Страницы авторов "Тёмного леса"
Страница "Литературного Кисловодска"
Пишите нам! temnyjles@narod.ru
То, что дикие животные в беде часто обращаются за помощью к людям, знают все. Об этом пишут и по телевиденью показывают. Но встреча с ласточками, просящими у меня помощи, так необычна, что хочется о ней рассказать.
Однажды с удочкой я спустился к речному обрыву и увидел, что в нем поселилась стая сереньких ласточек-береговушек. Они беспрерывно носились над водой, ловили мошек и исчезали в норках, вырытых в отвесной стене. Значит в гнёздах появились птенцы. Чтобы не беспокоить их, я стал рыбалить подальше от этого места.
Минут через пятнадцать ласточки стали метаться и тревожно кричать, затем сгрудились в шар около полутора метров в диаметре, такой плотный, что сквозь него нельзя было что-либо увидеть. Этот живой шар, пронзительно крича, быстро приблизился ко мне почти вплотную, завис немного на месте и медленно вернулся к гнездовьям. Затем снова двинулся ко мне. Я подумал, что ласточки оттесняют меня от своих гнёзд, повернулся к шару и сказал: "Ну чего раскричались? Я же ушёл подальше, вам не мешаю". Шар медленно вернулся, и в третий раз метнулся ко мне, тревожным криком пытаясь что-то сказать. Я понял: они же зовут меня, зовут, на помощь. Быстро встал, взял удочку и пошёл, за шаром.
Когда приблизился, то увидел причину их отчаяния: из одной норы свисал длинный змеиный хвост. Я давно поумнел, перестал губить что-либо живое, но меня так поразила их мольба, о помощи, их отношение к человеку как к высшему разуму, что мой уход сейчас был бы предательством ко всем слабым на этой земле.
Осторожно опустил удилище, обмотал хвост и сильно натянул леску. Змея рванулась в нору, а я стал тащить. Силы были почти равные, но скоро она ослабла, и постепенно показалась вся, огромная, толстая, и я пожалел, что с такой связался. Стал раскачивать её и бить о стенки обрыва, пока не обмякла. Вытащил наверх, освободил хвост и наклонился над ней. Змея вдруг ожила и бросилась с обрыва к реке. Я отскочил в сторону и понял, что она меня провела, притворившись мёртвой. Нырнула в воду и спряталась под корягой.
Я постоял немного, дивясь такой змеиной хитрости, и собрался было уходить, но заметил, что она высунула из под коряги на берег свой размятый хвост. Снова, обмотал его, вытащил и окончательно разделался с пожирателем ласточек. Это был ставропольский удав длиной два с половиной метра.
Снял кожу для изготовления чучела в краеведческий музей. В желудке увидел четырех уже оперившихся птенцов. Мясо бросил в Куму сому на ужин. Кожу пересыпал солью и увез домой. Весной взял ее, чтобы отнести в музей, но она рассыпалась на мелкие чешуйки.
Мне жаль; что уничтожил такого удава, но не прийти на помощь ласточкам я не мог.
В Кисловодске на улице Широкой живёт моя дочка с мужем: их квартира на четвёртом этаже. Перед их окнами на верхушке берёзы построили сороки гнездо, но почему-то его не заселили. На следующую весну они разобрали пустое гнездо и вновь восстановили, но снова его не обжили. Это заинтересовало зятя и дочку, т. к. разбирали и строили гнездо две пары сорок. Наверное они из-за бесконечных ссор не поделили жильё, решили они. Весной стали специально наблюдать за сварливыми птицами. И им открылась тайна сорок.
Одна, видимо пожилая пара, не носила веточек, а просто сидела и наблюдала за другой (прошлогодним молодняком), которая всячески старалась угодить придирчивым взрослым. Старшие голосами то подбадривали молодых, то недовольным стрекотанием требовали переделки уже построенного. А одна из них - самочка - часто не выдерживала, выбрасывала негодные, по её мнению, веточки, а пригодные вплетала в гнездо на свой лад, всем своим видом показывая презрение неумехам. Молодые возмущались, но терпели засилье родителей. Часто вечером взрослые разрушали построенное, и на другой день всё снова, повторялось.
Наконец мытарства молодых закончились. Появляется несколько пар взрослых; тщательно всё осматривается, обсуждается и одобряется. Посуматошившись, все надолго замолкают и потом молча разлетаются. Экзамен принят.
И мокнет пустое гнездо на берёзе до следующей весны, ждёт новых молодых строителей.
Растёт у нашего крыльца большой орех. Осенью щёлкают его плоды по крыше и асфальту, радуя новым урожаем. Я лезу на дерево, трясу ветви и собираю звонкие дары осени. Сороки тоже не дремлют, прячут их впрок по укромным местам. Собрать всё с крыши мне трудновато, и часть орехов остаётся там зимовать.
Глубокой осенью, в предзимье, хватает сорока на крыше орех и бросает его на дорожку, надеясь расколоть. Но она не может, как ворона, подняться на большую высоту, и орехи часто не раскалываются. Тогда она долго и терпеливо долбит их на крыше или земле, стараясь пробить хотя бы небольшую щель, а вокруг суетятся синицы, надеясь поживиться крохами от её обеда.
Но больше всех удивил нас дятел. Он, вместо того, чтобы добывать личинок из-под коры, наловчился долбить орехи. Хватает лапами орех, вставляет его в развилку абрикоса, что растёт под нашим окном, быстро пробивает скорлупку и пиршествует.
Долго терпела такую несправедливость сорока и однажды решилась. Любуемся мы, как дятел расправляется с орехом, а сорока притаилась на соседнем дереве, выжидает. Пробил дятел в орехе большую дыру, только было собрался лакомиться вкуснятиной, как с криком, шумом налетела на него сорока. Опешил от такой неожиданности дятел и улетел. Схватила сорока свою добычу и скрылась за соседским домом.
Немного погодя спохватился дятел, вернулся. Ищет, осматривает ствол дерева и недоумевает: куда пропал его обед? Погоревав, притащил новый и стал деловито укреплять его в ту же развилку, не видя хитрой сороки, что уже притаилась за углом. Вот тебе и сорока!
Трудно птицам зимой, голодно. Лепятся поближе к жилью человека, ёжатся от холода, пищат, просят еды.
Крошим им хлеба, сыплем семечек у летней кухни, смотрим. Налетают стайками, теснятся, выхватывают корм друг у друга, клюют слабых. Нахальничают воробьи - гоняют чижей и синиц.
Вычитал в журнале, что для синичек корм нужно подвешивать, чтобы раскачивался, тогда ни воробьи, ни чижи не смогут его клевать. Взял пластиковые бутылки полуторалитровые, вырезал с двух сторон окна немного выше дна, подвесил на шнурах к веткам, насыпал семечек. Красота! Рады синички, а воробьи и чижики им завидуют, боятся такой вертлявой кормушки; покрутятся, полетают вокруг - и в сторону. Сыплем им корм отдельно на землю. Мы с женой довольны: установили порядок, утихомирили драчливых.
Но не прошло и месяца, как наловчились воробьи, а затем и чижи цепляться за такие "качели" и брать корм из бутылок. И вот уже три стайки: синиц, воробьев и чижей, наперебой, с лёту, ныряют в раскачивающиеся оконца, хватают семечки и освобождают место очередным. В каждой стайке есть своё хулиганьё: залезет такой в кормушку, растопырит крылышки и яростно отбивается от нападающих - ни себе, ни другим. А очередники не теряются: тащат из-под наглеца семечки и клюют его с двух сторон, живо выдворят такого прочь. Удивила одна синичка, самая маленькая из всех, но такая задиристая, что никому спуску не давала пока не насытится.
Теперь у нас во дворе каждую зиму весёлая суматоха синиц, воробьев и чижей. Покормятся, а потом, сытые, греются на ветках в прохладных лучах низкого зимнего солнца. И всем нам становится теплее и легче ждать прихода весны.
Всё хорошо в меру. Даже количество соседских псов. Терпимо, если они умные, сообразительные, а от "пустобрёхов" покоя не жди. Вот так получилось и у нас.
Завела соседка двух глуповатых дворняжек: кобелька и сучку. И, к несчастью, следующие жильцы тоже обзавелись парой таких же туповатых псов. Теперь у нас круглосуточное "веселье". Наловчилась сучка соседки лазать по кошачьему через сетчатые заборы и стала частенько наведываться в гости к двум новым "женихам". Те, довольные, осыпают ласками приходящую, а "законный" мечется за сеткой, оглашая всю улицу гневными воплями. Те отвечают ему тем же и неистово грызут проволочное препятствие, стараясь достать зубами противника. Поиздевается сучка над своим "сердечным другом" и лезет по сетке домой, чтобы утихомирить вконец истрёпанного сожителя. Отдохнув, парами начинают метаться вдоль сетки, ища лазейку, чтобы наконец-таки выяснить свои отношения...
На многое можно не обращать внимание, но когда такие концерты непрерывно звучат дни и ночи, то терпение частенько лопается, и я выскакиваю, швыряю в них комья земли и обзываю разными "ласковыми" словами, чтобы хотя бы минуту послушать звон ночной тишины.
Приболела моя жёнушка, заскучала. И стала наша младшая дочка прогуливаться с ней по аллеям парка. Устанут и садятся отдыхать на любимой скамейке, где меньше прохожих и веселее шумит Ольховка. Там их уже поджидала синичка-мама. Пищит недовольно: "Чего, мол, сегодня припоздали, полдень уже скоро, а вас нет?" "Не сердись, - успокаивает её дочка, - будет вам обед". Достаёт моя Дёнка (жена) семечки и на ладошке протягивает синичке. Та берёт одну, тут же торопливо шелушит её, летит к кусту и суёт в раскрытый рот орущему от нетерпения птенцу.
Начинается птичья трапеза. Самец сидел рядом и зорко осматривался вокруг. Когда у ног копошились голуби он сидел спокойно, но стоило появиться собаке или кошке, пролететь сороке, как он подавал тревожный сигнал, и вся семья исчезала в кустах, пережидая опасность. Вскоре птенец осмелел и сам стал подлетать к щедрой ладошке, но долго не мог взять семечку и отшелушить ядрышко.
Так продолжалось недели две. Дёнка уже сама торопилась в парк угощать своих подопечных, которые радостным писком встречали свою кормилицу.
Наконец птенец окреп, стал самостоятельно кормиться. Тогда семья присоединилась к стайке синиц, живущих в этом месте парка, но долго ещё радостно встречала и провожала двух больших и добрых друзей.
Вот такую простую птичью историю поведала мне моя жёнушка и просила написать об этом.
В Кисловодском парке часто можно было встретить фотографов с разной живностью: орлами, осликами, обезьянками. Но вялость этих животных, грусть и подневольность их чувствовалась всеми, и я никогда не видел, чтобы отдыхающие охотно фотографировались с ними, разве что дети. Люди чаще всего стояли, смотрели и жалели тоскующих по свободе "зазывал".
Вот и у фотографа, что у "Красных камней", был одно время молодой лисёнок, весёлый и общительный. Все его любили и охотно с ним фотографировались. К осени лисёнок подрос и стал линять, готовясь к зиме. Прибыль фотографа поубавилась, и он, не дождавшись новой зимней шубки своего подопечного, просто прогнал его. Голодный лисёнок, облезлый и худющий, стал выпрашивать еду у отдыхающих. Но бездомные собаки не потерпели конкуренции и быстро вытеснили его за пределы парка. Больше лисёнка никто не видел.
Прошла осень, прошла зима. Все думали, что лисёнок погиб. Но весной на самых дальних тропах терренкура стала выходить к людям молодая, красивая лисица, доверчиво брала угощение и быстро скрывалась в густой чаще леса, И приятно думать, что это и есть тот самый жизнерадостный лисёнок, не потерявший доверия к людям.
Была в селе корова, которой гордились и всем показывали, отмечая её ум и сообразительность. Паслась она в небольшом стаде под горой, где жили несколько селян, которые пользовались водой из уличной колонки. Коровы часто подходили к ним и тянулись к вёдрам, чтобы напиться, но не всегда их поили, заботясь о чистоте вёдер.
Так вот, эта корова, наблюдая, как люди нажимают на рычаг и наполняют вёдра, решила напиться самостоятельно. Подошла к колонке, рогом нажала на рычаг и высунула далеко вперёд язык, чтобы дотянуться до струи. И ей это удалось. С этого дня, на зависть соседкам, утоляла она жажду самостоятельно. Другие тоже пытались ей подражать: толкали лбами стояк и мычали, не получая ни капли влаги.
Через несколько дней удивлённые селяне увидели, как желающие напиться коровы подходили к колонке и призывно звали свою "умеху" на выручку. Та подходила, рогом нажимала на рычаг и поила подруг.
Видел и я несколько раз этот водопой, удивлялся и вспоминал о том, что очень часто вожаком стада бывает именно корова как наиболее сообразительная: ведь ей приходится рожать, выкармливать и защищать своё потомство.
Эта история напомнила мне другую, увиденную на окраине Кисловодска.
Пастух каждое утро прогонял стадо коров на выпас мимо огороженных сетками дач. А когда вечером стадо возвращалось, то одна настырная корова подбегала к заброшенной даче, пролезала под сеткой и паслась там до темноты. Чего только не предпринимал пастух, но корова всегда его переигрывала. Удивляла и забавляла окружающих не её предприимчивость, а то как она пролезала под сеткой. Подбежав к ограде, корова ложилась на живот передней частью туловища, протягивала вперёд ноги и плотно прижималась к ним. Заднюю же часть тела не опускала и, отталкиваясь задними ногами, протискивала первую половинку под сеткой за ограду. Потом укладывалась на землю задней половиной, поднимала в коленях передние ноги и ими протягивала всё внутрь. Там она поднималась, лукаво смотрела на ругающегося пастуха и торопливо отходила от забора, боясь, что он начнёт швырять в неё комья земли... Многие знали о проделках этой проказницы и часто приходили на бесплатное представление. Вот такие бывают у нас хитрющие и умнющие коровушки.
Работает моя дочка в санатории администратором. И повадился кот оставлять свои "метки" на двери её приёмной. Некрасиво получалось и неудобно перед приезжающими на отдых. Решительно стала дочка прогонять неряху от двери. Прошло несколько дней. "И вот, - рассказывает она, - прихожу утром на работу, а под дверью лежит пара дохлых мышей, рядом сидит самоуверенный кот и гордо на меня поглядывает. Вот, мол, принёс тебе откуп, чтобы ты знала, что и я здесь нужный работник..." Позвала дочка сослуживцев, полюбовались они на такого сообразительного кота, но всё-таки прогнали его: не ту надо было ему дверь выбирать.
А в селе на даче другая моя дочка, Таня, после каждой вечерней рыбалки угощала соседскую кошку Мурку мелкой рыбёшкой. И так приучила её к рыбному ужину, что та заранее садилась у калитки и ждала их возвращения.
Однажды рыба не ловилась несколько дней, и кошка получала на ужин только кусочки хлеба. Долго смотрела она на них, потом ушла и принесла сразу трёх мышей. Положила их у ног дочки и дружелюбно мяукнула, приглашая к трапезе. Немного погодя снова принесла двух мышей, пошла в огород, где работала Таня, и вновь положила их у ног.
Дивились дочка с зятем такой заботливости и с тех пор часто угощали Мурку пойманной рыбкой и молоком. Дружба эта продолжается и сейчас.
В канун великих пасхальных праздников возвращались мы с кладбища в маршрутке домой. На остановке у библиотеки видим такую картину: сидит на улице у закрытой калитки бесхвостый пёс средней величины. Затем он поднялся, встал на задние лапы и зубами схватился за ручку калитки. Так как его вес был небольшой, то он подпрыгнул и поджал задние лапы. Ручка повернулась, и калитка открылась. Пёс вошёл внутрь, повернулся и, помогая себе носом, лапой закрыл за собой решетчатую дверь. Мы помахали ему рукой, а он, довольный, лукаво поглядывал на нас и всем своим видом показывал, что ещё много чего умеет.
Весна. Прилёт скворцов. День птиц. Постройка и развешивание скворечников. Кто не помнит милой сердцу картины детства и юности, когда каждое утро тебя встречало ласковое солнце и задорные рулады вернувшихся с юга птиц. Скворцов прилетало так много, что почти в каждом подворье висело по нескольку скворешен. Осенью, сбившиеся в громадные стаи, они тучами поселялись в степи у кошар и животноводческих ферм, тренируя там свою молодь и готовясь к перелёту на зимовье.
Так было много лет. Но потом их становилось почему-то всё меньше и меньше, пока они почти что совсем не исчезли. Объясняли это тем, что начали везде опылять поля ядохимикатами, и у нас, и в краях их зимовья, (в Англии, Франции, Испании и других тёплых странах).
Прошло несколько десятилетий. И вот снова появились у нас эти весёлые весенние гости: сначала единицы, но с каждым годом их становилось всё больше и больше. Снова замелькали на деревьях скворечники, снова зазвучали по весне задиристые рулады самцов, которые прилетают первыми, осматривают понравившееся им жилище, чистят их, и песнями привлекают самочек, прилетающих позднее. Те придирчиво осматривают скворечник и делают свой выбор.
Сложившаяся пара начинает основательно строить своё семейное благополучие: устилают гнездо пухом и отбиваются от агрессивных соседей, старающихся нахально захватить чужую квартиру.
В прошлую весну мой зять, Иван, сколотил несколько скворечников и развесил их в селе на даче. Один, двухэтажный, прикрепил на тутовине. Вскоре прилетел скворец и поселился в нём. И теперь целыми днями звенели его призывные песни: и мяуканье котов, и блеянье коз, мычанье коров, и вообще что-то заморское и непонятное. Примерно через неделю появилась и будущая хозяйка жилья. Стали обустраиваться.
Второй этаж скворечника несколько дней пустовал, а потом в нем поселилась другая скворчиха и стала тоже устраивать своё жилище, не нашла она, видно, нигде свободного самца. И что же? Звонят нам наши родные и сообщают, что не прогнали её первые жильцы, приняли в своё сообщество. Мало того, самец теперь старался за двоих: то пух к себе несёт, то к соседушке. А когда самки сели на яйцекладки, то ему пришлось кормить обеих. Довольны зять с дочкой, любуются, хвастаются перед соседями такой диковинкой.
Вывелись вскоре птенцы, пищат, высовывают горластые рты из летков, корма требуют. Мечутся самки, стараются накормить прожорливое потомство. Тяжело пришлось и "двоеженцу", но не сдался, выдюжил.
Когда окрепла орущая молодь, малость оперилась, то покинула скворечник, и несколько дней птенцы перепархивали с ветки на ветку, стараясь первыми перехватить корм у подлетавших родителей, которые уже не могли разобраться, где свои, а где соседские. Кормили всех...
Заканчивалось лето. Каждый день табунок птиц, переночевав на тутовине, улетал кормиться на луга у реки, а потом все объединились в большую стаю и поселились в степи у реки Карамык, где стали готовиться к отлёту на зимовку...
Но каждый год, за день до отлёта, прилетают они к своим гнездовьям прощаться с родными местами. И тогда целый день мы слушаем их тихую прощальную песню. Видно и им тяжело расставаться со своим домом, со своей малой и по своему любимой родиной...
На другой день ранним утром осиротеют их скворечники...
Загрустила осень, заплакала моросью. Испугались ласточки, заметались, сбились в табунок и хмурым утром покинули родные края. Улетели и скворцы. Грустно стало на даче.
Мечется дятел, ищет место, где бы ему перезимовать. Присмотрел он пустующий синичник, сунулся в него: всем хороша тёплая квартира, да уж больно узкая дверь, не пролезешь. Примерялся дятел, примерялся и решился подогнать её под свои габариты.
Вышла дочка посмотреть, что за стук такой во дворе. А это дятел долбит и долбит крепкую доску синичника. Не стала мешать ему дочурка, в дальний угол сада пошла работать. Несколько дней слышалась барабанная дробь дятла. И вот по вечерам стала хозяюшка замечать, как дятел, осмотревшись, не подглядывает ли кто, быстро залезал в своё новое жильё и устраивался в нём до утра. Сперва опасался работающих внизу, а потом так осмелел, что стал нетерпеливо покрикивать на дочку с зятем, чтобы не мешали ему заниматься своими делами, и сердито верещал на соседскую кошку, которая постоянно вертелась внизу, выпрашивая себе что-либо на ужин...
Прошла зима. Зазвенели ручьи. Пробилась на пригорках первая зелень. И вот задористо раскатились первые звонкие рулады прилетевших скворцов. Началась новая волна подготовки к появлению молодой нарождающейся жизни. А нашему дятлу не повезло: прогнал его скворец, которому понравился такой удобный синичник. Удивлялись мы: как такой крупный дятел, с таким мощным клювом спасовал перед каким-то скворцом, который на вид казался слабее его. Но, что было, то было, и мы в это лето очень редко видели мелькавшего среди веток знакомого нам дятла.
Был грустный день. Не потому, что я на рыбалке ничего не поймал. Наоборот, и клёв был хороший, и улов приличный, и день ласковый, тёплый. Смотрел я, как в садке плещутся пойманные мною усачи, пара сазанов и сомёнок приличный среди них хвостом шевелит, сердце радует. Вновь и вновь смаковал минуты азарта, когда видел уходящий под воду поплавок, упругий удар подсечки, пронизывающий током руку, дугой изогнутое удилище и звон натянутой лески, со свистом разрезающей воду. И, наконец, финал - бьющуюся на суше рыбу - мою законную добычу. В такие моменты хотелось, чтобы кто-нибудь увидел улов и позавидовал бы моему везению и умению.
Но настоящий рыбак не очень-то делится своими секретами и прикормленными местами. Вот и я мало обрадовался парню, который появился недалеко от меня и стал стрелять из "воздушки", целясь во что-то невидимое на другом берегу реки.
Приходил он и вчера, и позавчера, и мне было непонятно и интересно: во что же он целится. И вдруг, после очередного выстрела, что-то затрепыхало, закувыркалось, и по воде поплыла подбитая им дикая утка. Я опешил, а парень быстро разделся, перешёл вброд реку и подобрал свою добычу. После он оделся и, довольный, отправился с уткой домой.
А для меня день внезапно погас - ни тепла, ни солнца, ни радости улова. Стало грустно: а что же я здесь делаю? Чему радуюсь? Жаль было утку, а за рыбу почему-то не переживал, привык, видимо, уже...
После окончательно успокоился: что же, теперь ничего не есть?
Ведь всё кругом живое. И - философское - пользуйся, человек, но не жадничай, будь душою добр.
В моём рассказе "Двоеженец" о скворцах говорилось, что вновь, после почти полного их исчезновения, они расплодились, и каждой весной село наполнялось их ликующими руладами. Но в эту весну не слышно было призывных песен. Что произошло с сельской стаей, неизвестно, но прилетело их очень мало, и большинство скворечников весь март пустовали, пока их не заселили воробьи.
И вот в начале апреля ранним утром зазвенела призывная песня скворца. Целую неделю он готовил к новоселью скворечник, прихорашивался и свадебными песнями зазывал к себе самок. Но их почему-то не было. На второй неделе к нему присоединился другой самец. Сперва они азартно дрались между собой и старались песнями перещеголять друг друга, но к концу недели, грустные, молча сидели, теряя надежду на счастье. Вскоре второй улетел искать удачи в другом месте, а первый остался, но песни его становились всё тише и печальнее. Так прошло ещё две недели.
Сейчас он не поёт. Присоединился к стайке воробьев и вместе с ними копошился в огороде, отыскивая корм. Грустно смотреть на его вялые движения и какое-то безразличие к окружающим событиям. Жаль его, и непонятно почему весна осталась без их звонких, задиристых песен. Где остальные, и как им помочь - душа не находит ответа.
На днях вернулась с дачи дочка и дополнила эту историю. Перед вечером пролетала мимо небольшая стайка скворцов. Увидев её, наш горемыка встрепенулся и вновь запел свою призывную песню, в ответ пролетавшие гневно ответили и улетели. Но вскоре вернулась одна самочка, села от него невдалеке и недовольно пыталась ему что-то пояснить. Видно, звала примкнуть к стае, но, не получив согласия, улетела... Таков конец этой истории.
Этой весной большинство скворечников пустовало, и в них поселились воробьи. Вскоре запищало их потомство. Закопошились воробьи в огороде, отыскивая корм. Тащат его в гнездовья, кормят горластую свою ораву, а сами зорко смотрят по сторонам: нет ли где какой напасти. А горя у воробьев полным полно: то сорокопут кого схватит, то ястребок молнией налетит и выхватит из стаи зазевавшегося, то сорока заметит и добьёт ослабевшего, то сычик ночной ухает, страху нагонит, из постели очередного вытащит. А в это лето появилась на даче сова. Нахально, даже днём, усядется на скворечник, заглядывает в леток и время от времени жутко ухнет и ждёт: не выпорхнет ли на свою погибель ошалевший от страха воробей, не высунется ли любопытствующий глупый молодняк. И частенько удаётся ей поживиться свежатиной. Один раз даже взрослого воробья за голову схватила, но из летка не смогла вытащить. Так и остался он, полуразорванный, внутри, пока его не вытащили и не выбросили вниз сородичи.
Возмущаюсь я такой обстановкой, говорю зятю и дочери, чтобы прогнали наглую сову, но не слушают меня, поясняя, что и совам кормиться надо, а воробьи, мол, давно ко всему приспособились, под крышей гнездятся. А сову эту с двумя совятами сосед от себя прогнал, вот они здесь и поселились.
И продолжает ухать сова над скворечниками, а совята рядом пищат и рты от голода разевают. Я бы, конечно, не выдержал таких баталий, отогнал бы подальше эту наглую компанию, заступился бы за воробьиное, беззащитное, по-моему, племя, но у молодых своё понятие о справедливости. А жаль: слабые всё-таки нуждаются в защите.
Мало кто знает, что в Кисловодске первыми весной запевают дрозды. Примерно со средины февраля в тёплые дни воздух наполняется тихой и нежной мелодией. Ещё не веришь, вслушиваешься, но уже понимаешь: это первые, пробные голоса идущей к нам долгожданной весны. Стоишь, вслушиваешься и делишься новостью с прохожими.
Через несколько дней к песням дрозда присоединяется робкое треньканье синиц. И вскоре весь парк наполняется их разноголосым жизнеутверждающим пением. "Скворцы прилетели, скворцы поют", - часто слышу я голоса отдыхающих. И многие не верят, когда я поясняю, что это не скворцы поют, а дрозды. Ну да бог с ними, главное, что все радуются и весне, и их дружному пенью.
Недавно отмечалось 220-летие со дня рождения А.С. Пушкина. В парке у его памятника играл оркестр, выступали известные литераторы, местные поэты читали свои стихи. На другой стороне Ольховки расположились на скамейке мы с женой и дочкой, смотрели и слушали их выступления. Рядом с нами сидел на ветке дрозд и каждый раз сильно негодовал, когда играл оркестр, всем своим видом и поведением показывал, как ему не нравится, по его мнению, плохая игра. Когда у памятника всё замолкало, дрозд начинал так вдохновенно петь, как будто показывал всем образец для подражания. Отдыхающие удивлялись и одобряли такое поведение дрозда, его доверчивое отношение к рядом сидящим и проходящим людям, хотя такое доверие не всегда безопасно.
Построили этой весной дрозды гнездо в неработающем старинном стеклянном фонаре, что стоит у родника недалеко от "Стеклянной струи". Спокойно сидела дроздиха в гнезде, высиживая потомство над головами прохожих, которые могли даже рукой до неё дотянуться. Отдыхающие удивлялись такой доверчивости и старались спокойно пройти мимо. Но нашлись всё же глупые, скорее всего подростки неразумные, выпотрошили гнездо и бросили его на тропе. Грустно, конечно, но в жизни ещё и не такое бывает.
В рассказе "Находчивый дятел" говорилось, как он расширил леток синичника и заселил его. Сперва живущие вокруг птицы, особенно воробьи, всячески сопротивлялись его появлению, но со временем притерпелись и не обращали на него никакого внимания, как бы приняв в своё сообщество. Но этой весной, когда он улетел по своим делам, неожиданно всполошились воробьи, заметались у синичника, облепили его, даже пытались протиснуться внутрь, стараясь кого-то оттуда выгнать. Долго стоял гвалт во дворе, пока не вернулся с кормёжки дятел. Он смело ворвался в своё жилище и быстро расправился с новосёлом. Им оказался небольшой, другой породы дятел, который, ощипанный, бросился наутёк, сопровождаемый воинственной ватагой воробьев, не давшей уже "своего" соседа в обиду. Так впервые поняли мы, что окружающие, даже разномастные, образуют сообщества, чтобы противостоять различным невзгодам нелёгкой их жизни.
Живёт с нами наш друг и помощник - Рыжик. Много лет уже живёт, состарился, но всё ещё бодрый, облаивает всех, проходящих мимо наших ворот, гоняет по саду соседских котов и ревниво оберегает свою миску с едой от назойливых сорок, которые приспособились ловко и нахально таскать у него кусочки мяса, которыми щедро его угощаем. Сытый Рыжик давно к этому привык и равнодушно смотрит на настырность таких воровитых соседей, как сороки, которые смело выхватывали лакомые кусочки из-под самого его носа. Скоро сороки обнаглели от такой вседозволенности и гнали от миски всякую другую летающую мелкоту.
Терпение моё закончилось, когда они и на Дёнку стали так неистово верещать, отгоняя от заветной миски, что я комьями земли охладил их яростный пыл.
С этого дня стоило мне выйти на крыльцо, как сторожевая сорока подавала тревожный сигнал, и вся их непоседливая компания надолго покидала кормное место, и тогда остальная летающая мелкота начинала суетиться у еды, попискивая и тревожно оглядываясь по сторонам.
Все знают, что собаки не любят кошек и везде их гоняют. Но бывает и много исключений. Вот одно из них, рассказанное мне дочкой и зятем, живущими летом на даче в моём родном селе.
Этим летом прижилась с ними небольшая приблудная собачонка и стала их везде сопровождать. Идут ли они на речку (а они оба заядлые рыболовы) или в лес, она всегда рядом, даже речку переплывает, чтобы быть вместе. А когда они в отъезде, то приблудная терпеливо ждёт у калитки их возвращения.
Соседский кот, которого дочка постоянно балует пойманной рыбкой и молочком, долго фыркал на непрошенную гостью, но постепенно смирился и так к ней привязался, что стали они вместе есть из одной миски и спать, прижавшись друг к другу. Теперь они вдвоём сопровождали взрослых на рыбалку у реки.
Очень Таня с Иваном удивились, когда кот стал облизывать мордочку у собаки после еды и приглаживать на ней помятую шерсть.
Вот тебе и дружба кота с собакой! Даже соседи приходили смотреть на такое редкое явление, как неразлучная дружба кота и собаки.
Лишний раз приходится удивляться: как много в нашей повседневности бывает нового и интересного.
Слушаешь рассказы бывалых людей и убеждаешься: нет, не глупая вокруг нас всякая живность, а очень даже сообразительная и находчивая. Вот к примеруповесть о вороне, рассказанная мне знакомым рыбаком.
Пошёл он однажды зимой на рыбалку. Пробил несколько лунок, наживил крючки, опустил снасти в прорубь, закрепил на льду лески и стал невдалеке пробивать новые лунки. Машинально оглянулся на оставленные снасти и удивился. Сидит у лунки ворона, хватает клювом у воды леску, подтягивает её к себе и прижимает ко льду лапой, чтобы не скользила обратно в воду. Так и вытягивала ворона леску, пока не показалась небольшая рыбёшка. Схватила она её, сорвала с крючка и проглотила. Разжала лапу, и леска вновь соскользнула в воду, а ворона спокойно отправилась к следующей лунке.
- Очень удивился я её сообразительности, - рассказывал потом рыбак, - но всё-таки прогнал умнющую птицу: не оставаться же мне без улова!
Каждый день основной людской поток вливается в Кисловодский парк через его главный вход - Колоннаду - и старается пройтись вдоль говорливой Ольховки к источникам целебной воды. Потом многие из них садятся на скамейки, слушают успокаивающий шелест зелёной листвы, шум небольших водопадов, воркование голубей, подбирающих брошенный им корм, и копошащихся в траве чёрных дроздов. И кажется, что вот оно единение человека и природы, вот оно умиротворение и спокойствие. Так думал и я, пока повнимательнее ко всему не присмотрелся.
Вот возится в траве дрозд, кормится, ищет и вытаскивает из земли дождевых червячков. Подлетает к нему другой и тоже начинает искать пищу. Первый яростно набрасывается на непрошенного гостя и гонит его со своей территории. Это его владения, и он не потерпит чужака, даже своего сородича. Другая полянка - другой хозяин. И так по всему парку. Что интересно - каждый пробует полакомиться на территории соседа: им, как и людям, думается, что у других - вкуснее.
Точно такие же сражения и среди голубей, которые, в отличие от дроздов, держатся небольшими стайками, так легче заметить опасность - их зорко высматривает небольшой ястребок, выбирая удобный момент для атаки. Небольшая стайка голубей выпрашивает корм непосредственно у Нарзанной галереи, путаясь у людей под ногами, основная масса - за картинами для продажи, следующая - у поворота тропы к Красным Камням. Остальные распределены группами до мостика капризов, даже несколько пар выпрашивают корм на дороге к музею Ярошенко. Есть ещё несколько групп по дороге к Красным Камням, да и в остальных местах встречаются тоже. Как говорится, свято место пусто не бывает.
Осенью, до первого снега, птицы выбирают летнее изобилие, глупо топча и раскидывая корм. Постепенно подходят холодные и голодные зимние дни. Мечутся птицы у подъездов в поисках пищи, даже в окна заглядывают, клювами по стёклам стучат. Ну как тут не откликнуться на их беду! И я каждый год в сентябре, когда вокруг ещё много пищи, начинаю заготавливать для птиц корм, готовясь к тощему февралю.
Из-за скудости учительских пенсий покупаем на рынке семена подсолнуха - что подешевле, так называемый «отсев».
Хорошо, что моя жёнушка всё понимает и мне в этом деле помогает: даже покупаем почти ежедневно булку хлеба, чтобы покрошить и подкормить голодную летающую мелкоту.
Каждый год, помимо воробьёв, синиц, чижей и зябликов, подлетают пообедать и несколько горлиц, очень осторожных и самостоятельных птиц. Но и они в этом году от недоедания так осмелели, что по утрам некоторые из них подлетали к окну и клювами постукивали по стёклам во время нашего завтрака, напоминая о своей голодной жизни.
«Ну, иди, корми, - торопила меня Дёнка, - твои подопечные явились, мечутся уж!»
Я выходил, сыпал в кормушку и у кухни корм, отходил, и за моей спиной начиналось шумное и торопливое пиршество. Мы подолгу смотрели на их суетливую жизнь, и приятно было, что вместе с ними дожили до весны, что уже середина марта, что расцвели на припёках первые подснежники...
Здравствуй, новая весна! Здравствуй, новая, молодая жизнь!
Март 2017г.
Каких только зверушек не встретишь в Кисловодском парке. Суетятся везде, выпрашивают подачки, подбирают остатки пищи от различных перекуров и перекусов отдыхающих и приезжающих гостей, удивляющихся такому разнообразию и смелости братьев наших меньших. Ну как тут спокойно пройти мимо и не угостить каким-либо лакомым кусочком такую милую и доверчивую живность. Для меня, кисловодчанина, это живое разнообразие тоже интересно, знакомо и привычно. Но рассказ лифтёрши санатория "Родина" про проделки лисицы очень заинтересовал меня, и мне захотелось поведать его другим.
Каждое утро, говорила она, приходила лиса к корпусам санатория и выпрашивала себе завтрак. Ей охотно кидали кусочки мяса и косточки. Вскоре лисица так осмелела, что стала заходить внутрь санатория и бродить по коридорам, выпрашивая подачки. Однажды лифтёрша увидела в своей подсобке непрошеную гостью на своём диване. Так продолжалось некоторое время. Но когда лиса стала появляться и в лифтах, то отдыхающие робели и не осмеливались в них заходить, боясь её укусов.
С каждым днём лиса наглела всё больше и больше: то у кастелянши на чистом белье отдыхает, то по коридорам бродит, подбираясь всё ближе и ближе к кухне. Официанты шутили, что скоро она по расписанию к ним на завтраки приходить будет. Пришлось её отпугивать, чтобы не мешала отдыхающим спокойно прогуливаться по санаторной территории.
А у меня в голове недоумение: почему местные собаки, которые постоянно выпрашивают у всех лакомые кусочки, терпят такую наглую конкурентку? Наверное, потому, думается мне, что лиса была самкой, а собаки были самцами и вели себя как настоящие джентльмены. Вот такую интересную историю поведала мне работница санатория, и я рассказываю теперь об этом Вам, друзья...
Страница "Литературного Кисловодска"
Страницы авторов "Литературного Кисловодска"
Последнее изменение страницы 21 Jan 2021