"Литературный Кисловодск", N66-67

Станислав Подольский

МАЭСТРО РОЩИН

Здесь, на месте этого новенького храма в пору моего советского детства стояла музыкальная школа, которая, в свою очередь, располагалась на месте взорванного в ранние советские времена православного храма...

Помню морозное утро, когда я шёл в музыкалку городским сквером. На мне была почётная солдатская шинель моего старшего брата /он тогда только что демобилизовался/ и его же армейский треух.

Шинель была велика мне, тяжёлая, полы волочились по снегу. Но в ней было тепло. И в душе я гордился близостью к старшему брату и к вооружённым силам страны.

Снег остро скрипел под моими ботинками. Скрипочка в байковой сумочке казалась невесомой. Огромное ослепительное солнце вставало из-за сосен мне навстречу. Было как-то свежо и почти радостно в утреннем мире... К тому же, как я теперь понимаю, со мной произошло в то утро настоящее озарение.

Учился я в музыкалке ни шатко, ни валко. С программой третьего класса кое-как справлялся, тем более, что в общеобразовательной школе был уже в шестом. Но вот никак не мог сыграть "Корейскую мелодию" с её пентатоникой: не въезжал в её странную гармонию.

И вот теперь, ослеплённый солнцем, разожжённый крепким морозцем, я вдруг вспомнил и осознал, что Корея - это "страна утренней свежести"! Примчался в школу и моментально сыграл на скрипке "утреннюю свежесть", чем несказанно поразил своего учителя. Более того, будто пробки из ушей выскочили, - я стал быстро развиваться как скрипач...

Была и другая причина моего "пробуждения".

Когда я в то утро прибежал в музыкалку, в моём классе никого не было: учитель куда-то отлучился. На рояле лежала его скрипка, примагничивая мой взгляд...

У этой скрипки была своя удивительная история...

Дело в том, что во время Великой отечественной войны учитель Рощин служил в авиации штурманом фронтового бомбардировщика. Война вырвала его из консерватории, где он оканчивал уже аспирантуру по классу скрипки. И вот война близится к нашей победе. Их эскадрилья базируется на аэродроме только что освобождённой от фашистов Австрии, вблизи Вены. Однажды Рощин с группой лётчиков навестил эту самую Вену. Рассказывает: идут они разгромленными малолюдными улицами, заглядывают в разбитые витрины ограбленных магазинов. Видит - магазин музыкальных инструментов, который, видимо, ещё не до конца обчистили: на стеклянном стеллаже лежат несколько скрипок. Одну, сверкающую нежным лаком, работы знаменитого итальянского мастера, Рощин, будто в трансе, прихватил с собой, завернув в кусок черно-бархатной ткани. Об этике и прочих тонких вещах он тогда не думал: это трофей! К тому же хорошая скрипка - великая проблема для концертирующего музыканта. А этот инструмент - концертный, голосистый, с мощным густым звучанием.

После войны, выйдя на гражданку, Рощин заочно окончил-таки консерваторию. Однако солистом не стал: время было упущено. Пришлось просто учить детишек музыке. Зато класс учителя был высочайший! Рощин организовал при музыкалке симфонический оркестр из старшеклассников. Ученики побеждали на конкурсах. Его назначили завучем музыкалки. Но он продолжал учить юных скрипачей. Недаром его так и называли: Маэстро Рощин...

Так вот, лежит заветная скрипка на рояле как бы без присмотра, руки мои сами потянулись к ней. Взял скрипку, приладил к плечу и подбородку - и моментально сыграл ту самую "Корейскую мелодию". Да каким звуком! Скрипка будто сама пела: гудели серебряные струны, студеные аккорды перетекали один в другой, вставало солнце, на глазах дрожали слёзы радости. Впервые захотелось испробовать "вибрато" - и получилось, кажется. Честно говоря, я себя не помнил в тот миг.

Сыграл пьесу. Оглядываюсь - сердце падает: маэстро Рощин стоит за спиной и смотрит на меня страшными черно-голубыми глазами.

Скрипка прилипла к подбородку. Стою растерянно, извиняюсь...

Вдруг Рощин улыбается нежно и сиятельно:

- Ничего, ничего! Играй... А я с удовольствием на твоей сыграю: нравится мне её звук...

А это ещё одна совершенно загадочная история.

Дело в том, что скрипочку мою купил однажды на восточном рынке мой отец.

Эвакуация. Я - младенец. Денег - в обрез. И скрипочка представляла собой груду отдельных дощечек, перевязанных джутовым шпагатом. На отдельном обрезке бумаги написано коряво: "скрипка". Совершенно непонятно, почему отец купил дощечки /за бесценок, конечно/? Что там у него перемкнуло в уме? Возможно всё-таки, он смотрел далеко вперёд, заботился о судьбе сынишки?..

Потом, когда мы вернулись из эвакуации на родное пепелище, мастер скрипичный склеил дощечки и впервые провёл наканифоленным смычком по дешёвым жилам-струнам, скрипка зазвучала вдруг глубоким звуком, каким не звучат скрипучие фабричные поделки. А в её тенистой глубине, на внутренней стороне нижней деки обнаружилась довольно чёткая надпись латинским шрифтом: "Гварнери". Нет, конечно, это не был инструмент легендарного мастера, но, как предположил маэстро Рощин, хорошая фабричная копия немецкой работы конца XIX века...

Так что с того морозного солнечного утра мы иногда играли с маэстро Рощиным дуэтом: я - на его краденой красотке, он - на моей старинной копии. Я вёл простую основную мелодию, он - окружал её кружевом импровизации...

Что касается маэстро Рощина, я до сей поры вспоминаю историю его послевоенной жизни, то что мне известно.

Как я уже упоминал, поначалу он развил бурную и успешную деятельность в рамках нашей музыкальной школы. Создал симфонический оркестр. Стал завучем школы. Его прочили даже в директора.

Светловолосый, голубоглазый учитель лучился добротой. Говорил мягко, убедительно. Увещевал и вытаскивал в хорошисты даже самых безнадёжных глухарей-учеников: отказать ему было невозможно. Отъявленные лентяи брались за ум, старались ему угодить, из кожи лезли вон, чтобы подготовиться к уроку...

Итак, всё было прекрасно. Маэстро Рощин женился на тишайшей учительнице музыки по классу фортепиано, худенькой, скромной, безропотной...

И надо же было ему влюбиться в школьницу, выпускницу по классу виолончели. Девушка была одаренная донельзя. Густой глубокий звук её виолончели переполнял скромную муз.школу, заполнял тихие окрестности. Прохожие останавливались, чтобы послушать её игру. У многих старшеклассников щемило сердце не только от её игры, но и от её облика. Трудно передать словами, отчего невысокая ладная виолончелистка, не желая, разрывала сердца влюблённых подростков и взрослых, прошедших войну мужчин...

Маэстро Рощин расстался со своей неказистой женой. Снял квартиру в заросшем садами пригороде, поселился там с юной музыкантшей. Вскоре у них появился ребёнок, жизнерадостный крепкий мальчишка. И всё было хорошо, нормально...

Но скромная бывшая жена маэстро Рощина не смирилась с изменой мужа. Обратилась, как тогда принято было, в горком партии. Там "отреагировали": маэстро Рощина уволили из музыкальной школы "за моральное разложение", исключили из партии.

Учитель не сдавался. Стал преподавать скрипку в окрестных сёлах, скитался там с утра до вечера.

Жена не давала ему развода. Росли материальные трудности - с ростом ребёнка. Любимая виолончелистка не смогла поступить в училище, не находила работу. Подозрительной семьёй заинтересовались органы правопорядка...

Маэстро Рощин как-то быстро постарел, увял. Редкие светлые волосы едва прикрывали обширную лысину. Голубые глаза совсем обесцветились. Улыбка редко озаряла его лицо. Рощин запил. Разумеется, вместе с ним пила и его любовь. Она вовсе оставила упражнения на виолончели. С утра до вечера колотилась с ребёнком, с готовкой, со скудным домашним хозяйством.

На работу в филармонию ни ей, ни Рощину устроиться не удалось. Начались домашние истерики, скандалы - как водится.

После одного особенно яростного скандала у Рощина случился инфаркт. Он загремел надолго в больницу. Любимая оставила его, а ребёнка сдала в детдом. Теперь у неё был другой, непобедимый любовник - алкоголь. Средства для пития она добывала, работая посудомойщицей в общепите. Пошла по рукам, Откликалась на любое предложение бутылки "с градусами" поскольку плата "за любовь" в ту пору ещё не вошла в моду у нас в провинции...

После операции на сердце и положенного курса лечения маэстро Рощин возвратился к своей прежней жене, но уже не безропотной - строгой и неумолимой.

Жизнь вроде бы налаживалась. Его даже снова приняли на работу в музыкалку, но, разумеется, не завучем: эту должность как раз получила его жена - правильная и старательная.

Все эти перипетии длились года три. За это время я успел пройти курс шести классов. Ещё бы годик - и я, возможно, поступил бы в муз.училище. Но к тому времени умер мой отец. Мама ушла на пенсию. По её настоянию я срочно поступил в политехнический институт, где на первых порах заработал стипендию и получил место в общежитии.

Когда я "с победой" приехал домой после удачно сданной сессии, среди других новостей я узнал, что маэстро Рощин умер после очередного инфаркта, и посему его жена продаёт его блистательную скрипку, но по такой заоблачной цене /она того и стоила!/, что и думать о ней мне не приходилось.

Но не об этом вспоминаю я с грустью - о ласковой улыбке маэстро Рощина, когда от уголков голубых его глаз /слегка навыкат/ разбегались лучистые морщинки к вискам посеребрённым, и он убедительно твердил: "Ничего, ничего, не отчаивайся! У тебя всё прекрасно получится! Ты удивительно талантливый человек! У тебя замечательная скрипка! Только вот работать надо больше, упорней, уверенней... "

Увы, ничего не получилось, кроме этих вот горестных заметок воспоминательных. Учился на вечернем факультете. Работал грузчиком. С грехом пополам закончил политех. Таскался по стране - на стройках Воронежа, Северного Кавказа, Колымы... Какая там скрипочка! Вот она - на шкафу пылится десятилетия...

Январь 2018 г.
Кисловодск

 
Главная страница
Литературный Кисловодск и окрестности
Страница "Литературного Кисловодска"
Страницы авторов "ЛК"

Последнее изменение страницы 28 Jan 2019 

ПОДЕЛИТЬСЯ: