Сайт журнала
"Тёмный лес"

Главная страница

Номера "Тёмного леса"

Страницы авторов "Тёмного леса"

Страницы наших друзей

Кисловодск и окрестности

Тематический каталог сайта

Новости сайта

Карта сайта

Из нашей почты

Пишите нам! temnyjles@narod.ru

 

на сайте "Тёмного леса":
стихи
проза
драматургия
история, география, краеведение
естествознание и философия
песни и романсы
фотографии и рисунки

Страница Натальи Рябининой

Стихи
Поэма любви
Так и жили
Снежинки
В прошлом веке
Солженицын
О И.Л.Сельвинском
О Н.К.Старшинове
О Г.М.Левине
О Р.А.Ивневе
О М.К.Луконине
О Н.М.Рубцове
О М.А.Волошине
О Г.В.Иванове
Петербургский период Г.В.Иванова
В сторону Н.Гумилева
О С.И.Гаделия
О Е.П.Резник
О книге И.Зиновьева "Звон цыкад"
О книге Ст.Подольского "Тексты"
О "Литературном Кисловодске"

Наталья Рябинина


Литературный Кисловодск N52
РОДНЫЕ НЕЗАБУДКИ

* * *

О чём ты?
Что жизнь прожита?
О том, что до цели так близко?
Вечернее небо - с желта,
как с того света записка,

о ночи легко говорит
и что-то ещё обещает...
Закатное солнце горит,
подробности освещает.

Подробности бытия.
которые не разглядели
за целую жизнь.
    Судия
со смертной подымет постели

и спросит о том, как жила.
Не плачь! Постарайся запомнить!
Как помнит о мёде пчела,
чтоб звёздные соты заполнить.

* * *

Расколдованной Золушкой
осень сбегает с крыльца,
прикрываясь лохмотьями,
обливаясь слезами.
За слезами не видно лица.
Пробегает полями... лесами...

Я по следу её
нахожу башмачок,
как положено -
    звонкий, хрустальный.
Это первый на луже ледок -
серебристый, зеркальный...

* * *

Незабудкам место на фарфоре,
на старинном, хрупком, дорогом...
Голубыми островками в майском море
незабудки обступают дом.

Яблони обильное цветенье...
Брызги одуванчиков в траве...
В сердце непонятное смятенье...
Майский ветер в голове...
Кто-то давний вспомнил обо мне...

* * *

Отрава лжи -
куда ни посмотри!
Яд в роднике,
в любви, в печали, в дружбе...
Яд разъедает изнутри
лад бытия.
У дьявола на службе

и ржавчина и ложь -
язвят со всех сторон.
И точат золото.
И сокрушают правду.
Порочна красота.
Невосполним урон.
Меж миром и собой
не возведёшь преграду.

Отравлен воздух -
незачем дышать.
Из облачка -
кислотный дождик льётся.
И комариный рой,
как бедная душа,
от матери-земли
никак не оторвётся.

* * *

Самое тревожное время жизни -
старость.
Сбор плодов.
А вдруг неурожай?!

Фиолетовые сливы.
Синий тёрн.
Калина цвета крови.
Яблоки желтеют в тёмной кроне.

Показалась жизнь почти счастливой.
Оказалась жизнь вполне счастливой,
хоть пришлась на годы непогоды.
Памяти отливы и приливы
омывают прожитые годы.

Жаркий август. Небогатый
урожай ещё на ветках зреет.
Дозревает.
Теплота заката
многоцветьем пламенеет.

Дребезжат стеклянные стрекозы.
Сеть узорную паук плетёт.
Пламенеют - догорают розы.
На коленях дремлет старый кот.

* * *

Шатаюсь по Москве в осенней синеве.
На глянец луж ложится позолота
осенних листьев. Мысли в голове,
как журавли, готовятся к отлёту.

Такая пустота! Как будто нет души...
Такая тишина!
    Должно быть, перед бурей...
Шатаюсь по Москве.
    И жалит, и жужжит
Вокруг меня Москва,
    как человечий улей.

Шатаюсь по Москве...
Отдельно ото всех.
Одна во всей Москве.
Одна на всей планете.
И, кажется, легко,
как птице, -
    без помех, -
растаять в синеве,
пропасть в осеннем свете.

Литературный Кисловодск N54
ЛЮБОВЬ МОЯ - РОССИЯ

* * *

Бронзовый клён,
как памятник
себе - весеннему,
стоит, не шевелится,
в смутных сумерках мерцая.

Стая моих современников,
двадцатиграммовых
воробышков шелкопёрых,
взлетела,
поколебав плотный воздух.

Шелохнулась трава у подножья,
обнажив запахи прелой земли,
готовящейся на покой.

В сумеречной синеве
ходят к бронзовому клёну люди.
И не зарастает к нему
народная тропа.

* * *

Как бабочке узорной кистью
весна раскрашивает бархатные
    крылья,
так женщине
предчувствие любви
узорной шалью обвивает плечи,
губной помадой оттеняет рот,
и скулы перламутром подправляет,
и зажигает самоцветы глаз.

НАСТРОЕНИЕ

Беременные гнёздами берёзы
стояли вдоль распутицы.
    Дорога
кипела жидкой глиной.
Сор весенний
течение свивало в толстый жгут.

Вороны жизнерадостно кричали -
из зарубежных стран гостей встречали.
Я в золотисто-синих небесах
передвигалась шариком воздушным.

ПЕРСТЕНЬ

Круглый глазок малахита
пристально в душу глядит.
Плавно выходит ракита
и прижимает к груди

тихую тёплую речку
с жёлтой кувшинкой в косе.
День голубую уздечку
мочит в вечерней росе.
И незаметна утечка
жизни
    при этой красе.

МЕЧТАНИЕ О МАЕ

Сошью нарядное платье,
светлое, молодое,
каких никогда не носила -
боялась прослыть несерьёзной.

Пройдусь по Москве весенней
с тяжёлой охапкой сирени...
И солнце седые волосы
нежно позолотит.

* * *

Не обошло меня счастье любви.
Счастье дружбы. И счастье таланта.
И вино молодое крови
от житейской не скисло баланды.

И осколком задело - слегка!
И над пропастью смертной поймала
и спасла - дорогая рука!
И беда мне хребет не сломала!

И отведать дала ото всех
яств и брашн своих жизнь...
И судьбина рассмеялась
сквозь слёзы.
И смех был, как зимние кисти рябины.

РОССИЯ. ЛЕТНИЙ ДЕНЬ

Знаю,
не задумываясь, в жертву меня принесёшь
сомнительной выгоде,
стомиллионной доле процента!
Выдашь за правду голубоглазую ложь,
в женской судьбе переставишь акценты.

Выдубишь страхом и мукой лицо,
чёрным трудом надорвёшь поясницу.
Даль опояшешь чугунным кольцом
и не выпустишь за границу.

Но такие плывут над тобой облака!..
Красоты их вовек не забудешь.
В ромашковой раме синеет река...
В руке дорогая теплеет рука...
И кажется - ты меня любишь...

Литературный Кисловодск N56
ЖИЗНЬ - в СКОБКАХ

* * *

Перо и бумага,
фиалковый запах чернил...
О, сколько отваги -
свободную птицу пленить!

О, сколько безумья -
мгновенье остановить!
Канатной плясуньей
в неловком движенье застыть.

Фиалковый мусор -
обрывки ушедшего дня...
Перо и бумага,
и верная служба огня...

* * *

Внове солнечный свет,
будто и не было прожитых лет.
Новенькой травки пушистый ковёр...
Милых девчушек пустой разговор...
Тополь ожившие ветви простёр
в синий бездонный небесный простор.
Бабочек первых волшебный балет...
Будто и не было прожитых лет!

* * *

Юность - это большая вина
перед близкими и дорогими.
Юность - это большая война
меж тобой и другими.

Юность страстью поит допьяна.
Ну а с пьяного взятки гладки!
и непонятости стена
отделяет от миропорядка.

и красивое нежное зло
над добром неказистым смеётся.
из красивых обманных слов,
из летучих туманных снов
образ будущего создаётся.

* * *

Туман черёмухи в саду -
дыхание благоуханно!
Для алчущей души в аду
небесная нисходит манна.

и пищи той на всех с лихвой
хватает. Сирых и убогих
май накрывает с головой
и стелет скатертью дороги.

и кажется - рукой подать
нам до земли обетованной.
Черёмуха цветёт опять -
дыхание благоуханно...

* * *

Я принимаю жизнь со всей её тщетой,
со всею дурью, мерзостью и болью.
Я прижимаюсь к дереву щекой,
любовью заслоняюсь, как щитом,
когда гуляет смерть на бранном поле.

Да, наша жизнь действительно - борьба.
В борьбе есть пораженья и утраты,
капканы, яды, сплетни и пальба...
Все мы немножечко солдаты.

За каждым пристально следит
Судьба с двусмысленной улыбкою авгура.
Всласть надышусь, покуда долетит
и поцелует пуля-дура.

ОСЕННЯЯ РАДОСТЬ

В скобках: жизнь прошла,
и не буду про это.
В скобках:
мир полон горечи, зла, тревоги.
Забуду на мгновение,
долгое и прекрасное,
золотою стеной заслонившее
темноту наступающей ночи.

Литературный Кисловодск N57
А КАК ЖИВУТ ДРУГИЕ?

* * *

Весенние глаза воды
полны небесною лазурью.
Из одуванчиков глазунью
разбило солнце, скрыв следы
зимы растаявшей. И вечность
предстала яркой стороной -
очередной своей весной
с надеждою на бесконечность.

* * *

Я узнала, что смертны стихи.
И моя огорчённая Муза
отошла от меня.
За грехи
отлучила от таинств союза.

Скорбной Евой из рая бреду
с приговором:
"Стань пылью земною.
Невидимкой - у всех на виду".
Как же это случилось со мною?

* * *

Живи как все!
А как живут другие?
Не знаю я.
    Бывает, загляну
в вечернее окно:
за паутиной штор,
я вижу,
    электрический паук
в уюте и тепле
надёжно держит пойманных людей.

Там каждый сам себе
добытчик и растратчик,
кухарка, прачка, нянька,
учитель, ученик,
судья, палач и жертва...
Мне не осилить этого вовек!

* * *

Честная бедная жизнь - без иллюзий.
Почти ничего не забываешь.
Почти ничему не веришь.
Почти ничего не любишь.
Почти никогда не прячешься
под тёплым крылом надежды.
Видишь насквозь
червивую красоту бытия.
В массе людской выбираешь своих,
говорящих с тобой на одном языке.
С ними помнишь, веришь,
надеешься, любишь.
Только для них, немногих,
горишь.
Только для них
говоришь.

ПОЗДНИЙ ОКТЯБРЬ

Уже не золото - латунь, и медь, и бронза...
Ещё чуть-чуть - всё обратится в прах.
Как мумия, иссохнет роза.
И всё сгорит на дворницких кострах.

И скорая зима под грузом снега
законсервирует разрушенный пейзаж.
До первой ласточки, до первого побега
светиться будет призрачный мираж.

Потом весна залечит раны,
неровности земли затянет муравой,
отреставрирует деревьев храмы,
покроет глянцевой листвой...

Ну а пока пронзительно и сине
в осеннем парке.
    Странно мне -
деревья так нарядны, так красивы,
как будто ничего не знают о зиме.

* * *

И я не сумела прожить налегке -
в тепле и покое, в уюте и ласке.
Меня отвлекали тревожные краски.
И звёзды, мерцающие вдалеке.
И грустные песни.
И страшные сказки.
Меня допекала упорная мысль
и словом царапала узкое горло.
Диктату судьбы подчинялась покорно.
И лишь забываясь, я падала ввысь -
в небесный колодец,
прозрачный.
бездонный...

* * *

Вот и моя облетела листва...
Я на ветру стою
опасно обнажённой,
неузнаваемой,
преображённой.

Почти нет сил
и заперты уста.
Держусь корнями за родной суглинок.
Он от мороза крепче, чем гранит.
И всё же он хранит - и сохранит -
для воскрешенья сонм былинок.

Быть может, и меня он сохранит.
Оттает - и живой наполнит кровью,
надеждой, верой и любовью.
Он и меня, быть может, сохранит...

* * *

По-прежнему немощен, робок и стар.
Но в сердце - движенье,
и в мыслях - круженье...
Он нотную запись читает с листа
апрельского.
Верит в преображенье.

Читает зелёные знаки травы,
скрипичную партию пташки весенней,
органную музыку синевы,
басовую ноту шмеля...
Воскресенья

с недужной природой доверчиво ждёт.
Да старость - не радость!
Весенняя сладость
горчит, и томит, и печалит, и жжёт.

СИРЕНЬ

И серая, и голубая,
лиловая - до черноты,
сирень,глухая и слепая,
спокойная среди тщеты.

Ложится грудью на заборы,
выглядывает из-за углов.
К чему ей наши разговоры? -
она не разбирает слов.

К чему ей пёстрые картины
Стремительного бытия?
Мы ей, наверное, противны,
зачем ей видеть нас?
А я

в её миндальную прохладу
хочу забраться с головой
и - стариковская отрада -
сродниться с вечною листвой.

Литературный Кисловодск N59
ЖИВОЕ

* * *

Тёмной шалью закутаю плечи...
Чудо музыки тихой включу...
Да поставлю зажжённые свечи...
По-хорошему погрущу.

Нет для грусти особой причины!
Разве только нечаянный снег.
да у губ побледневших морщинка
начала свой стремительный бег.

Одиночества редкая радость...
Да старинный мерцающий свет...
И сомнение в сердце закралось
в смысле - наскоро прожитых лет.

Жалко времени - всухомятку,
наспех, начерно, впопыхах...
жалко слёз и улыбок - украдкой,
поцелуев случайных впотьмах...

Погоди, дорогое мгновенье!
Ты не лучше, не хуже других.
Дай осмыслить момент сотворенья
государств и влияний твоих.

* * *

Скорбный лоб прикрою глупой чёлкой.
стану молодою-молодой!
Может, рок и ошибётся в чём-то -
обойдёт болезнью иль бедой.

может, тот, кто на меня не смотрит,
вдруг посмотрит и полюбит вдруг!

может, дочь меня зауважает
за весёлую и молодую стать...
может, муза, что так обижает,
чаще вдруг повадится летать...

* * *

Кое-что знаю о жизни -
кому рассказать?..
Всё прихотливей, капризней
её благодать.

Каждая малость - подробна.
Каждая радость - свежа.
То океану подобна,
то по-цыплячьи нежна.

Какой восхитительный запах!
Так пахнут весной тополя
в солнечных тёплых накрапах,
когда расцветает земля.

Какое бездонное небо!
Какая голубизна!
Большего счастья не требуй,
чем то, что приносит весна.

на чернозёме страданий,
на жалкой житейской грязи
жизни весенних созданий
уже ничего не грозит.

* * *

Прохожу сквозь строй сиреней,
лиловых, голубых, душистых...
От жгущих стрел укоров и сомнений -
щит неба в облаках пушистых...

Не может быть напрасной красота!
Душа, как снятая с креста,
распятая раскаяньем и болью,
прошедшая земной юдолью,
готова к жизни - с чистого листа.

И в ней, как в семени упругий завиток,
впитавший опыт вечности, росток.

* * *

Жизнь полюбила меня,
не оставляет,
мучая и лаская.
Будто в меня,
как в драгоценный кристалл,
вплавлена память
тысячи тысяч веков.
Словно во мне соединилась
вся сила, вся слабость людская.
Жизнь не снимает с меня
своих золотых оков.

* * *

Россия вся в белом -
дотронуться боязно!
Ползёт по равнине
гадюка вечернего поезда,

сверкая и золотясь
переливчатой кожей.
Помолодевшее сердце
ужалит, быть может,

разлукой ли, мукой,
нечаянной встречей...
Россия вся в белом!
Берёзы, как белые свечи...

И не поймёшь,
то ли смеркается,
то ли светает...
Белая роза дыхания
долго не тает...

Литературный Кисловодск N61
ЮНОСТЬ

ПРЕДЧУВСТВИЕ

1.
Тонкорунные облака
над горячей землёю...
От легчайшего ветерка
серебрится полынь, как река,
в зыбком мареве зноя.

Точка коршуна в вышине -
неподвижное чёрное солнце.
По звенящей степной тишине
жизнь со скоростью света несётся.

2.
Кошачьей нежности полынь
вдруг коготком царапнет душу.
Степная летняя теплынь
собою прикрывает стужу,
что тянет зябким холодком
с далёкого Урала.
И покрывается ледком
душа горячего закала.

* * *

Поглядят мне вослед
голубые глаза незабудок.
Обернусь. Задержусь
на прекрасной весенней земле.
Просияю с сиренью
в тёмном времени суток.
Пропою с соловьями
в сиреневой мгле.

Майский вечер - пушинкой -
перевесит печали и беды.
Ах, как жизнь бесконечна,
свежа, хороша!
И спрошу, удивлённая:
где же ты? Где ты?
По каким закоулкам
плутала, душа?!

* * *

Сквозь золотой тоннель аллеи
туда где небо голубеет,
лечу -
так бедная душа
прочь от изношенного тела
спешит в небесные пределы,
чтоб никому здесь не мешать.

* * *

До нитки раздеты
яблони в райском саду.
По мёртвому лету
понуро бреду.

Подберу-ка яблочко лучше,
согрею в руке, -
последнее в лиственной куче,
продрогшей на сквозняке,

скользящем из зимней щели
в хмарь ноябрьскую, как змея.
Уподоблюсь библейской дщери -
откушу от яблока я.

* * *

Мохнатой шкурой винограда
накрылся дом.
Лишь струйка света
сочится в тёмную прохладу
стареющего лета.
Усталые деревья сада,
отягощённые плодами,
льнут к свету.

Чёрная громада
ночных небес над нами.
Между землёй и небесами,
как змейка между полюсами,
сверкнула жизнь.
Я в крошку света
впиваюсь жадными глазами.

Между Сциллой и Харибдой,
между правдою и кривдой,
между горем и обидой -
в тесном русле бытия -
иссякает жизнь моя.

* * *

Я в убывающем пространстве
надежды, веры и любви
претерпеваю постоянство
беды - в скудеющей крови.

И всё ж, с тоскою в небо глядя
вслед журавлиной стае лет,
скажу - жила не хлеба ради:
я знала и полёт, и свет!..

* * *

Бесценный дар.
Бесценный.
Ни гроша
он не принёс поэту.
И нищим тот плутал по белу свету.

Заглядывал за облака.
Торил дорогу к звёздам.
Алмазная его строка
Струилась слёзно.

Он, может, был беднее всех.
Быть может, всех богаче.
Счастливей всех.
Несчастней всех.
И не умел иначе.

* * *

В прохладном дереве - оазисе среди жары -
пережидаю зной, и сушь, и жажду.
Переживаю заново миры,
в которых побывала я однажды.

И климат северный пережитых миров
дыханьем свежим остужает
невыносимость душных вечеров.
Внимание зрачок сужает -
потребность ни о чём на свете не забыть,
чтоб мир сегодняшний
забрать с собою в завтра,
чтоб миг сегодняшний как семечко зарыть
в миф о любви и жизни.
Мой Соавтор
меня поправит, если что не так,
как холст ремесленный -
великий Леонардо.
Добавит, может быть,
какой-нибудь пустяк,
и всё получится, как надо!

 

Страница "Литературного Кисловодска"

Страницы авторов "Литературного Кисловодска"

 

Последнее изменение страницы 17 Oct 2018 

 

ПОДЕЛИТЬСЯ: