Страницы авторов "Тёмного леса"
Пишите нам! temnyjles@narod.ru
В начале семидесятых прошлого века имя Максимилиана Волошина не очень-то было известно. До 1961г. оно даже не упоминалось в энциклопедии. Разве только Дом творчества в Коктебеле для именитых писателей, называвшийся Волошинским, да ещё замечательная статья Марины Цветаевой "Живое о живом", правда, мало кому тогда доступная.
И вот - в семьдесят первом или семьдесят втором году ко мне заехала по дороге домой свердловская приятельница и передала неожиданный подарок от Марии Степановны Заболоцкой, вдовы писателя, которого уже давно нет на белом свете, - "чуни" Макса Волошина. За мои стихи, которые Алла читала ей.
Сама Алла была воцерковлённым человеком, истинно верующей. Помогала многим. Вот и в Коктебеле жила года полтора, помогая Марии Степановне. В Свердловске Алла дружила с местными поэтами, которых и я хорошо знала.
"Чуни" (позже появилось на Урале их южное название "джурабы") были мастерски связаны из крашеной растительными красками овечьей шерсти, спрядённой вручную. И подшиты тонкой коричневой кожей, стоптанной до белизны, - явно мужской рукой, суровыми нитками. И размера они были богатырского.
Для неожиданного подарка я выбрала самое заметное место на стене своей комнаты. Гости ходили толпами поглазеть на диковинку. Так "привет" от Макса Волошина стал украшением моего небогатого жилища, провоцируя мечты и фантазии о далёком интереснейшем времени.
В Москве, в командировке, мне повезло попасть на выставку акварелей Волошина (кажется, первую). Там я увидела совсем старенькую Марию Степановну.
Волошинские акварели очень понравились. Я заочно влюбилась в Крым, Коктебель. Пыталась в Союзе писателей добыть путёвку в Дом творчества, но для такой незначительной личности она не полагалась...
Когда я переезжала в Москву, кто-то из многочисленных провожатых "прихватизировал" мою драгоценность. Уплыли в неизвестном направлении джурабы Макса Волошина. Сохранились ли в передрягах новых времён? Не уверена.
О Коктебеле я не переставала мечтать. Но, несмотря на то что довольно много ездила по стране, Коктебель оставался недосягаем.
Я близко познакомилась с дорогой для меня женщиной - доктором наук Нелли Павловной Комоловой. С середины шестидесятых до начала девяностых она вместе с матерью ежегодно отдыхала в Коктебеле, написала о нём книгу, пересыпая интересные сведения из разных областей собственными стихами. Благодаря ей, однажды мне посчастливилось попасть на сбор московских коктебельцев. Это было сердечное содружество людей, объединённых прекрасными воспоминаниями, может быть, лучшими в жизни. У каждого была творческая жилка: показывали свои картины, читали стихи, пели песни. И на глазах молодели. Волошин, казалось, украшал застолье: присутствие его ощущалось явственно.
И вот, наконец, мечта моя сбылась!
В конце девяностых - начале двухтысячных в Судаке проходила литературная конференция. Доклады участников конференции были посвящены писателям и поэтам, бывшим гостям волошинского Коктебеля, - цвету русского искусства первой трети двадцатого века.
Я рассказала о своём любимом поэте Георгии Иванове. С удивлением обнаружила в герое одного из прочитанных докладов своего челябинского знакомого - необыкновенного Леонида Леонидовича Оболенского, человека с невероятной судьбой, наверное, многим известного.
Нам устроили поездку в Феодосию (музей сестёр Цветаевых), в Старый Крым. Положили цветы к памятнику Александра Грина. Помолчали у могилы Юлии Друниной и Алексея Каплера...
Новые времена плохо сказались на замечательном крае. Прибрежная полоса была усеяна толпами громогласных отдыхающих. Вовсю шла торговля спиртным, съестным, сувенирами. Гремела "попса". Берег моря был изуродован экскаватором, выгребавшим остатки сердоликов и прочих камешков, радовавших когда-то гостей Максимилиана Волошина: строилась дорога.
Только Волошинский дом драгоценным кристаллом сиял среди курортной неразберихи.
Надеюсь, что сейчас всё возвращается на круги своя, и Дому Волошина суждена новая долгая жизнь. Ведь Коктебель с изумительными степными пейзажами, полынным воздухом, бездонным выгоревшим небом с ослепительной точкой солнца - подарок замечательного писателя, поэта, художника, литературного критика, искусствоведа, философа нам на долгие-долгие годы.
С 1928 по 1961 год в СССР не было издано ни одной строчки Максимилиана Волошина. А ведь кроме поэтических сборников, его творческий багаж содержал 36 статей о русской литературе, 28 - о французской, 35 - о русском и французском театре, 49 - о событиях французской культурной жизни и т.д.
В годы революций и Гражданской войны поэт принципиально занял позицию "над схваткой", пытался умерить вражду, спасая в своём доме преследуемых: сперва красных от белых, затем, после перемены власти, - белых от красных. Письмо, направленное М. Волошиным в защиту арестованного белыми О.Э. Мандельштама, в своё время, весьма вероятно, спасло того от расстрела.
Страница "Литературного Кисловодска"
Страницы авторов "Литературного Кисловодска"
Последнее изменение страницы 5 Aug 2020