Страницы авторов "Тёмного леса"
Страница "Литературного Кисловодска
Пишите нам! temnyjles@narod.ru
До отхода электрички оставалось минут десять. Платформа опустела: пассажиры уже втянулись в вагоны, захватили удобные места - у окошек, носом по ходу. Устраивались покомфортней, извлекали из рюкзачков и сумочек мобильники, учебники, кое-кто книжки. Так что я определённо опаздывал...
Бросился к окошечку жел.дор.кассы:
- Билет до Пятигорска и обратно. Скорее!
Замешкался, выгребая из карманов купюры и мелочь...
("Мелочь"! Недавно, при Сове* за эти сто рублей я целый месяц вкалывал "инженером по оборудованию"!)
- Не спешите, время ещё есть...
Странно знакомый, мягкий, успокаивающий голос, чуть-чуть насмешливый, узнающий. Есть такая интонация: ты ничего не видишь вокруг, погружён в себя, торопишься, а тебя почти вычислили, окликают с улыбкой: вспомнил - хорошо, нет - ну и ладно...
Поднял глаза, всмотрелся в круглое бледное лицо, обрамлённое русыми прядками, выбившимися из-под форменной пилотки, в зелёные глаза с чёртиками насмешливыми в зрачках, острые плечи, обтянутые жел.дор. мундиром...
- Вера? Как это тебя сюда угораздило?!
Вспомнил, вспомнил наконец то смутное время между эпохами советской и уже не совсем советской, когда жёсткий контроль сверху поослаб, и все кто мог бросились как-нибудь зарабатывать.
В вечерней электричке на 16-15 даже сложилось некое как бы сообщество "выступателей": лекторы, музыканты, актёры мчались в санатории выступить после ужина - развлечь, просветить, подписать путёвку-счёт "индивидуального предпринимателя" - подработать "на молочишко" - кто во что горазд.
Кого тут только не было! Встречались довольно примечательные личности. Вот пианист-импровизатор, тощий, слегка истеричный брюнетик, с жгучими беспокойными глазами: "Шостакович? Кто вам сказал, что он гений? Вас обманули! Ничего подобного! Обычная советская ординарность! Плюс пропаганда!" Однажды он умер прямо за роялем на выступлении - инфаркт. Жаль...
А вот престарелый йог с супругой йогиней. Они спокойно раздевались на холодной, плохо отапливаемой сцене при полном зале до трусов, до купальника и неспешно демонстрировали публике всевозможные "асаны": стояли на голове, закладывали ноги за шею, намекали на позы "Камасутры" - худые, гибкие, гуттаперчевые. Затем сообщали зрителям: "Нам по 80 лет. Не верите? Вот паспорта. И вы при желании можете достигнуть вечной молодости!"
После выступления бойко торговали самопальными "методичками" - руководством для тренинга, разумеется, незаконно; конечно, бесплодными: там не было сказано, что тренироваться надо всю жизнь, смолоду, рядом с гуру - учителем.
Потом всё сообщество "выступателей" встречалось на старинном, ещё дореволюционном вокзальчике, где в ожидании обратной электрички артисты (особенно Йоги) с наслаждением уплетали горячие пирожки с капустой, картошкой или ливером, которые жарились тут же в кипящем масле (возможно, машинном?) - на открытой плите привокзального буфетика: перед выступлением наедаться не следовало - теряешь форму (на охоту идти - собак кормить?!)
Я и сам читал в ту пору лекции о русской поэзии: Борис Пастернак, Осип Мандельштам, Афанасий Фет, Велемир Хлебников - все "неходовые" авторы. О Есенине, Цветаевой и Ахматовой рассказывали другие, более солидные лекторы. Естественно, выступления мои не пользовались особой популярностью: публики было - впритрусочку. Однако, народ удивляло в ту пору, что стало можно открыто говорить о поэтах, которых недавно ещё преследовали, гнобили, вычёркивали из большой литературы. Люди прислушивались, что-то понимали...
Приглашали меня редкие интеллигентные зав. клубами (такие тогда ещё водились кое-где, хотя вскоре были сметены напористой деловой молодёжью), Тем не менее на хлеб-соль удавалось заработать. Не скрою, лучше всего подкармливал меня, конечно же, Борис Леонидович: слишком свежа была память о его Нобелевском лауреатстве, всенародном разгроме, смертельной болезни. Да и читал я его стихи, говорят неплохо: они мне действительно нравились.
Однажды на моём выступлении неожиданно присутствовал сын Б.П., Евгений Борисович: скромно примостился на "Камчатке", после лекции подошёл, представился (я от неожиданности чуть не провалился сквозь вытертые доски эстрады!), пригласил навещать его, если окажусь в первопрестольной... Но вот уже и его нет... Впрочем, не об этом здесь речь.
Поскольку я старался приехать к месту лекции заранее, чтобы помолчать, настроиться, вспомнить намеченные к чтению стихотворения, возникали иной раз "перехлёсты" с предыдущими артистами, занимавшими сцену до меня. Особенно мне нравилось приходить в клуб одного санатория, где репетировала свой номер пара профессиональных танцоров.
Это была тщательная работа со многими повторами - поз, движений, ритмов. Но в то же время каждый жест, пируэт, порыв дышал у них высоким искусством. Живое чувство проступало в их танце, говорило о чём-то, происходящем сверх танца, - угадывались взаимоотношения партнёров в реальной жизни.
Она - несколько крупная, яркая, трепетно-ритмичная, гибкая, порывистая. Он - стройный, но по-мужски грубоватый, полный внутреннего огня. Танец как бы рассказывал историю их любви. Вот случайное знакомство: заметили друг друга, соприкоснулись, вспыхнули. Вот каждый слегка отстранённо показал себя. Она горделиво-независимо прошлась в отдалении, вдруг обернулась, взглянула вопросительно-высокомерно. Он шагнул к ней решительно, даже властно, навис, позвал, признался. Возник танец-знакомство, соперничество, испытание. Но вот уже - танец-согласие, узнавание, открытие, самозабвение!
Она - пленительная, страстная, летучая. Он - ослепительный, горячий, бережно-властный
- "мачо". Опасный мужчина-нож, ревнивый, неотразимый! Она - чудесная, готовая на все, отдающаяся - пусть ножу!
Разумеется, я моментально втюрился в эту Веру: она - живая, естественная, прирождённая танцовщица, но не стандартная.
Обычно танцовщицы-профессионалки тощие, жилистые, злые, выпендрёжные: чёрный супермакияж, резкие - наотмашь - движения, какие-то танцевальные машины!
Вера была чуть ли не простонародная полноватая женщина, натуральная русая блондинка, зелёные, подводные глаза, чуть смущённая улыбка... Но в танце она преображалась: ритмичная, гибкая, смелая, но не "отъявленная"! Она не соперничала, не сражалась с партнёром, но как бы восхищалась им, обнимала его любовными осторожными движениями. Даже лёгкая неуклюжесть шла ей...
Да, я влюбился. Прикидывал уже, как бы срочно пристрелить её партнёра Юрия, как это полагается в блатных песнях. Но вскоре отказался от этой затеи: они были столь неразрывны в танце, так проникали друг в друга, что устранить одного значило уничтожить и другую. А я этого не хотел ни в коем случае, восхищённый единой красотой их танца, который так и назывался - Аргентинское танго.
- Кроме того, как это "пристрелить"? А где гуманизм, этика, уголовный кодекс, христианские ценности, наконец?
- Какие там "ценности", какой-там "гуманизм"! Миром правит страсть! Танго! Латинская Америка! Где там умеренность, кротость? - Конквистадоры. Огнём и мечом навязанная вера, (ничего себе "вера" - из-под меча!). Тридцатиметровый Христос на семисотметровом постаменте горы Корковадо, Там, в Рио-де-Жанейро!.. Но вот красота и страсть - непобедимы...
Эта пара собирала полные залы. Программа состояла из знаменитейших латиноамериканских танцев: самба, румба, посадобль, джайв. Но королевским танцем для меня было аргентинское танго. В нём они были - Высшие, настоящие, неподражаемые! Это не был танец-напоказ. Это была подлинная история их любви, полная тайн и неожиданностей. Они просто сливались с прекрасной мелодией жизни - глубокой, простонародной, вовсе не салонной. Звучал искренний дуэт двух душ...
Каждый раз я готов был вообще отменить своё выступление - лишь бы они трогали и потрясали полное света и чувства пространство.
А теперь вот она - в тесной клетушке жел.дор.кассы - неповоротливая, полуавтоматическая: хлоп - вот ваш билет "туда"; хлоп - вот "обратно", возьмите сдачи; следующий, - с утра до вечера...
- А где же Юрий? Давно вас не видел нигде...
- Нас перестали приглашать в новое время. Я вот сюда устроилась.
Он работал на пилораме в стройотряде, вахтовым методом: деток ведь надо растить. Потерял руку - втянуло на дисковую пилу, слава Богу, жив остался. Служит вахтёром в том - помните - санатории. Мы теперь редко видимся. Не танцуется...
Снаружи раздался арбузный гудок электрички. Я взмахнул ладонью:
- Всего! Увидимся!
Бросился к вагону. Успел заскочить на площадку последнего вагона. Двери захлопнулись. Электричка тронулась, плавно и быстро набирая ход...
В следующий раз, увы, в кассе сидела другая кассирша, пожилая, строгая, усталая тётя.
Не знаю, не понимаю, как могло прекратиться, исчезнуть волшебное "Аргентинское танго", которое в другом исполнении я не воспринимаю? Но в памяти моей оно живёт, длится, восхищает, спасает от рутины и безвременья. Вернётся, может быть? Обязательно вернётся. Потому что это и есть жизнь настоящая.
12.04.2020
* "Сова" - советская власть в словаре диссидентов
Главная страница
Литературный Кисловодск и окрестности
Страница "Литературного Кисловодска"
Страницы авторов "ЛК"
Последнее изменение страницы 7 Feb 2021