Сайт журнала
"Тёмный лес"

Главная страница

Номера "Тёмного леса"

Страницы авторов "Тёмного леса"

Страницы наших друзей

Кисловодск и окрестности

Страница "Литературного Кисловодска

Тематический каталог сайта

Новости сайта

Карта сайта

Из нашей почты

Пишите нам! temnyjles@narod.ru

 

на сайте "Тёмного леса":
стихи
проза
драматургия
история, география, краеведение
естествознание и философия
песни и романсы
фотографии и рисунки

Станислав Подольский. Проза

Автобиографические заметки и список публикаций
Попытка автобиографии
Интервью
Облачный стрелок
Евангелие от Анны
Побережье
Новочеркасск - 1962
Последняя неделя октября
Черные очки
Борис Леонидович Пастернак
Упражнение на двух расстроенных струнах
Старый Кисловодск
Мама неукротимая
Глеб Сергеевич Семенов
Ирина Анатольевна Снегова
Памяти творянина (о А.Т.Губине)
Тигровые заросли (о А.Т.Губине)
Маэстро Рощин
Микроновеллы
Учитель и другие
Офеня
Заветы вождя
Председатель земшара
Конница - одним, другим - пехота...
"Враг народа" Мойше Рубинштейн
Снежный человек Алазян
Обелиск
Слуга
Ювелир
Мапа
Голос
Букетик
Гуливер
Околоточный Прунов
Технология лжи

Станислав Подольский. Стихи

След тигра
Стороны света
Жгучий транзит
Подземная река
Азъ есмь
Дождь
Старые сосны
Тексты
12 стихотворений
Стихи, опубликованные в "ЛК"
Из стихов 1990 г.
Из стихов 2001-2002 гг.
Свободные стихи
Ледяная весна свободы
Стихи Я.Веткина

Станислав Подольский

ДВЕНАДЦАТЬ СТИХОТВОРЕНИЙ

 

* * *

Облезла фальши позолота.
Открылась страшная страна:
попсы безудержная рвота,
и степь безмолвная видна,
да гомерические горы,
всегда укутаны в снега, -
вот мир наш нынешний, в котором
одна дорога дорога
да человеческое братство:
душа с душой, рука в руке...
 
Но если честно разобраться -
свистит пустыня в кулаке.
 

* * *

Сыплют снегом озонные сосны,
свет зеленым сквозь иглы течет.
Облака стопудовые сбросив,
бор парит, озаренный лучом
голубого январского солнца...
"Зимний рай!" - восхищенно шепчу.
Здесь забыться, печальник, не бойся,
поклоняясь сосне и лучу,
и Тому, Кто все это устроил,
подарил, озарил, отбежал,
затаился в тенях беспокойных -
лишь в снежинках смешинки дрожат.
 

ОТТЕПЕЛЬ

Шумят все трубы водосточные.
Сверкают веточки древесные.
И торгаши с глазами грешными
открыли лавочки восточные.
И ты идешь походкой давешней
и воздух пьешь
  с горчинкой явною.
От ничего как будто
  радостно.
И в каждой капельке -
  по радуге.
И хоть рыдать не обязательно,
рыдает дерево старательно.
И дождь оттаявшего инея
смывает копоть с душ застынувших.
 

* * *

  Сказали ему: кто же ты?..
  Он сказал: я глас вопиющего в пустыне.
    Ин., 1-23
 
Усталостью горит лицо.
Надежды нет, и мощи тоже...
Я не добит - живой еще,
но путь мой - сбит и подытожен,
 
Вокруг - обиженный народ:
бродяги, беженцы, чеченцы.
Здесь даже дельный патриот
бесправно выжат,
  как при немцах.
Бездельно бродит молодежь,
чтоб зажиматься в закоулках.
С чем будущее к ним придет?
Во что им станет хлеба булка?
Бреду, измотан до крови, -
душа последним небом дышит -
охрипшим вестником Любви,
которого пустыня слышит.
 

* * *

В домике угловом карачаевском
где жила юность каштановая
где тайны кроются по углам
как поцелуи тенистые -
открылась лавашная
 
комнатку где детство
томилось в слезах проглоченных
как елка в дождичке -
переделали в сортир
 
веранда воздушно-сосново-солнечная
обложена кирпичом белесым -
замурованы припоминания
 
мир мой душистый пристальный
перелицован под новые надобы
чужаками нахрапистыми -
 
только в сердце присутствует
только в памяти
только в строчках обугленных
 

* * *

Та же улица, те же заборы,
то же солнце на скалах вдали -
уголок моей жизни, в котором
провожу предпоследние дни.
 
Книжный шкаф. Говорок пишмашинки,
образ матушки в комнате той...
Я уйду - распадется старинный
задушевной печали настой...
 
Но останется улица, город,
розоватые в небе снега
да - над всем - молчаливые горы -
все, чем древняя жизнь дорога.
 

* * *

Синичка, беженка, комочек
сине-зеленого тепла,
в большой зиме
  озябших строчек
слагательница -
  задарма.
 
Попискиваешь, поспеваешь -
иглою звонкою - в стеклень...
Ах, мне бы так,
  не обживаясь,
песнь добывать
  на черный день.
И мне б на огненном морозе
свистать, не замыкая век,
как эта -
  запятая в прозе -
певичка -
  Божий человек!
 

* * *

Витают горы в сизой дымке.
Морозец утренний искрист.
В ветвях сияет невидимка,
раздаривая бодрый свист.
 
Все хорошо в большой природе.
Сны осыпает чистый снег.
Лишь в городе, в густом народе
страдает гордый человек.
Всех мучает непониманье,
повсюду веет клевета.
Вон Бога волокут в изгнанье -
недавно снятого с креста...
 
Лишь тот и счастлив здесь,
  кто скрылся,
сердечный отменяя стон,
в ветвях и птицах затаился,
роняя нежный перезвон...
 

ГОРНАЯ ВЕСНА

Прозрачная зелень, цветов белизна,
и розовость, и фиолет.
Прозрачные в голову лезут слова
душистых весенних примет.
 
Так ясно и тихо, что внятен хлопок
раскрывшейся шишечки дальней.
И солнце ласкает пушистый висок
убитого на перевале.
 

* * *

Нарциссы бледно-золотые
на ножках тоненьких точеных...
Самовлюбленные? Пустые?..
Однако раньше всех цветете
в садовой череде душистой
и в палисадниках беленых.
Вся наша бледность, отрешенность
скорей - от юности лучистой.
Цветем себе в пустыне голой
еще зимующего сада.
всем станом выпрямляясь гордо
перед весенним снегопадом...
 

ПРИЗНАНИЕ

Прекрасная великая страна,
распятая от края и до края,
твоих снегов я поцелуи знаю
и городов двуликих смрад и страх.
Я видел ярость, вероломство, крах
твоих властителей. И нищету сограждан.
Твоих торжеств угрюмую неправду
и ласковость еловую в глазах.
Твои красавицы сдавались алкашам,
мне в сердце упираясь каблучками.
Но я не сетую: и эту тайну знаю -
отчаянья. Я сам почти кончал
от черной и чернобыльской печали.
От азиатско-европейских сих -
до анашистской Азии в халате
всю жизнь бы оголтело колесил,
да жизни нет, и сил едва ли хватит.
С того твоей обочиной рулю,
с того колымским слогом негодую,
за то и ненавижу и люблю
ненастную, несчастную, родную...
 

* * *

Грузная листва.
Грозный рев реки.
Дым и тишина.
Дум черновики...
 
Облачный простор.
Синь дневного сна.
Посредине гор -
жизни глубина.
 
Черствая страна,
ключевой Язык,
возвращаю - на! -
речи чистовик.
 

 
Крымские сюжеты
 

На прощание

Прощай! Уйду, умчусь -
куда извечно шел...
Неужто захвачу
всю синь, весь плеск и шелк?
И берег каменистый,
и взмывы тополей
прозрачные? Пречистый
воздушный буревей?
холмы и всю окрестность -
в подснежниках до пят?
Всю щедрость - в неизвестность
пути, куда возврат
естественен - на стрежень...
Какой сверхслон
поднимет эту Нежность,
размахом в окоем?
И что за сверхбезмерность,
сверхширь, сверхдоброта -
дарить - любому - местность -
от неба до куста?!
От сердца - все - задаром!
(Все - сердце-исполин!)
 
Марина знала горы
и горести твои.
Марина знала щедрость -
хлеб-соль в твоей горсти -
и верность - кров безмерный
над черепичной кровлей,
над черепною клеткой,
над персиковой веткой -
заоблачную синь...
 
Над зеленью и сизым
качаньем бездн морских
поэзии российской
здесь проносился стих.
Поэзии свободной
неверный, но оплот...
(Прости, твоей природы
и стих не уберег.)
Прощай! Уйду нечаянно,
как все пришли-ушли,
Твой камешек - что тайный
намек в моей горсти.
Твоя же Горсть - протяжна,
как тянется в туман
твой каменный молчальник,
твой маг - Максимилиан,
чья щедрость не избыта:
приди, пойми, возьми
от всей Души - избитой -
для всей Земли...
 

 
Главная страница
Литературный Кисловодск и окрестности
Страница "Литературного Кисловодска"
Страницы авторов "ЛК"

Последнее изменение страницы 14 Oct 2018 

 

ПОДЕЛИТЬСЯ: