Страницы авторов "Тёмного леса"
Страница "Литературного Кисловодска"
Пишите нам! temnyjles@narod.ru
Вадим Алексеевич Козин вошел в историю культуры России оригинальным исполнением романсов и песен, ряд из которых он сам создавал как композитор и автор текстов на протяжении 60 лет.
Отвечая на вопрос журналистов: "На чем он строит свое творчество?", отвечал просто: "Текст, музыка, исполнение. Я любил и люблю песню, которая имеет содержание, а уж потом - музыкальный образ" Исполняя то или иное произведение, даже вспоминая свое прошлое, он часто импровизирует, но не искажает, а дополняет факты, по-разному пересказывая события, которым был свидетелем или участником.
Каждый из знаменитостей, посещавших наш город, считал своей обязанностью зайти к нему, но не каждого певец привечал. Помнится, когда известный певец Сергей Захаров пришел к нему с огромным букетом цветов, то его не пустили в квартиру. "Я его не знаю, - заявил Вадим Алексеевич, - и не пустил в дом". Он действительно, был резок в суждениях, его поведение зависело от настроения. Однако краеведов он принял благосклонно, с доброжелательной улыбкой:
- Ну что вам, детоньки, спеть, - сказал он, устраиваясь за своим фортепиано. Так В.А.Козин начинал всегда свои беседы-концерты.
Самым животрепещущим у магаданцев был вопрос: "Как он относится к Сталину после всего пережитого?" Давний почитатель творчества В.А.Козина - инженер Эдуард Николаевич Антипенко из Новосибирска, вспоминая встречу представителей киногруппы Мосфильма у маэстро в апреле 1990 года, писал в своей книге "Беседы с Козиным" (Новосибирск,2004): "Спокойно. Злодействовал Берия. Он ведь хотел занять его место. А Сталин ему верил, они два друга, два грузина. Меня ведь часто приглашали в Кремль и на его (Ближнюю) дачу в Кунцево, чтобы я им пел. Сталин мне ничего плохого не сделал, он меня любил. Любил мой голос, мою манеру пения, мой репертуар. И я любил для него петь. Сталин ко мне хорошо относился".
Когда говоришь, что ты из Магадана, почти всегда получаешь вопрос: "А это там, где сидел Козин?" Ничего не берется во внимание: ни десятилетняя история освоения золотой Колымы, ни роль десятков тысяч невольников Дальстроя - государственного треста, призванного руками заключенных и ссыльных добывать в недрах Колымы стратегический металл - золото, ни то, что этот северный край еще с XVII века использовался царской властью для содержания в суровых климатических условиях политических противников, в современной редакции это бы звучало, как "оппозиции", среди которых немало было тех, кто являлся представителем той самой творческой интеллигенции. Народная молва сохранила лишь одну сентенцию: "Колыма - проклятое место, где содержат уголовников и "врагов народа".
Биография человека, которого в 30-х годах XX века знала вся страна, любопытна. Он рос в богатой купеческой семье: Алексей Гаврилович Козин любил слушать и наблюдать цыганские песни и пляски, а мать Вера Владимировна Ильинская любила петь цыганские романсы. Юный Вадим Козин с пристрастием вслушивался в звучные, сочные и в то же время задушевные мелодии романсов. Особенно часто это проходило в Новой деревне, вблизи Петрограда, где обитало много цыганских таборов. Поскольку музыкальная культура цыган окружала Димочку - Вадима с раннего детства, он знал много романсов, любил слушать гитару. Поэтому пение вскоре становится его любимым занятием.
Его семья наследство не получила, отец умер рано и потому зарабатывать на жизнь пришлось самостоятельно. Школу уже в Ленинграде окончил в 1923 году, но дальше не учился, вынужден был содержать семью - мать и четырех сестер, работая в порту грузчиком, вечерами играя на рояле в кино. Вскоре после школы он попытался поступить в военно-морское училище, но курсантом пробыл недолго: выгнали из-за сокрытия "непролетарского происхождения". Однако Балтика произвела на молодого Козина такое неизгладимое впечатление, что многие десятилетия спустя по праздникам надевал пиджак, похожий на морской китель, на лацкане которого висел подаренный моряками значок - силуэт подводной лодки. Да и в ряде его романсов, позже созданных уже в Магадане, звучала тоска о море, волнах, романтике вольной жизни.
Однажды ему предложили спеть. Выбрал свою песню "О стратостате" на слова Демьяна Бедного, кстати, Ефим Придворов его дальний родственник. Зрителям понравилось. "С тех пор судьба моя была решена", - рассказывал нам Вадим Алексеевич.
Не напрягаясь, вели разговор и попивали армянский коньяк. В.А. не отставал от нас, молодых. За небольшим круглым столом в однокомнатной "хрущевке", нас обслуживали девушки, соседки Козина по подъезду, которые взяли на себя заботу о прославленном солисте. Они подавали печенье, чай, варенье. И так же слушали его песни. Это были истинные почитательницы его таланта.
Комната, в которой мы разместились, была заставлена старой мебелью: пианино "Красный Октябрь, заваленное грудами книг, журналов, книжный шкаф с фигурками кошек - любимых домашних животных певца. Он звал их Муся и Пуся. Они крутились под ногами и чувствовалось, что животные привыкли к вниманию. В ходе нашей непринужденной беседы Вадим Алексеевич сказал, что родился он в Петербурге в купеческой семье. Вот только дата рождения в его документах разная: 1903, 1905, а в паспорте утверждалось - 1906 год. Он говорил нам, что на самом деле родился тремя годами раньше - в 1903. Объяснял он это семейными обстоятельствами. Родители убавили ему три года, чтобы получать на него, как несовершеннолетнего, продовольственный паек.
В 1924 году Козин выступает на эстраде с песнями и романсами, сначала в северной столице, а с 1925 года принимает приглашения петь на различных сценах за пределами Петербурга. Беседа-концерт продолжалась более трех часов. Он пел и рассказывал нам, что с 1925 по 1941 годы создал 32 песни. Мои друзья записывали его голос на диктофон, конечно, с разрешения солиста.
В середине 1924 года, выдержав конкурс, он поступает певцом - вокалистом в Ленинградское посредническое бюро работников искусств (Ленпоследрабис), позволявшее ему петь в различных питерских кинотеатрах - "Гигант", "Капитолий", "Колосс" и только в 1931 году он получает постоянное место в концертном бюро Дома политпросвещения Центрального района Ленинграда и спустя два года переходит на работу в Ленгосэстраду. Вот когда он взял себе сценический псевдоним - "Вадим Холодный". Это единственный псевдоним Козина за всю его длительную музыкальную карьеру.
В августе 1935 года решил уйти из Ленгосэстрады. Он так объяснял свой поступок: "В Ленинграде я был более или менее известен, в других же городах меня никто не знал или знали совсем мало. Думаю, а не махнуть ли мне на Кавказ, тогда у артистов было модно гастролировать по Кавказу, там публика всегда принимала артистов хорошо. Матери сказал, что поехал на гастроли в Минеральные Воды, в Кисловодск. "Там меня хорошо приняли, и я попал в труппу, которую возглавлял Николай Смирнов-Сокольский, известнейший и знаменитый конферансье, публицист и чтец фельетонов, которые сам же и сочинял. На афишах концертов имя Смирнова-Сокольского было напечатано буквами во всю высоту афиши, а мое имя было указано маленькими буковками в самом низу афиши, и получалось - я постоянно валяюсь в ногах у Смирнова-Сокольского. Ниже меня никого уже нет!"
Платили Козину меньше всех, и когда он попросил поднять добавку к ставке, то его уволили. Какое-то время пытался устроиться в Кисловодске, пока не встретил одного из братьев-композиторов - Аркадия Покрасс, с которым был знаком еще по Ленинграду. А.Я. Покрасс, знаменитый московский аккомпаниатор, стал первым концертмейстером Вадима Козина. Он договорился о прослушивании певца на Совете эстрады в Центральном парке культуры и отдыха в столице, где директор театра тут же подписал с ним контракт. В первые же дни в адрес Козина поступили предложения записаться на грампластинку. Это была большая честь, не каждому солисту предлагали такое лестное предложение. С тех пор началось триумфальное восхождение Вадима Холодного-Козина к всесоюзной славе. Последующие 1936-1939 годы песни и романсы звучали в живую на всех концертах В.А.Козина, дополняя уже известную коллекцию грампластинок. С 1939 по 1944 годы он работает штатным артистом - вокалистом Всесоюзного гастрольного объединения в Москве. А потом наступили колымские подневольные будни.
В Магадане в квартире-музее Козина хранится одна из афиш, сообщающая о концерте лучшего исполнителя цыганских романсов Вадима Холодного. Что отличало Козина от других исполнителей романсов и песен? Не только его удивительно мягкий, проникновенный голос, но то что он каждое произведение играл, оправданно делая многозначительные паузы, выделяя интонационно смысловые фразы. Особенно запомнилось его исполнение "Нищей" Беранже - романса об актрисе, которая лишилась голоса и зрения и вынуждена была просить подаяние. Романс заканчивался словами: "Подайте милостыню ей!", а Вадим Алексеевич после некоторой выразительной паузы завершал пение иной фразой: "Так дайте ж милостыню ей!".
Его гордый и независимый характер четко просматривался в импровизированном концерте-беседе. Он рассказывал, что в 60-х годах в Магадане написал куплет и исполнял его:
С 1936 года он живет в Москве, дает концерты, через год его популярность становится общесоюзной - с 1937 по 1943 год звукозаписывающие фабрики выпускают 68 грампластинок Козина (!).
Его романсы узнаваемы, как и голос певца, он часто выступает в сборных концертах. "Постоянно в таких концертах в Кремле, в Колонном зале со мной участвовали Лемешев, Образцов, Гаркави", - рассказывал Вадим Алексеевич. Я спросил В.А Козина: "Кого Вы бы выделили в те годы, как профессионалов высокой пробы?" И услышал несколько фамилий: "Изабелла Юрьева, Леонид Утесов, Клавдия Шульженко, Иван Козловский".
Он поет часто и помногу, исполняя по 30-40 песен без микрофона, срывая неизменно аплодисменты и овации. Он и нам исполнил более 30 песен, и что любопытно: через четыре года тем же составом краеведы вновь посетили квартиру Козина. Вадим Алексеевич ни разу не повторился!
Перед самой войной он знакомится со знаменитой летчицей Мариной Расковой, его поклонницей. Возникла дружба и одновременно соперничество. Оказывается, появился соперник - Лаврентий Берия. Устранить преграду для всесильного наркома НКВД не составило труда. Возможно, поэтому в 1944 году появилось обвинение Козина в антисоветской агитации. И родилась еще одна легенда о "враге народа" Козине.
С началом Великой Отечественной войны он в составе фронтовых артистических бригад поет перед бойцами Красной Армии. Его репертуар состоит из песен военной и лирической тематики, в том числе его собственных мелодий: "Маша", "Любушка", "Колечки бирюзовые", "Снился мне сад", "Пара гнедых", "Ночь светла", "Два друга", "Ленинградская песенка". Он сам подбирает кадры собственной бригады. Наркомат путей сообщения выделил ему специальный вагон, и Козин выступает в полевых условиях: поет в воинских частях, в госпиталях, на военных кораблях, на железнодорожных станциях, морских портах.
Фронтовики оценили его вклад в Победу. После одного из концертов, на передовой генерал Баграмян, будущий Маршал Советского Союза, вручил В.А.Козину орден Красной Звезды. Об этом впервые в магаданской прессе написал Борис Савченко в 1991 г. Но нигде не встречается подтверждения этому факту. А.Т. Мазуренко приводит такой факт: "Вадим Алексеевич, а почему не носите орден?"
- Как не ношу? Ношу! - Козин достает парадный пиджак, отворачивает лацкан и показывает орден, прикрученный с обратной стороны.
- А почему так, Вадим Алексеевич?
- А вот так, - с детской неопровержимой логикой отвечает маэстро. - Мой орден - где хочу, там и ношу, зато он всегда при мне. А всем остальным - кому какое дело.".
Орден держал в руках Игорь Викторович Дорогой, заметив, что в СССР все ордена были с указанием обязательного порядкового номера. А на том экземпляре, который хранился в магаданском музее-квартире, номера не было! Поэтому награду позже убрали из экспозиции.
Была у него другая награда, не от государства, от почитателей таланта, которая появилась у певца незадолго до Великой Отечественной войны. Это была бриллиантовая звезда на 8 каратов, укрепленная на лацкане концертного пиджака. Один из почитателей певца, сотрудник музыкальной редакции телевидения "Останкино" Анисим Гиммерверт, вспоминает, что одновременно с этой звездой Козину вручили звание "Гроссмейстер песни". Учредил ее тогда же очень богатый человек то ли из Франции, то ли из Швейцарии. (Незабываемое танго. Нижний Новгород, 2012). Вот с ней он и выступал перед магаданской публикой. Как только удалось певцу сохранить эту награду в условиях лагерной жизни? Неизвестна и дальнейшая судьба этой драгоценной и редкой звезды.
Легенды часто сопровождали певца. Они сообщали, что Козина возили на концерт в Тегеран, по просьбе Черчилля, но опять-таки подтверждений этого нет ни в документах, ни в воспоминаниях свидетелей той международной конференции 1943 года.
Мой магаданский сверстник, Б.А.Савченко, исследователь биографии и творчества В.А.Козина, приводит в одной из своих публикаций ещё одну версию его появления на Колыме. Во время Великой Отечественной войны в Хабаровске формировался польский военный корпус, перед которым Козин выступал со своим репертуаром. Однако кто-то из его ансамбля донес о якобы антисоветской направленности творчества Козина. Так родилось основание для обвинения Козина и осуждения его по пресловутой "политической" 58-й статье УК РСФСР. Кроме того, сам Козин озвучил еще одну версию своего наказания по политическому мотиву: якобы он попросил Берия и Щербакова (секретаря Московского комитета ВКП(б) вывезти его жену и дочь из осажденного Ленинграда. Ему отказали, и они погибли впоследствии. Когда ему предложили выехать с артистической бригадой на фронт, хотя он с 1941 года беспрерывно давал концерты перед фронтовиками, Козин отказался и потому оказался на Колыме.
В.А.Козин рассказывал, что однажды его вызвал к себе Л.П. Берия и предложил написать песню о Сталине. Но Козин заявил, что он лирический певец и никаких других песен разучивать и исполнять не будет. Категорический отказ солиста и автора романсов стал причиной его наказания Колымой. А дальше был этап от знаменитой Лубянки в Москве по Транссибирской железнодорожной магистрали до порта Ванино, где знаменитого солиста местное лагерное начальство пыталось оставить у себя - "все таки лестно было сознавать, что для них поет сам Козин". Но судьба распорядилась иначе.
Его арестовали 13 мая 1943 года и в качестве обвинения говорили о якобы имевшейся у певца шпионской связи с .Геббельсом.
Пароход "Советская Латвия" доставил очередной этап заключенных в бухту Нагаева в распоряжение Севвостлага НКВД СССР в ноябре 1944 года. Вадима Козина, осужденного Особым совещанием НКВД СССР лишь 10 февраля 1945 г. по трем статьям УК РСФСР сроком на 8 лет, в том числе за антисоветскую агитацию и мужеложство, встречала начальник Маглага, А.Р. Гридасова, всесильная жена начальника Дальстроя, генерала И.Ф. Никишова.
Начиная с 1957 года Вадим Алексеевич пишет цикл песен о Магадане около 20 произведений на свои стихи и стихи магаданских авторов: П.П. Нефедова, В.Ю. Гольдовской, Б.В.Некрасова, но больше всего свое внимание он обратил на творчество Петра Нефедова. И это при том, что он не знал музыкальной грамоты - нот.
Слава о Козине достигла Колымы раньше его прибытия. Ему была выделена отдельная каюта, оставлена собственная одежда и разрешено было взять два чемодана личных вещей. Заключенного Козина поселили в лагерной зоне по улице Пролетарской. Он жил в одном из бараков, где размещалась культбригада УСВИТЛа (управления Северо-Восточного исправительно-трудового лагеря).
Певца определили в культурно-воспитательную часть ОЛПа (отдельного лагпункта), базировавшегося в клубе местпрома (клуб местной промышленности). Козин придирчиво относился к своим аккомпаниаторам из культбригады: Б. Энтину, Г. Смольянинову и позже Б. Тернеру, таким же заключенным как он сам. Но, тем не менее сотрудничал с ними многие годы.
Анна Ивановна Шаповалова, бывшая работница театра, вспоминала, что когда она жила в лагерных бараках на Пролетарской улице, то часто встречала там Козина. "Голосом он, действительно, обладал чарующим, но характером очень капризным. Пока не выполнят его просьбу, на сцену не поднимался". В составе культбригады артисты выезжали в лагерные зоны по всей Колыме и Индигирке. Все они были расконвоированы, но обязывались регулярно отмечаться в комендатуре и лагерной вахте. Так прошло пять лет, пока В.А. не освободили досрочно "за хорошую работу и примерное поведение". Обычно бывшие зека сразу уезжали на "материк", получив свободу, но Вадим Алексеевич остался в Магадане, хотя его усиленно звали в Москву. Видимо, так сильна была обида певца на "то, что его надолго вычеркнули из жизни". Нигде средства массовой информации не сообщали о его судьбе в течение долгого времени.
Среди магаданцев встречались люди, ничего не знавшие о легендарной судьбе певца. Так бывший военнослужащий, демобилизованный сапер Юрий Яценко, проходивший службу в Афганистане, вернулся домой в 1989 году и стал работать в Магадане электромонтером связи. Как вспоминает Ю.Б. Яценко: "Однажды его вызвали по заказу по адресу: Школьный переулок, дом ¬1. Поднялся на 4-й этаж. Дверь открыл старичок в валенках и теплой кофте. "Странно, - подумал монтер, - зима вроде кончилась, а этот дедок словно и не заметил".
- Заходите, радушно пригласил хозяин, кладите свою сумку и пойдемте пить чай.
- Но у меня работа, надо телефон ваш посмотреть, - возразил мастер.
- Никуда твоя работа не убежит. Сначала чаю выпьем, - не терпящим возражений тоном ответил старик и повел гостя в свою комнату. Он быстро заварил чай, принес из крохотной кухни чайник, чашки и пряники. А я смотрю, под стеклом на столе фотографии, на которых стоит он с И.Кобзоном, В. Толкуновой, другими артистами. "Ну, думаю, рядом театр, очевидно, старичок бывший артист оттуда. Выпили мы с ним чай, наладил телефон, и я вернулся на работу. Рассказываю своим коллегам связистам. А они: "Да ты что, это же знаменитый Вадим Козин, его вся страна знает!" Так Ю.Б. Яценко отведал знаменитый козинский чай, заваренный особым способом, которым Вадим Алексеевич очень гордился.
Официальный трудовой стаж В.А. Козина начался в Магадане с 1945 года, когда он работал начальником клуба ВСО (военно-стрелкового отряда имени Ф. Дзержинского) в 7-ом транзитном городке. Трудился там три года. С 1954 года его приняли библиотекарем в Магаданскую областную библиотеку имени М. Горького. Это была деятельность, о которой он мечтал. 3 марта 1955 года, наконец, его приняли артистом высшей категории в областной музыкально-драматический театр имени М.Горького.
Анатолий Александров, студент сценарного факультета ВГИКа, арестованный осенью 1945 года за "антисоветскую агитацию", попал на Колыму, где провел шесть лет в неволе, и три года вольнонаемным, работая коллектором геологической партии. Но в тех условиях писал стихи, в том числе посвященные Вадиму Козину, с которым жил в одном магаданском бараке:
Для многих магаданцев откровением стала программа "В. Козин. Вечер песни и старинного романса", изданная в 1968 году, повторенная в 1970 и 1973 гг. накануне его 70-летия по инициативе главного режиссера театра имени Горького - Владимира Левиновского. У нас в семье сохранилась программа 1970 года, и я позже ее передал в фонд областного госархива. Козин утверждал, что лично им создано более 120 песен, в частности: "Осень", "Любушка", Маша", "Махорочка", "Ведь ты моряк, Мишка".
Умер Вадим Козин в декабре 1994 года. Похоронили его на старом Марчеканском кладбище в Магадане. Над могилой установили резное деревянное надгробие с куполом и небольшим колоколом работы местного скульптора, члена Союза художников России Александра Васильевича Вашковца.
Страница "Литературного Кисловодска"
Страницы авторов "Литературного Кисловодска"
Последнее изменение страницы 26 Nov 2021