СТИХИ ИЗ "ЛИТЕРАТУРНОГО КИСЛОВОДСКА"
Литературный Кисловодск. Май 2009 года - N34
Наталья Окенчиц
Михайловск
АТЕИСТКА В БОЖЬЕМ ХРАМЕ
Стал похож на знак вопроса
Фитилёк свечи горящей,
Словно кто-то вопрошает:
"Ты зачем пришла сюда?"
Мальчик светленький курносый,
Будто ангел настоящий,
Встал поодаль. Он-то знает,
Где свячённая вода...
Только женщине не нужно
Ни воды святой, ни веры.
Ветер просится снаружи,
Да открыты храма двери...
И горят спокойно свечи,
Прославляя Божий вечер.
Сергей Козьминых
Михайловск
ЛЕДОКОЛ
А он - бродяга-ледокол -
Попёрся прямо через льды.
Ни света бела, ни воды.
Гром-скрежет лютый, холод-дым:
"Да, так не ходят корабли
В нагроможденьях льдин и снега?!"
Так он, что "огоньком - вдали",
По сути, кораблём и не был!
За ним в кильватерной струе
Пошёл могучий сухогруз,
Две баржи, сейнер-карапуз,
Подводный крейсер - "Бог морей".
Туда, где море не штормит
И часом даже не светает:
Там мишка белый крепко спит
Да волк - "товарищей" не знает...
Я с восхищеньем наблюдал:
Так рвётся на рожон Поэт!
Так мотылёк - на "красный свет"
Да ледокол - на свой Ямал?!
ВСТРЕЧА
С неподдельным интересом
Офицер и поэтесса
Говорили о природе,
О морозах и весне.
Звёзд кружились мириады.
Подтверждений тут не надо:
Разговоры эти, вроде,
На перроне - не во сне.
Тот - на Нижнюю Тунгуску.
Ей - на хутор Старо-Русский.
Гороскопы: "Лев" с "Весами".
Чай - буфет, букет гвоздик...
Радость моя, нам с тобою
Той прозрачною весною
На вокзале под часами
В колокольно-звонкий миг
Приоткрылось столько смысла -
С электричкой, крайне быстрой,
С неизбывностью той Встречи...
На щеке - снежинкой - Вечность!
ЗАТЯНУВШИЕСЯ ПРАЗДНИКИ
Сменились маски Карнавала.
И Звездочёт уже не тот:
На циферблат глядит устало
И к "Андромедам" не зовёт...
И тот же Повар экономит
На поросятах и гусях.
Жаровня выжарилась вся:
Щепотки соли нету в доме!
Тогда и я с печальной миной
Признаюсь в том, что "кончен бал"
(Вчера расходы у камина,
Скрипя зубами, подсчитал).
Но в дверь обитую дубасят:
Какой-то Шут, чумной от пьянства,
Теперь с завидным постоянством
Канючит: "Дай пятак на Счастье!"
Рауф Самедов
с. Казгулак
ПРИГЛАШЕНИЕ НА КАВКАЗ
Песня
Если нет рядом милых глаз,
Если пусто в душе у Вас,
Мы советуем в добрый час,
Посетите седой Кавказ.
Вам не встретить земли такой -
И волшебной, и колдовской,
Где звезду можно снять рукой
И навек потерять покой.
Наших нет стариков мудрей,
Наших нет скакунов быстрей,
И парней удалых сильней,
И девчат молодых стройней.
Уверяем мы Вас сейчас:
Побывайте здесь только раз -
И уже не забыть Кавказ,
Словно милых бесценных глаз.
Нету южных ночей темней
И источников холодней,
В мире нет наших вин вкусней,
Гор седых и степей вольней.
Чтоб не ехать за сто морей,
Приезжайте Вы к нам скорей,
Вам подарит Кавказ друзей
До конца Ваших светлых дней.
Литературный Кисловодск. сентябрь 2009 года - N35
Виталий Василенко
Ростов-на-Дону
* * *
Они меня читают,
а я их отзыв жду.
Темнеет и светает,
то к вёдру, то к дождю.
Повысушило лето
весенние ручьи,
а кто читает это,
наверно, пьёт чаи.
23.01.09
* * *
- Ваш роман - продукт труда,
я продуктами торгую.
Только вот ведь в чём беда:
даст он прибыль никакую.
Ваш роман не детектив,
да и Вы, увы, не классик.
Раз меня не захватил,
не понравится и массе.
Ну а ты пиши, пиши,
приноси, всегда посмотрим.
Может, что-то для души
глуповатым томным мотрям.
Или сагу для братков, -
между прочим, платят щедро.
Что кривишься? Мир таков!
Хочешь, дам на выбор - "негра"?
23.01.09
* * *
Солнце светит, но снег не тает.
Между ними пока ничья.
Но всё раньше уже светает,
всё просторней пространство дня.
23.01.09
* * *
Котёнок вслед за мною
взобрался на этаж.
Подброшенный зимою,
ничей, теперь он наш.
Пригрелся и мурлычет,
и вот уже заснул.
А бегает, не хнычет,
ударившись о стул.
23.01.09
* * *
Не дёргайся! Предложат сами.
Не рухнуть бы в чужие сани:
куда их леший занесёт?!
Ни в чём не надо торопиться.
Орёл парит, не суетится.
Терпенье, может, и спасёт.
25.01.09
* * *
Возможна ли среда?
В конечном счёте, каждый
выходит из любой,
становится собой.
И у меня она
была, и не однажды,
и я обязан ей
портретом и судьбой.
26.01.09
* * *
Жизнь, практически, прошла.
Остаётся превращенье
в овощ, рухлядь,
очищенье
от причин грехов и зла.
На бумаге от и до:
был и стал, и всё, что между.
Не цепляюсь за надежду
совершить ещё виток.
Как получится. Душа
до конца не охладела,
и, пока дряхлеет тело,
можно мыслить не спеша.
30.01.09
* * *
Отец мой удержался на краю.
Назначили леченье для отмазки:
оставить шанс для тех, кто верит в сказки
и запросить прибежище в раю.
За девяносто грех судьбу винить.
Мадам с косой так просто не отстанет.
Расправиться с участником войны
задача и для смерти не простая.
7.02.09
* * *
Иисус сошёл с креста
для Рериха с Блаватской,
и вот они втроём вершат судьбу людей.
А Бог и Дух Святой уже не пригодятся,
а дверь заколотить
с креста возьмут гвоздей.
7.02.09
* * *
Сорок лет старшей дочери.
Да, уже сорок лет.
Даты славные прочие
меркнут, словно их нет.
Не учил, не воспитывал,
разошёлся с женой,
а ребёнок испытывал
груз развода спиной.
Но из собственной дочери
лепит сразу троих,
чтоб хоть ей на обочине
не срываться на крик.
9.02.09
* * *
Нам всем не повезло, а думали, как лучше.
Любовь нам подменил тупой самообман.
Стрелял не Купидон,
а деревенский лучник,
и браком начался посредственный роман.
Не надо было бы,
да кто же не был глупым!
Расхлёбывать потом
приходится всю жизнь.
Но как не напоить пылающие губы,
решительно порвав
стреноживший режим!
9.02.09
* * *
Больному не читается,
не смотрится, не пишется,
и перспективы тают все -
икотой после пиршества.
Она и не маячила,
та самая, с косой.
Не ускользнёшь ни мячиком,
ни хитрою лисой.
12.02.09
* * *
Лет сорок пять я верил в идола,
лет пять не верил ни в кого.
Путь от Коротича к Бердяеву
потом привёл меня к Христу.
Так называемый предшественник
и трое, те, что иже с ним,
едва ли этот путь проделали,
до Истины не добрались.
12.02.09
* * *
Мало ль чего я ещё не увижу,
что-то и надо оставить другим.
Я никогда не пройду по Парижу
и не понежусь на Кипре нагим.
Жаль. но архивы живых впечатлений
будут служить мне, пока буду жить.
Лики людей, голограммы явлений
в них заполняют все этажи.
12.02.09
* * *
Шевелиться не резон,
если прибыль меньше ссуды.
никаким чиновьим зудом
не осилите разгон.
Жировали на трубе,
да в трубу и улетели.
виноватые при деле,
гонят полчища рублей.
Ситуации глупей
и захочешь, не представишь.
- Стой, Иванушка, не пей,
а не то козлёнком станешь!
В Отпущения Козла
не замедлишь превратиться,
и любой носитель зла
на тебе и отоспится.
20.02.09
Юрий Арустамов
Израиль
РОБИНЗОНЫ В ПУСТЫНЕ
Неужели я слушал Галича?
Рок, фортуна, счастливый удел -
и в глаза Александра Аркадьича
любопытно и жадно глядел?
По инструкциям и по уставам
проводились облавы и шмон,
но сражался на равных с державою
голос, спрятанный в магнитофон.
Жизнь кружится кассетою старою,
где замолкнет, не ведаешь сам.
С непокорною этой гитарою
воспаряла душа к небесам.
Это четко в мозгу оттиснуто -
стол - партером и ложей - кровать.
Поклониться бы низко, истово,
гриф гитары поцеловать...
* * *
всё запутано и не распутано,
и закрыта душа на засов,
и ворует секунды с минутами
перестук ненасытных часов.
Может, век назад, может, давеча,
Или год прошел, или час.
Хорошо, по завету Галича,
коньячку принять под ананас.
Ананасы у нас стоят дёшево,
жизнь людская - почти ничего.
Всё равно в мире много хорошего,
но придется оставить его.
А вокруг с небом перекликается
Город Света - Иерусалим.
И надменно проходит красавица
на свидание с кем-то другим.
* * *
От нацизма и подонства
я сбежал, как Томас Манн.
Кто я - рыцарь эпигонства
или просто графоман?
Объявляют мне импичмент
утонченные друзья.
Соглашаюсь: я вторичен,
но без этого нельзя.
Неумело и несмело
всё пытаюсь угадать,
обернется ль слово делом,
снизойдёт ли благодать?
На Парнас взойти нет шанса,
тяжелы к нему пути.
Но и Данте не гнушался
за Вергилием идти.
Апулея и Баркова
зачитал до дыр юнец.
Поднималось в небо Слово,
превращалось в образец.
Может, и не нужен гений
в царстве виселиц и плах,
и искусство - тень от тени,
отраженье в зеркалах?
Но мы всё боимся штампа,
лихо рифмами звеня.
Бледной тенью Мандельштама
хоть бы кто назвал меня!
* * *
Всё прохладней дыхание вечера.
На подходе беззвездная ночь.
И просить новых милостей нечего -
нам никто не захочет помочь.
Всё равно до конца не поверим мы,
что по строгим законам пути
распухает наш свиток с потерями,
а удачи не в силах дойти.
Ах, когда-то был счастлив сторицею,
беззаботною рифмой звеня.
Неужели из сонма счастливцев
насовсем исключили меня?
Не помогут и Анна с Мариною,
ощущаю враждебность листа.
Так и тянет сказать по-старинному,
что немотствуют ныне уста.
Над столом наклоняюсь - над бездною -
забываю и год и число.
Что ж подводишь меня, разлюбезное,
золотое мое ремесло?
20.05.04
* * *
Изучать дзен-буддизм или йогу не трудно,
углубляться и в пламя и в лёд.
Но душа утомится наукою нудной
и отправится в легкий полёт.
Там проносятся с гоготом дикие гуси
и жалеют бескрылых людей.
Там настроил на радость
хрустальные гусли
несравненный солист-чародей.
Побывайте повсюду -
Монмартр и Суматра,
запивайте восторг коньяком.
Это - лучше, чем некая древняя мантра
с непонятным её языком.
Рифмоплётство, влюбленные взоры,
пирушки,
испытанья картёжным столом.
Жизнь бесценна!
Не стоит она ни полушки.
Всё равно - до конца, напролом!
Но погнётся клинок.
Закружит в небе ворон.
И приляжет душа у огня.
Непостижное глянет с неясным укором,
запоздалым соблазном маня.
Василий Помещиков
Киров
ОСЕННИЕ НОТКИ
Вновь бабье лето! Это дар природы.
Березы до последнего листа
Покрыты позолотой высшей пробы.
Бывает же такая красота!
Уже октябрь, а в воздухе тенёта
Летят, кружат, цепляясь за кусты.
Луч солнца отражает позолота,
И дали восхитительно чисты!
Но с этой благодатью уже скоро
Расстанемся с грустинкой сладкой мы...
Покров за дверью - и несет он короб,
Наполненный сюрпризами зимы.
ВДОВА
"У солдатки губы сладки,
У вдовы так медовы..."
"Ах, коварная, злая разлучница,
Совращаешь чужих мужей!.."
У тебя в школе доченька учится.
Каково это слышать ей?
В твоем сердце весов словно чаши:
На одной: "Это свято - мать!"
На другой: "Молодуха - нет краше!"
Предпочтенье чему отдать?
обожателей ты похотливых
охлаждаешь упрямым: "Нет"
Но мечтаешь быть самой счастливой,
Хоть виски запорошил снег
Как найти равновесия точку?
И ответ твой и мудр, и прост:
"Подниму на крыло скоро дочку,
Вот тогда и расправлю хвост... "
Улыбнулась открыто, невинно,
Веру в счастье свое храня:
"Если есть ты моя половинка,
Непременно найдешь меня..."
* * *
Что может быть выше любви?
Нет трепетней чувства иного.
Страданье, кипенье в крови -
Мучительней, чем у больного.
Но в этих страданиях есть
И сладость обещанной встречи.
Ты ждешь - в предвкушении весь:
Когда же приблизится вечер?
В них есть горьковатость разлук
И боль назреванья разрыва.
А сколько терзаний и мук
У тех, кто на крае обрыва...
Кто снимет с души этот груз,
Чтоб быть в равновесии снова?
Любовь и страданье - союз!
Нет выше союза иного.
* * *
А жизни, увы, не присущ задний ход:
Размеренно, неудержимо
Её постоянно толкает вперед -
Как будто стальная пружина.
И только лишь память способна нас вдруг
Умчать вспять до самого детства.
Мы с ней навещаем друзей и подруг,
Которые есть повсеместно.
Мы с ней побываем и в отчем краю,
На том деревенском погосте,
Где в мире ином /надеюсь в раю/
Заждались родители в гости.
А нам поклониться им всё недосуг,
Их скромным пристанищам вечным.
"Ах, как же он тяжек - вины этой круг", -
Покаемся чистосердечно.
А память мы чтим, воздаем ей сполна
За то, что нас вспять уносила...
Но, надо признать, унять и она
Движение жизни не в силах.
Ему не присущ, увы, задний ход!
Стремительно, неудержимо
Его постоянно только вперёд
Толкает тугая пружина.
Олег Таланов
Астрахань
ТРОПИНКА ДЕТСТВА
Посёлок в зное и дремоте.
вокруг не встретишь никого.
Лишь я один иду меж вётел
Тропинкой детства моего.
Оставил дома все дела я,
И не тревожит мой покой,
Что вот опять собака лает,
Пугая эхо, за рекой.
И лишь вороний окрик грубый
На плечи рухнул, как беда,
И жизнь моя идёт на убыль,
Как будто в воложке вода.
И с грустью помнится былое,
Когда ещё я был мальцом
И по тропе той шёл в полое
Рыбачить к воложке с отцом.
Июнь был в зное и дремоте...
Теперь со мною никого.
Лишь я один иду меж вётел
Тропинкой детства моего.
ПОДСМАТРИВАЮЩЕМУ
Пытаясь к тайнам подобрать ключи,
однажды дверью в лоб ты получил.
То для тебя урок, чтоб ты поверил,
Что к знаниям для всех открыты двери.
ЭПИТАФИЯ ЛЮБОПЫТНОМУ
Твой приют кладбищенская тишь:
Много знаешь, но спокойно спишь.
ВНУК ПАРТИЗАНА
Учась и трудясь не за страх, а за совесть,
В семье партизанской он рос,
И если кто ближних сбивал, словно поезд,
Того он пускал под откос.
* * *
Улицы засыплет скоро
Тополей летучий порох,
И рванёт каскадом вспышек
он - от уличных мальчишек.
БОКСЁРСКАЯ ГРУША
Боксёром он был неумелым,
И, повод к отмщенью ища,
За то, что побед не имел он,
Всю злобу на ней вымещал.
Удары снося, по старинке,
она, словно стойкий боец,
Держала и "хуки" и "свинги"...
А он разъярился вконец,
Удар всею мощью обрушил...
Но, словно забыв, кем была.
Внезапно боксёрская груша
обидчику сдачи дала.
ДВОРНИК
он и не ищет жизнь другую
(Пусть не сложилось всё в судьбе),
Из шланга радугу тугую
дарует он, земля, тебе.
И под живительной водою
деревья, плечи распрямив,
Шумят листвою молодою...
И он, качая, в лад с метлою,
Своей косматой бородою,
Сегодня молод и красив.
он, поливальщик пыльных улиц,
Идёт походкой моряка,
Как бог Эллады свой трезубец,
Метлу вздымая в облака.
НА ВОЛОЖКЕ
дует "Моряна" и пенит верха
Волн, и качаются с ними, и стонут,
Мост разводной колыхая, понтоны, -
Будто бы дышат гармони меха.
А за понтонами, где в водоём
Низко нагнулась труба водокачки,
Старые ивы - сутулые прачки -
В пенистых волнах полощут бельё.
Лихо по Воложке мчит "водомёт",
Гонит ко мне он и мусор и пену...
Телескопической вздрогнул антенной
И опустил её: вновь не клюёт.
Где камышинок торчат поплавки
И паутинка натянута лесой,
Вот будет здорово, вытащу если,
Слово, как рыбину, я из реки!
ИСКАТЕЛИ ПРАВДЫ
Люди копают яму,
В которой зарыта Правда,
И натыкаются на гробы,
Прах могил развевая по ветру.
Широка и глубока яма,
Стёрты лопаты и руки...
И вот, наконец, Правда
Мерцает на дне. Но людям
Не выбраться из западни.
Ольга Фокина
Белая Калитва
ДАРЫ СУДЬБЫ
Луг ромашковый, жаркий полдень
И дурманящий запах полыни.
Надо мною раскинулось небо
Безмятежное, синее-синее.
Облаков неприступные башни,
Рядом всадники - будто граница.
Ах, как сердце моё встрепенулось:
Как же жаль, что я всё же не птица!
Душно в стенах, и тесно в клетке.
И условности, будто цепи,
А душа на свободу рвётся -
вольной быть, как бродяга-ветер!
Как обидно, ни век "золотой"
Не достался, ни даже "серебряный".
Оттого не найти мне покой,
Не хочу этот век я - "медный".
Медь не вечна - лжива, ярка.
Сердце дрогнет: а вдруг всё же струшу?
Но серебряная тоска
Мне по-прежнему лечит душу.
* * *
"Рифмоплёты"...
За что обидели
нас, поэтов?
Узоры странные
мы сплетаем из слов обыденных.
Просто в них
за гранью невидимой
Разглядели мы
дальние страны,
Те, которые вы не увидели.
АДМИРАЛЪ
С осколками разбитого бокала
Смешались вдруг осколки чьих-то судеб.
всё, что случилось, - то уже не будет.
И прошлое не повторить сначала.
Разлук, потерь и бед - не перечесть.
Но всё плохое память позабудет.
И только горько, что уже не будет
Тех слов: "Я должен знать,
что Вы на свете есть!"
И чередой в калейдоскопе лет
Мелькают лица и воспоминанья.
Как хочется мне загадать желанье!
Вот только в зале зажигают свет...
МОЙ СТРАННИК!
Да осветит звезда твой путь,
Да обойдут тебя тревоги!
Пусть станут лёгкими дороги,
Куда захочешь ты свернуть!
И я готова стать звездой,
Чтоб путь твой лёгок был и светел.
Чтоб этого ты не заметил,
Хранит тебя пусть ангел мой!
* * *
Сказал великий: " Горе от ума".
я с ним согласна: ведь чем больше ум,
тем больше горе.
Когда ты глуп,
жизнь безмятежна и пряма,
Когда наоборот,
то ум и сердце в вечном споре.
Готово сердце верить лжи любой,
Но трезвый ум всё взвесит и оценит.
И, посмеявшись над наивностью такой,
Своё докажет, но, какой ценой...
* * *
Я всё понимаю, я даже не спорю:
Ковёр на снегу? Ну, конечно не горе.
Что снег нам последний!
Подумаешь - важность!
Зато наш ковёр будет чистым и влажным!
А снег улыбался в ответ виновато:
Квадратными, круглыми -
грязными пятнами.
* * *
Ночь. Улица. И в свете фонарей
блестели лужи.
Сердито хмурились дома -
им блеск не нужен.
Их раздражали фонари,
и дождь по крышам,
И тонкий краешек зари, коты и мыши.
они, устав от суеты, уснуть мечтали.
Но эти нудные дожди опять мешали.
* * *
Легенда о звере, легенда... А может?..
Не зря ведь легенды нам душу тревожат.
Пусть даже не с нами, пускай даже где-то -
Куда никогда не купить нам билета.
Но всё же достаточно знать, что бывает:
дав клятву любви, за неё умирают.
* * *
Менестрель и прекрасная дама.
Пыль дорог и духов аромат.
Повторяется всё сначала,
Как и много веков назад.
Боль проклятья - одна на двоих.
Безнадёжность в прекрасном начале.
Сколько грусти безмерной, печали
зазвучало в аккордах твоих.
Ядом медленным бродит в крови
Эхо слов, что вослед вам бросали.
Только вы это не замечали
В колдовстве обречённой любви.
* * *
забытые звуки, забытые строки,
они - одиноки и мы - одиноки.
Мы их позабыли и стали беднее,
Проблемы какие-то нас одолели.
И мчимся мы в жизни
по скользкому кругу,
Нет, не успевая признаться друг другу
В ошибках, в любви
и в других прегрешеньях,
Уже безразличны нам чьи-то волненья.
Мы стали расчётливы, злы и жестоки -
забытые звуки, забытые строки...
* * *
На грани срыва, на краю -
Не жду ответа.
Судьба опять была права -
Я знаю это.
Какой безумно щедрый дар
Мне дан был свыше,
А я гасила тот пожар,
Чтоб не был слышен.
душа сгорела в том огне,
И храм - разрушен.
Ах, злое время, почему
Талант не нужен?!
Литературный Кисловодск. Январь 2010 года - N36
Сергей Козьминых
Михайловск
ПТИЦЫ НА ПЕРЕЛЁТЕ!
Скажите, птицы в поднебесье,
Не вы ли обронили песню
Про край холодный, но родной,
Про даль щемящую весной,
Где небо низкое над тундрой -
Там ивы стелятся в распадках,
Где лето - белой куропаткой,
Ночь - росомахой бродит мудрой?! -
Теперь мне проще жить в предгорье,
Где виноград и привкус моря.
Смех северянок тех, похоже,
Уж память больше не тревожит.
"...где глаз разгадывал шарады,
(Любили все - и мы любили),
Как говорится, жили-были..."
Простая молодость - наградой! -
Удастся ли нам в этот вечер
Отметить дружескую встречу:
Вы - стаей, я - с вином мускатным,
Под небом алым предзакатным?!
ПОД СЕНЬЮ ГОР
Живописная долина.
Там с утра всегда нальют.
За печалью
песней длинной
Годы-месяцы бегут.
И глаза ничуть не пряча,
Как сказали б в старину:
"Ровно сабли те казачки!" -
Косо разве что взглянут.
Трое суток под горою,
Где буреет виноград.
Альпинистов горцы поят -
Те загадочно молчат...
Легендарны кручи эти,
И бесстрастны, и тверды:
От вопросов, от наветов -
До ответов, до беды.
ВИНОДЕЛ!
Было суслом виноградным,
Стало "Розовый мускат!"
Вскоре на крыльце парадном
Люди важные стоят.
Во дворе, где стулья гнуты,
Кто попроще - среди них -
Мичман, прапорщик, жених.
И бегут, бегут минуты.
Виноградный дед поодаль
Стоит, щурится, глядит.
Отбродили в винах годы,
Часом - "месяцы и дни".
Те кривляки, что срывали
Ему гроздья на вино,
Уж, степенные, давно
Сами мамочками стали.
А малышка, что когда-то
Отгоняла в степь гусей,
Нынче замуж за солдата
Собралась во всей красе.
Ну вот, бочку прикатили!
Столько песен в то вино -
Солнца с небом заодно
Вбито с небылью и былью...
НА СТРИЖАМЕНТЕ
На Вашу скорбную разлуку
Я три сонета напишу.
Ромашек милю накошу
И нежно поцелую руку.
Здесь столько спето было летом!
Здесь столько света для двоих!
Окрест вся степь душой согрета,
И вот - остался только стих.
Сейчас меня Вы не поймёте
По сирым в небе облакам,
По взглядам, что издалека,
Осенним чибисам в полёте.
Но я прочту, когда не станет
Вам этих сумасшедших лет:
Про терпкое вино в стакане -
С осадком выцветших полей...
ПРОБУЖДЕНИЕ
Исчерпан щенячий восторг.
Распахнуты окна и двери.
Я верил... Я искренне верил!..
Теперь не наивен зато.
Оставлен и этот вопрос.
Отставлены крылья из стали.
Я до птицы серой дорос -
Каким меня в общем-то знали.
В низине лиман и рассвет,
Скрипучие вёсла и блёсны.
Я выловил в стылую осень
Себе карасей на обед.
Трещит жаркий мусор в костре.
Вскипает в ведёрке заварка.
Спасибо: хоть душу согреть,
Реальной такою рыбалкой!
Я, может, впервые взглянул
Своими глазами, открыто,
Когда, как в серебряный слиток,
Сентябрь, поплавок утянул...
ПОХМЕЛЬЕ...
Непритязателен Поэт.
Как ручеёк под звёздным небом.
А я вовек Поэтом не был -
Сорняк, пробившийся на свет!
Когда-то пылкую траву
Здесь от культуры отделяли... -
Сейчас не сеют и не жнут:
Превыше "пашни" всякой стали?..
От веку выпало нам жить,
Не где снега в вершинах тают,
И птицы гордые взлетают,
А здесь - на родине - во ржи.
Канонам всяким вопреки
Растут сурепка и бодяк.
Да лентой тонкою - река -
Должно, сияют васильки?..
Не услаждайтесь рифмой боле -
Она не "в цвет", а вопреки:
Да с лёгкой девичьей руки -
"Гореть в венках им, в синем поле!"
ЗЕМЛЯК!
Он сказал, что не спето
Им о Соли Земли:
Он дорос до Поэта,
К сорока да семи.
Расписал так и эдак,
Что с пол ночи, что днём.
Он нашёл напоследок
Гармоничный приём.
Он оборван - струною.
Он осколком в крови...
Он сказал что "их трое!" -
Душу тем растравив.
Я хотел быть четвёртым,
Исчерпал жбан чернил.
Только с богом да чёртом
Небыль не поделил!
И поэтому спорю,
Жду каких-то чудес:
Я - воспевший Предгорья
Под безбрежьем небес!
НАПИСАННОЕ ПРОСТО ТАК...
Когда-то и мы в этой памяти ветхой,
Как дети Зимы, как сороки на ветках,
Как замыслы тёток и дядек каких-то,
Останемся запахом шишек на пихтах.
Поэтому я тяготею к разливам
И столь безутешным заросшим дорогам.
Я помню... Хотя и забыл уже многих
"Нечистых, и чистых",
едва ли счастливых...
Теперь вот и сам, остановленный взглядом,
Придавлен тяжёлым осенним нарядом,
Как клён у дороги... Бурьян у обочин,
Заброшен, ненужен, никчемен, просрочен...
А в памяти зыбкой - всё дядьки и тётки! -
Наверное, с этим сюда и приходим? -
Куда-то стремятся в делах и заботах,
Пространной, никчемной,
"частицей народа".
Останется цепкое что-то за кадром,
В том наше "немного" -
так, видимо, надо.
Меня, как и я Вас, когда-то забудут...
Наверно "так надо",
в "Каталоге будней"...
Иван Наумов
Ставрополь
ДЕРЕВЕНЬКА
Я пришёл в родную деревеньку
После службы много лет спустя:
Наконец-то выкроил недельку,
Заглянуть в родимые места.
В добровольном, длительном изгнанье,
От родных оторванный корней,
Я томил себя воспоминаньем
Незабвенных юношеских дней.
Да и можно ли забыть такое,
Коль все время грезятся мне сны,
Как скачу мальчишкою в ночное
Охранять за речкой табуны.
Я взглянул туда, где за оврагом,
По низине расстилался луг,
Где хромой общипанный коняга
Отгонял хвостом лениво мух.
Их осталось полторы калеки,
Как издержки отшумевших дней,
Где же вы? Иль сгинули навеки
Табуны откормленных коней?
Где былое улицы кипенье?
Почему не встретила родня?
Где девчат на посиделках пенье
И мальчишек шумная возня?
Лишь в бурьяне ссохшиеся дроги,
Да колодца обветшалый сруб,
Да сидят старухи на порогах
Дряхлых, покосившихся халуп.
Но встречаю двор, где рядом с хатой
Новый дом давно кого-то ждёт -
Их с размахом строили когда-то:
Мол, сынок из армии придёт.
А сынок-то прикатил на "Ладе"
Через десять лет на пару дней.
Мать с отцом ютятся в старой хате:
Им она удобней и родней.
Здесь в трубе привычно воет ветер,
Здесь зимой трещат в печи дрова,
Здесь когда-то их родились дети,
Здесь сказали первые слова.
Только все разъехались давненько,
Нет в их сельской жизни новых вех,
И стареет наша деревенька,
Доживая свой печальный век.
Я отсюда уходил в солдаты,
А назад дорогу не нашёл,
Будто предал дом, где рос когда-то
И куда так поздно я пришёл.
Я курю и мучаюсь сомненьем:
Что же будет завтра? А пока -
Я вдыхаю с сладостным томленьем
Аромат парного молока.
Апрель 1985
ОЦЕНЯТ ПОТОМ
Мне симфонию осени
сутками хочется слушать,
В опадающих листьях
мелодия жизни сильна.
Но бывает порой -
точно так обнажаем мы души,
Напоказ выставляя
всё то, что таит глубина.
Как с деревьев, и с нас
опадает нажитая накипь,
Наносное отправится в землю
опревшим листом,
И не нужно с годами
о чем-то утерянном плакать:
Все, что сделано нами,
другие оценят. Потом.
Пусть же гранями всеми
сверкают осенние строфы,
Даже, если сегодня
пока что проходим ликбез...
Ведь у каждого в жизни, бесспорно,
своя есть Голгофа,
И возможно, что каждый из нас
сотворит Полонез.
Виталий ВАСИЛЕНКО
Ростов-на-Дону
* * *
Бог крыльев нам не дал,
но разум дал и руки.
С их помощью Дедал
построил два крыла.
Я окрылён тобой,
но неба нет в разлуке.
С погодою такой
душа изнемогла.
7.07.08
* * *
Крыса съела полкруга ноздреватого года.
Много душ знаменитых ушло в небеса,
словно все они ждали условного кода
и гурьбой устремились к Высоким Весам.
7.07.08
* * *
Вы не въехали, что в кризис мы въезжаем?
Соберите размягчённые мозги!
Тормоза ещё в ушах не завизжали?
Впереди-то не видать уже ни зги!
А взгляните, что творится за границей:
кашу варят на дровах и на угле,
украинская оранжевая птица
обезумела на газовой игле.
Экономика становится на якорь,
нет солярки и на самый малый ход.
Как когда-то, пальцы веером и ряхи
ни на шаг не сдвинут этот пароход.
У правителей нервишки на пределе,
от улыбок не осталось и следа.
Кризис движется, и это в самом деле.
Как ледник, он доберётся и сюда.
15.01.2009
* * *
На рулёжке столкнулись два "Ила".
Четверых забирает могила.
Говорят, что туман виноват.
Из столицы примчалось начальство:
ведь такое бывает не часто,
и, тем более, мир, не война.
Для погибших сам выбор не лучший:
безалаберность, рок или случай.
Смерть оправдана только в бою.
Сколько гибнет солдат на ученьях
и в казарменных злых развлеченьях!
Не травмируйте совесть мою!
16.01.2009
* * *
Чужую беду разгребаем шутя,
к своей за версту подобраться не смея.
Благие намеренья мелет Емеля,
педали на месте прилежно крутя.
Послать бы за мышкой, да Жучки всё нет,
а кошка, известно, гуляет, где хочет.
Без репки какой же в России обед?!
И тянут-потянут, да нет больше мочи.
Притом зарубежье во всём нас винит,
крутить предлагая чужие задвижки,
к столу подавать пироги и коврижки,
как будто бы мы отказать не вольны.
17.01.09
* * *
Не читатель я, - писатель,
уходящих дней спасатель,
оживитель, воплотитель,
новых образов родитель.
Захотите - заходите,
вы себе не навредите.
Не понравится - ну что же,
угождать - себе дороже.
18.01.09
* * *
О чём вы говорите, господа?!
Хотите скрыть под ретушью реальность?
Списать свои просчёты на ментальность?
Подошву нам под соусом подать?
Но было это, было и не раз!
Две правды: у народа и у власти.
И сблизиться в экстазе жгучей страсти
и царский не поможет им указ.
19.01.09
* * *
Следы зимы смываются дождём.
Почти не остаётся льда и снега.
Восторг румяный, саночная нега
сливаются в ближайший водоём.
В крещенье от дождя бежал мороз.
Здесь будут жить хурма и мандарины,
и звукам сладкогласой мандолины
звенеть среди магнолий и мимоз.
19.01.09
* * *
Мне Канары не по карману,
не по абрису Куршавель.
К Хему выбраться бы в Гавану,
да кораблик попал на мель.
Выбор: Сочи, Адлер и Гагра, -
изумрудная там вода, -
но восьмого кроваво, нагло
опрокинула мир беда.
В чемодан побросали вещи,
перешли пограничный мост,
и, казалось, что нам зловеще
самолёты заходят в хвост.
19.01.09
* * *
В Поэзии окно
открылось на мгновенье,
и я успел одно
создать стихотворенье.
Ещё хотя бы два! -
но форточку закрыло,
и капают слова
бесстрастно и уныло.
20.01.09
* * *
Много раз бывал в Москве я
в двух шагах от мавзолея,
но ни разу не зашёл.
Что-то предостерегало
или очередь мешала, -
не зашёл - и хорошо.
А тогда считалось, плохо.
Ладно, канула эпоха.
Сам теперь хожу в собор.
Но лежит он там поныне,
идол в качестве святыни,
жизни нынешней укор.
20.01.09
* * *
Там, на юге,
как и здесь, на севере,
нахалюги
сходятся со стервами,
вытесняя, как дитя кукушкино,
всех подряд, включая даже Пушкина.
Наследив раздавленными судьбами,
в небесах предстанут перед судьями,
и земная память их сотрёт.
Это так. Но как не дать им вылезти
и на воду чистую их вывести,
прежде чем их совесть не умрёт?!
* * *
- Сам не спит и вы не спите,
если жить ещё хотите! -
Все работали ночами
и часов не замечали.
Был совой отец народов,
воробьев, грачей, удодов,
и звенели в рощах трели
тех, кто ночью уцелели.
20.01.09
* * *
Напротив дом с доской Погодину,
на чердаке - семья ворон.
Был драматург возвышен Родиной,
по крайней мере, как барон.
"Куранты" сто театров ставили,
герой был светлый и живой, -
забили дверь, закрыли ставнями,
былое поросло травой.
21.01.09
* * *
Меня подхваливать бессмысленно,
не эффективней и ругать, -
со всеми так, кто пишет искренне
и не старается урвать.
Пока печатаются выжиги
и благоденствуют рвачи,
нам достаются только выжимки,
и в животе от них урчит.
22.01.09
* * *
Я тоже участвовал в конкурсах дважды,
с тех пор повзрослел и уже не хочу.
Давно не сжигает прославиться жажда
и зависть к дворцам безнадёжных лачуг.
Меня и во власть калачом не заманишь:
чем выше, тем злей и грязней компромат.
Уж лучше держать буду кукиш в кармане,
чем этот зловонный вдыхать аромат.
22.01.09
Лев Кропоткин
Москва
ОБОРВАННЫЙ КАЛЕНДАРЬ
(2008 2009)
Неизбывной памяти Нели
* * *
Не изъять из подреберья
Вопиющий глас неверья,
Что укрыт ковром гвоздик
Твой непостижимый лик...
* * *
Ни на миг не забыть, не забыться хотя бы.
А казалось мне, вроде поджилки не слабы.
Мне б уйти в колготню, окунуться в тусовку
И колоду судьбы кинуть в перетасовку.
Только нет, кроме нескольких строчек,
заслона,
Только нет исцеляющих средств,
кроме стона...
* * *
Календарь оборван тем январём.
Но берёт ошеломительно старт
Эта первая весна не вдвоём,
Этот первый мой непраздничный март.
Вспышки гроз не освежают ночей.
Сходит снег, но те ветра леденят.
Что мне делать с этим ливнем лучей,
Если ими не согреешь твой взгляд?..
То прощание всё длится, слепя.
И во времени каком-то чумном
Эту первую весну без тебя
Не вмещают ни мой век, ни мой дом...
В ДИСПАНСЕРЕ
Я видел тут сонм обречённых,
С нещадной бедой обручённых,
Какая стряслась бы едва ли,
Когда бы здесь не опоздали.
В забитом тоской коридоре
Я видел в глазах твоё горе.
Но не замечала их вера
Обшарпанных стен диспансера.
Я здесь, твой полпред, во всю немощь,
Судьбе выговаривал немо
За то, что, заведуя нами,
Нас не поменяла ролями.
ДОМ
Отсутствие твоё в нём стало явью.
Но в мире сём, с отчаяньем добавлю,
Есть, кроме яви, слава богу, сны,
Где мы, однако, не разлучены.
Кто пережил родную половинку
И вполсудьбы торит свою тропинку,
Поверит исповедности моей:
Да, ночи могут быть дороже дней.
И кто-нибудь, родства почуяв ток,
Простит мне малодушье этих строк.
* * *
Замок в дверях не щёлкнет торопливо.
Мой пёс в ногах пригрелся сиротливо.
Ему твоей ладони не хватает.
А детский взор так за душу хватает.
Он чует: ты придёшь,
кивнешь, покормишь...
Мне бы его собачью непокорность!
ДОЧКЕ
Приезжай, проведи свой сеанс терапии.
Никогда не нуждался
я прежде в нём, Лена.
В дом и душу нерадости заторопились -
Приезжай, и не дай им
согнуть мне колена...
* * *
Порой забвение как милость
Нисходит, горесть приглуша,
Как будто память примирилась
С тем, с чем не мирится душа.
Но доброй памяти уступки,
На час дарящие покой,
Всё же обманчивы, как хрупкий
Ледок над вешней полыньёй...
* * *
"Остановись, мгновенье..."
Куда деваются прекрасные мгновенья,
Нам, неэйнштейнам, не понять, конечно.
Мир бесконечен до умунепостиженья,
Но обитанье в нём, увы, конечно...
* * *
Вздох соучастья - что бальзам.
Но, благодарности не пряча,
Я не спешу звонить друзьям:
Хватает им своих болячек.
* * *
Где-то слышал я, что листопад -
Это детство ручьёв и рулад,
Это юность берёз и мимоз.
А всевластье метелей и льдов -
Это молодость гроз и дроздов...
Что ж сугробы моей седины
Не сулят мне, однако, весны?
* * *
Рваный пульс, сосудики и прочее -
Паровозик лет своё берёт.
Подошла, как говорится, очередь.
Подошёл, верней сказать, черёд.
Тут не скажешь, что "свежо предание" -
Просто стала жизнь не по плечу.
Не могу сказать вам "До свидания!",
Потому что зла вам не хочу.
Видно, время приобщаться к вечному.
Говорю во здравьи, не в бреду:
Мне там торопиться будет не к чему -
Так что не спешите! Подожду...
* * *
Боль засыпает под утро порою -
Крепко привыкла ко мне.
Но просыпается вместе со мною -
Нет, чтоб остаться во сне!
НА ВОСТРЯКОВСКОМ КЛАДБИЩЕ
Сестрёнкам Зине (Москва), Рите (Бостон), Брату Лёне (Милвоки)
Мы вчера похоронили маму.
Не в минувшем веке, а вчера.
Забивали гвоздь, кидали в яму
Горсть земли со свежего бугра.
Всё, как прежде. Только мамы нету.
Только не стареет эта весть.
Только разлетелись мы по свету -
И собрать нас всё труднее здесь...
* * *
Эти фото на исповедь тихо зовут
Под покровом октябрьской парчи...
Если что-то случалось -
я был тут как тут,
Неотложки, больницы, врачи.
Как противится память погожему дню -
Сколь бы щедро он не золотел!..
Чуть неладно, бросал я свою колготню -
И сквозь все светофоры летел.
По сей день не остыл тех тревог перекал,
Тех заторов спасительных трасс.
Жигулёнок я свой наготове держал,
Как теперь валидол про запас.
Я седел от ночных, от внезапных звонков.
Но потом - от ЧП до ЧП -
Подменял меня кто-то и был я таков -
Пропадал в суете, как в толпе.
В безоглядные те, в те слепые года
Было молодости невдомёк,
Что большая беда, если только беда
Гонит сына на отчий порог!
Невдомёк! Эту боль до скончанья неси
С тех, застывших на фото годин.
Был я скорой, сиделкой, аптекой, такси
И так редко был попросту сын...
* * *
Ещё, слава богу, мы в силах,
Хватает тепла и раденья -
Чтоб здесь, на холодных могилах
Не свило гнездо запустенье.
Дорожка в порядке. Калитка
Отходит легко, не натужно.
От нас им - такая вот пытка! -
Не очень-то много и нужно.
В отцовскую зиму лопату
С собой захватить да перчатки.
А летом, под мамину дату,
Лопух повыдёргивать хваткий.
Ещё, не спеша, без надсады,
Как будто чему-то внимая, -
Сдирать с порыжевшей ограды
Настырную ржавчину в мае.
Такая, сестрёнка, забота -
Другого-то адреса нету:
Прийти и под старые фото,
Склонясь, положить по букету...
Сергей Сущанский
Магадан
* * *
Не спится... Ветер за окошком,
Собаки лают в темноте.
Луна прилипла к небу брошкой
Во всей небесной красоте.
Игра теней по стенам. Вроде бы
Я строю замки из песка.
Спать не дает тоска по родине,
А жить - по Женщине тоска.
* * *
А.
Пригласи меня на тайное свидание,
Нас обнимет сонный Магадан.
Ничего не обещай заранее,
И не важно, трезв я или пьян.
Пригласи, ну что же ты упрямишься,
Столько лет обходишь стороной.
Ты стоишь, чему-то улыбаешься -
Вот ведь черно-белое кино.
Пригласи, мы побредем по городу,
Окунемся в утренний туман.
Бес в ребро и седина мне в бороду -
Щелк - и все, захлопнулся капкан...
* * *
Я вхожу в подъезд таинственный -
Сумрак лестниц, вязь перил.
Поднимаясь к той, единственной,
Не сдержался, закурил.
Сизый дым глотаю жадно,
Обрывая сердца стук.
Может, ты не ждешь - и ладно,
Время вылечит недуг.
Проживу без глаз зеленых,
Обойдусь без нежных рук.
Разве трудно мне, дракону,
Разорвать порочный круг?!.
* * *
Я устал от этой призрачной любви.
Сколько можно? Дальше некуда тянуть.
В общем, все, что я сказал тебе - забудь,
Ну, а все, что написал - порви.
Все, что было между нами - трын-трава,
Наплевать и по асфальту растереть.
Не написана последняя глава -
Нет и повести, и не о чем жалеть.
КРИЗИС ЖАНРА
...Не сочиняется сегодня...
С утра метель мела - до полдня,
Толпой зеленой облака
Носились, пьяные слегка.
Потом утихло. Из-за туч
Пробился солнца слабый луч.
Читаю на снегу следы:
Здесь куропатка у воды
Топталась. Белка пробежала -
Да вон застыла у завала.
Вот рябчиков мелькнула стая -
Да ладно, пусть себе летают.
А сопки - красота Господня!
...Не сочиняется сегодня...
* * *
Села темная туча
На скалистый хребет.
Скрылись в облаке кручи,
Льется дождик в обед.
К ночи тучи сгустились,
Мокрый снег повалил.
Хлопья в танце кружились -
И на землю без сил.
Утром солнце в окошко
Блещет, словно деньга.
В белом платье роскошном
Как невеста, тайга.
* * *
"...еще не вечер, еще не вечер..."
В. Высоцкий
В последний раз стою на перевале,
Последний раз любуюсь Колымой.
Вернусь сюда когда-нибудь? Едва ли...
Ну, разве в гости - только не зимой.
Дохнул октябрь. Тайга полураздета.
Хвоинки устилают мерзлоту.
И все короче дни - промчалось лето!
Длиннее - ночи, иней поутру.
Зима навалит пышные сугробы,
И затрещат, теперь уж до весны,
Колымские морозы, высшей пробы,
В снегах неповторимой белизны.
...К закату день клонится. Тихий ветер
Чуть шевелит увядшую траву.
Наверно, прав поэт: "Еще не вечер!"
Жизнь продолжается, а значит я - живу.
СОНЕТ
Вокруг нас жизнь - трагична и смешна,
То страсть кипит, то ужас пробирает.
На улице - апрель, но снег не тает,
И ты молчишь - печальна тишина.
Как долго нет тебя! Жду и тоскую.
Вдруг промелькнешь -
как тень в немом кино.
Мне остается лишь смотреть в окно,
Но подойти, окликнуть - не рискую.
Ну вот, смеркается...
В проем оконной рамы
Дома, как корабли, плывут в тумане
И телевышки - мачты корабля.
...Автобусы снуют по Магадану.
Прилипли телезрители к экрану,
Несется в неизвестности Земля...
* * *
"...С номенклатурной дамой на постели..."
Мирон ЭТЛИС
Я Этлиса читаю каждый день -
И восхищаюсь мудрости вчерашней!
Но и сегодня с барышнями шашни
Ему крутить, по-моему, не лень.
Я Этлиса читаю хохоча,
По комнате мечусь, как птица в клетке!
...Вдруг слышу за стеной - шаги соседки:
И ей, должно, не спится по ночам!
Я Этлиса читаю не спеша,
Вникая в поэтические строчки.
...С номенклатурной дамы сняв сорочку,
Как он её, родную, утешал!
Я Этлиса читаю и ворчу:
Такую же я барышню хочу!
16.11.2004 Кубака
Юрий Арустамов
Беер-Шева, Израиль
* * *
Вяло тренькая на лире,
вспоминаешь в сотый раз,
что всегда найдется в мире
кто-нибудь несчастней нас.
И пройдет улыбка милой,
но останется печаль.
Нас навеки заклеймила
Соломонова печать.
Нет заиграннее песни,
и не выбраться из пут.
Я о надписи на перстне -
ни при чем здесь пятый пункт.
Барабанит марш победный
мелкой дробью мелкий бес
и страною правит бедной,
совести и чести без.
Над Москвой дожди косые,
на холмах грузинских мгла.
Разжевала нас Россия,
толком сплюнуть не смогла.
В темных улочках окраин
что о помощи просить?
И приходит в черном Каин,
но его нельзя простить.
Все не ново под луною -
прав старик Экклезиаст.
И за нашу паранойю
Кто-то свыше нам воздаст.
И ГРЕХИ ОТПУСКАЕТ МАДОННА
Средиземного моря прибой,
и восхода внезапное пламя.
Бормотнула судьба: "Бог с тобой!" -
занимаясь другими делами.
Не до нас ей, совсем не до нас.
Кто-то на пропитание клянчит,
а кому-то несут ананас
и искусно зажаренный рябчик.
Над песком этих жарких равнин
чаша неба особо бездонна.
Здесь на путь наставляет раввин,
и грехи отпускает Мадонна.
И струится тесьмой голубой,
не поймешь, Иордан или Лета.
И пичужки галдят в разнобой
мне о том, что окончилось лето.
* * *
Я, я, я! Что за дикое слово!
Неужели вон тот - это я!
В. Ходасевич. "Перед зеркалом"
Бывший сноб, привереда и денди
обернулся глухим стариком.
Он ворчит про какие-то деньги,
вспоминает невесть бог о ком.
Но, взирая на мир неохотно,
он пока не скатился на дно,
чтобы в связке таких же геронтов
оголтело стучать в домино.
То ли что-то давно отгорело
и фортуна бьет точно под дых,
то ли Муза сама постарела
и находит других, молодых.
Разбрелись все друзья по планете,
и тоска, знай, стучит у виска.
И не стоит ему в Интернете
пожилых однокурсниц искать.
И в ответ на "Привет!" и "Бог в помочь!"
головою кивать, как баран.
Не сорваться куда-то за полночь,
не зайти просто так в ресторан.
И наяды проходят, бросая
на него снисходительный взор.
Но душа - Айседора босая -
пляшет что-то свое до сих пор.
СЛИШКОМ ЧАСТО
ВРАГИ УМИРАЮТ
Так и было - ни ада, ни рая.
В лучшем случае - квёлый уют.
Слишком часто враги умирают,
и друзья от них не отстают.
Что вздыхать о разбитой посуде
и ворочаться до петухов?
Подведенье итогов по сути
бесполезней писанья стихов.
Не оставят и малости робкой,
не зачтут ни терпенье, ни труд -
где-то кликнут губительной кнопкой
и в мгновение с диска сотрут.
Бытия не желаю другого,
а за это в расчете уже.
Откажусь от последнего слова
на последнем своем рубеже.
АВТОПОЗДРАВЛЕНИЕ
Где-то сухо щелкнет счетчик,
цифру выкрикнут в лото.
Надпись высветится четче,
ты поймешь ее потом.
Что ж, тяни котомку тягот,
как евангельский еврей.
Постарел ты ровно на год,
но на грош ли стал мудрей?
Все же стоит жизнь обедни.
В мед-вино усы макал.
Может, даже не последний
сей шампанского бокал.
И молюсь любви и вере,
и с надеждою знаком,
и грущу я, как Сальери -
столько Моцартов кругом!
Литературный Кисловодск. Май 2010 года - N37-38
Вера Гурко
с. Кочубеевское
БЕЛЫЙ КЛЕВЕР
Белый клевер - запах детства
Не забыть ни в тишине, ни на бегу.
Я венок плела, как будто бы невеста,
Собирая белый клевер на лугу.
Он ложился под копыта и колёса,
Там, где он - и летом я пасла гусей...
Небо низко-низко движется над плёсом,
Над печалью незажившею моей.
Только помню:
вскачь промчались жеребята,
Обрывая белый клевер у дорог.
Так и я вот - всё бегу, бегу куда-то,
Принимая в сердце горечь всех тревог.
* * *
Мои простые скромные цветы
Сегодня утром зацвели некстати:
Уже зима по бездорожью катит,
И холод в каждой капельке воды.
А буйство красок ярче во сто крат,
И громче Жизни гимн по всей округе,
И кажется - вот лопнет от натуги
Бутон, что в корке ледяной зажат.
Не примирить вовеки Жизнь и Смерть,
Не остудить Любовь
в последнем вздохе.
Так жажду моих дней последних крохи,
Что поздние цветы, прожить успеть!
НОВОГОДНЯЯ ЕЛКА
Словно фату с невесты,
Сняли с тебя игрушки,
Хватит, мол, кончился праздник,
Вволю налюбовались.
Будни теперь начались.
И вот одна у забора
В "дождике" серебристом
Полулежишь, ненужная,
Под небом январским ты.
Иголки ещё живые -
Пульсируют соки жизни
И рвутся к макушке - вверх!
Не ведают эти веточки,
Что скоро питать будет нечем
Зелёных иголок прорву:
Корни остались в лесу...
За то, что тебе так зябко.
Прости неразумных людей!
* * *
Думы приходят разные.
Всё-таки мне повезло:
Сердце цветами красными
В юности расцвело.
Застенчивая и смелая -
Случая странная власть.
Зрелость плодами спелыми
С дерева сорвалась.
Легче прощаю шалости.
Реже умею врозь.
А из беды и жалости
Мужество родилось.
* * *
Я не обижусь - так и передай.
Венок любви уж не сплести вовеки:
Цветы завяли,
Измельчали реки,
И неприступна горная гряда.
Я всё прощаю - так и расскажи.
Тепла потоки стали тоньше, глуше,
Он всё равно не смог во мне разрушить
Счастливых тех мгновений виражи.
Я беспокоюсь - так и позвони, -
Чтобы полёт закончился успешно.
Пусть стала точкой в его жизни прежней.
Храни его, Судьба, храни.
Храни...
* * *
Вяжет осень свой шарф многоцветный,
Выбрав тему из летних страниц,
В нём и удаль, и краски несметны.
А дожди - что мелькание спиц:
То вальсируют с ветром охотно,
То такую чечётку бьют!
Заставляют людей где угодно
Подыскать поскорее приют.
Всё не вечно: вот-вот полиняет
Шарф, длиною на пол-Земли.
Осень медленно спицы роняет
С белой пряжей.
И тает вдали.
* * *
"Ты счастливая, Вера", -
сказала соседка.
И я стала лелеять надежду.
Потому что ведь счастье -
лишь пауза между
Двух несчастий.
Другое - так редко.
Илья Александр
Приэльбрусье
ОДИССЕЙ - ПЕНЕЛОПЕ
Надеюсь, что сквозь ниточки дождя
ко мне идешь ты, как уток сквозь нити.
Ах, не забыть к утру бы распустить их!
Но, Одиссей, я не умею ждать...
"Пенелопа - Одиссею". Лариса Дегтярева
Неужели в веках никогда
та Итака не воплотится -
где веселое солнце всегда,
по-домашнему время дождится,
рыболовный, пастушеский труд -
для мужчины,
для женщины - верность,
где гекзаметра волны растут
и уходят опять в беспредельность?..
Пенелопа за домом следит,
за хозяйством и плаваньем тканым.
Телемак их волчонком глядит
на орду женихов самозваных.
Одиссей возвратится - и пир
нечестивый под стрелами сгинет.
Но во тьму позовет его мир
и он остров любимый покинет.
О, Итака, сияющий свет!
Чудо верной любви лебединой...
Одиссея последний завет
Пенелопе: все в мире едино
30.09.2009
В ТЕРСКОЛЕ
Шалости леса:
паутинки, протянутые меж ветвей -
кланяйся, кланяйся,
шишка, щелкнувшая
перед самым твоим носом,
свежая
куча конского навоза
в полчище мух,
напомнившего о процессе.
Смолистый дух мачтовых сосен,
волны черники,
островки земляники...
И это солнце!
Диалоги птиц,
цветенье цикад.
Поход в малинник
через бурный Баксан,
скалистой тропой
на склоне гессевской горы
Эта радость
в беркутином крике
пронизывающей свободы -
дыханием ледников.
31.08.2009
* * *
Сосна -
танцующий дракон
в ущелье Ирик -
раскинув крылья вознеслась
над пропастью драконьей.
в солнечной кольчуге -
один,
другой - в несметной чешуе
бушующего неба
в извилистой теснине.
* * *
В Касталию мой путь,
туда - за облака,
развившиеся славой
всех безымянных гениев
веков,
минуя Шхельды
замок многоглавый
и Ушбы цитадель,
на грани царств
неведомых корон...
В Касталию мой путь -
по теням влажным,
ускользающим волшебно,
к жемчужному сиянью
ледников.
Иван Мачехин
Кисловодск
РОДИНА
Когда бежит астафьевский мальчишка,
И без войны и голоден, и сир,
Зажав в руках потрепанный рублишко,
В на вырост взятом
сереньком пальтишке,
Я проклинаю Родину и мир.
И выплывает снова Солженицын,
Иван Денисыч, каша и табак,
Тревожные, озлобленные лица
И слёз не признающая столица, -
Я думаю, что что-то здесь не так.
Романтика проходит на работе,
А вне работы добивает быт,
В очередях, как в арестантской роте,
Не помышляя даже о субботе,
По-своему, любой из нас разбит.
По одному - урвали и пропали,
По одному мы в бытовой тюрьме
Слюнявим свои раны и печали
О том, что где-то что-то не додали.
И мистикой повеет в полутьме.
Стихи и книги пахнут феминизмом:
Любовь, ласкания, намеченная цель,
Растления, немного пессимизма,
Не говорите слова типа - клизма,
Не то вам будет порка и дуэль.
Но вот бежит
астафьевский мальчишка,
И без войны и голоден, и сир,
Зажав в руках потрепанный рублишко,
В на вырост взятом
сереньком пальтишке,
Чтоб улыбнулась Родина и мир.
ВДОХНОВЕНЬЕ
Опять поддавшись вдохновенью,
О Вас мечтаю в тишине,
Восторг немого восхищенья
Вы вызываете во мне!
Когда приходите с мороза,
С пальто отряхивая снег, -
Мне жизнь до Вас казалась прозой,
А с Вами - музыка и смех!
И снова трепетная свежесть
Волос и юного лица
Стихов отзывчивую нежность
Во мне рождает без конца.
За то, что погрязаю в быте,
За то, что я, увы, не Бог,
Вы мне, пожалуйста, простите,
Как я б простил Вас, если б мог.
Еще полны величья звуки,
Еще огонь в сердцах горит,
А я уже томлюсь разлукой,
Что нас внезапно посетит.
Но все равно, где б Вы не были,
Хочу, чтоб Вас Господь хранил,
Вы так же искренне любили,
Как я Вас искренне любил...
ДОМИК ЛЕРМОНТОВА
А детство я провел в простой деревне.
Меня хранил от самых грустных дней
И старый клен, с его листвой напевной,
И белый домик бабушки моей.
Теперь вот нет ни бабушки, ни дома,
Ни крыши той, под желтым камышом,
Калитка мне не пропоет знакомо,
Никто не всплачет над моей душой...
Так думал я до встречи в Пятигорске.
Она должна была произойти:
Саманный домик с крышею неброской
Увидел снова на своем пути.
Я поспешил в белёную обитель,
Сдержать порыва не хватило сил,
Благообразный, вежливый служитель
Меня учтиво в домик пропустил.
Там в чистом зале стал я сердцем тише,
И у окна остался недвижим,
В предчувствии, что постоялец вышел
И вот зайдет... И мы поговорим...
СТАРЫЙ ШИПОВНИК
Старый шиповник расцвел,
Белого в мир добавляя.
Я бы случайно прошёл,
Праздника не замечая.
Я бы случайно проспал,
Я бы случайно не вышел,
Просто бы сильно устал,
Просто смотрел бы на крыши.
Только увидел я куст -
Розовый, белый, зеленый -
Мягкая музыка чувств
Мне как подарок от склона.
Старый шиповник поет,
Это нечасто бывает,
Росный, настоянный мед
Он мне в ладони роняет.
Может, последняя песнь,
Может, последняя нега,
Может, обломится весь
Он от мороза и снега.
Только когда этот снег,
Только когда эта вьюга...
Куст и простой человек
Слушают прелесть друг друга.
ЖЕЛТЫЙ ЛИСТ
Зайдя в наш сад, среди зеленых бликов
Тебя увидел через много лет,
О, желтый лист на тонкой паутинке,
Прошедших лет зубастый силуэт.
Кружись, кружись
на тонком волоконце,
Янтарный дух иного бытия,
Иных привычек, радости и солнца -
Листвяная мелодия моя.
О, хрупкая моя незавершенность,
Да не собьют ни ветер, ни дожди
Твою обособлёную огромность,
Когда уже все бури позади.
И ничего, казалось, не мешает,
Ничто тебя уже не разрушает,
Не мучает, не причиняет боли
Холодными парами алкоголя.
Раздаривая желтоватый сумрак -
Прозрачных лет полузабытый цвет,
О, Господи, как поступает умно
С душою нашей сок минувших лет.
Так сохрани, листва воспоминаний,
От пошлости и ложного стыда
Нас, бесшабашных,
молодых да ранних,
С улыбкой уходящих в никуда!
Литературный Кисловодск. Сентябрь 2010 года - N39
Станислав Ливинский
Ставрополь
РЫЖАЯ МУЗЫКА
Войдёшь сюда, услышишь - скрипнет дверь.
Литература? Нет, пока что чтенье.
Тетрадь в линейку с гимном СССР
и первое твоё стихотворенье.
Когда ещё, в каких таких краях?
В какой такой безбрежности дремучей
мельчил к концу листа и на полях
улавливал подобия созвучий?
На цыпочках, и вовсе не дыша.
Увидишь: жизнь - примета на примете.
Не думай даже с кончика ножа -
и после смерти ты за нас в ответе.
Ещё чуть-чуть, ещё одна строка -
случайная попутчица, подруга.
Узнаешь, и потянется рука,
и всё опять до одури по кругу.
Узнаешь - не изменишься в лице.
дворняга и законченный романтик.
Ты ставишь многоточие в конце,
завязывая прошлое на бантик.
* * *
Время холодного чая.
Тема вошедших без стука.
Встреча, как будто случайна,
но не случайна разлука.
Эти нерезкие строки.
Стук портативной машинки.
Первые наши уроки -
пестики что ли, тычинки.
Девочка в плюшевом платье,
в старом мафоне кассета.
Не ослабляй же объятья -
скоро закончится лето.
Время пойдёт бахромою
в мире ином, опустелом.
Будут и осень с зимою -
клоуном рыжим и белым.
* * *
В тридевятом часу непроглядной
чернильною полночью,
в тридесятой съёмной квартире
под свет ночника
на дверную цепочку закроешься,
ходишь по комнате,
ищешь рифму, строку ожидаешь,
как будто звонка.
И уже наполняются смыслом
её очертания.
Кто-то в дверь тарабанит, а может,
стучится в окно.
Здесь бы надо поставить
какой-нибудь знак препинания -
неожиданно вздрогнув, поставишь знак <=
Выйдешь ночью из дома, закуришь,
присядешь на корточки.
И как будто бы Кто-то зовёт
и стоит вдалеке.
Но и Он не даёт тебе имени,
ставя ... [отточие],
а случись что - наверно,
окликнет по первой строке.
Я пойду до конца по слогам,
по нехоженым строчкам.
Просыпайся скорее,
открой, что ли, настежь окно.
Это, кажется, лето, жара
и кузнечик стрекочет,
как проектор в каком-нибудь там
довоенном кино.
Утомлённое солнце.
В прихожей вязанки укропа.
Передержанный выцветший снимок.
Какой это год?
Сорок первый, июнь,
и они слишком счастливы, чтобы
знать о том, что настолько
она его переживёт.
То ли это - война,
а за нею пришёл сорок пятый.
А быть может, полгода, неделю,
минуту назад.
Пожелтевшие письма, трофейный бинокль восьмикратный.
Если спросят, то знай, что об этом
всё больше молчат.
И уже до конца, до той самой
заезженной точки.
Остановят часы, календарный
не тронут листок.
А потом - по слогам,
а потом соберут по кусочкам
и меж строчек опустят
ногами на самый восток.
В ЗЕРКАЛЕ
I
Говоришь - всё пройдёт,
но останется дым,
пара строчек об этом в потёртом блокноте.
Как фотограф-любитель, ставь авторежим
и домой возвращайся на автопилоте.
На седьмых, на десятых каких небесах,
открывая глаза, закрывая кавычки,
среди ночи вставать,
спотыкаться впотьмах,
натыкаться на вещи, нашаривать спички.
Как однажды сидели и мы на златом.
А в открытке приписка -
любви и здоровья.
Отражаешься в зеркале утром с трудом,
и как будто засвечено у изголовья.
А потом первый снег на желудок пустой.
Три куплета зимы
с потепленьем в припеве.
Так учили и нас отделять запятой
однородные члены и зёрна от плевел.
В этой сказке пускаем и мы по стреле:
повезёт, ну а нет, так плати алименты.
У фотографа сняться семьёй в ателье,
и детей записать на магнитную ленту,
затирая какой-нибудь там Judas Priest.
Но останется дым, пара строчек у края.
Как сказал бы поэт -
белый верх, темный низ,
приспособивши важную доску к сараю.
II
Говорили - судьба, а писали - юдоль.
Собирались на кухне, о чём-то шумели.
Посмотри - эти аз, буки, веди, глаголь
стали камнем. У них же тут
свой Церетели.
Говорили - давай, ну а пели - люблю.
И по швам расходившийся
голос Кобейна
рвал динамики в клочья.
Ну что - по рублю?
Поколение лесополос и портвейна.
Но такие настали теперь времена,
что ни выбраться, как ни старайся,
наружу.
Да и родине, в общем-то, ты на хрена:
чмокнет в лоб и возьмёт, блин,
фамилию мужа.
Оставайся же на ночь, до боли родной.
Я тебе постелю у китайской границы.
В одиночестве лечь, встать с чужою женой,
но уже на другой неизвестной странице.
А потом написать, что не ждите домой.
Да! С чужою женой. Молодой и глазастой.
И у зеркала, Господи, Боже ты мой,
заворачивать тюбик с остатками пасты.
Всё пройдёт. Будет кто-то
вот так же смотреть -
сам похожий на тень,
не отбросивший тени.
Неужели по-русски в кокошнике смерть,
и такое вот всё в переносном значеньи.
Неужели у стенки вон тот человек,
с головою укрывшись
в неприбранном доме, -
это я... Или это ноябрьский снег
прибирает ничейный
заброшенный холмик.
* * *
На углу купишь красных тюльпанов
и в открытке черкнёшь пару строк.
Шпингалет не работает в ванной.
Спросишь - где тут у вас молоток.
Говорит - ничего не забыла.
Ты когда-то вот также сидел.
Утро пахло хозяйственным мылом,
многоточие, enter, пробел.
С прописной - В нашем дворике осень,
а точней - из нее попурри.
Грампластинка на 78,
жизнь пока ещё на 33.
Что-то в этом до боли родное.
Прогорело до самых углей.
Этот пепел зовут сединою
и ещё добавляют - налей.
А потом напиваются в стельку.
Ты запомнишь её без оправ
по оборванной сзади петельке,
на прощание крепко обняв.
* * *
Не успел оглянуться -
зачислили в классики.
Был когда-то безус,
с рук кормил воробья.
Тишина. Мода на электронные часики.
То ли полночь, а то ль - нулевая ничья.
Напридумал людей,
назавязывал бантиков.
Посадил их на плот,
в руки дал голубка.
Эти строки такие же игры в солдатиков.
Не найдется ль, браток, у тебя огонька.
Сочини мне барашка.
Сё - Агнец безропотный.
Голубок не летит - посылай самолёт.
Он же - главный герой,
он же - кролик подопытный.
То ли чудский, а может быть
ладожский лёд.
Ну и хватит об этом,
довольно и ладушки.
Ты сказал слово жизнь,
а послышалось - смерть,
и сравнил нашу память
с подаренной ракушкой,
чтобы слушать, как прошлое
будет шуметь.
Алла Чотчаева
Кисловодск
ПРОЩАЛЬНАЯ КАНТАТА
Второпях, с рассветом, налегке,
не прощаясь, спешно покидают,
журавлиной стаей вдалеке
улетают годы, улетают.
Пусть на фоне утренней зари
незаметен будет час заката -
отзвенит в заоблачной дали
дней моих прощальная кантата.
К ИСХОДУ ДНЕЙ
К исходу дней
сознание ясней,
что в этом мире всё неповторимо.
И блеск луны,
и отзвук тишины -
запечатлеть, не пропустить бы мимо.
Восторг души
в неслыханной тиши
услышать бы и молча подчиниться,
успеть до дна
испить остаток дня,
и каждой каплей жизни насладиться.
Ночной порой,
безумной и шальной,
хочу бродить по улочкам пустынным.
Под звездопад,
шагая невпопад,
случайно раствориться в свете лунном.
СТАЯ
Тишина хрустального рассвета
раскололась словно пополам.
И в тумане утреннего света
чудный вид представился глазам:
разрезая воздух осторожно
верным взмахом сильного крыла,
воспарил вожак - и непреложной -
стая следом - истиной взошла.
С высоты могучего инстинкта,
вновь презрев условностей запрет,
над судьбой взлетели - лабиринтом -
птицы, словно осени в ответ.
Провожая взглядом непокорность,
я шепчу: "о Боже, помоги,
силы тем крылам придай и прочность,
счастье и надежду сохрани!"
ВАЛЬС ОСЕНИ
Тонкая нить паутинки
в воздухе нежно звенит,
не разбирая тропинки,
к солнцу навстречу летит.
Кружится, кружится, кружится,
дней золотых листопад.
Близится, близится, близится
осени грустный закат.
Лист золотой на берёзе
падая, горько вздохнёт -
кончились летние грёзы,
осень незримо идёт.
Кружится, кружится, кружится,
дней золотых листопад.
Близится, близится, близится
осени грустный закат.
Ночью рябина шептала -
летние дни вспоминала,
грустно сирени молчали,
тоже, как видно, скучали.
Кружится, кружится, кружится,
дней золотых листопад.
Близится, близится, близится
осени грустный закат.
ФОРМУЛА СЧАСТЬЯ
В синей вышине
небо в тишине
млеет.
Красок не тая,
алая заря
рдеет.
Солнце над землёй
вешнею порой
встанет,
молнией шальной
счастье над тобой
грянет!
Радость поплывёт,
нежно запоёт
ноткой,
сердце вдруг вспорхнёт
бабочкой в полёт
кроткой.
Пьяною, шальной
ринутся рекой
мысли.
Чувства и слова
бьют в колокола
в выси!
Счастье над землёй
яркою зарёй
льётся,
птицей неземной
в купол голубой
рвётся.
Веточкой цветёт,
облаком плывёт
светлым,
радугой летит,
дождиком звенит
летним!
... В синей вышине
небо в тишине
млеет.
Красок не тая,
алая заря
рдеет.
Пусть же над землёй
вешнею порой
грянет
счастье над тобой,
вечною судьбой
станет.
ЛИСТ ОСЕННИЙ
Лист осенний дрожит -
до весны не дожить,
не встречать уже больше рассвет.
А кругом - воронье.
Им - одно всё равно
что наступит рассвет или нет.
Лист осенний летит,
впредь ничто не грозит,
стаи чёрные кружат лишь вслед.
Здесь теперь вороньё.
Им - одно всё равно:
птиц полёта высокого нет.
В роще впредь тишина,
не шумит здесь листва,
от печали вздыхает земля.
Лишь одно вороньё
сеет зло и враньё,
что промёрзлая мгла навсегда...
Виталий Василенко
Ростов-на-Дону
* * *
Никому не нужен и на.
Исключенье сын и жена.
На зелёный гнал - на тот свет.
затянулся разреза след.
Помогло мастерство врачей,
крови литр, уж не знаю, чьей.
Слава Богу, опять живой.
Вот и небо над головой.
10.02.2010
* * *
Брюхо наперекосяк.
хорошо, мозги в порядке.
И стихи растут на грядке,
и статьи с ветвей висят.
Духом - молод, телом - стар:
для души нелёгкий выбор.
Совесть скользкая, как рыба.
Вот из них и соткан дар.
14.02.2010
ПУШКИН В 1836 ГОДУ
Он всё реже и реже пишет.
Оскорбленья повсюду слышит.
Искромётности нет в помине,
и вот-вот отвернётся свет.
Молодёжь подпирает. Муза
намекает, что он - обуза.
Страшно, если перо заклинит.
Что-то надо рвануть в ответ.
16.02.2010
* * *
По пьяни, думаете, писал Пикассо?
Вглядитесь в себя, вы такие же.
Ваше нутро рисовали прекрасно
Модильяни, Дали и Леже.
И я мог писать подобно им.
Но правильней, всё-таки, делать "под себя".
К тому же стихи
должны быть съедобными,
и чтобы путь кремнистый сиял!
26.02.2010
* * *
В столицах жизнь бурлит, как горная река,
в провинции течёт, в деревне замирает.
как хорошо на всё глядеть издалека:
ни грязь, ни пот, ни кровь
тебя не замарают.
И не случайно слизь охватывает близь,
стоять лицом к лицу,
как звери, носом к носу.
Одних зовут "борись!",
другим кричат "колись!",
а этим - светофор к словесному поносу.
17.03.2010
* * *
Светофоры отключили за долги,
по асфальту растекаются мозги,
для машин открыт
бесплатный путь под пресс,
у гаишников украли интерес.
А реклама зазывает прямо в рай,
поскорей на перекрёстке умирай,
а другого и в аду с цветами ждут,
жми на газ и не задерживайся тут.
размечтался о квартире ветеран
и рванул, как в сорок третьем, на таран,
а на джипе не успели проскочить,
и пришлось им "жигулёнка" замочить.
С двух сторон навстречу движутся враги,
замыкаются в зловещие круги,
и сограждане от ужаса дрожат,
что вода и слив схлестнутся на ножах.
18.03.2010
* * *
Эйнштейн до конца мечтал понять,
как Бог сотворил мир,
а миру и так живётся на ять,
не нужен миру кумир.
рулеткой коллайдер крути у виска,
до шизы ищи исток,
а цель познанья так же близка,
как западу близок восток.
14.03.2010
* * *
Сталин колуном раскалывает общество,
опять портреты вождя повсюду.
У половины страны его отчество,
и смотрит на другую, как на Иуду.
Внуки стукачей против сирот детдомовских,
те и другие давно на пенсии.
кричат, что репрессии -
вымыслы, домыслы,
как могут орать одержимые бесами.
Спасёт, что молодым по барабану всё.
Не знают даже, кто там
картавит с броневичка.
хотят капилляры прочистить пандусом,
безбашенных используя в роли Чк.
11.03.2010
* * *
Свобода нужна сильным,
равенство - только слабым,
братство - чтоб навалиться
и камнями побить.
Под музыку "Марсельезы"
все трое до нас добрались.
С ними так и случилось,
как об этом пишу.
28.02.10
* * *
Ах, у олимпийцев нет патриотизма!
А у вас он есть, служители рейтинга?
Начальникам готовят ведёрную клизму,
и выучить гимн, и под клизму петь его.
Наобещали призёрам денег.
Спортсмены поняли, всем не хватит.
Страна родная скорей разденет,
чем по достоинству вам заплатит.
28.02.10
* * *
Они дожили до весны,
но не смогли до лета.
Теперь в мои приходят сны
и существуют где-то.
Так с днём рожденья поздравлять
явились голосами,
и это можно приравнять
к контакту с Небесами.
Сначала мама говорит,
отец вставляет слово,
беседы оживлённый ритм,
как сцены из былого.
- Как там вам?
- Очень хорошо.
- Мы больше не больные.
- Не старые.
- Инсульт прошёл.
- И даже не седые.
- А солнце?
- Всё освещено.
- Свет льётся отовсюду.
- Источник видеть не дано.
- Ну, будь!
- Спасибо, буду!
20.03.2010
Сергей Сущанский
Магадан
КОЛЫМСКИЕ "МИНИ"...
* * *
...Полночь в магадане, Новый год.
Прошмыгнул декабрь, как мышка в нору.
В суматохе праздничных забот,
Закружившись, мечется народ,
Впрочем - как обычно, в эту пору.
* * *
Апрель, капель... Но шубы прятать рано,
Зима морозит из последних сил.
Еще затянуты льдом бухты магадана,
Над лункою - рыбак сидит упрямо.
А хочется, чтоб дождик моросил!
* * *
Эти дни, эти белые ночи...
Тает снег, истекая водой.
Колыма не похожа на Сочи,
родилась она - хочешь, не хочешь
Под суровой Полярной звездой.
* * *
На магаданских рынках суета,
Завалены прилавки свежей рыбой:
Лежит горбуша, кижуч и кета.
Торговка, вот, с морщинками у рта
мечтает стать телезвездой "Карибу".
* * *
Упрятав руки глубоко в карманы,
Напялив капюшон на самый нос,
По скользкому, сырому магадану
Бреду, как пес, зализывая рану,
Докуривая пачку папирос.
* * *
Пустынны скверы, в сумерках дома,
И ветер носит клочья целлофана.
Прогнозам вопреки - пришла зима -
И грохнулась на крыши магадана.
* * *
Едва ползет полупустой автобус,
Дрожит мамаша в шапке из песца.
Снег на ресницах. рядышком пацан,
На тонкой шее голова, как глобус.
* * *
Промчался год и умирает век,
Тысячелетье корчится в агонии.
Неумолимо время. В мыле кони
Клубится под копытом белый снег...
Декабрь 1999
ВОСПОМИНАНИЯ ОБ ОДЕССЕ
Н.Б.
1
...Мы по Французскому бульвару
Бродили, листьями шурша.
Казались мы счастливой парой
И целовались не спеша.
На пятом медленном трамвае
Мы прикатили на вокзал.
И я тебе, припоминаю,
Под стук колес "Люблю..." - сказал.
Все это - было, было, было!
Теперь уж - тридцать лет назад.
Нам осень головы кружила,
Срывая рыжий свой наряд.
Увы, недолги были встречи...
Все в прошлом, некого винить.
Но тот трамвай и теплый вечер -
Для нас связующая нить.
2
Ветер... И листья кружатся
Словно снежинки зимой.
Осень срывает с акаций
Нежный наряд золотой.
Сумерки... Дождь монотонный
Падает с мокрых небес.
Вымерший пляж Лонжерона.
Старый дощатый навес.
Тихо... Последняя встреча,
Грустный подводит итог.
Тянется пасмурный вечер,
Капает дождь на песок...
ПЕРЕКЛИЧКИ
(С японского)
* * *
Кучи мусора на тротуаре...
Чайка гоняет голубя -
Магаданская картинка.
* * *
Гордая чайка мирно клюёт
У помойки объедки,
О крыльях забыв.
* * *
Пасмурный день.
Облака как осколки лета.
Сварливые чайки на карнизе дома.
* * *
Политы дождём,
Иссушены ветром
Одуванчики вдоль тропинки.
* * *
Ветер играет ушами
Пьяного в доску,
Упавшего в лужу.
* * *
Декабрь. По сугробам
Мечется сука -
Ищет щенят.
* * *
Цветущий шиповник
Под склоном сопки -
Душа колымской тайги.
* * *
Корявая лиственница
Наперекор ветрам
Торчит на макушке сопки.
* * *
Облако распластанной птицей
Над одинокой лиственницей.
Близится осень.
* * *
Солнца сиянье
Лунным светом сменилось -
Птицы умолкли.
* * *
Небо затянуто
Тучами в корсет,
Как старая кокотка.
* * *
Сочится лето
Сквозь таёжную глушь -
Но близок сентябрь!
* * *
Жилище отшельника
Посредине тайги.
Воздух пропитан закатом...
* * *
Ночной ветер веткой пихты
Царапает оконное стекло.
Темно и страшно.
* * *
За спиной вереница лет,
Впереди неизвестность
И зимние холода...
* * *
По голым камням
Скачет трясогузка:
Дуэт с горностаем.
Алексей Сазонов
Белая Калитва
ПЕСНЯ ПУТИ
Торжествуйте, кто ждать устали
Пробуждения от природы!
Этой ночью заклокотали,
разливаясь, талые воды.
Безоглядно и бесшабашно,
расстоянья презрев и сроки,
В растревоженной тьме овражной
К океану спешат потоки.
Сокрушительны и проворны,
Порыжев от размытой глины, -
К океану, где бродят волны,
Исполинские выгнув спины.
Где солёная мгла вздыхает
(В белой пене - седые космы),
У которого отдыхает,
На ладонях качаясь, Космос...
ЦЫГАНСКОЕ СЧАСТЬЕ
Дорога для человека,
Ещё - для его коня, -
Неважно, какого века,
Неважно, какого дня...
рвёт ветер покров кибитки,
Весёлой забаве рад,
Подпрыгивая, пожитки
На кочках гремят - звенят.
С холма - в крутизну откоса,
От солнца - в туманов стынь...
Натруженные колёса
Безвинную мнут полынь.
Дорога, опять дорога!
До неба - подать рукой.
Спросите-ка вы у Бога,
Где мы обретём покой?
ЗМЕЯ
Как изделье ювелира.
Серебрится чешуя:
Я, рождённый в Год змеиный,
Сам - холодная змея.
Неподвластна нервной дрожи
Глаз бездонных вертикаль.
Как канат - под мягкой кожей
Мышц натянутая сталь...
Жаль, что людям мудрость гадов
Видеть как-то не с руки -
За напитанные ядом
Белоснежные клыки.
Зубы могут делать дыры,
Я согласен - я привык...
Я показываю миру
Свой раздвоенный язык.
* * *
Убрали кошек - явились мыши.
Убрали стены - упали крыши.
Убрали стражу, сломав заборы,
И той же ночью забрались воры...
Ах, не гонитесь за переменой!
Кормите кошек, крепите стены,
Платите стражам за их работу,
Чтобы осталось у вас хоть что-то!
КАССАНДРА
Повсюду - в одиночестве...
Я мёрзну и в тепле.
Зачем мне дар пророчества
На солнечной Земле?
Вот моря синь великая,
Пичужек голоса...
Гудит над повиликою
Сердитая оса...
Но в мире идиллическом
Я слышу вновь и вновь,
Как пахнет металлически
Запёкшаяся кровь...
В СУМЕРКАХ
Зеркало моё - в покрове тайны,
За стеклом видения проходят.
Что-то там бесшумно происходит:
Не случайно зеркало туманно!
Что-то замечаешь краем глаза,
Словно торопливое скольженье...
Включишь электричество, и сразу
Ничего! - Одно воображенье.
Тайна любит сумерки! Но, Боже,
А не в Зазеркалье ли мы сами?
...Смотрит кто-то жадными глазами,
хочет нас увидеть и не может!
* * *
Всё колеблется, всё меняется, -
Были лебеди, стали вороны...
Не скажу, что мне это нравится.
Не скажу, что в лучшую сторону.
Пониманием жизнь оправдана,
И Земля по-прежнему вертится.
Что потеряно, будет найдено,
А не слюбится, значит стерпится.
Так, фортуна моя бедовая,
Прилетев синеокой полночью,
Стала брагой поить медовою,
Почему-то с полынной горечью.
НАСТРОЕНИЕ
В листве прохладной невидимками
Трубили горлицы тоскливо.
По улицам и над тропинками
Кружилась пыль неторопливо,
Горячая, в ленивой грации...
И утопали по колени
Пышноцветущие акации
В лиловом облаке сирени.
Как музыка - разноголосица...
И так мучительно и сладко
Хотелось в это небо броситься
И раствориться без остатка!
* * *
День прошёл. Для тоски нет причины.
Но багровое солнце вдали
Погружается, как в пучину -
Броненосные корабли:
Полыхая, в дыму - песня спета!
А затем - только синяя даль...
Знаю, солнце воскреснет с рассветом,
Отчего же на сердце - печаль?
ПЕСНЯ
замедлились сердца удары, -
До крика, до боли, до муки:
на смуглые плечи гитары
Легли обнажённые руки.
Движеньем испуганно-трудным
Рванулись и затрепетали.
И чутко откликнулись струны,
Которые прежде молчали.
И песня гортанная страстно
Взлетела (и было ей тесно!),
И жизнь показалась прекрасной,
А серенький день - интересным.
То стоном, то плачем, то смехом
Манила греховно и гордо...
Умолкла... Запрыгало эхо
Последнего злого аккорда.
Бессильные пальцы упали,
как крылья подстреленной птицы...
И стыли в нездешней печали
Людей просветлённые лица.
* * *
Мир тихо дремлет на руках
Вселенской тишины.
Лежит дорога в облаках
У краешка луны:
невозмутимый синий свет,
нирвана и покой,
Где ничего такого нет
Созвучного с тоской.
как купол храма, пустота
И звёзд круговорот -
Безжалостная красота,
Холодная, как лёд.
Литературный Кисловодск. Январь 2011 года - N40
Алексей Сазонов
Белая Калитва
* * *
То война, то заваруха -
Жить кипела, жизнь текла!
Неприметная старуха
В тихом домике жила.
Хатка белая убого
Уходила в глубь земли.
Но исправно у порога
Мальвы красные цвели.
А под крышею приятно
(В каждом доме - запах свой!)
Пахло старостью опрятной
И немного - резедой...
То война, то заваруха:
Жизнь кончалась, время шло.
То снега с дождём, то мухи
Сонно бились о стекло...
И, когда её не стало,
Ибо смертен человек,
Вместе с ней ушёл усталый
Шалый пёс - двадцатый век.
Сгинул век, её ровесник,
Сгинул - в пепле и золе...
Нет старушки - только крестик
На кладбищенской земле.
Пусть она ей будет пухом!
Мы пока продолжим путь.
...То война, то заваруха -
Ни свернуть, ни обогнуть!
* * *
Каждый вечер прилив
с головой накрывает мой дом,
Над прозрачной водой
золотая смеётся луна,
Я сижу в темноте,
а в окне, от воды голубом,
Золотая дорожка
от лунного диска видна.
А наутро отсюда
отхлынет беззвучно вода,
И в открытые окна
ворвётся сияющий свет.
Я в знакомом дворе
не найду от потопа следа,
И все сделают вид,
что прилива как будто бы нет.
И качается яблонь листва
над моей головой,
И опять паутинка лежит
невесомо в руке.
Почему же я слышу,
как где-то рокочет прибой,
Разбиваясь о камни
в незримом для нас далеке?
ВЫСТРЕЛ
Я - ничто, я без движенья -
Просто пуля в оболочке...
Напишите предложенье -
Я в конце поставлю точку.
В заводской зелёной краске,
В смазке, чтоб бока блестели...
Поднимите ствол-указку.
Укажите путь до цели!
Лишь бы цель - поинтересней:
Я сумею, мне сподручно!
А у нас в обойме тесно,
И лежать без дела - скучно.
Не ссылаясь на причину,
Укажи - и он - покойник.
...Клац! И вверх пошла пружина,
Затолкнув меня в патронник,
Старт! И всё пришло в движенье,
Гильза щупальца разжала,
Начинается скольженье,
Превращая тело - в жало...
Распахнулся мир - бескраен,
Сразу - выпукло и зримо:
- Ты с ума сошёл, хозяин!
Что же ты стреляешь мимо?!
Я пронизываю ветер,
Завизжав от горя тонко,
Дважды кашель пистолета
Откликается вдогонку,
Дважды эхо прогремело,
Перекрыв иные звуки,
Я заметила, как тело
Ткнулось в землю, вскинув руки.
А затем и я со вздохом
Пала наземь и остыла...
Может быть, не так уж плохо,
Что не я его убила?
ОБЫКНОВЕННОЕ ЧУДО
В старый город пришёл Новый год,
Мужичок невеликого роста, -
Точно в срок. Так обыденно - просто,
Что никто не заметил приход.
Были заняты! В каждой семье
Новогодние ёлки горели;
Люди пили, смеялись и ели
Неизбежный салат "Оливье".
Ох, и спали они на заре,
Бросив горы немытой посуды!
...Только дети заметили чудо, -
Наяву, а не в календаре...
СТАРЫЙ ХРАМ
Забытая деревня... Старый храм,
Чей купол смотрит в небо голубое,
Стоит один, доступный всем ветрам,
Среди домишек сросшихся с землёю.
Всё, что пока ещё не тронул тлен,
Кустарник мелкий молча оплетает.
Вползая в щели ослабевших стен,
Их медленно на части разрывает.
На старых фресках трудно рассмотреть
Святых людей задумчивые лики.
И только солнце, чей удел гореть,
На всё бросает радостные блики.
И чудится... от множества ступней
Вновь запылилась старая дорога.
Заполнен храм. И голоса людей
При свете дня о чём-то молят бога.
ТВОРЕЦ
Жизнь - как рисунок на песке...
И я - творец не беспристрастный -
На жалком крошечном клочке
Пытался сделать мир прекрасным.
И был мой замысел неплох,
Но были скудными познанья.
На прахе прожитых эпох
Я возводил иное зданье.
В нём всё дышало красотой
И обещало стать нетленным.
Из повседневности пустой
Лепил я окна... двери... стены.
Но ветер лёгкою рукой
Вмиг разметал моё творенье!
И Вечность забрала с собой
Мои тревоги и сомненья...
* * *
Дождь не может длиться вечно,
Если это не потоп.
Уплывает в бесконечность
Мыслей суетных поток.
Капли влажные большие
С упоеньем долбят сушу.
Омывая мостовые,
Очищая мою душу.
Нет на улицах народа.
(И кому охота мокнуть!)
Две собаки беспородных
Под кустом дрожат и сохнут.
Улеглись в природе страсти.
Пусть на краткое мгновенье,
Как ни странно, но ненастье
Всем несёт успокоенье.
И меняя гнев на милость
Время вновь не быстротечно.
Что бы с нами ни случилось,
Дождь не может длиться вечно...
Лев Кропоткин
Москва
АНШЛАГ
Где-то распри, рэкет и разборки...
Но, обожествляя полумрак,
Замирают ложи и галёрки,
Что ни представление - аншлаг!
Публике недостаёт фермента,
Что из слов, бессонницы и мук
Выдают Захаров и Фоменко,
Отпускают Волчек и Виктюк.
Ущипни себя - а ты не бредишь:
Классика затмила ширпотреб!
Так неутолима жажда зрелищ,
Будто в них недостающий хлеб.
Тяжек час. Но множатся театры.
Может, на поправку жизнь идёт,
Если от страданий Клеопатры
Горше, чем от собственных невзгод.
КНИЖНЫЕ РАЗВАЛЫ
Кто башнями, кто банками, кто барами,
Кто Долгоруким, кто его конем,
А я любуюсь книжными базарами:
Читатель жив, хоть всё гори огнём!
Он одержим синдромом Эпикура -
Любая блажь распродаётся вмиг.
Не всё здесь, правда, худлитература,
Однако же не худо: море книг.
Гора энциклопедий - для склеротика.
"Что? Где? Когда?"
с ней разоришь в момент.
И до того горячая эротика,
Что покупает даже импотент.
Хватаю книги, ошалев от зуда.
Где дефицит? Где блат? Где все табу?
Но всё ж пора уматывать отсюда,
Покуда весь не вылетел в трубу.
РАЗБЕГ
На всё про всё отпущен только век.
И тут напрасны с небом перебранки.
Хватило, видит Бог, лишь на разбег
И сбитые от нетерпенья планки.
Однако, неудачи тоже в счёт.
Не торопись их списывать в убытки.
Быть может, кто-то не с нуля начнёт,
А с той твоей сорвавшейся попытки!..
У ЧЕРТЫ
Как известьем,
неизвестностью встревожен:
Песни начаты, проекты начаты...
Словно конь, я у черты стою,
стреножен,
Ненавидимой, невидимой черты.
ТРЕУГОЛЬНИК
Рите
I.
Годы классический пишут роман,
Строя сюжет, не боясь повторенья,
На треугольнике, где океан,
Как третий лишний, не знает смиренья.
II.
Что ж, перечитывай, в ночь по главе,
Книгу разлуки от корки до корки.
Вдруг зарифмуется в спящей Москве
Слово, томившее душу в Нью-Йорке.
Вдруг оглушает застрявшая в горле
Дальнего голоса близкая горечь...
О как же разлуке сочувствует эхо -
Ему никакой океан не помеха!
* * *
* * *
"Добро должно быть с кулаками"
Ст. Куняев
Не скупись, мой друг, на похвалы.
Плюнь на чьи-то подозренья в лести.
Столько в жизни худа и хулы.
Так недостаёт хорошей вести.
Разожми, брат, кулаки! Персты -
Не для драки в этом мире шатком.
И пускай избыток доброты
Будет нашим крупным недостатком!
СКВОЗЬ СТРОЙ
Память бредит ночами
моими маршрутами,
Прогоняя сквозь строй годов и секунд.
И мои заблужденья, словно шпицрутены,
Снисхожденья не зная, секут и секут...
О СКОРОСТЯХ
Скорость звука, скорость света -
стало азбукою это.
Кличем разум неземной, зазвездье пашем.
Ищем там, за небесами,
высших братьев... Только сами
Выползаем из пещер по-черепашьи.
ДРУГУ
Земля породила. Земля приберёт.
Нет сбоя в земном бытии.
И жизнь закольцует в один оборот
Концы и начала свои.
Одно представленье. Без права на "бис".
Один то ли век, то ли миг.
Один оборотик. И, как ни крутись, -
Второго не будет, старик...
* * *
Что прижилось, - хоть криво, хоть горбато, -
Не трогай, не испытывай судьбу.
Любовь слепа. Она ли виновата,
Что никаких не ведает табу...
Пускай не так, как, может быть, мечталось, -
Не торопись судьбу перерешить.
Пусть будет боль!
Коль радость с ней смешалась -
Что боль унять, что радости лишить.
* * *
Вдруг в бездне сна блеснул, как огонёк,
Уму не поддающийся намёк.
На что? Ужель разгадка пропадёт?
Но фиг зажжёшь опять фонарик тот!
ЧИСТОЕ ВРЕМЯ
Хоть я не поклонник хоккея,
Но тоже - за чистое время.
Так, щуплые зёрна отсея,
Считают отборное семя.
Наверно, достойны зачёта
Часы нашей страсти весёлой
И все, до десятого пота,
Года над задачей бессонной.
Пусть некто верховно и строго,
Течение жизни объемля,
По праву судьи или бога,
Считает нам чистое время.
Когда изменяет мне разум
И сердце лишается веры,
Пускай отключаются разом
Небесные секундомеры.
* * *
В моём безбожье, признаюсь, есть бреши.
Да, вера, очевидно, - не фантом,
Но коль на этом свете небезгрешен,
За что же милость ожидать на том?!
РАЗГОВОР С ФОРТУНОЙ
Колесница времени громоздка.
Тащимся в ней с оханьем и стоном.
Эта тарахтящая повозка,
Видит Бог, не пахнет фаэтоном.
Дай же, - достаю Фортуну в трансе, -
Протрястись от альфы до омеги
Пусть не в королевском дилижансе,
Но и не в несмазанной телеге!
Будь хоть круче Арамиса,
Не становится ль судьбой
Нечто вроде компромисса
Между веком и тобой?!
ЛОДКА СУДЬБЫ
Чихаем на времечко свыше,
Пристрастьям своим потакая.
И нас, бедолаг, не колышет,
Что лодочка та протекает.
У времени трепетный норов.
А нас не гнетёт почему-то,
Что в щели фигни и раздоров
Проваливаются минуты.
В пробоины неразуменья
Текут, конвертируясь в годы,
Высокие до разоренья
На жизнь накладные расходы...
* * *
Стихи - что лук.
И без напряга,
Когда не звонка тетива,
Зря переводится бумага
И всуе тратятся слова.
Литературный Кисловодск. Май 2011 года - N41-42
Станислав Ливинский
Ставрополь
* * *
Последний вагон уходящей строки -
запрыгнешь и едешь в курящей теплушке.
Достанешь платочек, дыхнёшь на очки
с резиночкой вместо сломавшейся дужки.
Я знаю, что кончится эта глава.
Игрушечный город, а в нём - миллионы.
Но снова идут друг за другом слова,
как в сорок втором на восток эшелоны.
И будто бы мама с девичьей косой,
а с нею отец, молодой и колючий,
пьёт чай у окошка в трусах и босой
из кружки любимой с отбитою ручкой.
А вот она в чёрном чуть позже, вдова,
строчит в полумраке на швейной машинке.
О, Боже Ты мой, но и эти слова
со временем выцветут, как фотоснимки.
В промасленной стёганке, из недотык,
уедешь туда без прощаний и трапез.
И только стучать ты-ды-дых, ты-ды-дых,
на склонах особенно, будет анапест.
* * *
Посмотри на меня и скажи
по-московски - Ставрополь.
В этой сказке - капуста и аист,
в итоге - роддом,
где стоял меж двумя фонарями
затурканный тополь,
словно в детстве очкарика
брали играть вратарём.
Неумеха, ботаник,
причина извечных уколов,
да ещё, не дай бог,
иудей, сочинитель стихов.
Подлежащее ищет любови
в объятьях глагола
или, может быть, ищет оно
отпущенья грехов.
А потом о судьбе:
мол, была, лихоимка, жестока -
завязала на бантик,
построила дом на песке.
От звонка на урок до него же,
но только - с урока,
где любил бы тебя я как мог
на своём языке.
* * *
Осень сделает cheese и поправит наряд -
перелётная вылетит птичка.
Оглянись, нарушая обычный уклад,
и короткую вытащи спичку.
Я тебя не зову, потому что - вода,
перемены и новые лица.
Это всё, как не с нами, теперь навсегда.
По хорошему лучше проститься.
Слово вылетит или же это в бреду,
в тридевятом каком измереньи?
Неужель это я под луною иду
при дежурном её освещеньи.
Но теперь не узнать, и торчком воротник.
Через двор - так намного короче.
Я вернусь, я открою окно и дневник,
на живую впишу пару строчек.
А захочешь... Но лучше меня не проси
эту осень вернуть по листочку.
И любовь, словно пешку,
проводят в ферзи,
доводя до лирической точки.
* * *
Донимал дружок закадычный -
купи слона.
Во дворе шептались - она ему не верна.
Я впервые за гаражами хлебнул вина.
А потом Берлинская пала стена.
Перед Пасхой - на кладбище,
чтоб посадить цветы,
подновить оградку,
мусор убрать с плиты.
Синей краской выкрашенные кресты:
подросли за год и глядят с высоты.
Это всё ещё я, но кто-то стоит со мной,
говорит, что - невеста,
но стала давно женой.
На работу из дома,
с работы опять домой.
Что у вас, мужчина!?
У меня проездной!
В этом месте - пауза, то ли провал, просвет.
Донимал дружок закадычный - его уж нет.
А в почтовом открытка -
приглашение на Тот свет:
подпись - оргкомитет.
* * *
Ты измеряешь лужу -
ну, заходи же, здесь мелко:
так до сих пор на тебя плохо влияет улица.
Зонтик складной. На батарее стельки.
Плащ застегнешь: лишняя сверху петелька,
снизу - пуговица.
Это знакомый мотив.
Дождь, на верёвке - пелёнки.
Мокрые футболисты,
вместо ворот два портфеля.
Бог зазывает домой -
так доиграй до заронки.
Жизнь во второй половине -
та же продлёнка,
и бесконечна неделя.
Девочка, с которой ходили в садик,
учились в школе,
теперь под одним зонтом
выгуливаете собаку.
Сивка-бурка, ломающий мазу Яге,
и пегасик в вольфрамовом небе -
прыг да скок без узды, ходят буквою Г
к чёрно-белой своей королеве.
Из Е2 в Е4 со скоростью Z
первый снег поспешает украдкой.
Не добрался, затих, чуть присыпав сюжет,
и глядит из углов спортплощадки.
ГРАЧИ ПРИЛЕТЕЛИ
Вот прилетят грачи, весна придёт -
Саврасов выйдет, вынесет треножник,
приладит фотик, резкость наведёт
и щёлкнет. Он теперь фотохудожник.
Такой же март, земля, грачиный грай
и талая вода стоит в овражке.
Из нового - полупустой трамвай,
подъёмный кран, каркас многоэтажки,
труба завода, люди у ворот
и что-то непонятное у дамбы.
И это всё в историю войдёт
вот так, с приоритетом диафрагмы
Узнай меня по шепоту шагов.
Вино с водой. Вкушающие тело.
Открой мне двери, ложе приготовь
и слей на руки перед этим делом.
Смотри, как загорается глагол.
Ну что ещё скажу я в этой роли, -
что ангел с неба вдруг ко мне сошёл,
что чист лицом, но сросшиеся брови.
Что этот свет нездешний из окна
нащупывает брошенные вещи.
Вернусь ли я, очнувшись ото сна,
с того на этот, словно перебежчик?
Вернусь ли я? В каком-таком году?
Сойдут цветы, и ты увидишь завязь.
Не спрашивай, что я имел в виду.
Стемнело, мы с тобою заигрались.
Я, словно в детстве, выйду из игры,
но это уж совсем другая сказка.
И предо мною встанет Царь Горы,
пропахший мирозданием и краской.
Лев Кропоткин
Москва
ПРИСТУП МИЗАНТРОПИИ
Время - в шоке.
Правит шопинг.
Этот - в рвани.
Тот - в нирване.
Пахнут смутой дни разлада.
А кому-то - Эльдорадо.
Жмём на грабли в сотый раз мы.
Кто ограблен, кто в маразме.
Как бороться
С тьмой уродства
И с дебильим
Изобильем?!
Нити рвутся.
Завтра - серо.
Культ коррупци,-
Блин! -онера.
Час кретина, анашиста,
Рекетира и фашиста.
Не хватает лишь потопа -
Смыть с эЛ. Кроппа мизантропа.
ПО СОСЕДСТВУ
Мама - выпивоха.
Дочка - наркоманка.
За окном - эпоха.
В нищем доме - пьянка..
Сбереженья жалки.
Пенсия - в обрез.
Городские свалки -
щедрый их Собес.
Никаких амбиций -
разум отрубя,
Только бы забыться,
отключив себя.
Это, - зубы стисни! -
страшного страшней:
Уходить из жизни,
оставаясь в ней.
Кто душой сломался,
кто к тому близки.
Нет, они не с Марса -
наши, земляки.
Знать, на свете этом
вечный есть просчёт.
Не с того ль заветом -
вера в некий, тот?!..
ЗАМКИ
Годы нам стелят подъёмы всё круче,
Замки иллюзий нещадно круша.
Как они, друг мой, однако живучи,
Как их упрямо возводит душа.
Что-то в ней дышит наивом, не скрою,
Но не спешите корить впопыхах.
Так на земле неуютно порою -
Дайте ей чуть повитать в облаках.
Видно, нельзя ей без этих витаний,
Без воспаряющих, словно мятеж,
Замков иллюзий, дворцов ожиданий -
Карточных домиков вечных надежд...
ДОВОЕННЫЕ ФОТОГРАФИИ
Ну и позы: кто в развалку, кто в обнимку.
Если б знать, что к пожелтевшему слегка
Довоенному любительскому снимку
Прикасаться будет с трепетом рука!
Вот мы были, говорят они, какие,
Дарят щедрые улыбки навсегда...
Словно вспышка, взорвались сороковые,
Их навек запечатлевшие года.
Это время вспоминать - мороз по коже:
Соловки ли, Воркуту ли, Колыму.
Но мальчишеские губы сжать, похоже,
Не под силу было даже и ему.
Простодушным,
в старомодном облаченье, -
Кто откроет им, вмиг остужая взор,
Что подписано судьбой их назначенье.
Что им больше не сойтись
под "Фотокор"?!
Кто предскажет оглушительные сводки,
Кто беспечность их известьем оборвёт,
Что кепчонки, свитерки, косоворотки
Им сменить на амуницию вот-вот,
Что санбаты и штрафроты обживая,
Под огонь вставать им
в профиль и анфас?!
Довоенными глазами обжигая,
Что-то делают со мной они сейчас...
В каждом доме с этим на Руси знакомы.
Бьётся память в заколдованном кругу.
Довоенные домашние альбомы
Перелистывать без муки не могу.
Вновь то утро,
в суете воскресной, летней, -
Предо мной - как выживаю из ума...
Кто докажет, что была она последней -
Та вторая, мировая та чума?!
Я смотрю, смотрю на выцветшие фото.
Неужели, и над нашими склонясь,
Будет с болью так же вглядываться кто-то
В безмятежно улыбающихся нас?!
ВЕЙС ЦИ МИР!
Да, и еврей, - хоть дико это! -
И полицай, и конвоир,
В зондеркоманде, в службе гетто
И в юденрате... Вейс ци мир!
Душа ль, скажите, виновата,
Когда, охладевая вдруг,
Она под дулом автомата
Теряет человечий дух?!
Солдат нацелен инструктивно.
И не предскажет тут сам Бог,
Что продиктует инстинктивно
Ей разум, погружённый в шок.
То ли скомандует: "Бороться!" -
Ведь не бывает двух смертей,
То ль "Исполнять!", чтоб на сиротство
Не обрекать своих детей?
То ль, враз всё существо калеча,
Шепнёт: "Не ты, брат, так другой -
И соплеменникам не легче,
И сгинешь сам! Резон какой?!"
Два беспредела-антипода
Безмолвно замерли в груди.
Что зреет -
подлость или подвиг?
Гадать - судьба не приведи...
Март 2007
НА ОБОЧИНЕ
По стране, где добра несчитанно,
Начихав на её устои,
Бродят ордами беззащитные
Полудети-полуизгои.
На плечах - что-то всепогодное,
Супермода времён наркозных.
А в глазах - что-то безысходное,
Как у шариков тех, бесхозных.
Жизнь их кинула на обочины -
Постигать всей судьбой бездомной,
Как в отечестве озабочены
Безотцовщиной их обломной.
Знать не теми больны заботами
В апартаментах высших самых,
Если тыщи трубят сиротами
При живёхоньких папах-мамах.
...Сколько пастырей добродетели!
Но не ждите в том доме лада,
Где родители - не радетели
О судьбе очага и чада...
Литературный Кисловодск. Сентябрь 2011 года - N43
Станислав Ливинский
Ставрополь
* * *
Октябрь. Закат в проёме, как очаг
в каморке папы К., понеже - Веста.
Взгляд в спину обретает форму жеста,
обнять чтоб напоследок. На мощах
и нас из одного лепили теста,
но в разных, видно, жарили печах.
И.о. стыда - румянец. Плоть в джерси
бессмысленна. "Прощай!" - и значит тело -
всего лишь силуэт, - сведенный к мелу
на месте преступленья. Так курсив
письма, - чтоб умолчать.
И почерк, в целом,
неровен, ибо он - душа горсти.
Гашетка ставит точку. И мураль
листвы и трав вдруг оголяет кладку
осеннего пейзажа. Небо шатко.
И вы лицом - к стене,
затылком - в даль,
как та избушка. Но не ставят латку
на дырку в голове, зане email:
aid@ru. И вновь, пора
"очей очарованья". Жгут останки.
К зиме, как дед учил, готовы санки.
Лист, словно вызов брошенной с утра
перчатки, пал. И делит все изнанкой
и лицевой на завтра и вчера.
апр. 2003
* * *
Ангел в бегах: сбросив перья под осень,
переходит на сленг -
на доспех парашюта, а с ним и
на А-75, ибо ветер относит
в сторону ада. Стропа проходит навылет.
Птица уходит на взлёт,
возвращаясь приметой
морозной погоды, - не потому, что так
на роду, а как памяти дань,
крутосветность
зане для пространства -
способ сосчитать до двухста
перед смертью, как перед сном.
В воздухе мямлит вечность
о. сошествии вод по трапу. Авиарейс
всё равно, что анафема,
"будь ты проклят",
и ни единой встречной
цивилизации. Чем далее вверх,
тем иллюминатор круглей с
кофейной гущей материка на дне, на
полунамёке на будущее с высоты
восемнадцать сотен у.е.
Стюардессы колено
закругляется аэрофобией
в тоску по земле, и ты
в атмосфере, как мясная
начинка в тесте.
Позвоночник, не найдя
ориентир в пустоте,
прорастает в первое встречное,
в кресло, -
здесь одно из немногих,
что не чужды мечте
о сажени, версте, об аршине. По борту
слева, ошую, где-то там, на меже,
на обочине хромосом,
назло телу, от форте
до пиано в висках,
воскресая под Фаберже,
сквозь нательную ересь
креста самолета Бог брезжит.
И непогрешимость сверхзвукового "си"
напоминает украдкою фальшь
на уроке сольфеджо,
подавая при встрече
вместо руки шасси.
окт. 2002
ДОРОЖНАЯ
Там станции длиной в жизнь, как будто
наброшенную блузою наскально
на некое подобие уюта
в купе, как третья лишняя. Минуты
под стук колес длиннее. Стуку скальда
спать слава не дает: поет строка.
И в недопитом с вечера стакане
есть что-то недосказанное. Росчерк
едва осиротевших складок ткани
слегка нелеп. И пахнет облаками
украдкою на дне такой-то ночи,
уснувшей на плече материка.
Твой шепот, приближая суть вещей,
пространства уплотняет в поголовность
души. И по периметру плечей
моя рука, как часть руки ничьей,
в твоих волос уходит невесомость
венцом терновым, точно у И.Х.
Пустой багет окна. Лишь трагифарс
в проеме мухи есть намек на вечность
там, за стеклом. Давая полушанс
на то, что кто-то есть помимо нас,
ее полет почти что человечен
и предвещает суетность гудка.
окт. 2002
Татьяна Норландер
Санкт-Петербург
* * *
Как хочется устроить выходной!
Как хочется - через поля
и - вскачь! Одной!
Пусть позади и поликлиника,
и жилконтора.
Как хочется любви!
Как хочется простора!
Случайной встречи. Той,
Когда не люди встречаются -
Глаза.
Потом Бог весть...
Но вот проснулся сын и просит есть.
Вздохну:
На кухне можно с книгою присесть.
* * *
Деревьев тихий шелест -
как секреты,
Которые никто не разгадает.
Обиды, хвори, злобные наветы -
Как мелкий снег колючий вечером,
Он утром тает.
Пространство требует
конструкции и мысли.
Бумага требует
Пера прикосновенья.
Какое счастье,
что компьютеры зависли!
Я праздную
очередной строки рожденье...
Анатолий Марласов
Кисловодск
СТИХИ О СТИХАХ
А мне-то и надо немного,
И этим богата душа -
К прекрасному солнцу дорога...
И зёрнышко карандаша.
Стихи, как тревожные маги,
Меня обступают, дыша.
А мне-то и надо - бумаги...
И зёрнышко карандаша.
Не требую высшей награды,
Без низшей живу не спеша -
Мне родину только и надо...
И зёрнышко карандаша!
* * *
Нигде не слушают меня...
Ни дома: надоел,
Ни на учёбе. Говорят:
"В стихах поднаторел.
Собаку съел, заматерел".
Заматериться, что ль?
Но почему-то в сердце боль,
Такая боль!
Зато читал часов я семь
Собаке молчаливой,
Которую ещё не съел...
И был такой счастливый!
* * *
Печататься - не значит быть поэтом!
Как часто забываем мы об этом,
Как часто среди книжной шелухи
Мы ищем настоящие стихи.
Такое вы услышите нечасто:
Печататься - носить печать несчастья,
А если счастья выкроишь зерно,
Другим предназначается оно.
А я считаю, что простой ручей
Гораздо поэтичнее речей.
* * *
В стихах юнца так смысла много,
Так мудр неокрепший бас,
Что кажется - его дорога
Уже кончается сейчас.
А вот седой, спина с горбинкой,
Так распевает от любви,
Что кажется - его тропинка
Лишь начинается... Увы!
ЖУРАВЛЬ
Один-единственный на область
У нас в селе журавль стоит,
К полёту дальнему способность
Он в крыльях срубленных таит.
А чтобы не взлетел над лесом
Незаменимый на селе,
Его бадья с противовесом
Удерживают на земле.
Но ни скрипучая работа,
Ни тяжесть в крыльях - ничего
Отбить желание полёта
Не могут всё же у него.
И по ночам, когда не нужен,
Такой нелёгкий на подъём,
Он над землёю спящей кружит
С противовесом и бадьёй...
Уйдёт на пенсию колодец,
Окончив миссию свою,
Противовес куда-то бросят
И снимут тяжкую бадью.
Односельчане будут сами
Ему хорошего желать,
И - захлебнётся небесами
Натренированный журавль.
* * *
Попадаются деньки:
Что ни шаг - одни пеньки,
Ни тебе разумной мысли,
Ни талантливой строки.
Хочешь - моря, но в ответ -
От ближайшей лужи свет,
И такое ощущенье -
Будто счастья в мире нет.
* * *
Россия, я - твой колобок,
Качусь не от тебя - к тебе я,
Но песен, сочинённых впрок,
Весёлых песен не имею.
Беспечно не пою я, нет,
С небес я не хватаю звёзды.
Я из муки военных лет
Голодной матерью был создан.
* * *
И музыка тревожная, как вьюга,
Во мне звучит печально и светло.
И некуда пойти... И нету друга,
Запропастилась чуткая подруга,
Товарищей куда-то увело.
Одни лишь собутыльники отныне
С бесцветными глазами норовят
Увлечь меня в глубокое унынье:
Их рожи перезрелые, как дыни,
Моей душе ничто не говорят!
И ухожу я в синие морозы,
В заснеженные чуткие леса,
И забываю радостные рожи
И, что ещё немаловажно тоже,
Фальшивые пустые голоса.
Какой простор!!!
Но я не стану ахать,
Я понимаю трезво и светло,
Что друга нет, забрал подругу хахаль,
Товарищи, наверное, не сахар,
Коль их куда-то что-то увело.
Какой простор?
Есть обречённость круга,
Есть однозначность гробовой доски.
Вот потому звучит во мне, как вьюга,
Мелодия без женщины и друга -
Печальная мелодия тоски.
НА РОДИНЕ
Здесь звуки стократ гениальней,
Здесь каждое лыко - в строку.
Я слышу на хуторе дальнем
Истошное ку-ка-ре-ку,
И посвист таинственной птицы,
И русскую речь воробья...
Как сладко домой возвратиться,
В родные до боли края!
Ах, как меня жизнь обманула,
Меня обманула земля,
Тропинка назад повернула -
И получилась петля!
Нарушена шумная смета.
И в лето одето пальто.
Я вечно чего-то - не это,
Я вечно чего-то - не то...
* * *
У человека есть гнездо - земля,
Но человек куда-то вечно рвётся.
Воробушком из глубины колодца
Выстреливает сердце из меня -
И я лечу... Зачем, куда лечу?
Ах, я же птица! Потому и плачу,
Что без гнезда я ничего не значу,
А без земли и значить не хочу.
* * *
Если бы меня назначили,
А выбрали - было б полезнее,
Каким-нибудь высоким начальником,
Например, министром поэзии,
То первым моим декретом
(И вряд ли придумать лучшее)
Я запретил бы подвластным поэтам
Сочинять об Александре Пушкине!
* * *
Поэт читал о Мире и Вселенной -
Наверное, космический поэт...
А можно я о бабушке Елене?
Я думаю - никто не скажет: "Нет!"
Она проста, как ягоды и росы,
Встречающие бабушку в лесу.
И у нее редеющие косы
И даже бородавка на носу.
Нет, не поет она печально-длинно
И не берет второй октавы "ми".
Конечно же, не бабушка Арина,
Но ведь и я не Пушкин, черт возьми!
* * *
На месяце повеситься -
И повисеть.
Такая куролесица -
Ни пить, ни есть.
Висит поэт и задницей
Он задевает век...
Кому-то очень нравится
Висящий человек.
Носки его болтаются,
Ботинки на весу,
А существо скрывается
В таинственном лесу.
На месяце повесился
Задумчивый поэт
Не потому, что весело,
Не потому что, нет...
ТРИПТИХ
I
Я не хочу стареть и быть
Какой-нибудь развалиной,
Я не хочу себя любить
На пенсии - и в валенках.
Я не люблю в себе того,
Хромающего к старости,
Я и умру, но - иго-го! -
От ощущенья радости.
II
Великих рек речная речь
Неторопливая на вид,
Ведь их задача - течь и течь,
А мелких - звонко говорить,
И суетиться, и скакать,
И делать вид великих рек,
И отражаться в облаках,
Пытаясь растянуть свой век.
А реки мощные несут
Среди лесов, полей и рощ
Свою стремительную суть
И оглушительную мощь.
III
Благоустроенный типаж
Сейчас собой я представляю:
Квартира, солнечный этаж,
По вечерам с женой гуляю.
И выпить есть, и есть поесть...
Но уж такой я, видно, комик -
Казалось, всё, что надо есть,
А сердце почему-то колет...
* * *
Алфавит от А до Я
Говорит: "Вот жизнь моя".
Может, в жизни всё иначе,
Может, всё-таки не так,
Почему же мягко плачет,
Мягко плачет твёрдый знак?
СРАВНЕНИЯ
Небо маленькое, как шляпа
Соседа-гуляки...
А какова же лапа
У сына моей собаки?
Тем более, что собачка,
В которой души не чаю,
Не более, чем пачка
Индийского чая?
* * *
Ненцы - мудрый народ,
суеверный немножко,
Ведь когда умирает какой-нибудь дед,
Он родным говорит:
"Я пошёл за морошкой", -
И уходит из чума... И его больше нет...
И когда меня жизнь
невзначай заморочит -
Пусть не так я и стар,
пусть не так уж я сед,
Поступлю, словно ненец...
"Он ушёл за морошкой", -
Так скажите, коль спросят,
Любопытным в ответ.
ПЬЕСА AND P.S.
Поэт:
- "Поэт в России больше, чем поэт"
В другой стране нуждается в таланте
Найти на книжку денег...
Денег нет,
Но не искать их всё же в Таиланде!
Графоман:
- А почему бы нет?
Ищу повсюду.
Мне даже эскимосы помогли:
Я предложил им холодильную посуду,
И потекли в издательство рубли.
Издатель (показывает великолепно изданную книгу Графомана):
- И вот шедевр издательских высот!
Такое чудо Пушкину не снилось!
А графоману всё-таки везёт
(Хотя стихи его, по сути, - силос!)
P.S.
По ходу этой пьесы -
Ещё есть поэтессы,
Которые узнали
Давно уж денег вкус,
А также ветераны,
Зализывая раны,
"Патриотизма жизни"
Окучивают куст,
А есть ещё пройдохи -
Все пуки свои, вздохи
И прочую бездарность
В издательства несут...
А в них не крутят фиги -
В них издаются книги,
Которые не вспомнят,
Пока не издадут.
Но всех сложнее - сложность,
Что, обретя безбожность,
Отсутствие таланта
За сложность выдаёт.
Такие выкрутасы -
То тенором, то басом,
Что книги - эх, Марласов,
Уж не берёт народ.
* * *
"Ни дня без строчки" -
Вот девиз поэта.
Ему бы руки
Оторвать за это!
* * *
Ты ждёшь - начнёт поэт, певец измен,
Стихи читать про женскую любовь?
Нет! Стихи я зажимаю, словно кровь
Клокочущую из вен.
* * *
Огни, огни... Шатается эпоха...
Туман в глазах, зелёные круги...
"Поёт поэт", - злорадствуют враги,
Но замерли друзья: поэту плохо!
* * *
Говорю тебе искренне я,
А тебе остаётся поверить:
Мир наш - дерево,
Корень - земля,
Ствол - столб воздуха,
Ветви - ветер.
Может быть, удивляясь слегка,
Ты поймёшь - этот образ правдив:
Над землёю висят облака,
Словно яблоки - белый налив.
* * *
Никогда в таланты я не метил -
Мысль о том казалась мне пошла.
Жизнь прошла, а я и не заметил,
Я и не заметил - жизнь прошла.
Одеяло неба ниспадало
На мои усталые глаза.
Я воскликнул: "Как я прожил мало...
Можно ли ещё?"
Увы, нельзя.
* * *
Как тяжело на сердце, тяжело,
Как будто бы в него со всей Вселенной
Привезено отчаянное зло
И аккуратно сложено - в поленья.
Я чувствую, что надо в магазин, -
Бреду к нему, конечно, по привычке,
Чтобы купить какой-нибудь бензин
И не забыть какие-нибудь спички.
Прислушайся к себе - и говори,
И в речи этой всё переплетётся:
И жалобы уставшего колодца,
И солнечные возгласы зари.
И в этой речи всё переплетётся,
И будет речь похожа на ручей,
Колодец - на соседнюю мечеть,
Мечеть - на отражение в колодце.
* * *
Я знаю, что жизнь - это строчка,
Которой не быть золотой,
Её не продлишь запятой,
Она увенчается... точкой
* * *
Мир наш - антистатичен.
В строгих линиях здания
Есть движения птичьи,
"Синий ветер касания"
Вольный ветер движения,
Как в волнах океана,
Есть в творениях гения
И в стихах графомана.
Литературный Кисловодск. январь 2012 года - N44-45
Борис Поляков
Хабаровск
* * *
Пушкиных хоронить -
Это мы славно умеем.
Умерших обвинить -
Можем, стараемся, смеем.
К датам имеем власть,
Вольно жонглируем ими.
Сравнивать - просто сласть -
Чьи-то грехи со своими.
Нам неподвластно лишь
Странное настоящее.
Волей не укротишь
Время, вперёд летящее.
2005 г.
* * *
Как страшно быть до срока стариком!
Когда душа стареет, а не тело,
Когда не болен страстью ни о ком,
Ни до чего живущего нет дела...
Нет седины, нет старческих морщин,
Но нет давно желаний и стремлений.
Грызёт хандра без видимых причин,
Бездумно, без малейших сожалений.
Одни живут, и в семьдесят - юнцы,
Которые минуте каждой рады;
Другие в двадцать - словно мертвецы:
Пустые души и пустые взгляды.
И как же жить, когда душа пуста?
Зачем я здесь? Ни для кого нет прока,
Что доживу, быть может, и до ста
В течении всеобщего потока.
2009 г.
ПОСЛЕ МЕТЕЛИ
Холодное пламя метели угасло,
И снег обжигающий стих.
Прозрела луна - вологодское масло,
Хоть мажь её щедро на стих.
Какое блаженство хрустеть сапогами
В уже безопасную ночь.
В такую минуту я даже с врагами
Отпить мировую не прочь.
Морозец бодрящий,
как друг настоящий,
Выводит без грубости хмель.
Не думал, что ночь
может быть так блестяща!
Спасибо за искры, метель!
Люблю я мгновения после метели,
В них некая сказка живёт,
Что слушал когда-то я, лёжа в постели,
В шестой от рождения год.
2010 г.
Андрей Канев
Сыктывкар
* * *
Горела Вифлеемская звезда
Над храмом моей маленькой отчизны.
До родины дойдут ли поезда?
Вернутся ль те, что как-то меня вывезли?
Родиться там, где зэки валят лес,
Почётно было и неискупимо.
Снимаю на ночь памяти протез:
Она впотьмах блуждает сиротливо.
Чтоб не бежали по весне зэка -
Вокруг конвой, собаки, автоматы.
С промзоны шла вагонами щепа,
Её пронзали щупами солдаты.
И мы от любопытства, пацаны,
Почти что лезли скопом под вагоны,
Прибавив конвоирам седины,
В рожках их не убавили патронов.
И этот опыт сохранил мне жизнь:
Она не раз кидала под вагоны.
Ютятся звёзды на моих погонах.
Над Княжпогостом
звёздочка, зажгись...
* * *
Лира лагерная стынет на ветру,
За барак её швырнул "дэпээнка".
Ну а я, коль не спою, верняк помру...
Сколь уж лет не пил парного молока!
Зацепилась за "колючку" моя песнь.
А летела ведь до мамы, словно шаль.
Приговором шибко сбили с меня спесь
И веригами навесили печаль.
Ночью стылой проберуся за барак,
В душегрейку свою лиру заверну.
Без неё душа из угля сразу в шлак...
Выйду, первым делом застрелю жену!
Лира лагерная, шёпотом пропой
О моей совсем не зековской судьбе.
Нипочём теперь "запретка" и конвой,
Я живу теперь не в зоне, а в себе...
* * *
Стучали колеса телячьих вагонов,
По телу России неслись поезда,
В одном из которых страдала корова,
Ее в Коми край привезут навсегда.
А там, по-над Доном, пустели станицы:
Сгоняли зажитков с насиженных мест.
Мелькали в вагонах казацкие лица,
На Север они увозили свой крест.
Страдала корова по имени Машка:
Никак не понять ей, за что, почему
Ей выпала доля, рогатой дурашке, -
На Север в вагоне катиться в тюрьму.
Мой прадед, казак хитромудрый,
за Машку,
Чтоб вместе с людьми
в тот телячий вагон,
Отдал коменданту дамасскую шашку
И старый с огромной трубой
граммофон.
Корова страдала от голода горько,
От каждой в судьбе непонятной версты.
Мой дед так и выжил:
он был ей теленком...
А вдоль полосы колосились кресты.
Рябая буренка спасла человека,
Давая за сутки стакан молока.
Шел третий десяток двадцатому веку...
А я в двадцать первом живу вот пока!
* * *
По треклятой статье полста восемь
Уходили станичники в осень,
Уходили, чтоб не возвратиться,
В приполярных снегах раствориться...
Кто в тайге, а кто в угольной шахте,
Мол, страну от разрухи избавьте,
Пусть живется ей великодушно,
Разухабисто и равнодушно.
Но в сердцах о казачьих станицах
Затаилось всё то, что им снится...
Злая память песком оседала
В почках, сердце, перронах, вокзалах.
И не вытравить профиль наколок
Даже в будущем, лет через сорок.
* * *
Там, где лес давно уже не рубят,
Где зимой мороз всему король,
Где еще живут в бараках люди -
Там и есть поселок Вожжа-Ёль.
Он когда-то был "цветущим раем"
Из мужской и женской страшных зон.
Здесь полковник полный был хозяин,
Срок тянул писатель Лев Разгон.
Ездил я в заброшенные зоны.
Столько лет со сталинских времён
Утекло... Меняются законы -
Памяти лишь срок не отменён.
Вот она, страны великой драма,
Где ещё колючка на столбах.
Родилась тут в женской зоне мама
И взросла на зековских хлебах.
Со столба подгнившего локалки
Той колючки ржавый злой кусок
Я отрезал, намотал на палку,
В сейфе спрятал и закрыл замок.
Литературный Кисловодск. май 2012 года - N46
Борис Поляков
Хабаровск
ВЕСНА В ГОРОДЕ
"Будь здоров!" - говорят мне трамваи,
Когда я, глядя в солнце, чихну.
Даже город становится в мае
Не на город похож - на весну!
На листве тополей придорожных
Нет ни пыли, ни смога - свежа.
Стало холоду в городе сложно -
Он в таёжные дебри сбежал.
Там и тут расцветают на клумбах
Не обёртки уже, а цветы.
У железнодорожного клуба
Парень с девушкой снова на "ты".
И прохожие будто от спячки
Пробудились - улыбчив народ.
Даже я позабыл про болячки
И такой же - весны пешеход.
Дует с речки приятная свежесть,
На газонах трава зелена...
Город в мае, на солнышке нежась,
Каждым камнем напомнит: "Весна!"
2011г.
КОММУНАЛКА
Прогорклым маслом
пахнет в коммуналке,
И старостью, и бедностью, и дном...
Спирт есть в бутылке
из-под минералки,
А значит, спать не будет нынче дом.
Над лампочкой скопилась паутина -
Колышется ажурный абажур.
А форточка стучит, как гильотина,
Играют тени в разности фигур.
Обыденная, в общем, обстановка,
Нет повода вторгаться здесь стиху.
И только у Петровича обновка -
Висит петля кручёная вверху.
2011г.
ИКАР
Почему-то решили:
нет больше на свете Икара,
Мол, стремился на свет
и сгорел, как простой мотылёк.
Только гляньте: сидит на скамейке - беззубый и старый,
Тлеет в жёлтых губах
самокрутки больной уголёк.
Да, он к солнцу летал. Не достиг...
Обломал свои крылья.
Жизнь сложилась не так, как предрёк умудрённый Дедал.
Древнегреческий миф
обернулся российскою былью,
И не помнит Икар,
о полёте ли с детства мечтал...
Наставлял он детей, а теперь -
непоседливых внуков,
Что негоже летать,
не доделав земные дела.
Да к тому же упасть с высоты -
нестерпимая мука,
Рана в сердце его
до сих пор зарасти не смогла.
Тлеет едкий табак, и в дыму
всё мерещится небо,
Не забыть никогда, как прекрасен свободный полёт.
Разлилась по костям
стариковская памяти нега:
Окрылённый юнец
никогда-никогда не умрёт!
2011г.
* * *
Допит коньяк,
увяли хризантемы,
пуста строка.
Не доказали жизнью теорему
наверняка,
Не отвратили чудом неизбежность,
не отвели,
Лишь расплескали и любовь, и нежность -
не донесли.
Вторая за день пачка никотина -
всему итог.
Так и не стали целым "половины".
Не хочет Бог?
Бессонна ночь порою, но рефлексы
уже мертвы.
Опошлена любовь животным сексом...
Такие вы?
2011г.
* * *
За каждой строчкой
притаилась вечность,
Но я боюсь за строчку заглянуть.
Боюсь восьмёрок -
цифра "бесконечность"
Куда-то вверх указывает путь.
А я - земной. Во всех своих обидах,
В курении на кухне поутру.
Лишь иногда я важничал для вида:
Погибнет тело - духом не умру.
Настанет время - стлеют даже строки,
И Вечность - только слово в словаре.
И в новом нескончаемом потоке
Растают запятые и тире...
Но я в дыму отчаянной махорки
Опять пишу, и сразу невдомёк,
Что снова вечность отворяет створки
И заглянуть зовёт на огонёк.
2012 г.
ИЗМОРОЗЬ
Ветви пудрой сахарной обсыпал
Утренний кондитер Дед Мороз,
Но его стряпнёй не будешь сытый,
Только взор порадуешь до слёз.
Кто-то скажет: "Это вам не сахар!
Это бриллиантовый ажур!"
Пусть и так...
Украсил Дед с размахом
Ветви, окна - ювелирный сюр.
Ну, а в ком фантазия убога,
Скажет просто: "Изморозь сильна" -
И потащит валенки к порогу,
Где нальют игристого вина.
2012 г.
ПРЕДВЕСЕННЕЕ
Под вялым солнцем,
несмотря на холод,
Сугробы вянут - короток их век.
Лёд на реке внезапностью расколот:
Опять весна?
Ах, бедный, бедный снег...
Кому-то грустно,
кто-то счастьем полон:
На масленицу вкусные блины!
Недолго деревам осталось голо
Взирать на мир - полшага до весны.
Я ж, как сугроб,
нахмурив серобровье,
Не рад весёлой песне воробья:
Зима меня наполнила любовью,
Весна всё отнимает - беден я...
2012 г.
ДЖУЛЬЕТТА
Ты на балконе, как Джульетта,
Что ждёт Ромео своего,
В такую рань полураздета
И не скрываешь ничего.
Волнует утренний румянец
Мою стареющую грудь.
Задумчив глаз открытых глянец -
Посмей подобное забудь!
Я напишу стихотворенье
(Как мне иначе быть собой?),
Джульетта, чудное виденье,
Непостижимый ангел мой!
2012 г..
ХАРОН
У Харона скопилось немало монет,
Но он всё ещё новую лодку не купит
И всё так же в лохмотьях везёт на тот свет
Души грешных людей, с телесами их вкупе
Раскошелься, Харон! Прикупил бы паром
Или яхту приличную с дизельной тягой.
Я вот беден, как мышь,
но пишу не пером,
А нормальною ручкой на белой бумаге.
И не хмурься! - Тоска,
наконец улыбнись! -
Пассажирам твоим
будет легче намного.
И к тому же не ты
реквизируешь жизнь,
Ты всего лишь слуга у жестокого Бога.
2012 г.
ВДОХНОВЕНИЕ
Мне только ночь даёт чернил для ручки,
А месяц с войском звёзд - заменят свет.
И этого довольно самоучке,
Которого призвание - поэт.
Вдохну морозной тьмы,
расправлю плечи -
И сам собою льётся рифмосказ.
Тем более заняться ночью нечем:
Не спать же, массажируя матрас.
Я встречу утро багажом приличным:
Блокнот измаран, в пепельнице - стог.
Бессонницу утешил на отлично
И с ямбами управился, как смог.
Готовь же, ночь, ещё чернил погуще,
С тобой дружить условился навек.
Я как поэт по сути всемогущий,
Пусть и весьма убог как человек.
2012 г.
Исанна Вороновская
Моздок
ДОРОГА - МОЙ ДОМ
В местном дурдоме глухо, как в танке,
там человек человеку - сучара или пустое без имени тело,
глядящее в никуда.
Вот беднячка затюканная,
замурованная в саму себя.
Молитвы её мыком зовутся,
она по-зверьи призывает смерть.
От скорби и боли дайте испить ей
воду забвения, которая слаще и пьяней вина.
Пусть иней черствеет в провале рта,
но ей грезится радуга и благостный сад...
А за окном безбытным
снег с грязью пополам.
СОЛДАТ И ТОЛСТОЙ
Проклятый Толстой,
ты учил, что только любя врагов познаешь Бога.
Нас, утрамбованных
в свинцовую давильню, учили только убивать и умирать.
Закалённая сталь, закалённая тварь, изъеденная вшами,
злое мясо войны,
мы не просили пощады.
Мы стали огнём и железом,
печаль и мечты развеяв по ветру.
* * *
Не бейте в живот спящего в снегу.
Он, в шубейке на рыбьем меху,
хватает воздух
ртом трущобным.
В глазах тоска оловянного солдатика,
в них божьей искры нет.
Анатолий Марласов
Кисловодск
* * *
Я был один... Пустынная стезя
Вела меня в печальное унынье.
Врачи мои показывали спины,
И улыбались глупые мужчины,
И опускали женщины глаза.
Я вынужден был всё-таки идти
Туда, куда вело предназначенье.
И, понимая то, что я не гений,
Я пел не гимны, а по настроенью.
И не сбивался с верного пути.
Но был один... А кто сказал, что боль
Простого, извините, человека
Не излучает, как мерцанье - печка
И сахар, рафинированный, в вечность,
И вечность, растворимую, как соль?..
* * *
И гаснут, гаснут фонари,
Как и твои уста.
Ты мне, пожалуйста, не ври,
Не ври, пожалуйста...
Пожалуйста, не надо мне
Сто обожателей -
И по зиме, и по весне
Не ври, пожалуйста.
И летом тоже говори
Мне только правду лишь,
И даже осенью не ври,
Не ври, пожалуйста!
* * *
Не милости прошу у Бога,
А независимости, той,
Чтоб жизни дальняя дорога
Казалась маленькой тропой.
А то, что было, как мгновенье,
Как очень узкая тропа,
Родило вдруг стихотворенье,
В котором вся моя судьба.
* * *
Даже если жена
И ехида-подруга,
То причём тут страна,
Эта мрачная ругань?
Пусть летят облака,
Пусть тревожно от снега,
Но весною река
Лёд глотает от смеха...
* * *
Вот и последняя страница
Моей истории любви,
Она не может повториться,
Как ни пытаюсь, но, увы.
Она исписана небрежно,
Она писалась наспех, но
Хранит чарующую нежность,
Как крепость - старое вино.
Она прочитана. И всё же
Я возвращаюсь к ней опять,
Чтобы итоги подытожить
И непонятное понять.
* * *
Что этот мир тревожный значит
В сравненье с выдуманным мной!
В нём дети никогда не плачут,
Никто им не грозит войной.
В нём солнце пляшет и ликует:
Все тучи я убрал рукой,
В нём даже ветер злой не дует,
Уйдя на пенсию-покой.
Мир мой изысканно вальяжен.
А он таким не может быть,
Он моей выдумкой наряжен
И приказал недолго жить.
А мир тревожными ветрами
Гудит сиреною над нами...
* * *
Затихает заснеженный день,
Проясняется небо и звёзды.
Как глаза ребятишек из детских яслей,
Блестят удивлённо!
А метель, что весь день
завывала волчицей,
Улеглась на пороге у дома,
Словно белый кутёнок.
Затихает огромный наш дом...
Дочь моя спит, ручонки раскинув.
Тихо так... Я стою у окна
И смотрю на безмолвное небо
До боли в глазах и до боли
Где-то в области сердца...
Отчего эта боль?
* * *
Иронизирующий след
Моей души, моей стихии
Сведёт, наверное, на нет
Мои стихи... Они простые.
Сегодня пишут все не так,
А нервно, дробно, барабанном,
Наивно, весело и странно,
За деньги пишут. Просто так...
И все, как правило, поют:
Кто дребезжащим козлетоном,
Кто строя лад по камертону,
Кто душу выплеснув свою...
Иронизирующий бой,
Мой желчный смех - моя утеха,
Хотя давно уж не до смеха,
Но что поделаешь с собой?
Всё реже мы играем туш,
Всё чаще платим неустойку.
Как можно верить в перестройку,
Не веря в перестройку душ?
Иронизирующий слог -
Моя надёжная защита,
И ты, мой критик, не ищи-ка
Мою тропинку средь дорог.
И раствориться в облаках,
Иль навести на душу глянец...
Я не смогу теперь и глянуть
На недостойных свысока.
Иронизирующий лёд,
Конечно, всё-таки растает,
И на душе прекрасно станет -
Наш мир ирония спасёт!
Марина Гончаровская
Минводы
* * *
Так значит, я еще жива?
Не всё сжевали жернова,
Раз пью весну смертельной дозой
И воровато жму к груди
Зари увянувшую розу...
Противоядье, погоди!
Тяжёлый короб за плечами -
Преклонных лет, ума печалей...
Стигмат любви на стебле ночи -
Субстрат души моей, бескровно Кровоточит
и верить хочет -
(Набором истин безусловных
Сыта по горло) - в ересь снов... -
Не обессудь же, суть основ!
Форматы снов творим мы сами...
Не заручившись небесами,
Скользим из старости оков
В легчайший мир, столь неподлунный,
Сколь с незапамятных лет юный...
Пред Вашим юным светлым взглядом,
В нём, не боюсь сравненья, - рядом...
Мы с Вами сопредельны снами! -
Не по меже неразволочны,
Но поделившись небесами, -
Струит рассвет заката пламя,
Смешав законы дня и ночи...
В снах всё, что не случится с нами.
Очнувшись в явь поодиночке,
Накроет времени цунами
И разнесет к исходной точке:
Вас - в Ваш рассвет,
Мне - править строчки
В почтенной роли "Старой дамы"...
Как будто мне и дела нет...
* * *
Ты для меня святая виртуальность,
Мой бред и боль.
Привычная обыденность, реальность:
Ты - для другой!
За что ей даровал такое счастье
(Господь, прости...)
С ним - дни и ночи, нежность и участье
Переплести?..
За что мне испытаньем это счастье -
Таясь любить? -
Взгляд пригубить,
Как в таинстве причастья,
И... день прожить...
* * *
В запретной теме - вплоть До плоти в плоть...
Где цель и средства спутаны небрежно -
Всё без узды, обречено, безбрежно -
В неразволочном выдохе: "Люби..."
Изнанка оборотная любви:
Инстинкт и Дух схлестнутся неизбежно.
Суть - изнутри,
а судят больше внешним...
Где двое - антиподы -
Я и Ты;
Где 50 на 50 лечь решкой
В клеть тел из состояния души.
Оттуда возвращаешься не прежним:
Не королевой, но уже не пешкой -
Под фиговый листочек: "Не греши!" -
Предавшему ты предан был, но - прежде!..
Вскользь приговором взгляда, столь небрежным, -
Горят обетованные надежды -
Последние спасенья корабли.
Оставь край этот выжженной земли...
Бумажные кораблики любви -
безгрешны...
ПЛАЧ ПО ЛЕТУ
Последним лучиком приветным
Целует, умирая, лето...
Порхнет синичкой из горсти -
Последним выдохом: "Прости!.."
Не оставляй меня одну
На этом людном перекрестке!
Почуяв лета слабину,
Осенний ветер, парень хлесткий,
Вслед свистнул скоротечным парам -
Курортно-пряничным бульваром,
Платьишко прочь с души рванул:
В запале "палку перегнул"...
Ах ветер, нынче ты в ударе,
Раз скрипача в потёртой паре,
При скрипочке и божьем даре,
В "скрипичный ключ" дугой согнул!
Облагораживая нравы,
За грошик правый, Боже правый,
На ветер мучал тот струну...
Подайте ж, граждане, ему!
Под перекрестьем взглядов хлёстких
Я по тебе тоски хлебну -
Заместо "горькой" у киоска
Пустившись "в тяжкие" - ко дну! -
Не оставляй меня одну
На суд давно минувших вёсен,
На "с распростертым": просим, просим! -
Врасплох застигнувшую осень!..
Живой мне не вменяй в вину:
Тепла во мне живое просит,
А ты мне - белым флагом проседь -
На милость старости-врагу!..
От "милостей" таких в кавычках
Бегу к свистящей электричке -
Железный нос её пока
Целует бампер тупика!
Запрыгнувши в последний миг,
Переназначу время года! -
Весны под слякоть с непогодой
Нам, осень, хватит на двоих!
С высот низвергнутых высот
В застройках человечьих сот
За примиренье двух подходов
Всплакнет растроганно природа -
От тупика из Кислых Вод -
Дождём - до тупика в Минводах!
* * *
Не под птичью стальную трель
Электричек - сверлом в виски -
Ходит следом двойная тень;
И я путаю целый день,
Где моя тень, где - черный зверь
Тени - чёрной по Нём тоски.
Не бинтуй, зари полоса,
Ран земных в пламень райских роз!
Лучше птах согрей в небесах:
На мороз метеопрогноз!
Ибо мёрзнет слезой роса
С роз, которые Ей принёс!
Он развесит Ей словеса...
Он в мой нерв до кости пророс...
Нитью - нерв. Кукловодом - страсть!
Впереди - вожделенной - кость!
(И всегда впереди она!)
Наглодалась - голодной - всласть! -
Разминулись мы, юный гость:
Жадно жизни хмельную злость
Пьёшь взахлёб. В страсти - честь, до дна!
Ни жена я тебе, ни мать...
Грел порог - вот и приросло!
С мясом - времечко - отдирать,
С воем! - бабское ремесло.
Не винись - не давал зарок!
Молода Она! Ты - из слов и ласк!
В шепоток: "Знаю, всё, что мог..."
Я свое взяла. Ей - как Бог подаст...
* * *
А в снах звенит заблудшая капель;
А явь - в глаза - пыль мороси с порога!
Полжизни за тепло!
Полцарства за апрель!
Всё золото, опавшее под ноги,
В ночь утекло! -
Под утро - прах и прель -
На скатерти накатанной дороги
К тебе, весна, мимозе-недотроге,
Через крещенской проруби купель!
Сергей Козьминых
Михайловск
СТИЛЬ ПИСЬМА
С нами Вечный Двигатель стрижей!
Триста лет они всё в выси.
Десять тысяч лет прошло уже,
Миллион - как отдалённый выстрел
Ах, птицы - сон души моей!
-Стремительны в своём полёте.
Зовут-горланят во всю глотку
Сквозь наслоенья лет и дней.
Меня - в поэзии найдёте...
В янтарной капле - комаром,
Но всё равно на грани взлёта -
На грани выкрика в окно!..
Восток мне в душу заглянул:
"...одна на всех - и стерхов стая,
И вишня, что цветёт-взлетает
В Неиссякаемость одну..."
ВОЗЗРЕНИЕ
Настроил почерк - душу разбудил
Цветеньем вишни и нарциссов...
Стих в прозе - со страницы чистой -
О плотской "Поэтической" любви... -
Подснежники бахилами примял
В саду подслеповатый Гений:
Заведомо он всё "навскидку" знал
От истины до "диких заблуждений".
Печатают его и матерят
За скупость и за сухость слова.
Ему звонят и просят снова
"Поэтизировать" - на злобу дня.
"Примитивист?.." - Но скажет чуть -
И ни убавить, ни прибавить.
Слова его - в Галактике живут,
В трагедии, восторге и забаве...
Стихи его - до Питера дошли:
Горланит яро среди буден.
Ему на Пасху сорок будет:
"Мы - Крохи непричесанной любви!.."
КРУГОВОРОТ...
В Семиречьи - истончали реки.
В одночасье - измельчал народ:
Либо я - Поэт, начала века
С истиной своей - наоборот.
Со своим аршином - либо Вечность?!
Жар пустыни, уток серых лёт.
Пусть Восток легендами живёт -
Мне б свою Вселенную вновь встретить!
Как случилось: в сорок лет забыто,
Где я рос и чем всегда дышал?
Казахстан - отрочества обитель:
Тайна гор, Балхаш и Кара-тал.
Будь, Пустыня! Ты опять со мною!
Внове всё, как с чистого листа.
Память... Степи, Мать и Элиста -
Но теперь уже над Элистою...
Бог весть где, но заново живые:
СССР, и гордая звезда,
Алатау - пики гор святые,
Впаянные в сердце навсегда.
ЗАВЕЩАНИЕ...
Что даст синице Чёрный Кот,
Сверчок, четвёртый, пятый?.. -
В вязанке хвороста за хатой
Игра с пристрастием идёт...
И даже на порядок выше,
Где девушка в мечтах живёт:
Хрусталь, рояль, букет на крышке...
И снова тот же самый кот.
Я позвоню по телефону,
Хотя и знаю наперёд:
В "высоких" отношеньях - лёд,
Гудки протяжные: "нет дома".
Азарт борьбы и степень риска:
Родня кукует у ворот!
В стихах моих, как в чёрном списке, -
...Стотретьим - Чёрный Кот идёт...
ВЗЛЕТ!..
Потолок... Выше мне не взлететь.
Мой масштаб - Горный Пик от Орлана.
Мой подъём - в предзакатную медь...
Моё сердце - открытая рана.
Мне немыслимо жить без границ
Вертикальных, предельно открытых.
Робкий стих - и в "Серебряный Свиток"!
Хутора... И пещеры столиц...
Мне так горестно жить без тепла
Сопредельных поэтов из стаи.
Ты меня измотала дотла,
Изабелла - Форель Золотая!
P.S.
Ничего! Я когда-то вернусь
На умытые светом просторы -
В свой заштопанный речкою город...
Ваш покорный слуга -
Горный Гусь...
ОТ И ДО!
Мальки играют в мелководьи.
Крылаты ласточки в игре...
Мне душу тем не отогреть,
Что я сугубо - в хороводе.
От рыбы красной на порогах
До тьмы оленьей на пути -
Ищу в сугробах и восторге
Поэзии своей мотив.
Чудовищный диктат природы -
От гор до плёса в серебре.
Там снежный барс по снегу ходит...
И этим я уже согрет.
Пусть видимость Вселенской Мощи -
Отец, адепт какой-то силы.
Поэт с его молчуньей милой,
Шалаш, в её девичьей роще... -
Поэзии своей мотив
Ищу в восторгах и тревоге -
До взлёта вожака в пути
От хрипа сёмги - на порогах.
Андрей Канев
Сыктывкар
* * *
Я искупаю прошлое сегодня, -
Его лишь настоящим искупить.
В нём призраки нешуточные бродят,
И их не позабыть, не позабыть!
Там ангелы тревожат мою душу,
Там демон половицами скрипит.
Там я, войны хоть не герой, не трушу:
Ведь пуля в спину всё ещё летит...
Высоким делом величают в люди,
А подлым словом низвергают ниц.
Ласкал я чьи-то шёлковые груди,
Мотался по окраинам столиц.
Пил виноградных вин хмельное зелье,
Знал вкус кубинских жгучих табаков.
Был заводилой скорби и веселья...
А ныне не сорвать с души оков.
Я искупаю прошлое сегодня,
Когда в далёких странах сыновья,
Обувшись в мои латаные бродни,
Мотаются, давно забыв меня...
* * *
Вот, начинаю привыкать к хорошему.
Мне нравится, мой незабвенный дом.
Природа стелет мне ковры порошею,
Когда к нему мы с суженной идём.
Когда белеет вся в снегу акация,
И тополя раскидисто светлы,
И пишет свои дерзкие реляции
Позёмка, подчинённая зимы.
Тепло твоим дыханием овеяно,
И подаёшь ты к чаю пирожки.
Я вспоминаю, ездили в Дивеево:
Дорожкой знаков пятились флажки.
Подай мне руку: я привык к хорошему,
Былое в моей памяти сотри.
Наступят дни весенние, погожие,
У нас их будет, точно знаю - три...
РОЖДЕСТВО ХРИСТОВО
На Рождество
куличи напекают и сайки.
На Рождество
дуют с запада стыло ветра.
На Рождество
по селу на расписанных санках
Едет к закату по горкам, смеясь, детвора.
Звёзды усыпали небо своею судьбою,
Люди завидуют этой небесной судьбе...
И не сойтись никогда Магомеду с горою,
И никогда не забыть, не забыть о тебе.
На Рождество я уеду в далёкие страны.
На Рождество буду весел и, может быть, бит.
Где-то заколют во благо святого барана...
Лишь по тебе моё сердце саднит и саднит.
Свечи затеплятся в храме
во славу Рожденья
Для православного люда
святого Христа.
Кто-то прочтёт...
и забудется стихотворенье.
В сердце останется боль,
без тебя пустота...
Вадим Говоров
Сыктывкар
* * *
Нет ничего чернее, чем земля,
Оплаканная горем матерей,
Нет ничего чернее, чем земля,
Укрывшая собой своих детей.
Нет хуже смерти в траурных шелках,
Такой нарядной и такой нагой.
Её несём мы вечно на руках
И не избавимся никак от ноши той...
* * *
Ах, какое небо голубое!
Как сочна зелёная трава!
Как прекрасно всё вокруг земное,
Даже чуть кружится голова.
Краски ярки, звуки умиляют,
Запах чуден, мир так многолик.
Непрестанно этим восхищает,
Непрестанно, то есть каждый миг.
Каждый миг рождает вдохновенье,
Растворяясь чувствами в груди.
Разве может быть ещё сравненье?
-Только счастье этому сродни.
Николай Герасимов
Сыктывкар
* * *
Непогода пройдёт,
и пройдёт чередой твоя жизнь,
Будет солнце светить,
будут вьюги лицо обжигать,
На любых перепутьях
царевною ты удержись,
Не забудь, как умела
свои "шалаши" обживать.
Не забудь, как на краешке света легко, безоглядно жила,
Сыктывкарскую глушь,
воркутинский простор не забудь.
Пусть надежда и вера твои
осеняют дела -
Для меня ты всегда
журавлём прилетающим будь!
* * *
Уезжают друзья с Северов,
Словно птицы, на юг улетают.
Новый круг, новый край, новый кров
На широтах иных обретают.
То один, то другой - в перелёт...
Ну, а наша судьба - оставаться,
Обживать этот снег, этот лёд -
И за тысячи вёрст не теряться!
Сергей Каплан
1954 - 2010
МАРИНЕ АРСЕНЬЕВНЕ ТАРКОВСКОЙ
Александр, Арсений, Андрей -
крик, иголкой застрявший в гортани
у страны тиранической дряни,
забуревшей на красной заре.
Александр, Арсений, Андрей.
...Говорящие звезды созвучий
прожигают пространство сквозь тучи,
каждый звук - в миллион фонарей.
Александр, Арсений, Андрей...
А, Эр, Эн - три чарующих звука:
вдохновение, рана и мука,
а разлука - острей и острей.
Александр, Арсений, Андрей.
Три отца моих, три моих сына.
Слышу в имени ясном МАРИНА -
АЛЕКСАНДР, АРСЕНИЙ, АНДРЕЙ.
1992
* * *
Меня уже и нет,
А ты люби меня,
Ты верь, что я к тебе
Хотя бы на чуть-чуть
Вот-вот сейчас зайду
Из бешеного дня,
И рядом погрущу,
И рядом помолчу.
Меня уже и нет,
Но есть мои слова -
Они и тут, и там,
Как шарики, висят,
И душу не скребут,
И весят лишь едва,
А форточку открой -
И вздрогнут, и взлетят.
Но только позовешь -
Они опять с тобой,
Как голуби к губам,
И будут ворковать -
Малиновый, седой,
Зеленый и рябой...
Все голуби, шары -
Они мои слова.
Но только без любви,
Конечно, не понять,
Зачем и этот стих,
Зачем и звук и цвет.
Меня уже и нет,
А ты люби меня.
Ты все ж люби меня,
Хотя меня и нет.
* * *
В набежавшем январе
зажигаюсь от апреля,
от его шальной капели
средь метели на дворе.
Наливаю в кружку чай
или хлеб ломтями режу -
радость слушаю всё реже,
чаще слушаю печаль.
Жду апреля, жду-пожду,
и февраль сливаю с мартом.
Про себя ругаю матом
передряги и нужду.
А когда придет апрель,
я до дури подобрею,
может, бороду побрею,
может, дверь сниму с петель,
и впущу к себе весну,
с потолка сошкурю копоть,
и начну сосульки лопать,
и стихи писать начну.
1986
* * *
Все ближе, ближе к сорока.
И на хвосте несет сорока,
Что чашу друг испил до срока.
Ушел. Не дрогнула рука.
Прошедшего лиловый цвет
Цветет на нашем общем поле
С коричневым оттенком боли
И с синим отсветом побед.
Кольцом багровым вкруг виска
След поцелуя или дула?
Жизнь вопросительно-сутула...
Все ближе, ближе к сорока.
1990
МОЕЙ ЛЮБИМОЙ
...И когда над лесом тонконогим
молния распорет небосвод -
я взлечу над скатертью дороги,
над безглазой хмуростью болот.
Свет мой потускнеет понемножку
и потом среди живых огней
я останусь тенью на окошке
старенькой избушечки твоей.
Не губи себя в паучьих стенах,
весели себя огнями дня,
растеряй мое тепло в изменах,
разлюби, но не забудь меня.
1992
* * *
Никогда мне не выучить воздух апреля -
ускользает невнятно из марта и в май...
(О, кондитерской фабрики дух карамельный:
отойдёшь на сто метров - потерянный рай.)
Сладкий воздух берёзовых клейких листочков,
пряный обморок первой травы у ручья.
На весеннем ветру я сменил оболочку,
и прошедшая зимняя нынче - ничья.
Дремлют где-то за маем июньские нюни,
и июльские ульи жарою гудят,
ветер августа - густо настоянный - дунет,
сдует жизнь нашу к осени чуть погодя...
А пока: неизученный воздух апреля,
а пока незаученный привкус любви.
Отбивает судьбу барабанчик капели,
и стремительно жизнь улетает. Лови!
Виталий Василенко
Ростов-на-Дону
* * *
Почему меня терпят с трудом?
Потому что повсюду - дурдом?!
А на мне проявляются лихо
и уродство, и неразбериха?!
Только с кем-то наладишь контакт,
замечаешь, опять всё не так,
как отметил однажды Высоцкий.
Бездуховно всё как-то, по-скотски.
* * *
Кто - за тело, кто - за душу.
Дух, как будто, не при чём.
Смертный к духу равнодушен:
дух не в курсе, что - почём.
Сшибают душу с телом,
сюжеты громоздят.
Увы, такое дело
на Небе не простят.
* * *
Как прорвать мне блокаду?
По-другому писать?
Ублажать, кого надо?
Там, где надо - лизать?
Всем подыскивать ключик?
Мэтра звать километр?
И закуску с горючим
поставлять не в пример?
Так и делали раньше.
Поменялись названья,
кличут выпивку ланчем,
не грозит истязанье.
Тиражей, правда, нету:
разучились читать.
На диктат партбилета
можно тоже чихать.
Но другие напасти
закрепились на свете:
браконьерские пасти,
интернетские сети.
На тщеславные конкурсы
с адресами мобил
даже лучше не торкайся:
это холод могил.
Хоть редакции многие
поменяли состав,
обивать их пороги я
после круга устал.
* * *
Стою утёсом на своём
и раздражаю суетливых,
вгоняю в бешенство крикливых
и не дрожу перед зверьём.
Как волны, бились об меня,
теперь в обход пробили русло.
Позицию не изменял,
но почему-то очень грустно.
И пусто. Рядом никого.
Позицией лишён общенья.
Сложился текст под некролог.
Ведь нету жизни без движенья.
Но, если сделаю хоть шаг,
пойдут такие измененья,
что не поддастся измеренью
земная дрожь и гром в ушах.
* * *
Кому нужна свобода слова?!
Моей судьбы она - основа.
А вот госслужащий, чиновник
рот открывать и не моги.
Начальство сушит вам мозги,
а ты сопи подобострастно.
У подчинённых жизнь прекрасна,
от мафии до босоты,
не открывайте только рты.
Конечно, ежели зевнуть
или когда дадут жевнуть,
приоткрывайте рот, но зубы
держите по макушку в супе
или поглубже в каше, в хлебе.
Дозволено мечтать о небе
в горах, на отдыхе, на море.
Там, на просторе, хоть ори,
а здесь поменьше говори.
А каково творить поэту,
когда нужды в свободе нету?!
Из подворотни смотрят косо,
им стыдно, всё же, без вопросов
на свете белом проживать,
но как плодиться, что жевать?!
* * *
Прокофьев умер в тот же день,
когда скончался Сталин.
Рёв паровозов и гудков
его не провожал.
Я дирижировал "Гавот".
В живых ещё застал их.
В тот день десятый из годков
до рёбрышек дрожал.
Спустя полвека в этот день
ушла поутру мама,
а в тот же вечер сам познал
и скальпель, и наркоз.
Кошмарный марта пятый день,
чудовищная драма,
ворота вечности, вокзал
последних горьких слёз.
* * *
Кто останавливал коня,
не побоится и меня,
а в подожжённую избушку
пошлёт такую же подружку.
Их столько, хватких и упёртых,
видавших виды, ушлых, тёртых,
что речь о женской вкусовщине,
где просто места нет мужчине,
и оголтелые фанатки
ножом пропалывают грядки,
уничтожая сорняки,
не пропуская и строки.
Конечно, есть и дверь, и выход,
и после вдоха - краткий выдох.
Их можно и не замечать,
передавать другим в печать.
* * *
Есть желаемое и действительное,
а послушный самообман
на фантазии ослепительные
напускает и свой туман.
Опыт есть, что поверят легче так,
вроде творческого подхода,
и болезни успешно лечатся,
и довольна сама природа.
Правда, если успех зазнается,
может он всё испортить враз,
и Батуми в стихах узнается,
"как бы ни был красив Шираз".
* * *
Что-то хреново, братцы.
Ноги тащу едва.
Видимо, разобраться
какая-то рвётся тварь.
Гонит пульс аритмия,
крутит в самой крови.
Чем это кончится? Миром?
Кто заключит пари?!
* * *
Я оказался слабым звеном,
как в известной игре.
Впрочем, и на пути земном
притормозить не грех.
Как покрышки, сменить стезю,
в колею уронить слезу,
только лучше, чтобы глаза
не смотрели с тоской назад.
Впереди твой асфальт и грязь,
ямы, пробки твои, ухабы.
Повезёт - проживёшь, смеясь,
или будет не жизнь, а как бы.
Николай Чайковский
Горловка
* * *
Возвращаются птицы в зеленые гнезда,
В бузину, в сосняки, в камыши,
В эту пору граненные звезды
Ночь спешит зажигать и тушить.
В эту пору, как девичий сон,
Пыл иллюзий туманен и краток.
И снова врывается шорох лесов
В страницы идейных тетрадок.
12.03.1969
* * *
Я шатаюсь в зарослях дождя,
И вокруг ни следа, ни дороги,
В вышине по всем швам трещат
Голубые когда-то чертоги.
Я устал, я промок, я обмяк.
Вскоре дождь растянулся плашмя...
До чего же прекрасен мир!
Гольма. 31.03.1969
* * *
Ну и пусть ошибусь
До конца, до предела.
Пусть!
Из сотен возможных
Я выбрал одну,
Но чтоб эта дорога
Меня завертела,
И чтоб изредка все ж
Видел я вышину.
А дойду или нет,
Сомневаться не надо,
И не надо грустить,
Если я упаду.
За любовь у любимых
Не просят награды:
Я люблю,
Я пою,
Я иду.
10.04.1969
* * *
На вершинах снег,
На вершинах свет,
А в долине темным-темно.
Словно в толщу вод
Не проник рассвет.
На морское дно. На морское дно.
Среди трав густых
И цветов гвоздик
Старомодный корабль затонул,
То ль усталые люди
Перестали грести,
То ли шкипер от рома уснул.
Не будите - нет!
В ледяной рассвет
Пусть проснется команда вся
И увидит вдруг,
что и моря нет,
И на реях горят паруса.
11.09.1969
ДВА РУЧЬЯ
Два ручья холоднее кинжала
С ледников Гизе-Вцека сбежали.
В первом: звон, чистота хрусталя,
Во втором - растворилась земля.
Тот с объятий гранита, тот - с глины,
С шумом вырвались оба в долину,
Стало влажно в долине от брызг,
Они в русле едином слились.
Они встретились, что за беда,
Что в реке помутнела вода?
Ведь не только гремучее дно -
У них небо и солнце одно.
6.09.1969
Литературный Кисловодск. сентябрь 2012 года - N47
Андрей Канев
Сыктывкар
* * *
Спешат календарные даты,
Как будто составы в ночи.
В них едут простые ребята
Похожие, как кирпичи.
из них моя Родина строит
Врагам непреступный рубеж.
Солдаты вдруг станут героями
из бронзовых страшных одежд.
Пока же вагоны весёлые
несутся в кромешной ночи.
их жёны, не ставшие вдовами, -
Пока ни одна не кричит...
Пока ещё катится силушка
По неполонённой Руси.
и чтоб не прибавить могилушек,
Пощады у Бога проси!
* * *
Чтобы настроиться на поэтический лад,
Нужно, как скрипка, свой срок отлежать в темноте,
Чтобы вернуть свою стылую память назад,
Чтоб оказаться на нужной судьбе высоте.
Чтобы чехол кто-то сдёрнул упрямой рукой,
К струнам коснулся и звонко качнул камертон.
Чтобы нарушился миропорядок простой.
Чтобы догрыз своё яблоко старый ньютон.
Если же будет потерян тревожный смычок,
Струны порвутся под тяжестью сыгранных нот,
Стану поэзии трепетной я палачом,
Что утирает над плахою выспренний пот.
Сам четвертую сознание, душу и ум,
Сам отнесу умерщвленное слово к земле,
Что это, что это за безответственный шум,
Всё нарастает в колючей моей голове?
Мамины руки поправят подушку мою,
Мамины песни до детства проводят меня,
Тихо усну и во сне запою, запою
Скрипкой в ночи в самом сердце степного костра.
* * *
ладони снежные твои.
люблю я их прикосновенье,
Как будто лёд порой весенней
Ручьями светлыми звенит.
Смотрю на то, как ходишь ты,
Как будто с детскостью ленивой,
Чуть-чуть качнёшь пшеничной гривой.
и пахнешь будто бы цветы.
* * *
изгиб реки, укутавшейся в снег.
Вдали сосновый бор в опушке снега.
Смотрю, и теплит душу мою нега,
и затихает мыслей скорый бег.
Теперь я понимаю, почему
Перо в деревне тянется к бумаге.
Везут на дровнях сено по селу,
за ним пурга таит себя в овраге.
над избами дымок струится в небо.
Там перекрестья самолетных струй.
Смотрю, и тешит мою душу нега,
и шепчется любимой: "не горюй."
лохматый пес на бронзовой цепи
Хранит покой хозяйского удела.
Во мне еще так много всего спит,
и сделал я лишь половину дела.
Вдруг мир взорвался звуком в тишине:
Куда-то трактор потащил телегу...
Смотрю, и тешит мою душу нега,
и в очередь толпятся строфы мне.
Анатолий Марласов
Кисловодск
ВЕТЕР
Шел по городу артист,
расстегнув рубашку.
Был душой он светел, чист -
Все в нем нараспашку.
ничего он не таил,
раздавал подарки -
листья желтые дарил,
Словно контрамарки.
Только дунет - листья вниз
Так и сыпет с веток.
ну и ветер - вот артист!
не видать уж лета.
Весь он ягодами пах,
лесом и грибами,
нёс в стремительных руках
небо с облаками.
долго сцену выбирал,
Выбрал - площадь в центре
и такое выдавал
искренно и ценно!..
* * *
Читать стихи, как в боль свою поверить,
Я не люблю читать свои стихи...
Когда невмоготу - иду к деревьям,
Что так неодинаково тихи.
Сосна молчит печально и сурово,
Ей не сказать, душою покривив,
она как бы оценивает слово
и отвергает выспренний мотив.
Берёзка верит искренно и чисто.
Её ли можно, люди, обмануть?
С прекрасным звоном облетают листья
и обнажают истинную суть.
А дуб стоит, как вологодский дядя,
Которому приходится кричать,
он нависает над моей тетрадью
и ставит достоверную печать.
Печаль и радость им доверить можно -
они так сострадательны к чужим.
Читать стихи? но это очень сложно!
давайте, как деревья, помолчим...
ПЕСНЯ
открою природы чудесные тайны
и сердце открою для чистой любви -
Берёзы россии, как струны гитары,
А ветры россии, как пальцы мои.
Припев:
и музыка, и музыка
Звучит, звучит во мне,
Широкая и русская -
Под стать моей стране.
и музыка, и музыка
звучит у нас у всех,
душевная и русская
и чистая, как снег.
и хлынут ручьи, как печальные слезы,
и ты свои чувства, мой друг, не таи,
Как струны гитары - березы, березы,
А ветры России, как пальцы твои.
Припев.
Мы все исполняем душевные песни,
о чем-то хорошем, о чем-то родном.
Березы и ветры, давайте все вместе,
Все вместе о Родине нашей споем.
Припев.
РОЖДЕНИЕ БЕРЕЗОВОЙ РОЩИ
Березовая роща в снегу -
Это логическое продолжение снега...
Я шел по полю как на лыжах...
и вдруг - чудо!
Березовая роща.
Как она появилась?
В заснеженное поле упал метеорит,
он поднял вверх столб земли и снега.
Каким-то непонятным для человеческого мышления образом,
Из снега образовались стволы,
А из земли - ветви.
Так появилась березовая роща.
Пусть кто-нибудь объяснит мне это иначе!
* * *
Чуть заикаясь от восторга,
Ты говоришь мне про Кавказ -
Про магазины курорторга,
ну и про горы пару фраз.
А я не знаю - мне сердиться
или совсем наоборот -
Ведь это ж надо умудриться
Жить на Кавказе целый год!
и после чушь нести про платья,
Про свитера и джемпера,
Скажи, не врезалась ли в память
Тебе хотя б одна гора?
Ты не бродила по ущельям,
Под звездным небом не спала,
Ты не следила за пареньем
Высокогорного орла?
но ты бормочешь с извиненьем,
Что было некогда: дела...
ВОРОБЕЙ
не пойму я, хоть убей,
лишь морской волною пьяный:
"Ты откуда, воробей,
Посредине океана?
где родимое село,
Пашня, свежая пшеница,
Что же в море привело,
Чем тут можешь поживиться?
Ты к сообществу привык,
Промышляя в серой стайке.
не пугает тебя крик
Белоснежных этих чаек?
Теплоход наш, как Антей,
оторвался от землицы,
ну а ты-то, воробей,
Сухопутнейшая птица,
Что ты в море, вдалеке
от своих собратьев юрких?
захотел бы - и в реке
Помочил спокойно клювик.
не пойму я, хоть убей,
Чем земля родная плоше?"
и ответил воробей:
"А зато тут нету кошек!"
* * *
"Россия - есть чудная,
но глупая страна" -
Сказала мне, не знаю,
но только не жена...
В какой-то загранице,
не помню - за какой,
давал я кушать птице
нетрезвою рукой.
и мне сказала птица,
наверно, какаду:
"Пора уж помолиться,
Предчувствуя беду".
и я ответил: " Знаешь,
Твои слова, как гимн.
Меня не испугаешь
известием таким.
готов и умереть я,
но так хотелось мне -
не в этих имяреках,
А в русской стороне.
Чтобы не ваши слезы -
их пальмы не прольют, -
А русские березы.
Пусть не сочтут за труд,
В сибирские морозы
Поэта помянуть".
Сергей Козьминых
Михайловск
В ДВА НОЧИ
Я служил при Белой Королеве -
"офицер при шахматном дворе",
До "Час Зет" - среди "других" затерян...
где-то "чёрный" джокер - в контригре.
Может не настолько всё и сложно,
Коли Время - да расставит по местам!
Только кони огнедышащие там,
Только пешка - с паспортом подложным! -
и привратник - в шаге первобытном -
Серо-красная фигура на реке:
В череде магических событий -
С саквояжем золота в руке...
Между прочим, так давно играют
от начала, до заката дней -
никогда там не воздастся мне.
ледяные взоры не растают...
Вся надежда на забытую Принцессу! -
Рыбкой сирою стоит под перекатом
До поры - вне исторических процессов:
ферзевая пешка в белом платье...
ПРОРОК
Бабье лето с привкусом весны...
Первый снег, как майский смех, растает! -
Больше сантиментов никаких:
Я - один из Поднебесной Стаи...
Пусть зависим от немыслимых причин,
Сроков жизни, ровно льдины талой, -
Есть ответ, когда ответов мало:
Я один - от Поднебесных Сил!
Может быть, в кармане ни шиша...
ничего, что чёрен, ровно ворон, -
Беспредельна вечная душа.
Я вернусь, как запоздалый "скорый".
и прочту, как с чистого листа
гений набело каракулями пишет, -
"CO2" - нет, кислородом дышит
на астрологический Кристалл...
Спирт - водой отнюдь не запивает
"Огнедышащий" - как попросту рожден -
Ходит, на штанины наступая,
Вестник отступающих времен.
ПОЭТИКА ПОДВОРОТНИ
Украдено пространство у стиха:
Всё перепродано и стёрто.
Восстановили впопыхах
Акустику, задор и чёрта...
Семь словоблудок и позёр
Слова тасуют так и эдак:
Всю пустоту свою поведав,
Свели к абсурду разговор:
"Вот, мол - поэтика была,
Шестидесятники слагали... " -
Такие вот, братан, дела:
Поэтов нет - одни медали... -
...и нахрена они нужны?!
А дальше - тяму не хватило:
Свели всё дочки и сыны
От "многоточек" - до могилы...
БОЕЦ
По-новой выбрался на ринг,
Когда-то "ярый и колючий", -
Весьма помятый господин,
Который снова тут получит:
100 грамм внимания толпы,
700 свечей от света рампы,
3 дюжины газетных штампов... -
Кумир... - за 20лет забыт?..
...Виски посеребрила вьюга,
но сердце "львиное" в груди.
Ты все же выйди, брат, из круга!
...не выходи... не выходи!
Пусть лучше вынесут тебя,
Зачинщик сотен диких споров...
Ждут у Дворца 15 "Скорых":
"Тут долгожитель", - говорят.
ЭЗОТЕРИК
У меня украли триста лет:
Запретили говорить, как зверю...
Я впотьмах угадывал свой свет,
Я в свою действительность поверил.
лишь сейчас, по выкрикам других,
По следам, по ниточкам, по точкам -
Я, как волк в ночи, сосредоточен,
Как подранок восстанавливаю стих...
У меня вдали, за двести миль,
Осторожна, ровно тень в пустыне,
Тот же наш вынашивая стиль, -
Тайна где-то в лисьем взгляде стынет...
Всё что есть приходит к нам оттуда:
города, войска, инфраструктура...
некий гуру в Вечности прикурит,
Оперевшись о галактик груду:
"...приползло с издёрганным вопросом,
Сотню зим отращивая перья,
Как утёнок гадкий, под откосом
Безыскусное крылатое безверье...
УЗРЕТЬ!..
Он хлопал крыльями, и криком
Болоту явно надоел.
и вот над топью многоликой
Однажды утром вдруг взлетел?! -
Воочью видели в полете
По-над кувшинками - орла!
и как Природа-мать смогла
Создать торжественное что-то?
Я тожеть слышал об орланах,
Мол, где-то что-то вдалеке... -
Стихи бывают в дальних странах,
Как крик зорянки на реке...
и в самом деле, краем глаза
не превзойдённого никем
Увидеть - чёткого в стихе -
Мне современника ни разу
не довелось... Хотя хотелось
Хоть заподозрить... - ни фига! -
Поганки, Цапли - мелюзга,
Шныряют камышовки смело...
ну, пусть - "Орлан!"... А где поэты?
и я ни к чёрту не готов.
Зато хотя бы знаю это -
Что самый маленький зато!
"По-э-зия!" - сплошная жуть.
найти поэта средь болота?!
Благообразным - хоть на йоту!
"Стихообразным" - хоть чуть-чуть...
(надеюсь всё-таки узреть
Стихи - чтоб самому взлететь!)
Наталья Окенчиц
Михайловск
В ЛЕСУ
Антонине Петровне (подруге)
Я летом нынешним опять
Ходила в лес, где страшно очень.
Когда душа бродить захочет,
Её так сразу не унять.
Я беззащитною была -
Совсем одна в лесной пучине.
Теперь в лесу холодный иней.
Орешек белочка взяла
Доверчиво из тёплых рук.
Мы с ней смотрели друг на друга.
и мир обрушился вокруг
От одиночества-испуга.
16.12.2011
ОЗЕРО СЧАСТЬЯ
Озера синь рябая.
Дно застилает илом.
А на прибрежных сваях
Доски - сплошным настилом.
ляжешь на доски эти,
Бросишь рыбёшкам хлеба.
Рядом резвятся дети.
Кто же счастливым не был?
нужно такую малость:
Бережно жить на свете,
Солнце роняет блики,
Детство зовет упрямо...
Кажется - вдруг окликнет
и приголубит мама.
ВИЖУ...
Мне гордиться уже нечем:
Время словно метёт в кучу
Красоту, и мечту, и вечер,
на котором была лучшей.
Только эта любовь к миру
Зацепилась в душе тайной.
настроенье кричит: "Вира!",
Даже если дела - "майна".
А в лесу зелень всё выше,
Под ногами хрустят палки...
Крот из норки своей вышел.
Он слепой. Мне его жалко.
Подбираюсь к нему ближе -
не заметил, грызёт жадно.
Боже мой, я весь мир вижу!
Я ещё поживу, ладно?
ЗИМА СПЕШИТ...
Уйдёт поспешная зима,
и мир покроется листвою.
А дальше - мокрая волна
Спасёт от солнечного зноя.
Там осень в парки позовёт,
Раскроет жёлтые аллеи.
и снова самый новый год
Распишет белой акварелью
и улицу, и двор, и дом,
Холмы, покатые откосы...
Скатает душу в снежный ком
и в тайны мирозданья бросит.
СТЫЛАЯ ЧЕРЕШНЯ
Мороз и ветер - "два в одном."
цветет до времени черешня
на этом свете безутешном,
где воют волки за селом.
Вдвоём напали на одну
лихие дети непогоды.
А в бесконечном небосводе
Сменилось солнце на луну.
Черешня всё перенесёт.
В корнях уже достанет силы.
Её бы только не спилили
Со зла в неурожайный год.
СЕКРЕТ
Поэты тех времён в альбомах дам
неплохо рисовали лошадей.
и прятали красавицы от мам
Рисунки, что дошли до наших дней.
Как хочется забросить все дела,
С любимым прокатиться налегке -
Подальше, за окраину села,
Чтоб мучилась рука в его руке!
. Зимой на тройке, в маленьких санях!
Как тесно в мире трепетной душе.
А я каталась с мальчиком на днях
По трассе на разболтанном "Порше".
О ПРОШЛОМ, О ЛЮБВИ...
Стихи сочиняли поэты.
не ездили автомобили,
А мчались по свету кареты -
По две лошадиные силы.
А в мире прекрасном и бренном
Природу не мучили люди.
лишь только любовь неизменна:
От сердца была, есть и будет:
Сверкает и гаснет кометой
Великая тайна земная...
А люди, как прежде, при этом
То подвиг, то грех совершают.
МЯЧИК
Свою жизнь проживаю не так.
Всё могло быть, возможно, иначе.
Уплывает стремительно мячик
на глазах у беспечных зевак.
Стало ясно: всё нужно самой.
Даже если погода плохая.
Я от страха глаза закрываю
и в пучину лечу за судьбой.
Подхватила стихия - вода.
Кто-то смотрит и, кажется, плачет.
Показалось - я попросту мячик,
Что не тонет нигде никогда.
ПРЕВРАЩЕНИЕ
Я тоже ребёнком была
С глазами большими, лучистыми.
Обман принимала за истину,
не знала заведомо зла.
Снежинки ловила с небес,
Росу собирала в ладони,
Ходила по ягоды в лес
и думала: "Время не тронет".
А этой последней весной
Природа не шутит со мною.
Я стану опять молодою,
Когда-нибудь в жизни другой...
ПОРТРЕТ
У каждого своё лицо,
им каждый запросто владеет.
но, Боже мой, оно стареет!..
и ты становишься творцом
Своих непрошенных морщин,
и свой портрет рисуешь ими...
К закату жизни станут злыми
Портреты тех, кто зло чинил.
ЛУНА-ЧАСЫ
Полная луна опять напомнила
Жёлтые настенные часы.
Мир духовный золотом наполнила,
Тем, что не положишь на весы.
Стрелок нет и нет делений-чёрточек.
Время измеряется в мирах.
Если хочешь жить без червоточины -
Ты увидишь вечность на часах!
ХОТЕЛОСЬ БЫ...
Прокатиться на саночках всё же
Этой самой пушистой зимой.
и ответить погромче Серёже,
Что он сильный, единственный мой!
и по-русски бы водочки тоже.
и смеяться, и падать в объятья.
Пусть подумает добрый прохожий:
"Ах, какое бесстыжее счастье."
ПОЭТЕССЕ
Я назвала тебя сестрою,
Сама не знаю почему.
и поманила за собою
В такую, право, кутерьму.
но ты не бросилась за мною,
Остановилась у черты.
Сестра, умытая весною,
Какая славненькая ты!
Продолжит запросто с лихвою
Две жизни время теребить.
Ты назовёшь меня сестрою
Когда-нибудь.
не может быть!
31.12.2010
Я ДОЛЖНА
В мире нашем уже не сложно
Отыскать непростую суть.
Всё казалось: "Мне кто-то должен".
Оказалось, что я - чуть-чуть.
Я должна! Виноград срываю.
Всем раздам своего вина.
Если я всё ещё живая, -
Значит, всё ещё я должна.
ПОПРАВКА
Мне сказали: "О душе пишешь."
Мол, зануда ты у нас, плакса.
но духовность обретёт нишу,
Даже если там лежат баксы.
Разгулялись по весне ночи.
наступаю всё на те - грабли.
Кто поставил на душе прочерк?
Бесконечности значок ставлю!
Тамара Андрусенко
Липецк
* * *
Меня теперь
не трогают цветы,
подаренные им
(какой-то холод источают).
Не распускаясь,
бутоны увядают,
лист будто неживой -
застывший, тёмный,
нет запаха -
он словно запечатан
во флаконе.
С недоумением
смотрю на них:
ведь я люблю цветы...
02.2012
* * *
крещенский День застыл
в торжественности тихой.
Слюдистой пылью
блещет снег.
Я у окна.
Шаль белая
скользнула по плечу,
и аромат свечи
расплавленной
с ночи плывет ...
2012
* * *
Роса сияньем утренним
рассыпалась по парку,
сверкает на траве,
на арках.
Зацепишь ветку -
скатится,
прильнет к лицу,
намочит платье...
Рукой смахнешь
и улыбнешься дню.
2012
НЕБО ПЛАКАЛО
Слезы печали
в окна стучали,
дробно по крышам,
ступенчатым крышам,
по веточкам тонким
скользили тихонько
в унылой сырости дня...
Дождик льется,
бормочет
и гонит печаль.
В каждой капле
вопрос невесомый,
но ранящий.
Многообразие сосудов:
Бокалы узкие высокие,
Плотные широкие,
Хрупкие -
крупные и малые,
Наполненные
цветом алым,
Белым, желтым,
Нежно-розовым,
и солнцем...
Разогреты запахи.
Чтоб удержать их,
Ночью закрываются
Тюльпаны.
Так хочется снега,
Сугробов до крыши,
холодного ветра,
Мятежного неба
и воя метели,
ломящейся в двери...
и солнца
В проталинах
Меж облаков.
Очнись же, Природа,
Взбунтуй, обнови
Всё, что стало
Привычным,
Застойным,
Послушным.
Жду перемен!
2011
* * *
О как ничтожны мы, малы
пред бесконечностью Вселенной!
С талантами и добротой
сердечной,
с жестокостью нечеловечной,
влюбленные и разлюбившие,
с достатком или без.
как ни доказывай
у рта ты с пеной
особенность свою,
пред Нею все равны.
* * *
холодным металлом
солнце блещет,
лохмотья туч и редкий снег
несет декабрьский ветер,
вороны заслонили небо
плотной сеткой.
Тревожно, холодно
уходит год.
Фигуры двойников
переставляются
по черно-белым
меткам
под аккомпанемент
угодливой лавины слов.
Нет перемен,
и веры нет.
Опустошенность...
* * *
люблю смотреть я
из окна,
когда, холодный, свежий,
Являешься ты
Поутру,
Скользишь по льду
иль, как ребенок,
Не обходишь
лужи.
Торопишься, летишь,
хочешь успеть
Девчонку-хохотушку
Завертеть,
С собакой поиграть,
Позволив ей себя хватать,
или загнать
Воробушков
Под крышу,
С восторгом
Прокатиться с горки
На санях, иль
В бабу превратиться снежную...
Сколько утех!
Очаровательный,
любимый
Первый снег
Непостоянный...
10.11.2011 Кисловодск
* * *
Осень...
Ворох листьев.
А вместо солнца
Яркий бересклет.
Осенний цвет
Дарит тепло
Прохладным теням.
Я небо трогаю
Рукой -
Оно так близко.
Туман и влага
По утрам.
Воскресли запахи
Земные -
То хризантемы,
Поздние клематисы
цветут - ползут
По перекладинам
На крышу.
Я слышу
Засыпающую осень...
2011
Юрий Краснокутский
Ставрополь
ВРЕМЯ БОЛЬШИХ СКОРОСТЕЙ
Мчится улитка по горной дороге -
лучше на брюхе, какие тут ноги!
Но обгоняет её черепаха -
Входит в вираж и не чувствует страха.
Гонится тигр за своей антилопой,
Если достанет, ушами не хлопай!
Но не нужны этой жертве слова -
Адреналином полна голова.
клочьями пена свисает из пасти.
В мире нас ждут и другие напасти.
Жизнь познаётся в упорной борьбе,
мы не хотим подчиняться судьбе.
Формула страха и формула боли
В чём-то тождественны между собою,
Сердце отчаянно бьётся в груди.
миг! И спасение ждёт впереди.
Скорости выше, от века до века,
Бешеный ритм покорил человека.
Нам не хватает порою минутки,
А оказалось, отстали на сутки.
Тем, кто свои упрощал интересы,
Трудно сегодня поспеть за прогрессом,
Если следить ты за этим устал,
То и от жизни надолго отстал.
Скорости звука, ракеты и света
Так далеки от приятного ветра.
Вот бы обратно мгновенья вернуть:
В тихую воду спокойно нырнуть,
милую встретить, дождаться зари,
Глядя в глаза, о любви говорить...
Только опять телефоны звонят,
Блики рекламы куда-то манят.
И никуда нам отсюда не деться,
лишь иногда вдруг сжимается сердце.
мы же с тобой из двадцатого века,
Там было проще понять человека.
В рёве турбин растворились слова,
Словно прошлась по мозгам булава.
То ли ещё нам с тобой ожидать!
Вот как пришлось за прогресс пострадать...
СТАРИК И ДОЖДЬ
Под чёрным зонтом
По асфальту и лужам
В пальтишке простом
По туману и стуже
Плетётся старик -
Никому он не нужен.
лицо выражает
Страданье и муки.
Наверное, есть
Где-то дети и внуки.
Но их отношенья
Не очень просты,
В руках у него
Полевые цветы.
Идёт на кладбище,
Где там, у стены,
могилу отыщет
любимой жены.
Положит цветы,
Посидит на скамейке,
от чёрной плиты
оторваться не смея,
Смешаются слёзы
С водой дождевой,
ромашки, как звёзды,
Сольются с травой.
Потом наш старик
Возвратится в свой дом,
И дверь отворит
И закроет с трудом.
Тихонько застонет,
да, детям не нужен,
И время припомнит
когда был ей мужем.
9 марта 2012 г.
ВРЕМЕНА ГОДА
(Транзит "Осень - Весна")
Приходит осень много лет,
меня встречая на углу,
И жёлтый лист, входной билет,
Прилип к холодному стеклу.
А рядом с ним потоки слёз
дождя, который тихо плачет.
казалось, это не всерьёз,
Что время всё переиначит.
Неумолим круговорот
И смена всех времён природы.
Вот снова осень у ворот
Стучится, как в былые годы.
Я к ней был раньше равнодушен:
Ну, что мне проку в октябре.
Но листопад мне срочно нужен
С травой в холодном серебре.
люблю бродить по листьям клёнов
В прозрачной тишине небес;
цветным пожаром опалённый,
Пылает сквер и ближний лес.
Вся жизнь - движенье по спирали:
Пройдут и осень, и морозы,
И как бы мы ни запирались,
цветущий май разбудит грозы.
Но за окном пока апрель,
Скворцы галдят неугомонно,
Уже проснулся тучный шмель,
По стёклам ползает со звоном.
как долго дремлющая сила
Весной в природе оживает,
И доброй дозы хлорофилла
живая клетка поджидает.
5 апреля 2012 г.
Полина Измайлова
Ставрополь
НАСЛЕДСТВО КОРОЛЯ ЛИРА
о, как наивен был прославленный король,
Из лживых уст елей, как песнь, внимая,
И как искусно обыграли роль
Наследницы, гордыню прославляя.
отец с пристрастьем дочерям внимал,
Но не узрел, что две из них притворы.
В тот горький час король не осознал,
Что невзначай открыл сундук Пандоры.
о горе тем, что красоту словес
оценит выше красоты душевной
И, вознеся тщеславье до небес,
Себя лишит любви благословенной.
Вот так, наследие при жизни поделив,
Узнаешь, чем наследуемый жив.
20.05.12
ВЕСЕННИЕ МЕТАМОРФОЗЫ
Весна - закоренелый циник:
Украдкой созерцая мир,
Вдыхая аромат глициний,
С надеждой грезит, что любим.
А вот романтик неуёмный,
Весь мир восторженно любя,
Грустит о том с улыбкой томной,
Что ничего вернуть нельзя.
Весна любого растревожит,
Настроит на особый лад,
Надежду в душах приумножит, -
И потому ей каждый рад!
ЗЕМНАЯ БЛАГОДАТЬ
Всех благ дарованных безбрежность
Так велика, что нет границ.
моя душа, питая нежность,
Клонится перед миром ниц.
о, путник, временно пришедший
В земную щедрую юдоль,
Блажен пребудешь ты, обретший
К земле нетленную любовь.
КАКОВ УДЕЛ
Куда ни глянь - народ повсюду грешный,
Не может с искушеньем совладать.
В Раю пребудет благодать конечно,
Поскольку людям рая не видать.
А в преисподней будет перебор,
Как говорится, будет Ад кромешный,
И в очерёдности, чтоб не возник там спор,
Сам о себе возьмёт заботу грешный.
СПЕШИТЕ ЖИТЬ
Пока обучишься ты сам всему, что надо,
Пока познаешь этой жизни суть
И подоспеет мудрости награда,
Уже, глядишь, пора в последний путь.
А посему, гони с пристрастьем леность,
Заполни созиданьем каждый час:
Навряд ли выше ты отыщешь ценность,
Чем жизни след, зависящий от нас.
БЕССМЕРТИЕ
Вода ручья по сути первозданна,
Струится он в речные берега,
И вместе с ней стал частью океана,
А жизнь, струясь, уводит в никуда.
А может, нет, а может быть, струится
она в крови всех тех, кого любил,
И в ком живёт твоей любви частица,
Коль ты ручьи святые породил.
ГРЕХИ ПО НАСЛЕДСТВУ
Хотелось бы попасть, конечно, в Рай,
да вот грехов с годами накопилось...
Но уповаем мы на Божью милость
И зрим себя среди небесных стай.
Представьте ж на мгновение, что Ева
Во гневе змею отповедь дала
И не вкусила яблоко от древа...
Была ль тогда б земля населена!?
ВЕСЬ МИР ВО МНЕ
С. Подольскому
У путника я вопрошаю:
"В чужбине скучно ли тебе?"
А он в ответ: "Я не скучаю,
Поскольку я живу в себе".
Ступаю прочь и восхищаюсь,
Его ответ звучит во мне.
Я в его сути обретаюсь,
И я, как он, живу в себе.
26.05.12
Алла Чотчаева
Кисловодск
В ПУТИ
Снова тревожный гудок электрички
будит в рассвет и торопит вперёд.
Бешеным поездом снова по "встречке"
суетный день, как всегда, настаёт.
Там, впереди - полустанок. заманчиво
осень роняет листву на пути,
словно мне истину шепчет запальчиво:
в жизни транзитной себя не найти.
В спешке покину вагон электрички,
в поле широком останусь одна,
сердцем свободно вздохну непривычно
и исчерпаю блаженство до дна.
Дальше пойду по траве вдоль дороги.
В рощу, быть может, сверну по пути.
Напрочь забуду дела и тревоги:
доли счастливей искать - не найти!
2011 г.
НОЧНОЙ ВИЗИТ
Захлопнулась калитка. Может, ветер?
А может, в безвозвратные края,
покинув навсегда меня поспешно,
шагнула в осень молодость моя.
Напрасно я терзалась до рассвета.
Мне не понятен всё же был разлад.
ловила каждый шорох, замирая,
но отзывался только листопад.
И у окна холодными ночами,
понурившись, стояла долго я
в надежде- вот откроется калитка
и возвратится молодость моя.
И вот однажды сердце вдруг забилось -
калитка тихо скрипнула в ночи.
Вошла неспешно в дом седая дама-
освоилась, участливо молчит.
2012 г.
ЗАТЕРЯННЫЙ РАЙ
Мой затерянный рай,
сердцу милый мотив, -
он повсюду со мной,
до него не дойти:
так понятен и прост,
и словами правдив.
Но дороги туда
мне уже не найти.
Там - рассвет серебром,
жемчугами роса,
лист, кленовый резной,
на скамейке лежит.
Там иначе горят
по ночам небеса,
По-другому поёт,
вдаль речушка бежит.
Там - родные глаза,
мой беспечный приют.
Там остались весна
и сиреневый сад.
Там теперь я - никто,
там всегда меня ждут.
Жаль, дороги уже
не найти мне назад.
Там остались весна и сиреневый сад!
жаль, дороги уже не найти мне назад!
2012 г.
МОЙ ЗАГАДОЧНЫЙ МИР
Мир наполнен тобой от зари до заката.
В каждом шорохе дня ты повсюду со мной,
То рассветом взойдёшь в жемчугах и агатах,
То росинкой взгрустнёшь над увядшей листвой.
Ветерком всколыхнёшься
над сумрачным садом,
Лист кленовый сорвёшь,
принесёшь для меня,
Очаруешь своим завлекательным взглядом,
За собой в отдалённую рощу маня.
Только, знаю, однажды осенней порою
Отшумит и замрёт мой загадочный мир.
Ты уйдёшь, и на землю с опавшей листвою
Налетит тишина на неслыханный пир.
Мир наполнен тобой от зари до заката.
Значит, счастлива я и безмерно богата.
2012 г.
ТЫ УШЕЛ
Ты ушёл, и город опустел, -
краски жизни вдруг куда-то делись,
звуки на осколки разлетелись.
Знаю, ты разлуки не хотел.
Ты ушёл, и город опустел, -
что-то очень важное как будто
вдруг во мне уснуло беспробудно.
Знаю, ты печали не хотел.
Ты ушёл, и город опустел,
и меня уже совсем не стало,
словно сердце биться перестало.
Знаю, ты мне боли не хотел.
Ты ушёл, и город опустел. -
Знаю, ты мне боли не хотел.
2012 г.
КРУГ ДРУЗЕЙ
Круг друзей становится всё уже,
Словно тает сердце с каждым днём.
кто сошёл с дистанции, кто - хуже...
Все чего-то в этом мире ждём.
ждём не громкой славы, не забвенья -
нас уже ничем не удивить.
Дай ещё немного вдохновенья,
коль друзей уже не воскресить.
2012 г.
НОМЕР В ТЕЛЕФОННОЙ КНИЖКЕ
Я порываюсь вновь набрать
знакомый номер.
Его владелец - давний друг -
недавно умер.
И был уход тот так нелеп
и неожидан.
А за окном февральский лёд
в стекло нанизан.
А за окном, как прежде, снег
идёт, вздыхает-
он утешенья тёплых слов
совсем не знает.
Я удалила навсегда
сегодня номер:
его владелец, давний друг,
недавно умер.
В ГОРОДЕ
В городе, кроме неба,
больше обзора нет.
Лентою меж домами
еле струится свет.
Высятся небоскрёбы,
мир, заслонив собой.
не золотятся дали
утреннею зарёй.
Здесь не пленят закаты-
всюду бетон стеной.
Звёздное небо тает
каплей над головой.
В городе, кроме неба,
больше обзора нет.
2012 г.
Иван Наумов
Ставрополь
ЧЬЯ БОЛЬ СИЛЬНЕЕ?
Я видел, как горят стихи,
как превращались в пепел строчки,
написанные от руки,
ночных бессонных бдений дочки.
В шального пламени руках
стихи, под властью чьей-то воли,
как "ведьмы" в средние века,
сгорая, корчились от боли.
И в стороне от лишних глаз,
Притихший дворик озаряли
И, ярко вспыхнув в первый раз,
В жестоких муках умирали.
Рассвет уж руки распростер,
но в сердце боль засела прочно
У той, кто бросила в костер
Подаренные кем-то строчки.
31.03.2012
СВЕТЛЫЙ СОН
Закончен день, на все похожий дни,
Улегся шум шагов чужих за дверью,
И остаемся мы с собой одни,
И ищем смысл, кто в вере, кто в безверье.
От жизни ожидаем ярких вех,
стремясь отгородиться от неврозов.
И сыплет дождь, переходящий в снег,
на листья неопавшие березок.
Идем по жизни без поводыря,
Одолевая время и пространство,
на лучшее, порой, надеясь зря:
Достал ноябрь своим непостоянством!
Мечтаем и во сне, и наяву
Преодолеть колдобины и рифы,
Чтоб как-то удержаться на плаву,
Цепляясь за развенчанные мифы.
Ты думаешь о чем в сей поздний час,
когда уже и осень на излете?
И все ж костер надежды не погас:
Душа у нас куда моложе плоти.
Дряхлеет тело. Все ему не так.
Уже и на этаж взойдешь с одышкой.
Давно мы с бега перешли на шаг,
но поддаемся возрасту не слишком.
И пусть тебе приснится светлый сон:
В нем сбудется все то, о чем мечтаешь...
А то что я пишу тебе письмо,
Ты этого, конечно, не узнаешь.
12.11.2011
ВОССТАНЬ ИЗ ПЕПЛА
Завалило мой сад порошей,
белоснежной периной ровной.
Может, я не совсем хороший,
только прошлое наше помню.
Мы привыкли идти по краю,
по обманчивой кромке острой,
не вела та дорога к раю,
не жилось нам с тобою просто.
Ты устала на слово верить,
наступая на те же грабли,
в суете не заметив двери,
где скрывается счастье бабье.
Может, это моя ошибка,
что не смог стать тебе опорой,
что надежда казалась зыбкой
в то, что всё утрясется скоро.
жизнь за это накажет строго,
долю кары сполна отмерит.
кто-то молит усердно Бога,
кто-то вовсе в него не верит.
Ты устала идти вслепую,
опасаясь скатиться в яму.
не сумел проторить тропу я,
чтоб шагала по ней ты прямо,
наливалась, как вишня, соком,
распускалась, как в марте, почки...
Только ставка была высокой,
непосильной для одиночки.
Говорят, что любовь не может
возродиться на пепелище.
Ты, как прежде, мне всех дороже,
хоть, возможно, другого ищешь.
Только точки над i расставить
я хотел бы с тобой, не скрою.
Значит, истина здесь простая:
двери в счастье находят двое.
20.02.2012
ВРЕМЯ КАМНИ СОБИРАТЬ
Известно всем, что жизнь у нас одна,
Такое свыше выдано нам право:
к любви - измены горькую приправу,
А все кричат: "О, времена! О, нравы!",
И было так в любые времена,
И Жизнь нам мстит за право жить сполна.
Мы прячемся за веские слова,
но я сейчас перечислять не стану
Все совершенства пушкинской Татьяны:
Они на нас воздействуют едва,
Зато в душе моральные изъяны
Растут, как в поле, сорная трава.
Забыли мы заветы мудрецов:
Так с давних пор устроено на свете,
Что лада не найдут отцы и дети,
Мы перестали чтить своих отцов,
Хотя они ж за это и в ответе -
не мы рождали их, в конце концов.
Встает дилемма - жить или играть
слепую роль в божественном сюжете,
когда на протяжении столетий
Лишь богу суждено за все карать,
А людям быть за все грехи в ответе:
настало время камни собирать.
29.12.2011
Инна Мещерская
Будённовск
* * *
Что такое ЛЮБОВЬ? -
не любя не понять.
Это пламя в душе
Со слезами в глазах.
Это вечная радость
И вечная боль...
И обретший её
Потеряет покой...
* * *
Жду тебя и буду ждать,
Сколько б жизни ни осталось.
Через вечность буду ждать,
Через годы, через старость.
Через тысячу замков,
Через "нет" и расстоянья.
Через сорок-сороков,
Через боль и испытанья.
Буду ждать тебя всегда,
Чтобы ты не обманулся,
Чтоб когда-нибудь "тогда..."
Всё-таки ко мне вернулся...
Жду тебя! Живу и жду!
От тебя ж такая малость:
Ты люби меня, мой друг,
Так люби, чтобы дождалась.
хоть на миг, всего лишь раз
Подари мне счастья птицу,
Чтобы взгляд любимых глаз...
И в руках держать синицу...
СЕРДЦЕ ГЕРДЫ
Я поняла тебя без лишних слов.
не надо сожалений, маеты.
Сюжет, написанный судьбой, не нов:
В нём есть отдельно я, отдельно ты.
мне ж просто захотелось помечтать,
Сыграть последний такт любви с тобой.
И в облаках, как птица, полетать,
Поспорив с нелетающей судьбой.
Ты знаешь, был прекрасен сей полёт.
но задышали небеса грозой.
как птица, я ударилась об лёд
холодных фраз, не сказанных тобой...
И сердце Герды льдом сковала боль.
И пеленой закрылись небеса.
И крылья, что подарены тобой,
Поникли, как при штиле паруса.
Сюжет, написанный судьбой, мне дан.
В нём от тебя всё дальше я лечу.
И табор торопящихся цыган
меня уж ждёт. И я тушу свечу...
16 мая 2012 г.
* * *
не спеши, подожди, постой...
Оглянись, посмотри вослед!
неужели количество зим
Не оставило в жизни след.
неужели твоя душа
Так черства и не плачет там,
Где бродили вдвоём с тобой
По знакомым лишь нам местам?
Неужели январский снег
Не напомнит тебе поры,
Тех прогулок по вечерам
По заснеженным тропам зимы?
Раскололась чаша судьбы.
Только память у нас одна:
как ни больно, но в памяти ты
И в сугробах белых зима.
* * *
кулис уж нет, и тайны все раскрыты.
Но почему ж так грустно на душе?
Не потому ль, что все слова забыты,
И зрители, и мы уже не те?
Театр жизни. Он приносит роли,
В актёры привлекая нас порой.
И невозможно жить без этой боли,
Что пульсом в сердце вносит непокой...
ДВЕ ДУШИ
На город мой опять спустилась ночь,
И суета сует уходит прочь.
И в тишине немой я жду ответ:
"Что скажешь, ночь, поможешь или нет?"
Там, далеко, за морем, у земли,
Где сонные застыли корабли,
Не спит душа в полночной тишине,
хоть не одна, но тянется ко мне.
Я знаю, ночь, ты сможешь нам помочь,
Замедлишь время, расстоянье - прочь.
И в вышине, над тёмною водой,
Ты, ночь, поможешь встретиться с судьбой.
Полёт любви! Ночное рандеву.
"Где ж ты, мой милый?" Я тебя зову!
Пусть наши души в сей полночный час
кружит любовь, да не покинет нас!
Над городом твоим встаёт рассвет.
Я далеко. И встречи нашей нет.
Лишь две мечты, объятые огнём,
Сияют нам в величии своём.
Алексей Сазонов
Белая Калитва
* * *
Небо в синих незабудках
Косо село на дома...
Я прислушался к рассудку
И решил сойти с ума.
Я решил уйти с вершины,
Там где снег и ветер лют,
В заповедные долины,
Где блаженные живут...
Распиликались клаксоны,
размигался светофор...
Я бросаюсь за препоны -
В неизведанный простор
... Что случилось?! Тривиально -
Те же люди и дома...
Я по прежнему - нормальный,
зато мир сошёл с ума!
БАНАЛЬНЫЕ МЫСЛИ
глупо, тут нет секрета,
лезть в воду, не зная брода.
Даже холодное, лето -
лучшее время года.
здравым советам внемля,
Не затыкайте уши!
звёзды не греют землю,
Но согревают душу.
Красивое - это грустно.
Любовь - это страх потери...
Во все времена искусство
Стучит в закрытые двери.
Скучно единообразное.
Плохо ходить раздетым.
Твердя об одном, все разные
Имеют в виду предметы.
Нищий и от полтинника
Может познать блаженство.
Даже святые иноки
Плачут о несовершенстве...
от колыбели - к тризне
Надежда всех за нос водит.
Мудрые смысл жизни
Ищут и не находят.
Судьба - фейерверк случайностей -
Нас лепит, как пекарь тесто.
Бог создал людские странности,
Чтоб жизнь не казалась пресной.
грешнику - смысл каяться,
Вору - точить отмычки.
Что от тебя останется,
Если убрать привычки?!
Многие бородатые,
Только не все - Толстые.
Чаще бывали распятыми
Преступники, чем святые...
Когда говорит оружие,
Тогда и законы - немы.
Блаженны умом недужные,
Но сами они - проблема!
В воздухе тает сказанное,
Написанное - остаётся.
Правда бывает разною;
Истиной что зовётся?
Свои у каждого сложности.
Квартира - ещё не крепость!
Бумага - символ надёжности:
хранит любую нелепость!..
КТО КОГО?
Всё пройдёт, что сердцу мило.
Жизнь права, и смерть права!
На заброшенных могилах
К солнцу тянется трава:
рви её, топчи ногами,
Торжествуй, пока живой! -
верх она возьмёт над нами,
Прорастёт над головой...
* * *
Дунул ветер, пыль взметнул с земли.
Зажурчали листья, потекли,
Заструились, жалобно вздыхая,
солнечными брызгами сверкая,
Образуя в голубых высотах
водопады и водовороты -
Бурные, как горная река...
ветер...
листья...
солнце...
Облака...
Виталий Асланянц
Лермонтов
НЕПОГОДА
Снова хмурится небо.
Дождь стучит по дороге.
Листья жёлтые сносят
ручейки под уклон.
Отчего ты сегодня
пребываешь в тревоге?
Может быть, есть причина -
чёрных туч эшелон.
В этот день непогожий
я иду через лужи.
Без зонта в сером ливне
весь до нитки промок.
и скажу без утайки:
этот дождь мне не нужен.
от холодного ветра
я изрядно продрок.
дождевые потоки
и в твоё бьют окошко.
По стеклу вниз стекает
полноводный ручей.
Выкрою я минутку,
забегу на немножко.
Чёрным чаем душистым
ты меня отогрей.
СВИСТИТ-ПОЕТ...
Свистит-поёт метелица
сегодня за окном.
мне до сих пор не верится,
Что мы с тобой - вдвоём.
мы шли сквозь встреч мгновения
и месяцы разлук.
Был счастлив, без сомнения,
Твоих касаясь рук.
В разряды гроз весенние,
В сухой июльский зной
дарил мне вдохновение
Прекрасный образ твой.
Ковром вокруг снег стелется,
Без устали метёт.
Свистит-поёт метелица.
Так пусть себе поёт.
ПРИШЛА ОСЕНЬ
Вот и осень пришла.
лист роняют берёзы.
Ты стоишь у окна.
Так задумчив твой взгляд.
Утром росы в траве,
Как жемчужные слёзы.
А на улице вновь -
Золотой листопад.
Стали ночи длинней.
В небе - туч хороводы.
А пустеющий парк
отряхнул листьев груз.
и приходится нам
Ждать ненастной погоды.
напевает в ветвях
Ветер осени блюз.
ПЕРСЕЙ
В лабиринте звёзд над головой
Светится созвездие Персей.
он плывёт, плывёт передо мной
из далёкой юности моей.
В небе я всегда его искал
и, конечно, быстро находил.
Я тебя без устали ласкал.
Я тебя безудержно любил.
Смотрит из далёкой высоты
Переменной яркости Алголь...
В целом мире всех милее ты.
Сердца радость, грусть моя и боль.
Словно притягающий магнит,
Наши взгляды приковал Персей.
А душа любовь к тебе хранит
С той далёкой юности моей.
ПРОЩАНЬЕ
Расцвеченный вечерними огнями
Гудел моторами аэропорт.
Пожертвовав насущными делами,
Пришла ты проводить меня в полёт.
И помню, как под своды терминала
В последний раз входили мы с тобой.
Ты мне с грустинкой лёгкой вдруг сказала:
"Мы больше не увидимся с тобой".
Когда над крышей аэровокзала
Проходит борт в прощальном вираже,
Я помню те слова, что ты сказала.
И больше их не скажешь мне уже.
УТРО
Слышнее стали утренние звуки,
И горизонт раскрасила заря.
Сегодня, после долгих лет разлуки,
Впервые я попал в твои края.
И был ошеломлён от чувств избытка,
когда передо мной возник твой двор:
Со смазанными петлями калитка,
С окрашенным штакетником забор.
Вот слышится: в кустах птиц щебетанье,
малиновки рулады с высока.
И от волненья затаив дыханье,
нажму я кнопку электрозвонка.
И может быть (я жду в надежде зыбкой),
Откинув шторки, выглянешь в окно.
Лицо твоё засветится улыбкой.
Ах, как же мы не виделись давно.
БЕЛОЕ ПЛАТЬЕ
Снова пары в танце завертело.
музыка плывёт со всех сторон.
Ты ко мне подходишь в платье белом,
С розовыми розами купон.
Смущена, а на лице - сомненье.
Хочешь пригласить на Белый вальс.
Я сражён. Спустя всего мгновенье
Этот танец поглощает нас.
В вальсе мы проходим круг за кругом.
нас с тобой мелодия ведёт.
не знакомы мы пока друг с другом.
Верю: радость встреч ещё нас ждёт.
С той поры немало пролетело.
может быть, сегодня не сезон.
В памяти встаёшь ты в платье белом,
С розовыми розами купон.
Виталий Василенко
Ростов-на-Дону
БОЛЬНИЧНАЯ ТЕТРАДЬ
* * *
Покорён я огромностью зала,
вышиной своего потолка.
Позади бесприютность вокзала,
где народец шпыняет в бока.
Отштормило семью, отвертело.
Вместо смерчей - покой, благодать.
Пятилетка мытарств отлетела,
ни крыла, ни пера не видать.
* * *
Таких перемен,
как в последние эти три года,
я четверть века не переживал,
не проживал, не переносил.
И собраться не мог я, мне пелось,
писалось урывками.
А собратья по цеху не тратили попусту сил.
А иные и вовсе себя показали
весьма деловыми и прыткими...
Я не ждал вдохновенья прихода
и музу о том не просил,
и не вёл переписку с Лягушкою,
Щукою, Рыбкою.
Перерыв этот мне только
творческой смертью грозил:
жить я мог бы и так,
соревнуясь от скуки с улиткою.
Что ж вернуло к столу?
Честолюбья, тщеславия зуд?!
Но фактически я
колобком ото всех укатился.
Может быть, надоело
в своём ковыряться носу,
или дух направляет меня
делать то, для чего я родился?!
27.06.04
* * *
ни там, ни там, ни там меня давно уж нет.
ни там, ни там, ни там меня к себе не ждут.
я никому не шлю
свой пламенный привет,
поскольку убеждён: там это вам не тут.
А там, и там, и там меняется состав.
Заглянешь иногда - не знают, кто такой.
зачем же начинать, как с чистого листа,
когда милей всего свобода и покой?!
22.01.06
* * *
от меня крайне мало зависит.
не прикажет никто и не свистнет.
нет за мной ни структур, ни штыков.
раньше было, да всё уже сплыло,
нет среды, что меня позабыла.
мир, пожалуй, всегда был таков.
Как же быть? Доживать потихоньку
и себя проявлять полегоньку,
чтобы числить могли на плаву?
Так годков этак на десять хватит,
если сердце НЗ не растратит,
чтобы точкой закончить главу.
28.06.04
* * *
Сегодня брали у меня из вены кровь:
врачу не ясно, что со мной
и чем я болен,
и страх под ложечкой
возник при этом вновь,
и я, потея, ждал невыносимой боли.
но не дождался.
стыд солдатику и срам.
Так точно жду,
когда сверло подводят к зубу.
Давали б мужикам
армейские сто грамм,
сбегались бы толпой,
как в молодости к клубу.
У женщин всё не так:
смелее слабый пол.
Врачам отбою нет
от жаждущих лечиться,
и спорят с червяком корова и волчица,
врываясь в кабинет -
кто первый на укол.
28.06.04
* * *
Мне о другом теперь не пишется...
Уходит в вечность коридор.
в больнице города не слышится,
и суета мирская - вздор.
здесь преднебесье и предадовость,
поскольку - каждому своё.
Иной анализ больше радует,
чем тот, кто в ящике поёт.
29.03.05.
* * *
Люди бродят, как тени,
нет ни сил, ни мочи.
на больничной постели
темперамент молчит.
взгляд вползает по стенке,
бороздит потолок:
то ли жизни застенки,
то ли смерти порог.
17.02.05
* * *
Особенно "лётным" в то утро был лёд:
в больнице закончился славный полёт.
Лодыжку скрепили холодным титаном.
Хромает она, опираясь на трость,
к тому ж обернулся саднящею раной
в распухшей лодыжке
непрошенный гость.
одно утешает, могло быть и хуже.
над нами судьбина зловещая кружит,
стремителен кармы когтистый налёт.
она поняла, что судьба промахнулась,
когда от наркоза в больнице проснулась:
ко льду на шоссе не пустил этот лёд!
17.05.05
* * *
в больнице был - и следом в госпиталь:
там больше денег и лекарств.
Что недодал ему Ты, Господи?!
Каких напастей и мытарств?!
на полосе препятствий каверзной
каких он рвов не одолел?!
А может быть, какой-то твари злой
он больше жизни надоел?!
06.05
* * *
Я укрылся от сует,
на меня никто не ставит,
постепенно время старит,
затемняя белый свет.
я всё чаще в стороне
и всё больше наблюдатель,
и совсем уж не мечтатель,
не пророк в родной стране.
20.03.05
Литературный Кисловодск. февраль 2013 года - N48-49
Борис Поляков
Хабаровск
* * *
С неба льётся
химически правильный дождь,
С астрономией сверившись,
солнце ползёт.
Почему ж так неправильно
бьёт меня дрожь?
И не по конституции
так не везёт?
рассчитал все углы,
горы чисел свернул -
Счастье точно по гОСТу
должно быть сейчас!
но темнеет в глазах,
и в ушах слышен гул...
неужели рождён
не в положенный час?
Жизнь мою подчеркнёт
непрощающий Word,
Обозначит будильник
сигналом финал.
я неправилен тем,
что обидчив и горд,
Что так сильно любил
и любовь потерял...
2012 г.
ОКТЯБРЬСКОЕ
Казалось мне счастье возможным,
И листья желтели о том,
И был мой октябрь не тревожным,
А словно король - в золотом.
Кричали, казалось, мне птицы,
Сбиваясь в осмысленный клин:
"Не может любовь твоя сниться!.."
не может... реальна, как сплин.
Скукожились листья, поблёкли,
Дожди беспрестанно кровят.
На счастье надеяться мог ли
Мужчина времен октябрят?
2012 г.
МОРСКОЕ
горело море от зарницы,
Пылали красным берега.
Теперь мне часто море снится
И ламинарии стога.
Сквозь сотни миль,
прокравшись в дрёму,
Струится воздух соляной
И дразнит запахом знакомым,
В ночи беседует со мной.
Быть может, больше в жизни бренной
Я в море ног не замочу,
Но память снов моих нетленна,
В них чайкой вольною лечу...
2012 г.
* * *
Ночные струи воздуха душистого
Переплелись в поток довольно душный.
Палитра неба тёмная, но чистая,
И даже в некой степени воздушна.
Срываясь с веток, пенье полуночное
Не падает на землю, а порхает.
Нет перевода у меня подстрочного,
Но думаю, что песня неплохая.
Под крышу возвращаться мне не хочется.
Ночное небо - чем оно не крыша?!
К тому же дома - только одиночество,
Которое стихов моих не слышит.
2012 г.
Валерий Тищенко
МНЕ СНИТСЯ...
Мне снится клевер придорожный
и лес осенний и грибной,
и след лисицы осторожной,
и у дупла осиный рой.
Мне снится, как залив сверкает
огнями звёздных светлячков,
костёр искристый согревает
теплом нетрезвых рыбаков.
Мне снится запах голубичный
и первоцвет дурман-травы,
лесной посёлок пограничный,
ночное уханье совы...
Мне снится мир, который щедро
всё дарит людям, не тая:
женьшень, багульник, клюква, кедры...
Мне снится Родина моя!
Мне снится снег - январский, млечный,
блестящий в свете фонарей.
Проснусь - и ветер бесконечный,
и слизь декабрьских дождей...
Снежана Андрианова
* * *
Я Золушка на жизненном балу:
Всегда спешу в урочный час уйти,
И будет принц прекрасный поутру
над туфелькой вздыхать, а я - в пути...
А дома ждут привычные дела.
Вот только доброй феи в крёстных нет;
И вместо чувств - остывшая зола,
И в башмачке - окурки сигарет...
* * *
Опять в голодную толпу
Бросаю строчки, как монеты.
но для того я и живу,
Как, в общем-то, и все поэты.
Стихи - не деньги. Что копить?!
Мы их как душу отдавали.
А наши души - не купить!
но сытые поймут едва ли!..
Виталий Ключанский
УЕЗЖАЮ
Облетает яблоневый цвет.
Ах, какие будут урожаи!
Я б хотел покинуть этот свет,
но пока что просто уезжаю.
В этот год суровая зима
засушила дерева верхушку.
Я б и сам хотел сойти с ума,
но боюсь, повяжут и - в психушку.
Яблони засушенную ветвь
отрублю, что голову горгоне.
Я бы мог от счастья зареветь,
только горе прочь бесслёзно гонит
от домашних, от иных тревог
и от слова глупого тревога...
Я не Пушкин и, увы, не Блок,
мне осталось жить еще так много.
ПОСЛЕДНЕЕ
Как долго тянет ветер ноту.
Как листья ветру вторят шумом.
Казалось - вот мотивчик, вот он!
но новой песни не пишу я.
А потому что не у ветра
привык искать свои мотивы,
а у загадочного некто,
что не вмещается в картины.
Он где-то там стоит, за дверью
подъезда, пахнущего вечным,
и я, на грош себе не веря,
ему-то верю бесконечно.
Он ходит исстари доныне,
свидетель ада и нирваны,
а я - всего лишь глас в пустыне,
я - след вчерашний каравана.
Тяни по следу ноту, ветер.
Послушно, листья, трепещите.
Я спел - и нет меня на свете.
Следа напрасно не ищите.
Тамара Андрусенко
Липецк
* * *
"Кажется минуту назад было лето..."
А. Лобу Антунеш
Как запахли вдруг розы
В последние осени дни,
Когда солнца тепло
Ласкает,
И захлебываясь от тоски,
С криком птиц косяки
Истаивают.
Ароматы плывут,
Заполняют
Пространство в тиши -
Эти запахи впереди
Или рядом со мной
Будоражат
Память о лете.
2012 г.
* * *
Гале и Валере
Она вернется к вам
Холодною снежинкой,
Дождём весенним
Или полевым цветком,
Иль радугой раскинется
над вашим домом,
Скользнёт с улыбкой
Солнечным лучом,
Укутает туманом
Ранним утром,
Прошелестит в листве берез,
И в миллиарде звезд
Узнаете вы ту, одну,
Которая вас любит.
2012 г.
* * *
Я не люблю декабрь,
Застывший, серый.
Листва примёрзшая
Без цвета, без движенья.
Беззвучна тишина.
А в Питере - снега.
И отражает
Подмёрзшая река
Огни, дома старинные,
Соборов купола
И грацию мостов.
Дворцы в сиянии
голубовато-белом.
Как он красив зимой
В ночное время!
Шуршит по площадям
Колючая позёмка,
И музыкой звучит
Скольжение машин
сквозь снежный хруст.
Питер. Декабрь 2012 г.
* * *
Вот под окном орех,
А за орехом церковь
с перезвоном голубым.
Любимая сирень
ещё в листве приметной.
на горизонте -
зелёная гора.
А за окном живёт семья:
Он и Она, да Кошка Дуся,
похожая на них.
Дом удивительный:
покойно и легко,
как будто в нём была
уже когда-то.
Картины, книги, лёгкий аромат -
то хризантемы в вазе на столе,
их жёлтый цвет сияет.
Вопросы, разговоры, чтение стихов,
вино, улыбки - что за праздник!
но время истекло.
Оставив малую частицу,
я унесла тепло, их не спросив.
30.10.2010
Исанна Вороновская
Моздок
В ПУТИ
Тула тусклая
скрипучая от пыли и трамваев
встретила ржавою дружелюбностью
сказала - радуйся
случайному и уличному
ведь всё недолго и невелико
И я свободная от огорчений Вчера
и неумолимостей Завтра
тороплюсь бездумно безадресно
зачеркивая тупики
и на городских окраинах
выбрасываю вопросы
как камни из карманов
ЗВЕРИНЕЦ
Эти звери похожи
на муляжи или призраки
сидят вжимаясь в углы
или кружат по клеткам
наматывая километры и годы
у них нет никаких примет
только слащавые клички
и инвентарные номера
В застеклённой клетке
живут притихшие диковинные птицы
клюют свои горькие зерна
и совсем не поют своих песен
Ведь у них подрезаны крылья
чтобы не улетели
А вместо солнца их согревает
желтый фонарь
Здесь слон в нещадных цепях
обученный болью
в обшарпанной клетке качает
свое скоробленное оцепененье
Маленькие боги
мощь муштрою смиряют усердно
стальные узлы отекают тоской
исходят беспамятством нищие глаза
Долго долго будет стареть он
в тихие шорохи полуснов погружённый
ВОКЗАЛЫ
надежды вокзалов непобедимы
и пусть напрасны дороги по кругу
и мы возвращаемся
на свои станции порожняком
в мягкость нежных застенков и рук
где хлопотливые обряды дня
выкрикивают исчезающий день
и время стирает большие числа
наших надежд
Надежда Арясова
Минеральные Воды
ПОЭТИЧЕСКАЯ ГРУСТЬ
Грустит перо, когда затихло слово,
И струны молчаливые грустят.
В душе поэта тяжкие оковы
опять тяжелым бременем висят.
Молчит поэт: зачем же пустословить,
Когда на сердце вдохновенья нет?
Сомненья в муках нужно подготовить,
Чтоб в темноте увидеть добрый свет.
Ворвётся муза, словно вестник лета,
освободит молчанье от оков.
И зазвенит опять в душе поэта
родник любви, родник его стихов.
8.02.2012
ЖИЗНЬ - ЭТО БОРЬБА
жизнь прошла моя лёгкой походкой
С чистым сердцем и светлой душой.
И казалась удачной находкой,
В бездорожье, в разрухе большой.
Время в тёмных отрезках кружилось
То пурга, то дожди, то метель.
И в полоски зигзага ложилось,
Создавая во всём канитель.
Только свет, что добро излучает,
Помогал выбрать правильный путь.
Не позволил от чёрных печалей
В лабиринты обрыва свернуть.
Доброта сопрягалась с терпеньем,
Силы духа боролись со злом,
разлетались обломки сомненья,
Что не благостно, чуждо - на слом.
Только в этом отрезке коротком
Вспомнить можно с улыбкой о том,
Как со светлой и лёгкой походкой
жизнь шагала тернистым путём.
8.01.2008
РАДУГА ЖИЗНИ
росла я в детстве, как травинка,
Вдыхала жизни аромат.
Бежала из дому тропинка
В тенистый яблоневый сад.
Там ручейки меня поили,
Цветы в лугах ласкали взгляд.
Деревья фруктами кормили,
И пел мне песни листопад.
Мне звёзды мудрость посылали,
И солнце освещало путь.
Манили ласковые дали
Куда-нибудь, куда-нибудь.
Природа щедро мне дарила
Свою волшебную красу.
Ту, что сквозь годы до могилы
С собой по жизни пронесу.
ОСЕННИЙ КАЛЕЙДОСКОП
На серебристых паутинках
Играет ветер полонез.
И в ярких праздничных косынках
Кружась, поёт осенний лес.
Наполнен красками природы
Калейдоскоп прекрасных дней.
Дыханье утренней прохлады
Горит в рябине всё сильней.
Нас осень в гости приглашает,
Послушать леса "а капель",
Где в листьях радуга играет
И брызжет неба акварель.
Тоску, усталость исцеляя,
Душа поёт в благоговенье.
Насытит осень золотая
Меня волшебным вдохновением.
10.10.2012
ЗАКАТ
В горизонте вечернего света,
Подпалив коромысла покат
Пересохшего знойного лета,
Догорает вишнёвый закат.
Вот уж сумрачный бархатный лучик
одиноко сверкнул между век.
По темнеющей россыпи тучек
К горизонту прильнул и померк.
Всё уходит бесследно когда-то:
Горе, радость, порывы души.
Грешно было, а может быть, свято,
Не узнать в потаённой тиши...
отчужденностью гложет утрата,
Не вернуть нам былого тепла.
Разноцветные блики заката,
Извиваясь, сгорели дотла.
Декабрь 2009 г.
* * *
Стучал ты в калитку и в ветхий заборчик,
И прятал букет за спиной.
Но я все держала закрытым замочек
от воли безудержной встречи с тобой.
В окошко я видела взгляд твой лучистый.
Как счастьем светилась и пела душа!
И весь небосвод под луной серебристой
о доле счастливой моей предвещал.
И сделать бы мне в западне одиночества
Всего лишь один, лишь один поворот,
Чтоб сбылся тот сон и святое пророчество,
Мечты моей дальний полет.
закралось мне в душу лихое сомнение,
Боясь подчиниться судьбе.
И я отказала, не веря в спасение,
Скорей не тебе, а себе.
Февраль 2010 г.
Григорий Пилипенко
Кисловодск
ОСЕНЬ
Средь густых деревьев приумолкли птицы,
Осень заползла к ним рыжею лисицей,
Обжилася в чаще и машет хвостом.
Дом её теперь там, под желтым кустом.
После дней погожих тучи солнце скрыли.
Налетели вихри, листья закружили.
Шаловливый ветер начал что-то злиться
И сорвал с деревьев последние листья.
Своей чередою всё идет в природе:
Голые деревья стоят в хороводе,
Расстались с листвою, жёлтою, багряной,
Будто собралися всей толпою в баню.
Стоят обреченно, им не до веселья:
Предстоит купанье под дождем осенним.
А на них смотрели и птицы, и люди:
Вот какие стали! Что же еще будет?
над тихою речкой по утрам туманы.
Улетели птицы в далекие страны.
вид голых деревьев как-то душу ранит,
А холодный ветер в ветках хулиганит.
Вера Данилова
Пятигорск - Москва
ПОЖАТИЕ ХВОЙНОЙ РУКИ
Я стану сосной -
на крутом берегу,
где ветер поет по весне.
И песню венчальную
я сберегу,
слова повторяя во сне.
далекого грома
услышу раскат
и шорохи сонной реки.
Встречаю восход,
провожаю закат -
пожатием хвойной руки.
И роза ветров
зацветёт для меня
лучистым соцветьем дорог.
А после, смолистой
слезой отзвеня,
я лягу на чей-то порог...
СКАЖИ МНЕ, ОСЕНЬ!
скажи мне, осень, те слова,
Которых я не знала раньше.
или придумай их сама,
ведь ты мудрей меня и старше.
верни мне, осень, те слова,
что я нечаянно забыла,
когда нагрянула зима,
я печку ими затопила.
найди мне, осень, те слова,
что потерялись в суматохе,
когда житейские дела
петлю накинули на вздохе.
Ты собери мне те слова,
в ладонь которые поместишь.
ведь знаешь только ты одна,
кому в ночи звездою светишь.
Я БУДУ ЖДАТЬ!
Я буду долго ждать тебя,
и сотню свеч сожгу за вечер,
слова уныло теребя
и нервно вздёргивая плечи.
Я буду ждать под шорох свеч,
отодвигая дни и ночи,
усильем вздернувшихся плеч
на завтра взгляд сосредоточив.
Я жду сегодня, как вчера,
и завтра буду ждать в надежде,
скрипеть обломочком пера,
писать слова одни и те же.
Проходят дни, а я все жду,
свечей сгоревших не считая.
Я счет давно уж не веду
и на ромашках не гадаю.
Избранные стихи из "Литературного Кисловодска"
Избранные стихи авторов "Литературного Кисловодска"
Стихи из "Литературного Кисловодска" (авторские страницы)
Поэмы из "Литературного Кисловодска"
Страница "Литературного Кисловодска"
Страницы авторов "Литературного Кисловодска"
Последнее изменение страницы 1 Apr 2022
ПОДЕЛИТЬСЯ: