Страницы авторов "Тёмного леса"
Пишите нам! temnyjles@narod.ru
Недавно, читая выдержки из дневников Ильи Львовича Сельвинского, наткнулась на запись, сделанную им в 1965 году. К этой записи я имела самое непосредственное отношение.
Передо мной ожил октябрьский погожий денёк, когда мы небольшой группой начинающих стихотворцев шли по знаменитому Переделкину, российскому Парнасу, в гости к заболевшему поэту.
Ребята, студенты-заочники из семинара Сельвинского, были мне незнакомы. Я была лично приглашена как абитуриентка литературного института со стихами, которые заинтересовали маститого поэта.
Об Илье Сельвинском знала с детства. Отец артистически читал его стихи, такие необычные, непохожие ни на чьи другие, разнообразные, энергичные. Мне в голову не могло прийти, что в моей жизни случится личная встреча с поэтом.
Писать я стала довольно поздно, к поэзии и поэтам относилась как к чуду. Каждое своё стихотворение считала последним. Теряла голову от восторга и вдохновения, когда появлялось новое. Версификацией не владела. Писать по заданию или на нужную тему не умела. А сам факт, что стихи замечали и хвалили, рождал тревогу: вдруг я больше никогда ничего не напишу.
Встретила нас жена Ильи Львовича, предупредила, что у него плоховато с сердцем - не стоит его сильно утомлять. Робко расселись мы вокруг лежащего в больничной постели человека, показавшегося старым, - не от немощи, а от какой-то львиной силы и мудрости, исходивших от его значительного лица и ярких живых глаз.
Он сразу предложил ребятам из своего семинара почитать стихи. Стихи оказались неинтересными, таких навалом в каждой газете и журнале. Сельвинский не скрыл своего огорчения, попросил почитать самое-самое, про любовь, например, или что-нибудь неподцензурное. Парни встрепенулись, попробовали показать стихи другого рода, но всё было както серо, скучно.
Вот и до меня дошла очередь. Волновалась очень, но Илья Львович благосклонно прослушал несколько лирических стихотворений и поставил их в пример семинаристам. От радости у меня что называется "в зобу дыханье сперло".
Начался урок по технике стихосложения. Когда он сказал, что форма стихотворения - это его одежда, я возразила: "Илья Львович, я с Вами не согласна. Форма - это тело стихотворения. Одежду можно снять, поменять... Но это разрушит стихотворение. А тело, живое или мёртвое, не снимешь".
Для меня это казалось очевидным, естественным, как дышать, видеть, слышать... Я была невежественна и не подозревала о существовании всевозможных литературных течений: формализм, имажинизм, акмеизм и прочие "измы" мне не были известны. Поэзию считала голосом сердца и разума.
Сельвинский внимательно посмотрел на меня, задумался и после продолжительного молчания произнёс, что, пожалуй, я права.
Прошло полвека. Давно уже нет на свете Ильи Львовича Сельвинского. После смерти он выпал из литературной обоймы на долгие годы. Это стало для меня первым звоночком, что поэзия, увы! - не бессмертна.
И вот выписка из дневника поэта, датированная тем временем: "Форма - это не одежда, а тело искусства. В конце концов - тело и есть душа".
Я почувствовала себя счастливой, будто мы пересеклись в вечности.
Страница "Литературного Кисловодска"
Страницы авторов "Литературного Кисловодска"
Последнее изменение страницы 17 Oct 2018