.
И чтоб прижаться к милым губам,
Чтоб быть достойным милых век,
Я лез, срывая ногти, вверх
По ржавым водосточным трубам.
Но не заметил сам, когда
Я был цветком тем околдован,
И мне вдруг захотелось к новым
Прижаться яростно губам.
И я забыл о той, которой
Цветок я жаждал подарить,
И для себя я стал парить
Над ржавой крышей небоскрёба.
И я вобрал всю красоту
Меня любивших и любящих,
Я взмыл над городом, парящий,
И уподобился цветку.
АКРОСТИХ
Сталь холодна, но ранит жарко.
Твой взор меня околдовал,
Ему б писал сонет Петрарка,
Любовь возведший в идеал.
Любой тобою околдован.
А я... а я стремлюсь уж к новым.
* * *
Я смотрю на встречные мне лица,
Что им думается, что им снится,
Этим людям праздным и усталым,
Человекам, что как я живут?
Может быть, они спешат с работы
Иль, отбросив все дела-заботы,
Окунувшись вечером в безделье,
Просто побродить они идут?
Я смотрю на встречные мне лица.
Что им думается, что им снится?
Может, сам я ничего не знаю,
Где добро, где зло, не различаю.
█
* * *
Мир мой!
Наивный мир...
Но ведь и я
познание считал основой счастья,
но ведь и я
шёл на огонь, а это лёд
обманчиво мерцал при лунном свете.
О, нет! Как сладко погрузиться
в пучину сотен мелочей.
Иди, пока идешь; куда - не думай.
Мир мой!
Наивный тихий мир микрозабот.
Зачем? - вопрос ненужный.
Как? - проблема.
УЧЁНЫЙ
Посвящу-ка я жизнь изученью скелета,
Это будет работа как раз для меня.
Бой настенных часов, тишина кабинета
И открытья научные день изо дня.
На окно я повешу тяжёлые шторы,
И зажгу над столом электрический свет,
И запрусь изнутри на стальные запоры,
И поближе к себе пододвину скелет.
Пусть лентяй убеждённый зевает от скуки,
Пусть любитель веселья пирует в ночи,
Пусть поклонник гусарской сердечной науки
Осуждает меня со своей каланчи.
Чем расходовать время беспечно и глупо,
Я возьму позвонки и составлю их в ряд,
На височную кость посмотрю через лупу
Да промерю берцовую раз пятьдесят.
Чтоб записывать номер и год препарата,
Я куплю в "Культтоварах" потолще тетрадь
И для самого главного в жизни трактата
Материал постепенно начну собирать.
Благодатная жизнь! Никакой нервотрёпки,
Никаких СКВОЗНЯКОВ. Только КОСТИ и пыль,
Только тряпки и трубки, пробирки и пробки,
Да в углу за скелетом со спиртом бутыль.
И как выйдет трактат с ободком золочёным,
И с трактатом моим познакомится свет,
Разнесётся молва о великом учёном,
Ежедневно всю жизнь изучавшем скелет.
ЗАСТОЛЬНАЯ ПЕСНЯ
(посвящается другу моего друга -
великому разоблачителю толстых)
Где же ты, угодник чрева?!
Чай вскипел и суп согрет,
На седьмое нам жаркое,
На восьмое - винегрет.
Есть яичница и мясо,
Молоко и колбаса,
Бутерброд с сырковой массой,
Не обед, а чудеса!
Ложка есть,
Вилка тоже,
Будем есть
Сколько сможем.
Из рубахи пузо прёт
У китайского монаха,
Наполняй и ты живот,
Чтобы треснула рубаха.
В этом высшее блаженство
Смыслов смысл и нега нег#
Потому что совершенство
Это сытый человек.
Ложка есть,
Вилка тоже,
Будем есть
Сколько сможем.
Не тверди, что скоро лопнешь,
Не хватайся за живот,
Ешь беф-строганов и плов ешь,
Ну а лопнешь - заживёт.
И без всяких ой-ёй-ёй
Выше чаши, громче тосты!
Это внешне ты худой,
А внутри ты толстый, толстый!
ИСПОВЕДЬ ЭКЗАМЕНАТОРА
Экзамены идут - мне всё равно,
Сдадут ли, не сдадут - Мне всё равно;
Я знаю, что немецкий я не знаю,
А знают ли они - мне всё равно.
НОЧЬ
К чёрту день! Он шумен, шумен.
Мысли-фурии! Темно...
Ты не спишь? Да ты безумен!
Успокойся, спрячься...
Но
Ближе, ближе страх и робость
(Провалиться и пропасть!..)
Ночь таинственную пропасть
Разверзает словно пасть.
Монотонное гуденье
(Сверху? Снизу? За стеной?)
Словно длинное виденье
Бесконечности пустой,
Где-то кто-то создал звуки
И стучит то там, то тут,
И, вертясь по кругу в круге,
Звуки тикают, гнетут...
И врываются с разбега
Бой часов и вой котов,
Хруст костей в глубинах века,
Скрежет мчащихся годов;
"Помогите! Больно! Больно!"
Не помочь. Стена. Стена.
Мысли-фурии, довольно!
О, зачем так ночь длинна.
* * *
- Ты будешь сослан, распят, по столетьям
Тройное перейдёт проклятье к детям.
- За что?
- Какая чушь! За то, что жив,
За то, что ты живёшь под небом этим.
* * *
Гремел когда-то мой весенний стих.
Я лавры собирал, а после стих,
Но лаврами успел набить матрасы,
И сладко-сладко спится мне на них.
█
* * *
Мне надоела жизни канитель,
Мне надоела мягкая постель,
Хочу стремглав лететь навстречу ветру!
Пойду в центральный парк на карусель.
█
ВОРОВСКАЯ СКАЗКА
Собрались воры на конгрессе:
Курт, Ваня, Билл и дядя Вася.
Был конкурс у воров:
Кто лучше сейф "дп" взломает.
Вот Курт стараться начал,
И динамитом рвал, и прочее творил,
Но нет у Курта в жизни счастья.
Билл постарался. Сейф он обработал.
Но крепок сейф был и не растворился
В растворе серной кислоты.
И нет у Билла счастья в жизни.
Дядя Вася тут за дело взялся,
А Ваня - ассистент.
Сейф осмотрел наш вор в законе,
Перевернул его, нажал на ручку и... открыл.
Есть у русских воров счастье в жизни!
Приз получили дядя Вася с Ваней,
В призу том было тысяч пять.
На эти деньги (на две тыщи)
Ваня с дядей Васей закатили пир.
И я там был,
Портвейн и виски с водкой пил
И был доставлен в отрезвитель N8,
Провел я в нём часы досуга своего.
А теперь и сказочке конец,
А кто слушал - молодец.
ИЗ СОКРОВИЩНИЦЫ ЛАФАНСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
"Песенка про восемь бутылок" создана давно, лет пять тому назад. Однако, цензура не пропускала ее, признав якобы безнравственной. И только в наши дни, благодаря активной поддержке сенатора █ текст песни удалось опубликовать.
ПЕСЕНКА
ПРО ВОСЕМЬ БУТЫЛОК
Шесть алкоголиков двинулись в лес;
Трое - с бутылками, трое - без.
Птички порхали, в кустиках пели;
В травке кузнечики громко звенели.
шесть алкоголиков шли гуськом
К тайной полянке в лесу густом.
А на полянке поповник цвёл.
Славную крепость Илья возвёл.
Близился вечер, вился туман.
Каждый достал из кармана стакан.
ценный напиток струился на дно...
Жгуче, кипуче в песнях вино!
Пили, смеясь, за стаканом стакан.
Каждый от счастья был весел и пьян.
Дивных бутылок хватило на всех,
Долго в лесу раздавался смех.
Лика и Боря сражались в футбол.
Игорь играл - все мячи запорол.
Юра в воротах стоял, крича.
Ловко отскакивал он от мяча.
Инок смиренный отец-Алексей
Город построил в тени ветвей.
Звёзды зажглись, и во тьме густой
Шесть алкоголиков шли домой.
Слава лафанцам! Лафанец тот.
Кто эту песню, как нужно, поймёт.
Вот и окончена песенка про
Восемь отличных бутылок ситро.
█
Последнее изменение страницы 3 Oct 2019
ПОДЕЛИТЬСЯ: