Страницы авторов "Тёмного леса"
Литературный Кисловодск и окрестности
Пишите нам! temnyjles@narod.ru
Мать Абрама, Клара Абрамовна Долгина, была врачом. Работала в кремлевской больнице и трагически погибла (попала под поезд, причем слышала я недоуменные вопросы, зачем она оказалась на ж-д путях: была ведь уже осень, на даче не жили). Это был 1920 год, Абраше было полтора года. Повидимому, его забрала "бабушка Дарья", мать Клары Абрамовны, в Прилуки, где его и воспитывали - тетки и бабушка. В переписке моих будущих родителей, только собиравшихся пожениться, я прочитала интересные папины строки, касавшиеся воспитания Абрама, да и вообще детей.
А сейчас - о родственниках.
Впоследствии, в мои студенческие годы, я довольно тесно общалась с одной из теток, Минной Абрамовной, которая в это время жила у нашей бабушки Минны Нехемьевны, на ул.Горького (до и после того улица звалась Тверской). Бывали там дочери Минны Абрамовны, Лида и Клара, а Лидин сын, 7-летний Костя тоже "одной ногой" жил там. (Костя Суханов, - стал впоследствии видным инженером в области космич. техники). Минна Абрамовна еще до 1937 года, т.е. до нашего отъезда из Москвы, нередко бывала у нас. Между прочим, подарила нашей маме собственноручную аппликацию на черном шелке, копию какой-то картины, на которой была изображена японка. Она висела у мамы в спальне. Естественно, тетка заботилась об Абраме. Смутно припоминаю, что это она подарила Абраму одеяло (из которого, однако, сшили пальто для одной из моих старших сестер, об этом Абраша рассказывал мне много позже - со смехом).
Не хочу писать лишнего, в моих записках отражены многие события, не обязательно крупные, и многие мои мысли разных периодов. Одно скажу сразу: моя мама была ВСЕГДА несправедлива к Абраму. И в последние годы своей жизни, не забывая поздравить Абрама с днем рождения ("дорогой Абрашенька!" - это отнюдь не было притворством), мама в то же время отрицала права Абрама на фотографии, оставшиеся от ЕГО матери. Кажется, действительно, по нашим законам после папиной смерти мама наследовала все, а Абрам ничего. Впрочем, если бы законы были однозначны, то и юристы не были бы нужны. Ну, об этом я буду еще писать, по крайней мере - попытаюсь.
Вскоре после женитьбы на нашей маме папа съездил в Прилуки за Абрашей.
Переписка этого периода между моими родителями (вероятно, точнее было бы сказать - будущими родителями?) в основном сохранилась и в компьютер внесена.
Я практически не помню жизни на Тверской до переезда на Остоженку в 1928 году. А жизнь на Остоженке я описала, как сумела. Поэтому сразу перехожу к дальнейшему.
После окончания Свердловского горного института Абрам был направлен в Артемовский, на шахту. (Вставлю здесь, что в июне 1941 года студенты направились всей группой в военкомат, но им объяснили, что они необходимы на шахтах, и не взяли в армию никого).
Здесь Абрам познакомился с Галей Бузуновой, молодой вдовой: муж ее, военный летчик, погиб в первые же дни войны. Был у Гали маленький сын Валерий, но вскоре дед и бабка Бузуновы выпросили Валерия себе: у них как раз погибла дочь, разбившаяся на мотоцикле вместе с мужем, оставив стариков одинокими, а у Гали стали рождаться дети. К Галиной характеристике: отец ее был коммунистом (но к этому времени родители умерли), сама же Галя была из первых тамошних комсомолок. (Об этом мне писала [дочь Абрама] Таня Пильц. Добавлю здесь, что Таня пишет вообще, во всех отношениях, прекрасно).
Я где-то писала уже, что о женитьбе Абрама мы узнали из письма Минны Абрамовны нашей маме.
Валерия мне пришлось видеть дважды в жизни: в 10-летнем возрасте, когда он проводил летние каникулы (1951) у Абрама и Гали, и в 20-летнем, когда он демобилизовался и заходил к нам на Метростроевскую. Запомнилось, как 10-летний Валерий качался на качелях, и мать его упрекнула, что он ведет себя "как маленький" и мало ей помогает. Абрам - даже довольно резко - сказал ей, что нельзя лишать ребенка детства, что он не виноват, что родился старшим, "и в каком же возрасте по-твоему можно качаться на качелях?"
Валерий умер на 71-ом году жизни. В это время Абраму было уже трудно писать из-за зрения, и последняя полученная мной открытка - красочная, к Рождеству и Новому году - написана в декабре 2010 года. Заканчивается она так:
"Ну а в численности, несмотря на рост внуков и правнуков, есть убыль - ушли безвозвратно Валерий и Сергей (Ирин муж)".
В 1949 году был в Москве Абрам. К нам он не заходил, я виделась с ним у бабушки. Присутствовавшие "еврейские тетушки" сильно раздражали меня своим умилением ("Ах, брат и сестра").
Вероятно, именно тогда впервые проезжала через Москву Галя, мы познакомились, она очень понравилась и мне, и бабушке, у которой останавливалась. Или это было раньше? Дело в том, что болезнь, приведшая Галю к необъятной толщине, началась у нее с рождения дочери Любы, а родилась Люба в 1946 году. Мне же кажется, что я помню Галю нормальных габаритов. Видимо, только по фотографиям помню? А старшая дочь Ирочка, родившаяся в 1943, умерла от скарлатины как раз в 1947. Родившуюся после Любы тоже назвали Ириной. В промежутке, весной 1945, родилась Таня, ныне Пильц.
Во время войны Минна Абрамовна, тетка Абрама, была в эвакуации в Алапаевске и писала моим родителям о женитьбе Абрама, о том, что Галя с девочкой в данный момент живет у нее; очень хвалила Галю. Именно как-то так хвалила, что нам всем это импонировало.
Познакомившись с Галей, я записала, что с ней Абрам никогда не будет несчастлив в семейной жизни. В этом я оказалась "пророком". Еще писала, м.б. наивно, но скорее в шутку, что Галя "толстая, и потому добрая".
Ходили мы с ней во МХАТ, на "Анну Каренину". Играла Еланская. Запомнилось мне, что когда - уже в разгар скандала, после ухода Анны от мужа, - Варя участливо разговаривает с Вронским, Галя спросила меня: "Это его сестра?" У нее самой практически не было родственников, и я сразу ощутила подоплеку ее вопроса.
Уместно здесь вспомнить, что у Гали был (и есть, хоть Гали нет) сын Валерий от первого брака. Галя была замужем перед войной, очень недолго. Муж, летчик, погиб на фронте в самом начале войны. Валерий воспитывался в основном у деда и бабки (в городе Реж, "в РежУ", километрах в 50 от Артемовского), но и в семье Абрама проводил немало времени. Сейчас он в Донецке, есть у него внуки. Хороший человек. Встречались мы с ним последний раз давно, когда он демобилизовался, зашел будучи в Москве к нам на Метростроевскую, подарил Илье и Игорю свою красноармейскую звездочку. Теперь (2007) он живет в Тамбовской области, "занимаются с Зиной в основном натуральным хозяйством", как пишет мне Абрам.
ПОЗДНЕЙШЕЕ ПРИМЕЧАНИЕ. Валерий умер 70-ти лет, в 2010 году.
Я навестила Абрама в 1951 году. С Галей я была в это время уже знакома: она болела, часто ездила на курорты, всегда через Москву. Останавливалась у нашей бабушки Минны Нехемьевны. Я обязательно каждый раз виделась с ней и очень к ней привязалась, - но огорчала ее своей видимой сухостью. (Много позже их дочь Таня (Пильц) писала мне, что мать как-то в сердцах назвала ее "вторая Надежда Ефимовна").
А второй раз Галя увезла меня к себе вместе с младенцем Ильей, т.е. в 1956 году. Я пробыла в Абрашиной семье 2 месяца, просидела на их шее, - буквально. Меня не только кормили-поили, Галя и в кино меня отпускала. И педиатра к Илье приглашала, хотя он был вполне здоров.
В ночь на 8 октября 2011 года Абраша скончался - от пневмонии. Был бы Игорь здесь, мы бы полетели на похороны, но одна я не решусь, а Игорь в Европе (вместе с Ирой в гостях у Димы). Уверена, что он бы полетел со мной. Ведь по моей просьбе он когда-то полетел на похороны Гали.
Сообщая старшей Любе о смерти отца, дочь его Ира сказала: "Пусть тетя Надя не вздумает приезжать". Но я понимала, что буду только в тягость. Если бы жили в Свердловске, поехала бы.
Осталась я одна. Мы давно не виделись, последнее время Абраша и писал редко (но не забывал к праздникам, к дням рождения писать обязательно).
А я все время мысленно с ним разговаривала. не дожил.
Теперь мне некому сказать: А помнишь?
Никто теперь, кроме меня, не помнит нашей мудрой и доброй бабушки Минны Нехемьевны, похороненной на Донском кладбище.
Абраша прожил 92 года.
Звонили мне племянницы. Ира рассказала о похоронах: что ничего формального не было, менялся почетный караул, а люди, самые разные - говорили, чтО думали. Один пожилой "простой человек" сказал: "Рано ты умер, без тебя здесь никто ничего не сдвинет". Конечно, коммунисты провели траурный митинг, и я серьезно думаю, что это не зюгановские коммунисты, а люди другой породы (и Илья со мной согласен, а это очень серьезная поддержка).
Звонила и Таня. Сетовала, что не смогла похоронить когда-то мать, а вот теперь и отца: визу так быстро не оформишь. (Грешным делом я вспомнила, как Роман [(муж Н.Е.Миклашевской)] опаздывал на похороны своего отца и сказал, что если бы визу не успели дать, он полетел бы без визы. И я тогда уже была уверена, что это ему удалось бы, - не только полетел бы, но и долетел бы. Хотя не могла представить, как. Но это - Роман).
Люба-младшая, т.е. дочь, плачет и говорит, что ей теперь незачем жить. Она заботилась об отце все время. А отчаяние ее объяснимо, - ни муж, ни сын ее не утешат. Хотя Миша (муж), как мне кажется, Абрама очень ценил.
И Мадлен [(дочь Татьяны Пильц)] плачет, - у нее с дедом были особенно трогательные отношения.
АБРАМ ЕФИМОВИЧ РУБИНШТЕЙН - легендарная личность среди шахтеров Артемовского и Буланаша.
Родился он 19 февраля 1919 года в городе Прилуки Черниговской области. Его родители были служащие. Мать - Клара Абрамовна была врачом, отца - Ефима Ильича еще студентом выслали за революционную деятельность в Воркуту. Уже при Советской власти Ефим Ильич вернулся в Москву, где окончил химический факультет Московского университета. Но по специальности не работал, занимался книгоиздательским делом.
Абрам Ефимович учился в Московской опытной (Опытно-Показательной - Н.М.) средней школе им.Лепешинского, которую окончил в 1936 году. В 1937 году поступил в Свердловский горный институт. После его успешного окончания в феврале 1942 года свою трудовую деятельность начал на шахте N18-бис треста "Еманжелинскуголь" в Челябинской области в должности десятника.
В связи с разукрупнением комбината "Уралуголь" в июне 1942 года был направлен в трест "Егоршинуголь", где проработал более пятидесяти лет. За полвека Абрам Ефимович прошел многочисленные ступени профессионального роста: десятник, начальник участка, заведующий угольным отделом РК ВЛКСМ, главный инженер шахты, начальник шахты, заместитель управляющего трестом, заместитель директора шахтоуправления "Егоршинское".
Возглавляя участки вентиляции и транспорта шахт N2 "Бурсунка", "Ключи 1-3", им.Кирова, за короткое время А.Е.Рубинштейн освоил все основные технологические процессы подземной угледобычи, в развитие которой он внес ощутимый вклад. Будучи главным инженером шахты "Бурсунка", он впервые внедрил здесь скребковые конвейеры и довел до конца механизированный спуск и подъем людей в шахте. В 1984 году его рационализаторское предложение "О сокращении затрат на транспортные средства и устройства, необходимые для обеспечения откатки угля" принесло значительную экономию шахтоуправлению "Егоршинское" и повысило выработку угля.
Длительное время А.Е.Рубинштейн был пропагандистом и лектором городского общества "Знание", общественным инспектором архитектурно-строительного контроля на территории Артемовского района. Дважды его избирали депутатом Артемовского городского Совета. Абрам Ефимович известен как активный собиратель материалов, связанных с историей развития Егоршинского угольного района. Много лет является внештатным корреспондентом газеты "Артемовский рабочий".
В 1980 году совместным решением редакции газеты и первичной организации Союза журналистов СССР был признан лауреатом премии имени Артема (Ф.А.Сергеева) за лучшие публицистические материалы года.
Более двенадцати лет А.Е.Рубинштейн возглавлял общественный совет музея боевой и трудовой славы шахтеров Буланаша. Годы не сказались на интеллектуальном и творческом потенциале Абрама Ефимовича. И сегодня он продолжает работу в музее на общественных началах, часто бывает на встречах с учащимися школ поселка. А.Е.Рубинштейн активно сотрудничает с редакциями газет "Артемовский рабочий" и "Егоршинские вести". Его материалы проникнуты заботой о людях, о будущем поселка Буланаш и всегда отличаются глубоким знанием предмета.
У Абрама Ефимовича пять дочерей, восемь внуков, девять правнуков.
В апреле 2006 года в Артемовском архиве с постоянным составом документов был открыт фонд Абрама Ефимовича Рубинштейна, Почетного гражданина поселка Буланаш.
Документы эти сам Абрам Ефимович разделил по темам: об аварии на шахте "Ключи"; подборка статей под рубрикой "О людях хороших"; статья "Егоршинский угольиый бассейн в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 годы"; подборка критических газетных публикаций (о работе автотранспорта, состоянии дорог, о теплоснабжении, о телефонной связи поселка Буланаш) и т.д.
За долголетний добросовестный труд и большой личный вклад в развитие производственной и социальной сферы Артемовского района А.Е.Рубинштейн награжден семью медалями и тремя ведомостными почетными знаками.
Архивисты продолжают тесно сотрудничать с этим удивительным человеком. К 90-летию Абрама Ефимовича была организована выставка, проведена встреча и вручены подарки. Личный фонд А.Е.Рубинштейна пополнился аудиовизуальными документами о прошедшей встрече.
Ольга Иосифовна НИКУЛИНА,
директор архива с постоянным составом документов
Артемовского городского округа.
Умер Абрам Ефимович Рубинштейн. Один из самых крупных специалистов-горняков, возглавлявших угледобычу на шахтах Артемовского и Буланаша. Один из последних.
Мы, жители шахтерских поселков - Ключи, Бурсунка, Кировка, - знали его, кажется, всю жизнь: Абрам Ефимович прошел свой трудовой путь именно на этих шахтах, от рядового инженера до начальника предприятия. Тут же и жил. Мы все знали его семью: Галину Максимовну и девочек.
Степень уважения к нему (а вы знаете, надеюсь, как у нас за глаза отзываются о начальстве) была такова, что почти никогда не называлась фамилия, только: Абрам Ефимович.
У него была поразительная память - помнил, наверное, всех, с кем работал когда-то, от коногонов на шахте Ключи до молодых специалистов. Помню, я передавал ему привет от тети Гали Низамутдиновой, матери моего друга. Абрам Ефимович сразу же вспомнил ее братьев, которые погибли в Великую Отечественную, рассказал, какие это были парни, на которых можно было положиться и в работе, и в общественной жизни: если дежурили на танцах в клубе, можно было надеяться, что никакой драки или хулиганства там не будет.
Близко познакомились мы с Абрамом Ефимовичем, когда умер мой отец. Тогда, в 1993-м царили безденежье и безработица. В шахтоуправлении мне фактически отказали в помощи. Абрам Ефимович и Геннадий Игнатьевич Пушкарев буквально вырвали в профкоме автобус, собрали стариков-шахтеров, приехали и встали в почетный караул у гроба. А ведь отец был простым горняком...
Писать в "Артемовский рабочий", а потом и в другие газеты, он стал уже будучи директором шахтерского музея в поселке Буланаш. Все материалы его отмечались продуманностью, взвешенностью, скрупулезным анализом.
Горжусь тем, что уговорил его написать книгу "Город, выросший на угле". Готовя материалы к ней, он уже тяжело ходил, с палочкой, но счел необходимым собраться с силами, и однажды пешком пройти по местам, где работал и жил, - от здания бывшего треста "Егоршинуголь" (ныне там управление соцзащиты) до шахты имени Кирова. У меня хранятся его выборки из архивных дел, когда он занимался поиском репрессированных в 20-40-е годы прошлого века. Все они тщательно отобраны и обработаны.
А вот написать о своих родителях, также попавших под колесо репрессий (отец был из когорты старых большевиков, мать работала в аппарате Н.К.Крупской), мне кажется, ему так и не удалось.
Несмотря на это он не озлобился на власть. Более того, он остался верным марксистскому учению: нет плохих учений, если они не человеконенавистнические, все зависит от людей, их исповедующих.
В последние годы жизни Абрам Ефимович Рубинштейн очень много времени и сил посвящал борьбе за коммунальные права граждан нашего района. При этом слово "борьба" имеет самое прямое значение: ему удалось выиграть в Областном суде дело по пересмотру тарифов на коммунальные услуги в пользу населения.
Перед новым, тогда 2009-м, годом он позвонил мне, поздравил и по традиции спросил: "Как жизнь молодая?" Я ответил, что какая уж молодая, если через полмесяца пенсионный возраст наступит. Абрам Ефимович засмеялся: "Нашел чем хвалиться, я вот уже 19 февраля 40 лет, как государство объедаю". Так я узнал его возраст.
Абрам Ефимович прожил долгую, трудную и очень достойную жизнь.
Когда хоронили Абрама Ефимовича, подумалось вот о чем: какие все же разные люди пришли с ним попрощаться. По политическим воззрениям, по возрасту, по отношению к жизни - разные.
А пришли потому, что в душе каждого он оставил след.
Странная штука - оказывается, даже в нашем маленьком городке есть люди, которые способны объединить нас - и совсем не в толпу.
Что такого было в бывшем горном инженере, коммунисте, общественном деятеле, внештатнном корреспонденте газеты Рубинштейне, что заставило нас так сожалеть о его уходе?
Ум, который и в его девяносто два оставался абсолютно светлым. Подводили ноги, отказывало сердце, а голова по-прежнему работала исключительно - на зависть многим молодым.
Интеллект, который позволял анализировать документы любого уровня. Проблемы ЖКХ оттого, наверное, так мучительны для нас, что мы не в силах разобраться во всех коммунальных законах. Он разбирался - до мельчайших деталей - и терпеливо. Сколько только в нашей газете было опубликовано его комментариев к той или иной ЖКХ-ситуации! Он объяснял нам нюансы запутанного законодательства.
Интеллигентность - он никогда не хотел обидеть, особенно боялся обидеть зря. Зато всегда хотел помочь - всем, кто в помощи нуждался.
Твердость, верность своим убеждениям. До последнего дня он состоял в партии - в той самой, в которую вступил однажды. Как бы сложно ей ни приходилось, каким бы гонениям она ни подвергалась, он по-прежнему был коммунистом. На предстоящих выборах Абрам Ефимович Рубинштейн должен был возглавить список КПРФ в Думу Артемовского городского округа. Увы, не случилось... Многие вспоминают и о том, как он в судах на протяжении нескольких лет отстаивал интересы артемовцев, борясь с несправедливыми тарифами. И как победил.
Честность, искренность. Как любой смертный, он порой заблуждался, но и признавал свои ошибки. Делал это публично. И при этом не искал для себя оправданий - способны на это только очень сильные люди.
А еще он очень любил свою вторую родину, и у него никогда не было желания (хотя возможности такие, конечно же, были) покинуть любимый Буланаш.
Как Буланаш осиротел без него. Как осиротел Артемовский. Как осиротели все мы...
Главная страница сайта
Последнее изменение страницы 11 Jul 2023