Страницы авторов "Тёмного леса"
Пишите нам! temnyjles@narod.ru
В начале шестидесятых, не помню точно в каком именно году, сталинградцев стали готовить к переименованию города. После двадцатого съезда кое-где попытались демонтировать памятники Сталину, да и оставили эту затею - Сталиных в городе было довольно много. Горожане сопротивлялись перемене - слишком многое связывало людей с прошлым. Слишком много дорогих могил хранила сталинградская земля. А главное -Сталинградская Битва. Как прикажете её называть?
Одна из пиар-акций, как сейчас говорят, заключалась в следующем: в течение нескольких недель по телевизору выступали бывшие узники ГУЛАГа. Город прилипал к экранам немногочисленных тогда телевизоров, а на следующий день жители обсуждали в очередях, в транспорте, на работе услышанное и увиденное. Каждый вечер был для меня испытанием. Я слушала страшные рассказы репрессированных, плакала, пила валерьянку, не в силах переварить невероятную информацию, а потом допытывалась у старших, правда ли это? Возможны ли в нашей стране такая жестокость и несправедливость.
Город всё-таки переименовали. Но пока придумывали новое имя, на некоторых зданиях, например, на нашем, политехническом, институте, на педагогическом, на ресторане, на вокзале висели устрашающие обрывки старых названий: ...адский педагогический институт, ресторан ...ад, город ...ад. Мы горько посмеивались, что живём в аду, и всё у нас теперь адское.
Это я к тому, что публикация солженицынского "Ивана Денисовича" не произвела на меня такого впечатления, как на всю страну. После того, что я слышала от репрессированных по местному телевидению, "Один день Ивана Денисовича" показался мне бледным. А вот рассказ "Матрёнин двор" меня потряс. И по сей день я считаю его лучшим у писателя.
Шло время. Гайки закручивались всё ощутимее. В начале семидесятых, уже в Челябинске, всех литераторов, старых и молодых, пригласили на общее собрание. Горячо выступила сказительница Серафима Константиновна Власова с требованием поддержать рязанскую писательскую организацию и исключить Солженицына из творческого Союза. Что-то мямлили, пряча глаза, старшие товарищи. Собрание забуксовало. Неожиданно встал молодой успешный прозаик Рустам Валеев и, обведя присутствующих хитрыми татарскими глазами, грубо сказал: "Рязанская писательская организация заварила кашу, пусть она и расхлёбывает. Мы-то тут при чём?"
Его находчивость имела оглушительный успех. Все быстренько оделись и разошлись, довольные, что избежали подлой процедуры. Но в Москву всё же ушла телеграмма, одобряющая действия рязанцев.
Во второй половине семидесятых я работала чертёжницей в Архитектурном управлении. В отделе геологом значилась необычная женщина - рослая, красивая, одарённая в разных сферах деятельности. Геологиню за глаза звали Гюрзой. Она была нештатным сотрудником КГБ и не особенно таилась, тем более, что наша контора контролировалась этой организацией.
Ко мне Гюрза испытывала повышенный интерес и навязывала дружбу. Я посмеивалась и остерегалась. Ходили слухи, что существует особое издательство, которое для чекистов издаёт всю запрещённую литературу. Одного комсомольского деятеля мы считали сотрудником КГБ лишь потому, что он защитил диплом в университете по Мандельштаму.
Однажды Гюрза показала мне томик Солженицына, обёрнутый в газету. Это был "Архипелаг ГУЛАГ". Я вцепилась в книжку, ни за что не хотела отдавать, пока не прочитаю. На ней не было выходных данных: ни города, ни года, ни названия издательства, ни тиража. Значит слухи о таинственном издательстве не беспочвенны.
Гюрза предложила мне читать на работе. Так как работала я сдельно, то такая возможность у меня была. Я клала книжку на колени и, делая вид, что черчу, с жадностью глотала страницу за страницей. Галка, моя соседка, толкала меня, когда появлялось начальство. Геннадий Андреевич, геодезист, другой мой сосед, знал Гюрзу, как облупленную. Он огорчился, что я не устояла перед соблазном.
Вечером Гюрза забирала книжку и запирала в сейф, Я с нетерпением ждала утра. Три дня я читала взахлёб, игнорируя работу. А в четверг Гюрза уходила домой пораньше и я упросила оставить мне книгу. Она согласилась при условии, что я на ночь положу книжку в сейф. Я же взяла её домой. Полушутяполусерьёзно предупредила Геннадия Андреевича, что если не приду утром, он знает, где меня искать.
Дома я продолжала читать, забросив все дела. Ко мне присоединился Андрей, сосед. Мы легли на диван и читали вместе: он с первых страниц, а я вторую половину. Зашла Наташка, его жена, удивилась, что мы делаем на диване, мы отмахнулись от неё и продолжили чтение. Я дочитала эту знаменитую запрещённую книгу и под честное слово дала её Андрею на ночь, ожидая каждую минуту непрошеных гостей. Я не сомневалась - Гюрза подстроила ловушку. До утра дожила без сна, в беспокойстве. И пораньше пошла на работу, чтобы спрятать книгу в сейф, ключ Гюрза дала накануне.
Пораньше пришёл и Геннадий Андреевич. Поздоровался с явным облегчением.
Гюрза, пристально глядя, допытывалась, не брала ли я книгу домой.
- Конечно, нет, что Вы! А откуда она у Вас?
- Это подарок от КГБ за одну удачную операцию: благодарственная грамота и "Архипелаг ГУЛАГ".
Однако странные подарки делает эта организация своим сотрудникам, удивилась я, конечно, не высказывая своё удивление вслух.
Нам с Андреем надолго хватило разговоров о прочитанном. Не могу оценить Солженицына как писателя, он не в моём вкусе, но за "Архипелаг" ему и Нобелевской премии мало.
Страница "Литературного Кисловодска"
Страницы авторов "Литературного Кисловодска"
Последнее изменение страницы 30 Jul 2023