СВЕТЛАНА ГАДЕЛИЯ
(1940 - 2019)
Стихи, опубликованные в "Литературном Кисловодске"
ЗАНОВО
Из боли выйдя, в разум не войдя,
По старой книге - первооткрыватель -
Бредёшь тихонько.
В капельках дождя
Тишайшей ночи бархатное платье.
Ну что с того, что читано не раз?
Боль есть рубеж меж тем и этим миром
То было до. А после зоркий глаз
В упор не зрит, что дважды два -
четыре.
Таблицей умноженья новых лиц -
Деревьев, трав и крутобоких улиц -
Тут стих цветёт, таблица всех таблиц:
Все лица обновленными вернулись.
Спасибо полуночному труду,
Не ждущему ни благ, ни воздаянья.
Я стих возьму и в нем найду звезду,
Чтоб зачерпнуть волшебного сиянья.
1997 г.
"Литературный Кисловодск", N11 (2003)
ВЕЛИКИЕ ХОЛОДА
* * *
Тяжёлые слова, как жернова
На мельнице додельницы Зимы.
Ещё не отделили свет от тьмы-
мы друг для друга видимы едва.
Летит на крыльях яростный буран,
Замешивая тесто для небес.
И кто исчез - тот навсегда исчез,
И ранен кто - тот не залечит ран.
Мороз крепчает. Жалобно звенит
в колодце неба мёрзлая звезда.
И, льдом покрыта,- может, навсегда-
душа по тропке жизни семенит.
* * *
И наступили великие холода...
И наступили они на душу,
а также на тело.
И под пятой их тяжёлою окоченело
Тело. Душа оказалась вмурованной
в глыбу льда.
Вмёрзла - а всё же пытается трепетать,
что-то чирикать,
дрожа обмороженным нервом.
"Полно, ну, полно, - её утешают, -
ведь холод не первый
и не последний
из тех, коим время настать".
Верно, конечно, но вот -
недомёрзшая, всё же болит,
что-то шуршит
о лишённых и хлеба и крова.
...Хлещет метель,
и коробится мёрзлое слово.
В сумерках снежных
бездомная псина скулит.
* * *
Янтарик - фонарик в осеннем дыму...
Протянешь ладонь в никуда, никому.
Нет, знаешь кому, только, им не тепло.
Легчайший фонарик, а всё ж тяжело.
Янтарик - фонарик, моя ли вина,
Что холодно всем, а ладонь - сожжена?
Как сужается круг
И опять уезжают,
О Боже, опять уезжают,
И ночные дожди
вновь прощальные вальсы играют.
Нет, не за море, нет,
не в далёкие страны, однако
Мы увидимся разве что
в чаше Морфеева мака.
Мы, чей шаг - воробьиный
и в крыльях истрёпаны перья,
Чья трепещет душа
в ожидании новой потери,
остаются лишь камни
на серых коротких дорогах
да дразнящая память,
на небе звезда - недотрога.
Как сужается круг!
Чуть ещё - и останется точка.
Как носилась недолго
сей жизни льняная сорочка!
"Ну и что, - говорят,
- Всё проходит, давно уж известно".
Только в этом кругу -
в этой точке -
до ужаса тесно...
* * *
Пурпур заката
и ночи безлунная темень,
Я - та колдунья,
что видела вместе со всеми
древние руны
на белой древесной коре.
Винный закат
не напрасно сегодня пылает.
Мало ли званных,
кому его выпить дано?
Я - та служанка,
которая тихо вливает
в новые кубки
старинное это вино.
В сон бестелесный
несут календарные кони,
здесь оставляя
насвистанный вьюгой мотив.
Я - та снежинка,
что тает на тёплой ладони,
целую зиму
в ажурный кристаллик вместив.
"Литературный Кисловодск", N14 (2004)
ВЕСТЬ
* * *
Не мы их пишем, но они
писать себя неволят.
Влекут, как тёплые огни
в ночном холодном поле.
И, в клещи рифмами беря,
вгоняют в судьбы гвозди,
стальным провидчеством даря
сиреневые грозди.
Они не требуют наград
за сбывшуюся милость,
как будто сам ты виноват
в том, что с тобой случилось.
1995 г.
* * *
Безмерно эфемерная,
нездешностью пугая,
взлетела птица первая,
а вслед за ней - другая.
Зеваки ошарашены:
- Чтобы такое - былью?
Да чем они раскрашены,
лазоревые крылья?
- К чему оно?
Вся улица
от хохота трясётся:
- Нужнее птица-курица:
кудахчет да несётся.
Что лучше - ближе ближнего -
к плетню, горшку да каше.
А что полёта вышнего -
не нужно и не наше!
Жаль, нет на птичек соколов
чем небыль лучше были?
...Но кто-то плачет около
слезами голубыми.
Глядят глаза бездонные
в прозрачное - без пыли,
где странницы бессонные
и не были, а были...
1996 г.
* * *
И - молись не молись -
не вернёшь молодого былого.
Вот кончается жизнь,
но, быть может, не кончится слово.
Будет вечно витать
и дразнить простирающих руки,
будет вечно ронять
на бумагу - сплетённые звуки.
То ли с нами, то ль без,
будет с хлебом земля иль без хлеба -
в легком платье словес,
сочетающих землю и небо.
2003 г.
"Литературный Кисловодск", N15 (2004)
* * *
И вот - пришла, и вот - переступила
отныне не запретную черту.
И птичьим щебетком посеребрила
Весна свою босую нищету.
Копейкой медной солнышко взблеснуло,
в кармане тучи спрятавшись опять.
Ещё ведь будет время для разгула
и места вдоволь, чтобы воссиять.
На старенькой скамье в ушанке рыжей
старик сидит, ссутулясь, у ворот
и думает о том, что сердцу ближе:
переживёт ли, не переживёт.
А солнце всякий раз иначе светит,
хоть десять вёсен проживи, хоть сто.
И только ветер - тот же самый ветер,
сквозь то же проникающий пальто.
2001 г.
* * *
Сказали молодость! Вторая?
Иль третья - свежая с лица?
Гори, свеча, не догорая
до абсолютного конца.
Угаснув, отрастай, как стебель,
до изначальной высоты
и вспыхни, в гаснущее небо
бросая красные цветы.
1995 г.
* * *
вот и снова весна,
а к чему? Не своя ведь, чужая.
Вместе с ветром сосна
в дальний путь облака провожает.
Обнаженность древес
в паутине лимонного света -
и бездонность небес,
синевой предвещающих лето.
Что ж, надежды опять
и опять ожиданье знамений?
Всё уж выпало знать
между створками света и тени.
Нет, не верую в сад
на камнях захудалой отчизны.
...Но синицы звенят,
как бокалы на пиршестве жизни!
2003 г.
* * *
Лиловое с золотом.
Ветром колеблемый,
колышется
медленный ивовый бисер.
Из мёда весеннего
истово слепленный,
медлительный свет
просочился из выси.
И нет излучённому
имени общего,
кто как:
то весна, то надежда, то вера.
И нет у нас дома, большого
и отчего,
лишь эта, струящая свет,
полусфера.
1993 г.
* * *
По всемогущей синеве
лучи бегут, светлы и дики,
и сладок запах земляники
земной взъерошенной траве.
И наконец-то прозвучал
в холодной влажности июня
мотив задиристый и юный
над жидкой бледностью зеркал.
* * *
И только дождь остался в мире сём...
Июльский день. Отвесная вода.
Кораблик мой, бесплотен, но весом,
в такой воде утонет навсегда.
Повсюду шелест и повсюду плеск.
Блеснёт да грохнет, вдрызг взрывая тишь,
как будто в бой пошёл Бирнамский лес.
Ты - Дунсинан, и ты не устоишь.
Небесный свод тяжёл да невысок,
бичами хлещет, заливает путь.
На дне души осел сухой песок
С таким-то грузом как не утонуть?
А мир блажит, да так, что, удивясь,
былые беды смотрят из зеркал.
И рвутся связи, словно, слововязь,
что день дождём и громом обласкал.
2002 г.
"Литературный Кисловодск", N17 (2005)
ТАКАЯ ДОЛГАЯ ЗИМА
* * *
Дней золочёные оклады.
Под ними - лики пустоты.
И отчужденья и досады
застыли тусклые цветы.
Легко и быстро рвутся связи,
в истошном крике рвутся рты.
Бесснежный мир не прячет грязи,
меняя лики пустоты.
А где-то жалобно и тонко
поёт весенняя свирель.
В бесхитростных глазах ребёнка
сияет будущий апрель.
Что ж, быть весне, но будет прежде
исхлёстанная ветром тьма,
такие чахлые надежды,
такая долгая зима.
1999 г.
* * *
В деревянных рубашках до пят
отшумевшие родичи спят.
Я - до пят в семицветном снегу -
лишь такой ждать обновы могу.
Это жизнь - светопадом в окне,
это жизнь точит камень во мне.
Это жизнь, что сильна, как вода,
держит Смерти сухой невода.
Захлебнувшись в зелёной воде,
я себя не увижу нигде, -
только тех: в деревянных - до пят -
отшумевшие родичи спят.
* * *
Ну, куда же оно, куда?
Под венец со днём вчерашним?
Меньше мыши, выше башни
дорогая ерунда.
Всё уйдёт: свои, чужие
лица, вещи, разговоры.
Потихоньку тянут жилы
отошедшие просторы.
Ночью стук в чужой квартире,
что давно стоит пустая:
раз и два, на счёт четыре -
улетает?
Невидимки за морями
и поближе - в неживое.
Снег стоит в шершавой раме,
на снегу собаки воют.
Всё уходит, отцветает,
отметает листья - тесно.
Жизнь столбом стоит - пустая.
Кто приходит - неизвестно.
Лишь упрямая природа...
Да и та - в обход и мимо.
Всё уйдёт - дурная мода -
не узнав, что так любимо.
1996 г.
* * *
И каждый вечер в городе туман -
морозный, жёсткий. Намерзает иней.
И звёзд не видно. Звёздный караван
песок покрыл - безжалостный и синий.
С усталым телом трудно совладать:
ни в грош не ставит собственную душу.
Ну что ему, упрямому отдать -
любовь, заботу, звёзды, море, сушу? -
чтоб перестало душеньку хранить,
сковав её железным невесельем,
чтоб, не порвав серебряную нить,
она кружилась в вихре карусельном.
Всё вымерзает. Ясно же - зима,
и старым веткам долго ль до облома?
Душа ещё не спятила с ума,
чтоб выйти вон из собственного дома.
Однако же, бессмертная сама
дрожит в том доме без тепла и света.
Всё вымерзает. Сказано, зима...
Но кто шуршит и бредит солнцем лета?
1996 г.
Зазеркалье
За зеркалом луны - там Зазеркалье.
Я слышала - как будто окликали
меня оттуда: лютый был мороз,
и слёзы на ресницах замерзали.
А ветер был белей садов цветущих,
белей точёных лилий в райских кущах,
но, смерти холодней, его уста
твердили мне о горестях грядущих.
О нет, не говори, мой ангел белый!
Соломинка моё здесь держит тело,
и эта вот чугунная земля
так любит - до последнего предела.
Здесь жизни льстят - и дарят ей конфеты
любви и боли. Зимние рассветы,
испачкавшись слегка об антрацит
грачиных стай, всё ж помнят коврик лета.
Сквозь эту ночь и труден путь - и чуден.
Деревья стонут - люди среди буден.
Не втянута ещё за белый круг,
но скуден свет мой, беспросветно скуден.
2000 г.
* * *
Наступают праздники на пятки,
ветерок студёный спину гладит.
Нам, давно слежавшимся в осадке, -
хоть крупицу счастья, Бога ради!
Мы ведь заслужили, не задаром!
...Крыльями испуганно захлопав,
ангел взмыл.
Ну, кончится пожаром.
Впрочем, может кончиться потопом.
Празднуем: полна солонка соли.
Празднуем, печально и нелепо,
праздник некончающейся боли,
праздник нас не помнящего лета.
2003 г.
Новый год
Через Альпы полночного часа
перешли с рюкзаками заботы.
Бесконечно вороны кружились
тьма, на подступах к новому дню.
У подножия Башни Мороза
остывали сердца одиноко,
и звенели сосульки печали
под неласковой Жизни перстом.
2004 г.
"Литературный Кисловодск", N27 (2007)
БЕССОННИЦА
Селена, сомнамбула, просто луна -
в китайских шелках и мерцаниях лет,
сундук открывает и тянет со дна
атласный, зелёный, струящийся свет.
О тех, кто не спит иль уснул навсегда,
прозрачная песенка плачет всерьёз.
И в небе вода - и под небом вода,
и сны уплывают в корабликах роз.
Июль 1996 г.
"Литературный Кисловодск", N32-33 (2009)
ЗВЁЗДНАЯ МЫШЬ
Спрячусь за дерево, спрячусь за марево,
бледная, спрячусь за яркое зарево,
за невысокую горку земли,
чтобы увидеть меня не смогли.
Видите - ночь: я за нею стою,
чтобы и тень не узнали мою.
Вдруг из-за кочки торчат мои уши?
Кто-нибудь скажет: "Не хочешь ты слушать,
да и ума бы тебе призанять,
чтоб хоть на каплю разумных понять".
Вот и приблизился тяжкий мой срок:
темень - с порога, рассвет - на порог.
Где ж средь сияющих красками дней
спрятать котомку с душою моей?
Спрятать в полдюжине что ль одеял,
чтобы никто её не осмеял,
пальцем не ткнул в несгорающий след:
"Сколько старушке? Две тысячи лет?
Много ж умишка, поди, растрясла!"
... Звёздная мышка котомку прожгла.
2008 г.
"Литературный Кисловодск", N34 (2009)
НЕВОЗВРАТНОСТЬ
* * *
Туман, туман за окном,
туман, здесь - соль из глаз.
Какой безжалостной силой
дан безумный час? -
Час жизнь роняющих черным днем,
как листья куст,
час всех, отцветших под злым дождем -
цветами уст.
Час всех, упавших под звездный стог,
раскрыв ладонь.
Час всех, которых не царь, так Бог
пошлет в огонь.
Туман, туман - и в который раз -
вся соль из глаз:
по всем, которых в их смертный час
никто не спас.
1995 г.
* * *
Все это проще: никакой звезды
и никаких сверканий и падений,
а только боль и круговые тени
-горчайших бед созревшие плоды.
И нет на свете для тебя угла,
и для свободы звонкой нет ни пяди,
и тихо вянут желтые тетради,
вкусив забвенья, в ящике стола.
А этот мир уже и ни к чему,
и если выход есть, хотя бы точка,
возрадуйся, смурная оболочка,
безжалостному счастью своему.
И ни к чему красивые слова,
что лгать вольны, вдыхая полной грудью.
Они не знают людного безлюдья,
где счет дыханью - только раз и два.
2005 г.
* * *
Все на свете, невозвратимо.
Не гадай на кофейной гуще.
Пусть, рыдая, промчится мимо
ветер, грешный Адам из кущей.
Между нами дрожат не струны -
это веточки хлесткой вербы.
На столбах наливные луны,
а небесная - на ущербе.
Что ты видишь за окоемом
карим глазом кофейной чашки?
Даль придавлена черным томом
невозвратности этой тяжкой.
* * *
Болью больше, болью меньше - что за горе?
Бейся в стену, но не вырвешься из круга.
Стережет тебя ворона на заборе,
лев в пустыне, на путях унылых вьюга.
Что ни думай, Жизнь и Смерть - всегда подруги.
Кто гуманней - это тоже под вопросом.
Ночь приходит - ни звезды во всей округе.
День въезжает - с неба камни под колеса.
- Не меня спаси, а то, что сердцу близко!
Не меня, а то родное, что далёко!
...В белый свет унес к Тебе мою записку
шумный ветер, что прошелся мимо окон.
Ветер, он на то и ветер - крошит стекла.
Следом дождь смывать обиды вышел.
...Нет бумаги, чтоб от влаги не размокла,
нет трубы, чей звук на небе был бы слышен.
2007 г.
"Литературный Кисловодск", N35 (2009)
ДАЛЁКОЕ - БЛИЗКОЕ
КАК БЛИЗКО!
Как далеко ты, война,
как близко -
всего лишь
на другом конце
мира-пылинки.
ОДНА И ТА ЖЕ
Где родина боли?
Безродная,
бродит по миру,
в двери входит без стука,
к друзьям и врагам -
одна и та же.
СТРАННОСТЬ
И кажется странным,
что было когда-то детство,
где надежды нам шили на вырост.
Мы выросли.
Обветшали надежды.
Новых не шьем - не из чего.
ЖЕЛАНИЕ
... и заплакать
над испанским стихом,
и выкрасить луну
черным...
КТО Я?
Я это я,
пока молчу,
когда говорю слова -
кто я?
* * *
Немного солнца,
капельку моря!
А море -
в соседней галактике,
и звездолета нет.
* * *
За день орех облетел.
Пора привыкать
к виду скелета.
* * *
Окно захлопнулось.
Я ещё вижу тебя,
но ты меня уже не слышишь.
* * *
Когда спишь,
не хочется просыпаться,
когда бодрствуешь,
хочется проснуться.
Где купить
подходящий будильник?
ЖИЗНЬ
Цепью -
между землёй и небом.
Разновелики звенья -
мгновения -
и только.
ОСЕНЬ
В сером чулке дня
затерялся
маленький золотой.
Весной найдется.
Но придёт ли весна?
МЕРА
Золотой сухой
на дорожке -
единица измерения осени.
ОБРЕТЕНИЕ
Обретаю руки,
обретаю ноги,
обретаю головную боль,
просыпаюсь...
УТРО
Серое-серое-серое -
и каплет.
Серо-бурые кошки
требуют пищи.
ДЕНЬ
Вялотекущий день
в крапинку.
Листья падают.
ВЕЧЕР
Фонарь
заглядывает в окно.
Мысли спрятаны -
ничего не увидишь.
НОЧЬ
Колодец глубок.
Долго падаешь -
уже без сознания.
СНЫ
Дорога уходит к звёздам.
Сквозь омуты глаз
прирастают кувшинками сны.
ПОСРЕДИ НОЧИ
Посреди чугунной ночи
душа на минуту
закрывает прозрачные глаза
и слушает песню сверчка.
* * *
Сон разбился.
Вытекла боль.
Зачем?
Ладонь
подставляю солнцу,
а в неё наливается ночь.
"Литературный Кисловодск", N36 (2010)
БЕЗ ТЕБЯ
* * *
Ну куда, ну куда, ну куда
эта осень в туманном платке?
Ведь не ходят туда поезда,
только души бредут налегке.
Только вьется печаль, как змея,
только шепчутся листья, скорбя.
...Это первая осень моя
без тебя, без тебя, без тебя.
2008
* * *
Вольно звать.
И больно знать -
не отзовешься.
В злую осень улетали птицы,
твое сердце с ними улетело.
Закудрявится весна -
они вернутся.
Но у сердца обгорели крылья.
Мне бы тот пожар залить слезами,
только и мое вконец иссякло.
2009
* * *
Никто не сказал мне: "Жди!"
Ждала бы и триста лет.
На нашей тропе дожди
уже заливают след.
Бездомно кричат коты,
пичуга в дожде пищит...
И в этой, и в той - не ты,
ищи или не ищи.
2009
* * *
О Боже мой, какое одиночество -
как будто обезлюдел целый свет!
Лишь ласточка, Небесное Высочество,
звенит вдали, что в мире счастья нет.
Быть может там оно, за океанами,
куда ватаги птичьи держат путь?
Но полетав над солнечными странами,
вернутся птицы. -
Душу не вернуть.
Здесь - вполдуши -
кровоточат царапины,
и синька осыпается с небес.
И бредит осень. И глаза заплаканы.
И золотом вот-вот заплачет лес.
2009
* * *
Несу тоску мирскую
сквозь черно-белый свет.
А я по тем тоскую,
которых больше нет.
В сиреневом тумане
они растворены.
Ни солнце там не встанет,
ни зеркальце луны.
Считаю ржавь закатов,
осколочки стекла
и сколько виновата
пред всеми я была.
Ничто уж не исправить,
и вместо света - тьма.
Тоскую я по правым,
неправая сама.
2009
* * *
Вот и пришел ты, дождь.
Ночь, не меня ли ждешь?
Может, спешишь помочь?
Нет, не поможешь, ночь.
Ливень стучится в дом.
Здесь мы теперь втроем:
мокрая ночь и я,
чёрная боль моя.
Где вы, мои пути?
Как вас во тьме найти?
Видимо, всё прошла...
Ночь, ты меня звала?
2009
"Литературный Кисловодск", N37-38 (2010)
ПОКА ГОРИТ СВЕЧА
* * *
Жизнь прошла, потому что прошла.
Хлеб горчит, и глаза выцветают.
Помутнели слегка зеркала -
наши юные годы в них тают.
Всё проходит - увы! - на земле.
Всё уходит, и я ль виновата?
Только плачет душа о крыле,
что утеряно где-то когда-то.
Пал туман, и крыла не найти.
Горизонт? До него лишь две пяди.
И оборваны нити-пути.
И впустую желтеют тетради.
2009 г.
* * *
О, дай мне немножко чуда -
того, чего нет на земле:
покоя - хоть в снежной стуже,
хоть в тихом и робком тепле.
А здесь как будто бы кони
волочат, в куски разрывая.
И свет не идёт в ладони,
а только вода больная.
Хохочет надмирный ветер,
и рвётся небес полотно...
Но дай, чего нет на свете -
крупицу хоть, каплю, зерно,
2009 г.
* * *
Что ушло, что речка смыла...
И не жалко? Может, жалко.
Но у сердца нет уж силы -
В догонялки.
Догонять весну и осень,
все простуды, все кручины,
все обломки, все щербины
кто нас просит?
Всё грубее петли улиц,
всё "наряднее" киоски.
Жизнь, стирать твои обноски,
караулить?
Вдруг - иное, среди дыма,
словно с облака открытка,
как окошко, как калитка...
Миг - и мимо.
Вот открылось - вот закрылось:
свет мгновенья, луч секунды.
Где ты, что ты и откуда,
Божья милость?
Только тьма опять - в три пуда -
навалилась...
2008 г.
* * *
И нет сего, и нет того,
и что-то с хрустом миновало.
Один закат остался алым,
поскольку он не от сего...
В просторы упирая взор,
узришь железные заборы.
И день такой - не тот, который...
И жизни выцветший узор...
И надо умирать сто раз,
в последний миг не умирая.
И мир - от края и до края -
души таинственной не спас.
* * *
Так - в дожде и дожде -
и журчит эта ночь неустанно,
доверяя воде
палый лист да гнилые каштаны.
Так звучит эта ночь,
бесталанные годы оплакав.
Ей ли время толочь,
дожидаясь каких-то там знаков?
Отзвучала труба
или вовсе она не звучала?
Хлопотунья судьба
лихо вяжет концы и начала.
И чем ближе к концу,
тем и сердце к началу нежнее -
озорному скворцу
с переливчатой пёстренькой шеей.
На мгновенье мелькнёт:
отзвук пения, блёстки на листьях.
...Эта ночь, этот свод -
чёрной тушью, размашистой кистью.
2007 г.
* * *
Год - по новому кругу.
Зов - всё глуше и глуше.
И, родные друг другу,
отдаляются души.
Без обиды, без фальши
память бусинки нижет.
Но - чем дальше и дальше,
тем все ближе и ближе.
2009 г.
"Литературный Кисловодск", N39 (2010)
ПТИЦА ПЕВЧАЯ
* * *
Я с этой стороны - от седины -
гляжу на мельтешенье юной птицы.
я - осень поздняя.
И что мне до весны,
которой, может, вовсе не случиться?
Свети же мне, ущербная луна,
молчи в ночи, беспамятная птица.
Звезда моя - которая одна,
вокруг нее Вселенная кружится.
И все-таки... сверкание весла
на утренней реке подобно чуду.
весна была, я в белом - не была
и ясно, что теперь уже не буду.
2008
* * *
Проносили чашу с летом
мимо окон.
Не спросили: "А не хочешь
отхлебнуть ли?"
Говорили:
"Надо думать о высоком".
не узнали, как темны
бывают будни.
"А не с неба ль эта темень?" -
усомнилась.
Удивилась: будень, праздник -
нет различий?
Божий гнев? А скоро ль будет
Божья милость?
Мы не птицы,
но права имеем птичьи.
слишком больно
от бессмысленных усилий.
слишком часто
чашу мимо проносили.
2007
* * *
Держи меня, соломенная осень,
как пруд - иссохший листик - на плаву.
Цветной платок
на жизнь мою набросив,
скажи, что я по-княжески живу.
очей небесных сказочный хрусталик
велит шальную вышколить судьбу,
пока листву еще не отлистали
седые ветры с холодком во лбу,
пока еще не выслана подмога
с какой-то лишней парой тощих крыл,
пока еще не выстлана дорога
пластами блеклых облачных чернил.
1998
* * *
На осень слез не напастись:
Уныло по асфальтам шаркает.
И лист сухой бездомной шавкою
на стылый сон меняет жизнь.
Нет, не спастись от нищеты -
не продано, за так раздарено.
всё за туманом да за маревом -
до непроявленной черты.
куда же? А куда и нам -
путём, где ни вестей, ни ласточек,
где туча хмурая распластана -
по небесам, по временам.
Туда, в заснеженную тьму -
босая, сирая, бездомная.
...Горит, горит душа бездонная
огнем, не видным никому.
2006
* * *
свято место пусто не бывает:
Там стоят дома, бегут трамваи,
всюду толпы - только нет меня.
я ведь там жила уже когда-то,
никогда не думая, что свято
место - хоть со мной, хоть без меня.
вот и всё. Прошли десятилетья.
И росли не в этом месте дети,
и не там уже моя родня.
Что же сердце с прошлым не рассталось?
Потому что молодость осталась
за порогом - там, где нет меня.
Дни проходят длинной вереницей.
Надо с малой радостью проститься -
часа не пробыть - не то что дня.
крошка-радость в жизни небогатой...
Может ли, чтоб место было свято,
если в нём - навеки - нет меня?
2007
* * *
завидую себе - бывшей,
завидую себе - певшей,
завидую себе - певчей
птице на живой ветке.
яблоку несозревшему -
на живой ветке.
завидую себе, глядя
с древа - сухого,
с земли - сырой,
из огня - догорающего.
"Литературный Кисловодск", N40 (2011)
ДУША В НОЧИ
* * *
На тропу серебряную вывел,
выманил на холод за порог
и кристальным снегом осчастливил
вечер расходящихся дорог.
Отрыдает время снежных плачей,
разольется талая вода.
Кто пойдёт за счастьем и удачей,
кто, возможно, вовсе в никуда.
Погоди, побудь ещё немного,
чистый снег, и сохрани мой след!
Мне, как будто, выпала дорога,
а назад по ней возврата нет.
* * *
Есть угол у тела,
душа не имеет угла.
Есть крыша у тела,
Душа - на холодном ветру.
Какое мне дело,
где тропка ее пролегла?
Мое ль это дело,
к какому подсядет костру?
У тела - другое:
три ящика медных забот,
У тела - другое:
кормление бледных кастрюль.
Но чувствует тело,
что пройден душой поворот,
которым возможно -
из осени - снова в июль.
Но чувствует тело:
душе не хватает тепла.
Но чувствует тело:
душа замерзает в ночи.
И, видно, не поле
ей нужно - четыре угла,
и, видно, не звёзды -
тщедушное пламя свечи.
Найти б эту душу,
что страшно тонка и легка,
найти б эту душу,
в тепле отогреть, приласкать.
Но во поле ветер
гоняет и рвет облака,
и некогда душу
в колючих потемках искать.
ОСЕННИЙ ШУМ
Шумят, шумят деревья
приливом желтизны.
Весёлое кочевье -
до будущей весны.
Ах, ветер, ветер, ветер
развеивает грусть!
Вернётся всё на свете,
но я ведь не вернусь.
Я лишней, лишней, лишней
в чужом краю брожу
и домика под вишней
уже не заслужу.
* * *
То ли ветер шуршит,
то ли мышь шуршит,
то ли дождь ледяной
замывает след.
Это осень стоит
у пустой души,
у двери,
за которою дома нет.
Непонятно куда
подевался дом.
Лишь над ночью глухой
стынет лунный щит.
Лишь пылает земля
золотым огнём,
и сухая листва
как дрова трещит.
Отгремела в душе
сотня летних гроз.
Обветшала трава,
полегла во тьме.
То ли выжег огонь,
то ль убил мороз.
Есть лишь сердце-сугроб -
подарить зиме.
И СНОВА УТРО
Бледность-серость потекла
улицей знакомой.
Одинокая метла
шаркает у дома.
Горевая нищета,
жизнь её туманна,
нет ни дома, ни кота -
сон во тьме чулана.
Просыпается с утра
день - господня милость.
Поднялась печаль-сестра,
снова народилась.
Я как будто бы не тут,
где - сама не знаю.
Мысли вяло так ползут
по чужому краю.
Водяные зеркала,
рельсы, полустанки...
Что ж ты, глупая метла,
шаришь спозаранку?
В грустный день войти готов,
поискать монету
весь квартет моих котов,
коим корма нету.
Вот изрёк один мудрец,
душу добивая:
"Умер дом, всему конец,
все мы умираем".
"Литературный Кисловодск", N41-42 (2011)
НЕЧЕГО СКАЗАТЬ
* * *
Вишни и сливы
зацвели снегом.
Из тесного облака
вырываются
стальные ножи дождя,
отсекая бледные лепестки.
Собственные болевые точки
пропитываются
цветочной кровью.
Мимо радости
сад зацвёл.
1993 г.
КОГДА УМОЛКАЕТ МУЗЫКА
Когда умолкает музыка,
все о ней забывают:
и сонное юное утро
с растрепавшимися кудрями,
и день загорелый
с мозолями на ладонях
и озабоченным взглядом,
и усталый вечер
в старинном
червонном золоте,
и девочка-ночь,
играющая с тенями.
Птицы не слышат себя,
резво прыгая
по безгласым струнам
дерева-виолончели.
И ярчайшее соло солнца
поглощается
поролоновым небом -
когда умолкает музыка
в сердце.
Июнь 1997 г.
ВСТРЕЧА
"Такова жизнь, такова жизнь,
такова жизнь..." -
выстукивал по стволу дятел -
большой, пестрый, красивый.
Испугался чего-то,
вспорхнул, улетел.
Наверное, мы больше никогда
не увидимся:
такова жизнь.
Июнь 1997 г.
СОТВОРЕНИЕ
Я сотворила тебя.
Я дала тебе имя: сирень.
Знаю, что многие прежде
называли тебя так,
но только мои уста
ранним утром неяркого дня -
первые - произнесли
эти два слова: "сирень" и "расцвела".
Когда сумерки слижут с души
последний горький осадок,
сотвори меня снова -
одари именем.
Только тебе ведомо
истинное имя мое -
там, на другом берегу.
Я сотворила тебя.
Я дала тебе имя: сирень.
Да пребудешь в сем мире вовеки.
1999 г.
ДЕФИЦИТ
В деревянной шкатулке памяти -
обломки старых игрушек,
день с перебитым крылом,
лоскутки облаков,
подкрашенных акварелью,
большая перламутровая пуговица,
которую пришивают к небу.
Всё сохранилось.
Но влажные минуты
всё вытекают и вытекают
сквозь трещину
в чашке жизни.
Где купить новую?
* * *
В небеса головой! -
Как тополь пирамидальный.
В небеса головой! -
Где плывёт маленький,
белый,
нестрашный спрут,
помахивая
полупрозрачными
щупальцами.
И чтобы голос был
не слюдяной -
стеклянный,
как у стрижа.
О земное ядро, зачем
меня к тебе приковали?
НЕЧЕГО СКАЗАТЬ
Мне нечего сказать, кроме
того, что позавчера
было первое,
вчера - второе,
а сегодня уже третье.
Но кому это неизвестно?
Мне нечего сказать, кроме
того, что я боюсь жизни
больше, чем смерти.
Но кого я этим утешу?
Мне нечего сказать, кроме
того, что болезней, бед
и смертей своих близких
боюсь больше, чем собственных.
Но ни жизнь, ни смерть
с этим не считаются.
Мне нечего сказать, кроме
того, что сегодня
яркий, солнечный день
и небо безоблачно,
и я живу, то есть существую,
а существует ли смерть -
какая разница?
"Литературный Кисловодск", N43 (2011)
ОТБЛЕСК ТАЙНЫ
* * *
Загадать, что ли, два-три желанья?
Острозубый, косой, молодой
месяц плавает в синем стакане
с мутноватой и тёплой водой.
В сонном мареве смутные лица
проплывают. Возможно, к утру
мутноватая ночь отстоится
и остынет на остром ветру.
И раскроется утро, как рана.
И - надежды неумершей знак -
в голубые отрепья тумана
бросит нового солнца пятак.
* * *
Дышит ночь сердечной валерьяной,
шёпот ночи хриплый и гортанный.
Медной цепью день ко мне прикован.
Но она порвётся. Что ж такого?
От луны закроюсь чёрной шалью -
не гляди, луна, с такой печалью.
Солнце утром встанет над горою,
в золотой песок печаль зароет.
И опять запахнет ветром мята,
что моею тенью не примята.
МЕЛАНХОЛИЧЕСКИЙ ДОЖДЬ
Шершавый шёпот за окном
дождя, целующего листья,
ветвится, ширится и длится
и тайно проникает в дом
сквозь форточки. Упругий лист
перил касается балконных,
колебля воздух, окроплённый
закатным розовым вином.
Где прежние дожди, в венках,
спешат надеждами пролиться?
Лишь отблеск тайны серебрится
в полупрозрачных облаках.
* * *
Поднимаясь, белеет луна...
Кто - не любит, а я так покоем,
голубиным покоем полна
под ее голубою рукою.
Только редко свидание нам
жизнь дает у ночного колодца.
Видно, жалящим душу огням
предпочтенье её отдаётся.
Меловая твоя белизна
долгожданный покой обещает.
Приходи ко мне в гости, луна,
и прости, что во сне
не встречаю.
2008 г.
С ВЕРШИНЫ
Оранжевый город детства
растаял за горизонтом,
но краешек всё же виден
с вершины, где снег и старость.
Вот только тепло осталось
там, в детской долине,
в ромашках, в малине...
2001 г.
* * *
Ещё высок зелёный гребень лета,
ещё горит на соснах отблеск света,
ещё тепло не отцвело - не расцвело! -
но чудится душе:
надела осень золотые кольца,
зима пуховкой снеговой прошлась
по сердцу.
Безрассудное, оно
времён не соблюдает календарных:
кочуя в лете, присягнет зиме,
где всякая звезда иголкой колет.
УТРО
Встань. Оденься.
(Будет осень. Будет осень.)
Встань. Надейся.
(И зима наложит лапу.)
Смажь на сердце
йодом несколько царапин.
Встань. Оденься.
(А деревья листья сбросят.)
Жизнь плывёт
в зелёной лодке, лодке летней.
Заживут
твои царапины до свадьбы.
Душу вынь,
пока тепла ещё, из петли.
И надейся.
(Скоро ль свадьба, где узнать бы?)
2007 г.
* * *
Вдали от ласточек весны
ворон простуженные тени.
Всё чаще грусть, всё проще сны
и всё мгновенное - мгновенней.
О ты, что к небу чернотой,
а белизной к земным и грешным,
постой, о ласточка, постой!..
Поля пусты и безутешны.
И в ожидании дождей
их бьёт озноб под солнцем сирым.
А жизнь и глуше, и седей,
чем стынь, объявшая полмира.
"Литературный Кисловодск", N44-45 (2012)
СКВОЗЬ ЗИМУ
* * *
Февраль. Достать чернил и плакать...
Б. Пастернак
Февраль, и не достать чернил.
Поплачем как-нибудь иначе,
как глупый школьник, что забыл
списать решение задачи.
Задача, впрочем, решена
крутым отличником бывалым.
А бедный увалень до дна
цикуту глушит из фиала.
Эх, пропадай твоя душа,
мечтатель, совестный засоня!
И тело, плащиком шурша,
лети, прикрыв глаза ладонью,
лети за ветром. Ничего
не жди от снежных и железных.
Весны промозглой торжество
топи в слезинках бесполезных.
* * *
И что за день? И что за тьма?
Бредут взлохмаченные тучи.
Глухая близится зима
и с нею снег её колючий.
За нею - частокол преград,
сугробов мраморные горы,
деревьев обморочный ряд
уже не слышит приговора.
Спасенье с неба? Тщетно ждём.
И здесь, и там, и дальше где-то -
пространства сумеречный дом,
где солнце - мелкая монета.
И в свой черёд приходит мгла
и холод тот, что ломит кости,
как синий нож - из-за угла.
Непросто к зимам ходят в гости.
2011 г.
* * *
Грядущий день, как в скорлупе орешек.
А что внутри? Я полагаю, тьма.
Не осуждайте: не могу утешить.
И не могу утешиться сама.
"Литературный Кисловодск", N46 (2012)
ЛУНА НАБЕКРЕНЬ
* * *
Холодный день из мутного стекла.
Дрожа, в цветенье рвутся абрикосы.
Одна дорога - в полночь пролегла,
другая - в полдень. Обе безголосы.
Как тяжелы в апреле холода!
Они, пожалуй, всех иных тяжеле.
Как хладнокровно тусклая вода
зелёный стебель держит в чёрном теле.
Как привыкаешь к узости границ,
к размытым дням знакомых очертаний!
Закон дождей и равнодушных лиц -
ограниченье всяческих метаний.
Презренна радость, и презренна боль.
В тумане растворился призрак воли.
Жизнь ощущаешь словно плоский ноль,
а это хуже полнокровной боли.
* * *
Ну, а мне какое дело,
что весна всегда права?
Золотело, голубело
и не раз уж, и не два.
Правота её дождлива,
не записана нигде.
Ну, а мне какое диво
в этом ветре и дожде?
Рвётся воздух, словно тряпка,
-ветер, что ли, виноват?
И горит - на воре шапкой -
тонкий краденый закат.
* * *
Природа не уходит никуда,
но в мысли заскорузлые не входит.
Под шубой льда легко молчит вода,
спят облака, хотя всегда в походе.
И, отстрадав в тюрьме зимы,
земля возьмётся обрастать зелёным мехом.
Лукавый ветер, ветки шевеля,
рукоплеща листвой, зальётся смехом.
И эта жизнь, как песенка во сне,
так хороша!
Но ни единой ноты -
проснувшись утром... В мыслях о весне
гудят одни весенние заботы -
осенним, зимним, Бог там весть каким,
по весу и длине равновелики.
Где по земле бегут огонь и дым,
там прячут ивы золотые лики.
1996 г.
* * *
Это тело лет на стопы давит,
опадают радужные крылья,
и, врастая в нитяные травы,
поменяешь силу на бессилье.
Коротко тепло, как мини-юбки
на девчонках, шустрых и горластых.
Потому-то на душе зарубки,
чьи края не стягивает пластырь.
Головы прохожих убеляя,
мягко старый тополь стелет лету.
Где конец весне? Конечно, в мае! -
А кого потребовать к ответу?
1994 г.
* * *
Да, я понимаю: уже ничего...
Не надо ответов: оно говорливо,
молчанье, сказало: дороже всего
весенней надеждой расцветшая ива.
И всякому камню рассыпаться в пыль.
Но камню не больно, а сердцу не сладко
признать, что кончается всякая быль,
лишь вечна былинки железная хватка.
Тягучим смиреньем пропахла вода,
дремучая горечь течёт по канавам.
Послушайте, жизнь, вы плывёте куда?
Вам надо налево? А мне что ж, направо?
* * *
Снег сошел - белее совести.
На подходе лето яркое.
Нет ворон - остались новости:
в каждом доме хмуро каркают.
Мелет слухи ветра мельница,
без конца вращая лопасти.
Измельчатся, перемелются,
полетят над краем пропасти.
Золотые одуванчики
по земле весна рассыпала.
На траве играют мальчики,
им такое время выпало,
им судьба такая выпала:
увязать концы с началами.
...На кораблике на липовом
солнце к сумеркам причалило.
* * *
И в вышних, и в вешних такая весёлая стынь,
такая пустыня - пустыннее всяких пустынь
весенняя жуть... И отменно не греет пальто.
С востока сквозит, словно этот восток - решето.
И голая, в каплях озноба застыла сирень,
и гулкое небо
сияет луной набекрень.
* * *
Майский день широк и светел,
всех светлей и всех новей.
Но свободен только ветер
в первозданности своей.
И в любое время года,
ограждённая стеной,
мысли строгая свобода
зреет в келье костяной.
В ОЖИДАНИИ
Этот маленький город курортный, куда
водохлёбы-курортники всё ещё едут,
ожидает, что талая схлынет вода,
и весна подоспеет, как ложка к обеду.
Второпях отрастив пару розовых крыл,
воспаряет поэт в ожидании травки.
Он за трудную зиму почти что забыл:
летом звёзды как астры,
а не как булавки.
А с куста воробьиных бесед шелуха
по велению ветра насыплется в ухо.
Если где-то еще сохранились меха,
уплывут в небеса наподобие пуха.
Тот же ветер лихой раскачает сосну
и зелёных желаний
добавит ей малость...
Надо верить, пожалуй, хотя бы в весну,
если веры уже ни во что не осталось.
* * *
Что толку обращаться к небесам
из синего и звонкого стекла,
когда уже тайком по волосам
зима прошла,
когда уже не помнишь утром снов,
что, может быть, светлы и хороши,
шальная не торопится любовь
в тупик души?
А всё-таки, посмотришь из окна
на робкую капель и бледный свет:
- Гляди-ка, начинается весна...
А разве нет?
"Литературный Кисловодск", N47 (2012)
ЗНАЮ...
* * *
Рано утром -
не рассвело ещё -
печаль увидела меня
и положила на лоб мой
свою тяжёлую руку.
как углядела?
Не было электричества,
и даже свеча не горела
рано утром.
ЧТОБЫ ВЕРНУТЬСЯ
Ночь: окончанье спектакля,
безлюдная сцена, с которой
забыли убрать декорации.
Ночь: реки прохлады,
заливающие сцену,
партер, фойе
и текущие вдаль -
к невидимому горизонту.
О, текучая свежесть ночи!
Опускаю в чернильные воды
желтую блёстку монеты -
чтобы вернуться.
БОЛЕЗНЬ
во дворе обрубают ветки деревьев
треск
стук топора
кто-то таким же топором
пытается изнутри продолбить череп
всё равно что было что будет
* * *
кот на ковре
досматривает десятый сон
маслянистое солнце
протекает сквозь розовые кулёчки
его ушей
* * *
Я знаю: что-то простится мне
за то что могу я взять
чёрную нитку боли
и красную нить любви
и в узел связать неразрывный.
Слово моё - печать.
и слово моё - печаль
по вечной весне,
какой не бывает,
но по которой взахлёб тоскует
неразумное старое сердце.
ВЕЖЛИВОСТЬ
небо становится неподъёмным
солнце стало не по карману
слово облачилось во власяницу
боль позабыла дорогу в аптеку
радость ушла по-английски
жизнь - растение
наполовину вырванное из почвы
спрашивают: как поживаете?
благодарю прекрасно
вежливость прежде всего
* * *
коркой белого хлеба
на небе
месяц холодный и старый
играет с ветром восточным
в старинные игры.
Никто не смотрит на старый -
смотрят на юный, растущий,
монету держа в кулаке.
* * *
Дети не смотрят на звёзды:
дорожка, окошко,
дерево, куст, земляника,
кукла Барби, мячик,
котёнок, солнце в траве...
Мама моя, наверно,
смотрит сейчас
со звезды.
Ночь - это яблоня старая.
Плоды её перезрели - падают.
Подбираешь и ешь
горькие сны
до утра.
1999 г.
* * *
О Господи, как устали
душа и бескрылое тело!
Крик мой в небе повис -
холодной и белой луной.
ИМУЩЕСТВО
Нет ничего у меня -
только солнце жалящее,
коварно прячущее
за моей спиной
свои чёрные тени.
Нет ничего у меня -
только слово туманное,
влажное, ненужное,
невесомое.
Нет ничего у меня -
только души,
которых зерном моим
полусожженным
накормить я не в силах.
1998 г.
* * *
Я так и не обошла вселенную.
Пути мои всё короче.
Всё больше камешков под ногами.
Но и звёзд надо мной всё больше.
Я могу их потрогать - вслепую -
и не обжечься.
Ведь только звёзды -
опора слабых.
"Литературный Кисловодск", N48-49 (2013)
КТО МЫ? КУДА МЫ?
ПРОЩАНИЕ
Золотая моя, прощаюсь.
Так прощаюсь, на всякий случай.
может, выпьем с тобою чаю
или, может быть, водки лучше?
да не пью её. Золотая!
Как верны мы своим обноскам!
вон вдали наших птичек стая -
отголосок за отголоском.
Ты уходишь. и я, возможно...
все ботиночки износила.
Так мне горько и так тревожно.
где ж моя золотая сила?
и коса моя поредела,
и твоя, как я вижу, тоже.
золотая, такое дело:
точит месяц свой острый ножик.
Ты одна у меня сестрица,
ты одна у меня близняшка.
Коль в обиде, давай мириться.
Попрощаемся, моя пташка.
2009 г.
* * *
городская зима-затейница
на прохожего смотрит косо.
Под колёса летит метелица,
и не давят ее колёса.
Несгибаема, нескончаема,
шелестит, подвывает, косит.
Если тронешь её нечаянно,
снежный нож тебе в спину бросит.
Ни отчаянья, ни раскаянья -
грозный лебедь, перо стальное.
Кроме яростного сверкания
есть ли в мире сём что иное?
Остановишься среди замяти -
одинокий слепец над бездной.
Было что-либо? - вон из памяти.
Будет что-нибудь? - Нож отрезал.
1995 г.
* * *
Где мы? В вечности, в песне, в зиме?
На страницах разорванной книги?
Зоркий ворон на каждом холме
стережёт наши светлые миги.
Кто мы? Капли, снежинки, слова?
Отчуждённости тусклое эхо?
Мы живая трава-мурава
под подушками рыхлого снега.
Мы - не тени, не сны, не обман.
Но тревожно глядим, как по суше
проползает бескрылый туман,
поглощая крылатые души.
* * *
Снег багрово горит
на трезубце горы
в дымно-розовой кузнице неба...
все находят ночлег
до рассветной поры,
только ночь не находит ночлега.
В том беда её вечная...
Нет, не вина,
что, спокойной, не знать ей покоя:
то её будоражит весна, то война,
то собака тоскливо завоет.
Когда в кузнице неба
угаснет огонь,
тьма холодными искрами брызнет.
Ночь бредёт, подставляя
под искры ладонь,
по своей полпланетной отчизне...
Но, подкрасив несладкой
зимы леденец,
снова сменное утро настало.
лишь одно утешительно: всякий конец
неизменно рождает начало.
Февраль 1997 г.
* * *
А ночь как чёрная свеча
в подсвечнике зимы.
и золотится, горяча,
звезда на фоне тьмы.
любой огонь теперь - звезда,
снежинка из фольги,
в преддверья страшного суда
чертящая круги.
На вечный страх осудят нас,
на зимних снов гранит.
А свет, покуда не погас,
о жизни говорит,
о том, как день пускался в пляс
в зелёных башмаках,
и как янтарный отсвет гас
на млечных облаках,
о том, как алый, молодой
смеялся луч в крови...
гори, звезда, блести фольгой,
но в счастье не зови!
2003 г.
* * *
Белый день на нуле,
белый свет на нуле,
и "под ноль" остригается лето.
разноцветный пожаром
пройдёт по земле
вихрь осенний.
По минет и это.
Пролетели, как ласточки,
летние дни,
не успев свои гнёзда построить.
Не зови меня, лето, с собой не мани:
я - увы! - не пойду за тобою.
Мне - остаться с холодным
серебряным днём,
пока ночь мою жизнь не отсудит,
и не думать, не думать, не думать о том,
что там будет да как оно будет.
2012 г.
"Литературный Кисловодск", N50 (2013)
* * *
Неужто же в угоду слову
в его суровую основу
вплетать живые нити чувства,
первичный цвет их сохранив?
Неужто этой домоткани -
свинцовая слеза страданий
и алой радостью искусно
расшитый мир садов и нив?
В котле волшебном летней ночи
то слово станет чем захочет:
и ворохом цветастых ситцев,
и шелком благородных трав,
Но мы - мы вплетены в основу
собой же сотканного слова,
и невозможно отделиться,
души в клочки не разодрав.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Вновь возвращаясь, как в дом сестрин,
отчий, и медной касаясь ручки,
дверь отворяешь, ты - Блудный сын,
в пятках босых - колючки.
Вновь возвращаясь - домой, в любовь
к слову, к безжалостной розе, знаешь:
как в старину отворяли кровь,
речь отворяешь.
* * *
Ну, о чем тут писать? -
А всё тянет за словом в карман:
до последних пределов
запущена эта болезнь.
И восходят слова,
и касаются пальцами ран -
хоть весь мир занавесь,
хоть себя от него занавесь.
Только короток шаг,
и желаньям - давно окорот.
Если птицу увидишь,
то, ясное дело, в окне.
Ты уже не летишь -
и у птицы короткий полет.
Но во сне ты поймешь,
то что птица увидит во сне.
Можешь корнем уйти
в поднимающий дерево грунт.
Можешь землю обнять,
зависая к тарелке луны.
Можешь в пыль истолочь
свое лихо, которого фунт,
и рассыпать в полях,
что как зимняя ночь ледяны.
Это слово в кармане -
какая бесценная кладь!
Стоит меньше копейки
и больше горы золотой.
А своё, как известно,
легко по дорогам таскать,
отдыхая порой
на простынке страницы простой.
1995 г.
* * *
Но ради двух-трёх слов
восторга и суда
как мается душа,
как мается душа!
Вл. Соколов
Отмаяться б душе, а ей неймётся,
всё тянет на вселенские труды:
добыть из соловьиного колодца
хрустальный шарик певческой воды.
Как будто и заря не загорится,
и почки не раскроются, пока
не обретёт заветную криницу,
в ней - отраженье лунного цветка.
А время тянет, тянет невод звёздный,
Своим путём идет, само собой.
Смирись, душа, уже темно и поздно,
и острый месяц вышел на разбой.
Уймись, душа: никто ведь не осудит -
подъемлет солнце вовсе не петух.
...А всё же в мире светлого убудет,
раз тонкий лучик в той душе потух.
2006 г.
"Литературный Кисловодск", N51 (2013)
СОЛНЕЧНЫЙ ВЕТЕР
* * *
Не томи мне, солнце, душу
золотым горячим светом -
с твоей желтой дикой розы
облетают лепестки.
Не трави мне, солнце, душу
золотым вином прозрачным -
то что выпадет в осадок,
будет холодом седым.
Ты прядешь - да слишком тонко:
обрывает ветер нити,
не соткать, не сшить шубейки -
от морозных дней спастись.
Разольешь дневную воду
по серебряным наперсткам,
ночь по полю растечётся -
кто окликнет на ветру?
1995 г.
РАЗГОВОР
- Что, ночь-витрина,
за стёкла положишь?
- Яблоко лета зелёное.
- Что ты лелеешь на бархатной коже?
- Облако, облако сонное.
Яблоко яблочной кровью окрасится.
Облако к мелкому дождику ластится.
А на часах - третий час.
Осень прибудет - а ты не оглянешься,
вслед уходящему лету потянешься...
- Ночь, пожалела бы нас!
* * *
Бродит кто-то, бродит где-то...
В тех краях, где нет страданья?
На вопрос не даст ответа
наше горе-мирозданье.
Потому тайком, без шума,
отрешась от жгучей боли,
сам себе ответ придумай,
раз ответы - ветром в поле.
Если б всё начать сначала,
протоптав дорожку к чуду,
я б шутя нарисовала
ту страну, где жить я буду.
И ушла б навстречу свету
в новый мир, большой и ранний.
Бродит кто-то, бродит где-то
без дорог - и без страданий...
Март 1997 г.
* * *
Что ж ты нас оставляешь,
летний день, на кого?
Свет-янтарь отделяешь
от венца своего.
Свет-восход отдаляешь
от лица своего.
От лица своего,
от венца, своего...
Оттираешь, смываешь
с нас лучей колдовство...
Что ж ты нас оставляешь,
наша жизнь, на кого?
* * *
Шиповник
отдаёт свои плоды -
кровавый блеск,
игольчатое мясо.
Семь тысяч солнц
висят на алыче,
и пригибает
ветви юной груши
к земле
пяток огромнейших плодов.
теплы скамейки,
пни, бревёшки, доски.
А солнце - в пропад.
Хочется уснуть,
чтобы в янтарном вечере
остаться
навек - как мошка...
АВГУСТ
Стала позже взлетать
птица-солнце с утра.
Стало позже светать,
но теплы вечера.
Стало раньше темнеть,
да ещё горяча
напряжённая медь
и крыла, и плеча.
всё поёт и поёт
голосистый сверчок.
день стекает, как мёд,
ночь, как синька, течёт.
И худой, молодой,
глядя пристально вниз,
под блестяшкой-звездой
белый месяц повис.
* * *
дождь во вселенной.
И нету потопу конца.
Плавают в водах
медузоподобные люди.
дождь во вселенной,
и падают капли с лица.
зонтик сломался.
И больше защиты не будет.
2013 г.
"Литературный Кисловодск", N52 (2014)
ОТЧАЯНЬЕ
* * *
Мама,
я купила немного "радости"
для животов кошачьих.
Знаю, у вас иначе,
но подойди к двери,
но посмотри -
кто там, за дверью, плачет?
новоприбывший?
оголодавший?
Может, пришёл с письмишком
от меня, непутёвой,
играющей в кошки-мышки
с Богом ли, с миром -
был бы лишь кто-то, давший
мяса, рыбки кусочек
душе страдавшей.
Будет душе моей,
если будет их малому телу,
пока сердце моё не сгорело
от несправедливостей мира.
Мамочка, выйди
из небесной своей квартиры,
посмотри...
2009 г.
* * *
Говорю теперь
только с мёртвыми,
с мотыльками,
с детьми кошачьими
да с великими,
да с высокими -
с тех высот нас, букашек,
не видно.
Не отвечают, однако, высоты.
А кошачьи дети
мне отвечают: милые,
пушистые, неразумные.
только с людьми мне тяжко,
тяжко стало безумно,
голоса не хватает,
слёз не остановить.
Что ж вы со мною сделали,
люди и боги?
2009 г.
* * *
Вы говорите, смерти нет?
Она берёт меня за плечи -
пусть резво прыгает кузнечик,
и солнце льёт весёлый свет.
Сейчас, тем более, зима
и ночь, и дождь таранит крышу.
Не вижу смерти я, но слышу -
как боль вселенская сама.
И только это существо -
комочек чёрно-белой шерсти -
спасает жизнь мою от смерти,
само не ведая того.
2009 г.
* * *
Жаль зверей и жаль деревьев:
неразумных, беззащитных,
безответных, благодарных,
от людской разумной злобы,
изощрённой - отрешённых.
жаль мурлычущих, скулящих,
жаль шуршащих и молчащих,
непричастных к нашим войнам
и страдающих напрасно,
от руки разумных павших,
не своей умерших смертью,
благородных, терпеливых,
одиноких, неразумных...
1993 г.
* * *
Пора, пора за горизонт,
где солнца медные качели.
Уже всё спели и отпели,
а пыль глотать какой резон? -
здесь, где нет брода у реки,
где мир - лишь проза и угроза,
где жизнь, таинственная роза,
вовсю роняет лепестки.
Да не отринет душу свет?
Но тьма восходит королевой.
Решают правое и левое
задачу, где решенья нет.
И груда ржавых мелочей
осталась душу гнуть
и властвовать.
А жизнь прошла - такой неласковой -
на голос, неизвестно чей.
2007 г.
"Литературный Кисловодск", N53 (2014)
ТРЕТЬЕ ОКО
* * *
вот и дожили мы до весны.
и, наверно, грешно и нелепо,
повернув, словно солнце, на лето,
вспоминать свои зимние сны.
вот и дожили мы... Ничего...
Правда, сердце теплом оскудело.
Но такое ли трудное дело
отогреть и наполнить его?
Будем верить в тепло и добро.
Будем верить, что жизнь обновится.
Перевернута эта страница,
а на той не снега - серебро.
Серебро зацветающих слив,
серебро тополиного пуха.
Будет тёплая белая вьюга,
будет яблоко "белый налив".
Белый месяц ночною порой
расплетёт серебристые нити.
Будет белое солнце в зените,
голубь с веткой над белой горой.
* * *
...и фиолетовой сирени
венгерской - тёмные мазки,
каштанов сомкнутые тени,
пятиконечный свет руки,
зола бездымного заката
и гроздья туч невдалеке,
и грусти привкус горьковатый
в "счастливом" пятом лепестке.
* * *
Кто-нибудь, кто-нибудь на небе,
на земле или в синем море -
я не знаю - вокруг, как воздух,
подарите нам колокольчик -
серебро от беды и боли.
А не то сердца наши хрупкие
рассыплются от ударов
ночи, жизни с дырой в кармане,
нескончаемых зим суровых.
Даже камешек малый, брошенный
бог весть кем, попадает в сердце
почему-то. На свете мало
неразбитых сердец осталось.
Пусть звенит колокольчик серебряный,
самым легким ветром колеблемый,
чтоб незримые руки бережно
от ударов сердца прикрыли.
2003 г.
* * *
Будущее гадательно.
То, что прошло, отгадано.
Нынешнее - страдательно,
дымно, туманно, ладанно.
Дева в темнице - кто она?
После поймёшь - морковина.
С нынешним просто: луковка -
в денежку упакована.
1995 г.
* * *
Ох, как держит ревнивая жизнь,
прибивая кривыми гвоздями
к сухарю, чтобы век его грызть,
к тёмной жилке весны между льдами
и к оранжевой птице тепла,
что румянит домашние печки,
к мальве, той, что давно отцвела,
к следу - к двери носком - на крылечке,
к пару холодом стянутых уст
и к осенней слезе на бумаге.
может, дом покосившийся пуст,
да поджечь не достанет отваги.
Что - поджечь! Будет падать - плечом
подопрёшь обомшелые стены
и - без сил - запоёшь ни о чём
с бледной памятью попеременно.
1997 г.
"Петь не могу!"
- "Это воспой!"
М. Цветаева
Кто может быть счастливей
несчастливцев,
протягивавших робкие ладони,
когда, чураясь золотого сора,
в ночи стихи садились им на пальцы?
И Слово было так ненарушимо,
так солнечно, что затмевало звёзды,
стекало мёдом, янтарём сияло
и заполняло все прорехи жизни.
Но грянул день, когда оно померкло...
и оказалось, что луна ущербна,
а солнца диск за горы закатился,
один лишь ветер, как всегда, поёт,
и жжёт мороз растерянную душу...
2003 г.
* * *
в окнах - серость.
в сердце - старость.
Жизнь отпелась.
Что осталось?
Даль - закрылась.
Боль - осталась.
К небу - стылость,
к миру - жалость.
2004 г.
* * *
Непрощенье не значит отмщенье,
только вечную в сердце занозу,
только лунной мечты превращенье
в огрубевшую, жесткую прозу,
только право на ветхое платье,
только гордости рваные флаги,
только памяти колкой объятье,
только ласку наждачной бумаги.
* * *
А я иду, совсем не глядя,
в грядущий тот безбытный быт,
где пустоту в цветном наряде
туманом вечности знобит
и где дождей густые пряди
окошки застят, тьму поют.
иду-бреду, совсем не глядя,
в их затопляющий уют.
А небо низко иль высоко -
сквозь створки век не разобрать.
и живо только третье око,
чтоб вечной памятью карать.
1996 г.
* * *
На что нам знать, что будет на земле?
И. Лиснянская
На что нам знать, что будет на земле
и взглядом шарить в молоке рассвета -
там голубь или ворон? Где примета,
где знак того, что будет на земле?
На что нам знать, что воздух истончён,
что коврик Бога почернел от дыма,
что в лозунг бед - "не проходите мимо" -
вплетён базарный выкрик:
"Что почём?"
Но хочется гадать на картах звёзд
и, знаком солнца почитая пяльцы,
иголку взять в натруженные пальцы
и вышить ягод огненную гроздь.
Но хочется: узнать восход судьбы,
где не дано прогнить плоду и древу,
где жатве быть, а прежде быть посеву,
где мы не боги, но и не рабы.
Но хочется: родившимся сейчас
из солнечной фланели шить пелёнки
и видеть в запелёнутом ребёнке
надежду мира и отраду глаз.
Но хочется... Так хочется - хотеть.
и знать, что не обещаны морозы.
А если на глазах проступят слёзы...
Нет снега - как пылинке не влететь?
"Литературный Кисловодск", N54 (2014)
ОСЕННЯЯ ПЕСНЯ
Истаял близкий горизонт
в молочном свете.
О чём-то тихо говорят
на скамьях люди.
И начинает смутный дух
скорбеть о лете,
как будто всё оно прошло
и вновь не будет.
Хоть здесь пока что тишина,
а где-то бойня,
багровый свет не в небеса,
так в сердце рвётся.
Идёт такая полоса,
что спать спокойно
возможно, веки опустив,
на дне колодца.
Вокруг затихли голоса,
и только шины -
как будто редкая волна
шуршит прибоем.
Идёт такая полоса,
что руки стынут.
Но тёплым морем - тишина,
в ней души моем.
1995 г.
* * *
Когда на чистом поле небосвода
лучистых звёзд рассыплется зерно,
и обретёт цвет золота и мёда
густой листвы зелёное вино,
не надо плакать дождиком осенним,
считая осень бедной и пустой,
а надо просто преклонить колени
перед её печальной красотой.
Чтоб быть красивой, как сама природа,
всё раздарив, не надо горевать -
и зная день, и помня час ухода:
ведь есть кому тебя обратно звать.
Уходит осень, бросив луч прощальный.
За ней туман как белая стена,
Она и вправду всех времён печальней,
но и прекрасней всех времён она.
* * *
Отзвенела монистами осень,
отплясала своё и отпела.
Хмурый ветер за горы уносит
её бледное, вялое тело.
А под стаями туч голубиных
полыхает весёлая алость.
Это в гроздьях румяной рябины
несгоревшая радость осталась.
И твердеет морозец гранёный,
и листва соревнуется в беге.
Это дерево станет колонной.
Эта жизнь окунётся во снеги.
СЕСТРЫ
Опять меняется погода.
А новости, похоже, сёстры:
Они в любое время года
в кармане носят ножик острый.
Они в любое время года
лицом темны и в тёмных платьях.
И сколько сгинуло народа
в их принудительных объятьях!
Готовые терзать и мучить,
лишая веры в чудеса,
над тёплым домом держат тучи
и опускают небеса.
"Литературный Кисловодск", N56 (2015)
Одинокая птица
День начинается
День начинается
чувством потери,
ветром, стучащим
и в окна и в двери,
сумраком серым
и липким, как студень,
камнем на сердце
и фигой на блюде,
ласковой болью,
надежной и вечной,
уличной стужей
и стужей сердечной.
2004 г.
* * *
Не сказка ли это? -
Такая вокруг тишина!
Прозрачного света
уже откатилась волна.
На воздухе синем,
на глыбе, промёрзшей
насквозь, -
холодной России
древесная чёрная кость.
На ватмане снега
лежит васильковая тушь.
Жизнь, радости бега
уйми и чертёж не порушь.
Движеньем расколот,
он может пропасть -
не спеши -
прекраснейший холод -
пристанище тёплой души.
1995 г.
* * *
Нет, не время вспыхнуть зорьке ранней.
Зимний ветер- губы холодит.
А ядро несбывшихся желаний,
как в орехе, спрятано в груди.
Там текут сияющие реки,
там в лесу зелёном бродит лось,
там проходят люди-человеки
по местам, где мне не довелось.
Там цветут неведомые лица,
у цветка - знакомое лицо...
Но от лет своих не отделиться,
а лета свиваются в кольцо.
Поздно. Полночь хмурая беззвёздна,
и померкла снежная слюда.
А того, чему сбываться поздно,
лучше пусть не будет никогда.
* * *
Этот вечер безмолвный,
заснеженный, сереброликий,
в серой сетке ветвей,
что звезду голубую поймали,
этот вяжущий холод,
сгущённый до белого крика, -
всё зима написала
на матовой синей эмали...
Ночь в снега завернула
знобящее белое пламя.
Углем - стены домов,
где лучи замерзают у входа.
Лишь синеет тропа,
чуть приметная, между домами,
по которой прошли
все тревоги минувшего года.
* * *
Фарфоровые дороги
круты, как бока у чашек.
Сквозь строй фонарей двурогих
мой путь, как познанье, тяжек.
На ватмане льдов просторном -
забытый чертёж аллеи.
Вот женщина вышла - в чёрном,
с лицом, что луны белее.
Оставив хитросплетеньям
деревьев двух лун загадку,
она промелькнула - тенью
на стенке прямой и гладкой.
Привычен мой путь, привычен -
к бессонным огням вокзала,
где гусениц-электричек
глаза пустоту пронзают
и смотрят пустейшим взглядом
на две колеи простые...
А горы плетутся рядом -
верблюды ночной пустыни.
* * *
Одинокое дерево стынет на зимнем ветру.
Одинокое небо повисло, как серая пряжа.
Одинокая птица затеяла с ветром игру.
Одинокая птица - чернее, чем чёрная сажа.
На вершине качается, ветру подставила грудь
одинокая птица в своём оперенье холодном.
Одинокое дерево пляшет на зимнем ветру.
Одинокая птица бесстрашна в полёте свободном.
"Литературный Кисловодск", N57 (2015)
ЗВЁЗДЫ И ЯБЛОКИ
* * *
Одной надеждой меньше стало,
Одною песней больше будет.
А. Ахматова
Улыбнись, разбивающий чашки, -
это близкого счастья привет.
Под ногами осколки, стекляшки
расхрустелись, а дворников нет.
И не так уж пути твои тяжки:
запрокинешь лицо и глядишь,
как летит не имеющий чашки,
свистом высь рассекающий стриж.
* * *
Ночь своя параллельна чужой.
Стало быть, даже та не чужая.
Не делящие поле межой
ждут несеяных звёзд урожая.
Не цветут ещё наши сады.
Год шершавую кожу меняет.
И чужая печаль со звезды
сердце тёмной водой наполняет.
1994 г.
СОЛНЦЕВОРОТ
Солнцестояние.
Что тебе, Солнце, стоять,
день длинноногий
ещё с поводка не спуская,
сивых морозов
хрустящую, белую рать
голосом ломким
из сумрачных бездн выкликая?
Лето нам в радость.
Спаси, снизойди же, приблизь
стайку мгновений,
покрытых загаром песочным.
Станет ли ниже
небес твоих гулкая высь?
Может, боишься
светильником стать потолочным?
Древнее Солнце!
Твой волос по ветру летит,
из запределья
томящихся нас достигая.
Дай же нам день,
где кому-то по имени Тит
хлеб молотить -
кто - неведомо нам, - предлагает.
Он не молотит. Но это неважно уже.
Было бы что, так найдется кому -
обмолотят.
Главное - лето.
И легче усталой душе.
Телу теплее.
И плавают вишни в компоте.
* * *
Как дрожит в одиночестве
дивном звезда,
вдруг расцветшая меж проводами!
И летят поезда, твердо зная куда -
в синий дым, в разноцветное пламя.
Параллельные рельсы -
спокойная сталь -
не сбегаются в мертвую точку,
а текут, неспеша, в непроглядную даль,
в суховатую, свежую ночку.
Только люди, сойдясь, образуют углы
жестких мнений, вопросов калёных...
И звезда, уколовшись о кончик иглы,
трепыхается в окнах вагонных.
1994 г.
ДОЖДЬ ВЕЧЕРНИЙ
Чёрно-зелёный дождь вечерний.
Между графических стволов -
туман. На нотном стане вербном
дождь пишет песенку без слов.
Творись, высокая неволя,
спокойной грусти торжество.
Дана обыденная доля,
но не прошу ни у кого
иной. Все счастьем небогаты.
...Вода стекает по стволу,
и на асфальте две заплаты -
две лужи. Капли по стеклу
бегут. В углах сгустились тени.
И дождь, шурша как камыши,
восходит тихо по ступеням
к стеклянной башенке души.
В ОПРАВЕ
1
Но кто вернёт сады и облака,
когда они - до капли, до листка -
сужающейся тропкою осенней
уходят в день,
что выдоха мгновенней?
И остаётся: жёсткий контур слова,
в котором хрупкий ландыш
колесован, -
сухим морозом сжатая строка.
Но кто вернёт сады и облака?
2
Пока пчела летит, пока река течёт,
пока клокочет временная бездна,
ведёт строка, тиха и бесполезна,
и снам отсчёт, и горестям отсчёт.
А без неё, такой простой на вид,
как тяготятся вольностью орфеи,
и краски мира суше и бледнее -
хотя река течёт, хотя пчела летит...
* * *
Обозначается: встань и будь.
Обозначается: вот он, путь.
Захочу - и сквозь лёд, сквозь стену,
словно нитку, себя продену.
Цвет не выбит (минуты - градом),
руку вытянешь - солнце рядом.
Два крыла: белизна да алость.
Два крыла... Нестерпима жалость!
Так жизнь говорит, когда
лишь капля её осталась.
"Литературный Кисловодск", N58 (2015)
АНГЕЛ НОЧИ
* * *
Распадаются связи, обрываются нити,
опускаются руки в бессилье ладонном.
Что-то тихое шепчет: меня помяните.
Что-то тихое плачет, как дева над Доном.
Проступают на ветре
капли крови-калины.
Расползается ржавость
по истрёпанным кронам.
Кто-то небо прострелит
с тетивы журавлиной -
не услышишь, не взглянешь
за тоской безоконной.
Солнце в гости приносит
свои круглые пяльцы.
Дождь иголкою водит
переменно, бессрочно.
Ночь стихи, словно копны,
сосчитает на пальцах
и накроет под утро
покрывалом молочным.
* * *
Хронос-бог, останови
эту мчащуюся осень,
это золото в крови
да вовеки не износим.
Хронос-бог, судьба - игра
разноцветного дурмана
да литого серебра
с ледяного океана.
- У Природы есть закон...
- Разорви законы в клочья.
День, что солнцем порождён,
да вовек не станет ночью.
* * *
Расхождение дорог.
Вечно что-то поперёк.
Жизнь, куда ни повернёшься, -
расхождение дорог.
Верный повод пострадать.
Смутной грусти благодать.
Кто же разными такими
умудрился нас создать?
Двух судеб объятье - миг.
Сердце рвет безмолвный крик.
Перекрёсток - крест - распутье...
Душу мира кто постиг?
1994 г.
* * *
Доживаю, доплетаю
кружева убогих дней.
Небо тучками латаю.
Жизнь чем дольше, тем больней.
Всей ненужности секреты
никому не прошепчу.
Сникло лето. Песни спеты.
Снов - и тех не получу.
2013 г.
* * *
Так что же делать нам с судьбой -
слепой, корявой и горбатой,
что колокольчик голубой
сменяет яростью набата,
крутую соль земных дорог
святой водой не растворяет
и о которой даже Бог,
закрывшись облаком, не знает?
Разминовение путей,
времён и чисел боль пророчит.
Судьба - над властью всех властей -
морозом дышит между строчек.
2015 г.
* * *
Пылающий закатам вопреки
зелёный дождь глядится в зеркала.
А жизнь по руслу ливневой реки
неслышным шагом улицей прошла.
И ветра взмах врывается в судьбу,
как ангел ночи со звездой во лбу.
2015 г.
"Литературный Кисловодск", N59 (2016)
ПТИЦА-БОЛЬ
* * *
И опять приходит ночь,
что звенит нездешней болью.
Свод небес усыпан солью.
Как ему земле помочь?
Что ему твоё житьё,
что ему твои печали!
Кроме лунной - нет медали
за терпение твоё.
А потом взойдёт заря
(если полночь пощадила).
но куда уходит сила
богоданная твоя?
2012 г.
* * *
Тростинка лёгкая, которая поёт:
сквозит душа, ей не дают покоя.
Да и она покоя не даёт:
рука к глазам - и слёзы под рукою.
Печальные, гудят колокола
на колокольнях лиственного бога.
Своей дорогой ты бы в ночь ушла,
но где она, скажи, твоя дорога?
И где твой дом, в каком таком краю?
не тот, что здесь, едва ли кто польстится.
Душа, ты плачешь - я тебе пою.
Ты - птица-боль. А я какая птица?
2015 г.
* * *
Сказано: необратимо.
Сказано: без возврата.
Счастье проходит - мимо.
облако - как заплата
на небесах холщовых.
Что, выходить? С вещами?
Светится жизни слово
тускло - от необещаний.
A если уйти, оставляя здесь
всей безнадёги груз?
Там превратится ль в медовую весть
горькой рябины вкус?
Расставить всё по своим местам
под звёзд золотую лесть...
А будет что, если помнить Там
всё то, что осталось здесь?
2015 г.
ОСЕННЕЕ ВИНО
Как мало времени дано
тебе, улыбчивое лето!
в бокале тусклого рассвета
горчит осеннее вино.
объемлет душу смутный страх
беды грядущего разора.
И весть несётся: скоро, скоро...
И тяжесть неба на весах...
Придёт завьюженный февраль,
от сердца будет половина.
Какая яркая рябина!
Какая горькая печаль!
2015 г.
"Литературный Кисловодск", N60 (2016)
ВЕРНИСЬ, МОЁ СЛОВО!
* * *
Март заплакал дождём,
март заплакал снежком -
непонятно о чём,
непонятно о ком.
дни на крыльях несут
то капель, то метель,
и его не поймут -
ни февраль, ни апрель.
Что тут скажешь о нём -
уродился таким.
так, быть может, поймём?
так, быть может, простим?
Всё уходит, как дым,
и не вечен наш век.
так, быть может, простим
и тебя, человек?
2003 г.
* * *
Серо-зелёный сумрак.
заплаканное небо.
В тряпье сиротском утро
печально и безгласно.
Бредёт бог одиночеств
и бредит плотью хлеба,
стыдясь своей надежды,
усталой и напрасной.
Летит разбойный ветер,
расплёскивая ивы,
свистит, как в старой сказке
дракон десятиглавый.
И робкие невесты,
испуганные сливы,
роняют клочья кружев
на стынущие травы.
2000 г.
* * *
В июнь вернуться!
В май уйти!
Пусть вечно будет май!
Ведите, звёздные пути,
в какой ни есть, а рай.
Но это сказка! Это сон!
А вот простая быль:
ледышка-ночь,
рассвет-лимон,
хромой судьбы костыль...
2009 г.
* * *
ухожу постепенно -
как дерево в нищей короне,
как в осеннюю хмарь
вдруг взметнувшая ветку сирень.
И седой вышине,
где клубятся нездешние кони,
отдаю эту дань:
этот свет, эту тень, этот день.
Всё что надо земле -
это капля любви на ладони,
на протянутой в высь:
не вражда, не гроза, не война.
да ещё тишина
и стоящая молча на склоне,
голубыми глазами
глядящая в небо весна.
2015 г.
* * *
Не могу я сказать,
где дорога на звёздное небо,
та она или эта, -
ни на одном языке,
ни на другом, ни на третьем -
я не могу сказать.
ходят ли туда поезда?
Летают ли самолеты?
даже облака
превращаются в чёрные тучи
и пугают грозами.
Есть на земле моря,
корабли и лодки,
есть радужный горизонт манящий.
Но ведь каждый на свете знает:
горизонт - недостижим.
2015 г.
* * *
Весёлый полдень на дворе
и солнышка кошачье око.
А мне как мошке в янтаре:
светло, красиво, одиноко...
2015 г.
* * *
Вернись, моё слово,
верни моё сердце обратно,
вернись, моё слово,
и птицу верни золотую.
Нет пятен на солнце -
какие на огненном пятна?!
Но есть ещё полночь,
в которой живу и тоскую.
Верни меня, сердце,
из осени к светлому маю,
верни мою песню
из небыли, добрую песню.
Скажи, что летаю,
хотя я, увы! - не летаю.
Скажи, что воскресну,
хотя уже вряд ли воскресну.
Лети, моя птица,
но землю зелёную помни,
храни свои крылья -
на то ты и гордая птица.
Ведь небо огромно,
но честное сердце огромней.
хотя бы во сне,
но оно тебе может присниться.
"Литературный Кисловодск", N61 (2016)
СПАСИ!..
* * *
осень, осень... Холод свежий,
Долгий путь домой.
След оставлен, свет отцежен.
Годы - за кормой.
Синий вечер лёг на плечи.
и в слезах рукав.
Сердце стынет, а навстречу -
только облака.
Облака бегут навстречу,
только облака.
2015 г.
* * *
Медные кусты под бледным солнцем,
листья не опали - неживые.
тихи, словно тьма на дне колодца,
держат прутья нити корневые.
Льдом покрыты прутья, а не гнутся.
Куст глядит юродивым в веригах.
...Лист сорвать, пройти - не оглянуться,
молча, словно знаки в древних книгах.
Бурый лист хранит свои секреты,
жизни, как и смерти, не касаясь.
Кто бы знал, что я живу, как этот, -
памятью небывшего спасаясь.
1994 г.
СУГУБО ЛИЧНОЕ
Сугубо личные печали
с рассветом встали на крыло,
и те, кого они позвали,
в стихе вздыхают тяжело.
Лукавый мир слезам не верит,
суровой жёсткостью шурша.
Но всё проверит, всё измерит
сугубо личная душа.
2016 г.
* * *
Я старая печальная сосна
на берегу реликтового моря.
За мною - горы, надо мною - горе,
а где-то там берёт своё весна.
Как далеки другие берега!
Но и оттуда ветер носит вести.
Другое небо и другие песни...
За мною горы, а на них снега.
Сухие шишки падают в траву.
Ближайшие века - как на ладони.
Какую сказку жизнь моя уронит
в безбрежную морскую синеву?
2016 г.
"Литературный Кисловодск", N62 (2017)
КОМУ СКАЗАТЬ?
* * *
Где мое седьмое небо?
Даже первого не видно.
Только серый дождь струится
и бормочет за окном.
Где моё седьмое небо?
Вдоха нет, один лишь выдох.
И дорога не ложится
разноцветным полотном.
Журавли - за облаками,
и безмолвствуют синицы,
только голуби летают -
тоже сизые как дождь.
Дни ворочаются - камни,
сон о вольности не снится,
словно снег надежды тают.
Что увидишь, что найдёшь?
2016 г.
* * *
Заполонили облака
небес сапфировую чашу.
я солнцем небо не окрашу,
и чёрным пишется строка.
Как будто встала - на века
глухая, злая несвобода.
Когда уйдёте с небосвода,
я полюблю вас, облака.
2016 г.
* * *
Немного отдохнуть...
Совсем-совсем немного!
Будь, мой горбатый путь,
как ровная дорога.
Бездумно уходя
в дремоту тротуаров,
метелица дождя
утюжит зонтик старый.
Как мрачно впереди -
ни тишины, ни ласки.
Дожди, дожди, дожди
взахлёб бормочут сказки.
Благого нет конца.
А как хотелось - лучший!
И нет светлей лица,
чем у звезды за тучей.
2016 г.
РОДСТВО
С тобой
моё ближайшее родство,
полузасохший клён
напротив окон.
Ты был рождён
и стройным и высоким,
а обо мне
не знаешь ничего.
Скрипят сухие ветви
вразнобой,
и лишь верхушка
говорит с ветрами,
да вырвался внизу
побег упрямый:
зелёный прутик,
свежий, как любовь.
Нет, вечности тебе
не обрести,
и суждено ли будущее лето -
неведомо.
У времени в горсти
лишь то что спето -
но и недопето.
А впереди - унылая пора
грядущего осеннего раздрая.
Тебя зима в орлянку проиграет,
но не убавит летнего вчера.
2016 г.
НАДЕЖДА
Надежда может быть алой,
как осенняя гроздь рябины,
белой, как юный ландыш
на празднике первоцветов,
золотой, как царственный Август
в солнечной короне.
Надежда может быть бледной -
тихая невидимка,
когда во тьме она плачет
распоследней слезой солёной.
Догорает свеча. А на воске
ночь безлунно печати ставит.
2016 г.
* * *
Как плакать сердцу -
сквозь беду и тьму
и дни как бусы чёрные низать?
Кому сказать? Кому, кому, кому?
Кому сказать?..
А некому сказать.
2016 г.
"Литературный Кисловодск", N63 (2017)
СВЕТЛЯЧОК
* * *
От умыслов дождя,
от помыслов горы,
от струнности стволов
не уберечь свободы,
когда кипят вокруг
весенние пиры,
и голубой цветок
вброд переходит воды.
когда плывет вдали
не облако - крыло,
крылатому коню
да будет шпорой слово,
чтоб сохранить могло
бумажное стекло
хоть лепесток цветка,
хоть стебелёк былого.
Соломинкой дождя
был выпит плоский след.
и длинный дождь, и след
накрыл колпак музейный.
От нерастраты зорь
скопился алый свет,
и взгляд скользит к нему
строкой узкоколейной.
Раскрылась книга-ночь
подобьем шалаша,
свеченье пленных звезд
посеребрило руки.
и жадно пьют весну
из синего ковша
читающие ночь
на двух концах разлуки.
У ВАГОННОГО ОКНА
играет солнце на гребёнке леса,
Щемящий звук уносит ветер вдаль.
Железный родич озорного беса
стучит копытом в рельсовую сталь.
все дальше, тише голос гребня звонкий.
Шагнуло солнце за полог земли.
Уже в чехол упрятана гребёнка, -
в мышиных шкурках сумерки пришли.
А после - звезды над зелёной крышей.
Рубеж полночный. новый день весны.
в бегущей тьме лишь привиденья вишен
платками машут - тонкими, как сны.
* * *
вот так путешествую я -
по журналам,
по старым альбомам,
по стёршейся карте.
как много столбов
вдоль дороги стояло!
как много ворон
куролесило в марте!
не выжгло мне очи
каленой обидой,
но сердце задето
ножом неслучайным.
* * *
И стала
в зрачке отпечатанным видом
искромсанной ивушки
горькая тайна.
Стоит во дворе,
окольцована смертью,
надеждой бескровные ветви
питая.
и редкие листья лепечут:
- Поверьте,
что это не точка, а лишь
запятая!
Суровые тучи над ивой проходят.
Отчаянно дерево тянется к туче.
весна на излёте, как жизнь
на исходе,
но - видеть бы дальше,
но - слышать бы
лучше
Май 1997 г.
* * *
Я несчастлива,
как десять Квазимодо
на одной забытой Богом
колокольне.
и какая б там
ни ясная погода,
в десять раз сильнее будет
сердцу больно.
и какая б там
ни яркая природа,
только солнышко
всегда имеет пятна.
время жизни -
как любое время года,
но, в отличие от оных,
невозвратно.
На вершине
обжигающего лета
колокольня
зря исходит голосами.
Двор Чудес,
он существует где-то,
только туго что-то в мире
с чудесами.
2016 г.
* * *
как пылинка
на чьём-то ботинке...
вот такой вот
прискорбнейший случай.
но кто знает дорогу лучше,
чем пылинка?
2016 г.
"Литературный Кисловодск", N64 (2017)
ПОРТРЕТ
* * *
- Ты не женщина, а птица,
А посему летай да пой.
М. Цветаева
Посреди равнины лета -
дождь, дождище, нудный дождик.
А у птиц промокли крылья -
потому и не летят.
А у птиц промокли души -
потому не слышно песен.
Только женщина не птица -
не летаю, не пою.
Осень, рыжая лисица,
догоняет жизнь мою.
1996 г.
* * *
Плащ надену серый -
на подходе осень.
Столбовым туманом
у порога встанет
Плащ надену серый -
он сродни туману.
Соляной колонной
у дороги встану,
оглянусь на лето -
дальнее, чужое.
Где ты? нет ответа.
Дождик стекла моет.
1996 г.
* * *
Что ты падаешь, ливень косой,
на дырявом асфальте пластаясь?
Просто туча идет полосой,
за любую зацепку хватаясь:
за деревья, за трубы, за крыши
псевдогоры и псевдоравнины.
...Под бичами небес устоишь,
первозданное мужество глины?
1995 г.
ПОРТРЕТ
Бровей распахнутые крылья,
округлые оливы глаз.
Кто не заплачет от бессилья,
услышав песенку про нас?
О том, что было-миновало,
пласталось снимком на картон
От тех времен - до перевала -
теперь остался только он.
Уходят радости и боли
в зимы торжественную стынь.
Ветшают губы цвета соли
и шепчут голосом пустынь.
* * *
Встретимся, может быть,
мы в "никогда" и "нигде"
Облако будет плыть,
как голубой корабль.
Будет душа светла,
будет тепло - волной.
и на острове тишины
я улыбнусь наконец.
2017 г.
* * *
Ссыпав звёздочки
в новое сито,
можно заново
их подсчитать,
Погляди-ка,
всё небо открыто,
можно запросто
в нём полетать.
Ах, какое
огромное поле!
Ах, какие
цветные пути!
Широка ты,
небесная воля,
на земле ведь
такой не найти.
На земле -
свои тяжкие сроки.
на земле -
свой обыденный труд.
и деревья,
что так одиноки,
но друг к другу
вовек не придут.
2017 г.
* * *
Всё бежит по улице ветер,
и деревья машут руками.
ничего, что счастье не встретить,
ничего, что на сердце камень.
ничего, что тусклы рассветы,
что огонь души угасает.
не встречаются зимы с летом.
Только кто ж об этом не знает?
Говорят, судьба своевольна,
и скорбеть об этом негоже.
но ведь больно, куда как больно
но ведь всё-таки. но всё же.
2017г.
* * *
- Что, осень? Ждёшь:
вот-вот начало мая?
но вдруг - снежинки вьются возле лба.
и мыслит голова: "Судьба такая".
А сердце тихо шепчет: "не судьба".
2017 г.
УТРЕННЯЯ МОЛИТВА
Господи!
Дай донести до вечера
это низкое, тяжкое небо.
Господи!
Зажги на нём
хотя бы одну надежду
посреди дня.
"Литературный Кисловодск", N65 (2018)
БОСАЯ ДУША
* * *
А на улице ветер,
а на улице осень.
и на тусклом рассвете
листья по двору носит.
Это хмурое время -
на заплате заплата.
лишь смеётся над всеми
листьев нищее злато.
Не достанешь до неба
онемевшей рукою.
коркой чёрного хлеба
боль души успокою.
2017 г.
* * *
куда-то шли дороги:
по сиреням,
по листьям
абрикосового цвета,
закатов зимних
розоватым теням,
а там, вдали,
уже светилось лето.
Ах, где те незабвенные дороги?!
Бросало солнце медные монетки.
Танцуй, душа,
раз не танцуют ноги,
и громко пой
в своей железной клетке!..
2017 г.
* * *
отходилось, отлеталось,
отмечталось...
Что осталось?
Чьё-то лето,
чьи-то мраморные зимы?
Что осталось -
невообразимо.
напрочь перепутаны пути.
Ах, себя самой пройти бы -
мимо!
как пройти?
2017 г.
* * *
А зима стоит
на всех путях,
говорит на всех языках
и молчит -
на зимнем, своём,
и не знает, куда придём.
я-то знаю, зима,
где свернуть.
Это будет короткий путь.
Где цвета мелькнут,
Где - цветы.
но в итоге - всё та же ты.
2017 г.
* * *
Господи, тишины!
Господи, одиночества!
Господи, ни весны,
ни лета уже не хочется.
Господи, не найти
смысла сей жизни луковой:
время конца пути
впору часам отстукивать.
Пусть же ложится снег
на душу, на горелую!
Пусть же цветёт в окне -
нежною розой белою.
2017 г.
* * *
Всё темнят небеса -
на вопрос не дождёшься ответа.
нет так нет. сам светись.
За любую лучину держись.
Что страдать? не страдай:
это просто закончилось лето.
Что рыдать? не рыдай:
это просто кончается жизнь.
2017 г.
* * *
Перейти эту речку вброд -
только то и осталось.
Доползла до последних вод
ледяная усталость.
Где-то брезжит нездешний свет
за волнами седыми.
но весла нет, и лодки нет, -
только имя.
и не скажет, что делать, Бог
по большому секрету.
и того, кто вернуть бы мог,
тоже нету.
2016 г.
* * *
Босая душа -
по сухим камышам,
по хрусткому, тонкому льду.
скажи мне, скажи мне,
босая душа,
когда я отсюда уйду?
Где тёплое небо,
где розовый сад,
где дом мой,
где ласковый дом?
Там белые звёзды
лучами шуршат,
и можно ходить босиком.
Здесь - чёрный огонь
достигает небес,
колючее, злое житьё.
Где лес мой весёлый,
берёзовый лес,
где эхо, где эхо моё?..
2017 г.
"Литературный Кисловодск", N66-67 (2018)
ОНА - И Я
* * *
Петух поёт. Висит весенний свет
на бахроме слезящихся сосулек.
И ветер, желтоватый на просвет,
прошмыгивает в узкий переулок.
Вот облако скользнуло в синеве -
распластанное перистое тело.
И новости не надо нам новей,
чем та, что это облако летело.
Избавясь от свивальников зимы,
весна шагами меряет дороги,
изранив, наступая на холмы,
босые ненатруженные ноги.
И кровью голубой окрашен след
ноги - твердоступающей и нежной.
Так обретает свой небесный цвет
предтеча расцветающих - подснежник
* * *
В серой туче
вдоль садов и пашен
пробежал, ликуя,
первый гром.
неба опрокинутая чаша
прозвенела проливным дождём.
Разлилась рекой вода живая,
дождь по ней прошлёпал босиком.
И взметнулся ветер, выдувая
зимний дух
весёлым сквозняком.
* * *
Оттепель.
слёзы зимы крокодильи
капают: вот, ухожу, мол...
синие лужи забрызганы солнцем.
В небе цветут незабудки!
Оттепель,
сердце напрасно тревожишь:
острые зубы мороза
намертво в кожу вопьются
и будет
боль, всех прошедших больнее...
Горе подковы ломает.
но голос
тайный звенит комарино:
- Есть ещё солнце, весна и надежда!
Горя весной не бывает.
1993 г.
РАННЯЯ ВЕСНА
Время дробных дождей
и растущего солнца.
Время простуд
и пробивающейся травы.
Время робких подснежников
и осознания
собственного несовершенства...
* * *
И дождик лёгкий, и луна
в развилке ивы.
И полновесная весна -
как сон счастливый.
И синий сумрак во дворе,
и спящий ветер.
Проедет полночь - в серебре,
в литой карете.
Рассвет расстелется холстом -
опять в дорогу!
А сон не ведает о том...
И слава богу!
* * *
Каждая ветка надела
бисерное ожерелье.
на берегу облаков -
жёлтый песок заката.
не уронить капели! -
Тихо стоят деревья.
Лишь рассыпает хохот
сойка, спеша куда-то.
* * *
Когда украдкой ластится к природе
обманчивое зимнее тепло,
оно тоску на душу мне наводит
по летним дням, где ярко и светло,
где, позабыв разлуки и печали
и укротив громов колокола,
кругами семицветной пекторали
на шею неба радуга легла.
ЛЕТО
достигло вершины света,
после которой
портится настроение,
и проклевывается желание
собирать чемоданы...
сколько дел
предстоит ещё переделать,
закатав рукава зеленые!
(Чемоданы, однако,
уже в прихожей).
Все, конечно, об этом знают:
деревья, кусты и травы,
звери, птицы...
Одни только люди,
пребывая в неведенье,
утопают в блаженстве расцвета
лета.
22 июня 1997 г.
"Литературный Кисловодск", N68 (2018)
МОЯ ЗЕМЛЯ
* * *
Боль моя, отойди от меня
леденеющей ночью угрюмой!
я тебе не родня, не родня!
Что тебе я родня, ты не думай.
я иду, я куда-то бреду,
куда вовсе идти не хотела.
Тихой сапой в безмолвном ряду
отступающих духов - от тела.
но пока я иду, но пока,
открестясь от настырного лиха,
как кричит моя злая тоска!
но ведь молча кричит, но ведь тихо...
2018 г.
* * *
Какими выходят из ада?
Какими уходят в свой ад?
и нет им ни дома, ни сада,
и нет им дороги назад.
и нет впереди ни просвета,
и нету с небес доброты.
О где ты, зелёное лето,
в нарядных одёжках цветы?
Сплошная пустыня: ни Бога,
ни дьявола - пуст горизонт.
лишь время, хромая немного,
несёт свой истрёпанный зонт.
2018 г.
* * *
Где ж вы были,
где ж вы плыли,
голубые навсегда,
что ж меня вы позабыли,
острова и города?
всё темнее год от года
синева глухих небес,
и топорщится природа
словно копий чёрных лес.
в сердце бедное влетает
оперённая стрела,
а надежда золотая
тяжкой смертью умерла.
2018 г.
* * *
Покой ушёл?
да был ли тот покой? -
лишь грозный отзвук
векового гула.
всё прошлое -
за дальнею рекой.
всё будущее
в море утонуло.
2018 г.
* * *
Как плачет
хрустальная радость
над тёмным, немирным концом,
над ящиком снов,
позабытых в безвестной таверне,
над грудой каменьев,
что были когда-то
бесценным венцом,
теряя последнее,
некогда бывшее первым!
Как мается город
в косом перелётном дожде,
в тяжёлой весне,
осенённой разлапистой тучей!
и терпкая горечь
клубится - везде и нигде,
и душу морозит
нахрапистый холод колючий.
Ах, бедная радость,
зачем ты, с дождём в унисон,
чуть слышно звенишь,
превращаясь попутно в осколки?
ведь нет же тебя,
ты не явность и даже не сон -
иголка последняя
старой скукоженной ёлки.
2018 г.
* * *
вот листья сыплются уже -
суровый листопад.
Какая осень на душе
сто осеней подряд!
Желтеют Марсовы поля,
песками шевеля.
Ау, Земля! Ты где, Земля,
родимая Земля?
Там нежный воздух голубой
и ключ, чтоб воду пить,
и сизокрылая любовь
бессмертна, может быть.
Застынет зимняя слюда...
но знаю наперёд:
моя земля, моя вода
вовеки не прейдёт.
2018 г.
* * *
вот такую я хочу Землю:
коль не спится, свет-луне внемля,
выдь на улицу, а ночь - не в опаску.
вот такую я хочу сказку.
вот такую я хочу - свято:
двери настежь, все замки сняты.
в чёрном поле не цветут раны.
А по душу не придут - рано.
Как над мёртвым, не кричат вести.
все выращивают сад - вместе.
А не стань-ка, даль, мечу близью.
вот такою жить хочу жизнью.
Цвёл бы в осень нежный цвет -
как весенний,
и сиял сто тысяч лет
свет без тени.
Глянешь в небо - облака
тихо дремлют,
вот такую б - на века - Землю.
"Литературный Кисловодск", N69 (2019)
ПЕРЕД ЗИМОЙ
* * *
Не с неба свет, а от земли.
Но холодно ходить по свету.
Автобусы, как корабли,
плывут. А кто-то там, вдали,
подбросил тусклую монету.
Она не падает, висит,
наш мир, как может, освещает.
Ни разногласий, ни обид
земных совсем не замечает.
Но свет её наводит грусть,
а от сугробов стынут ноги.
И если я с мороза чувств
к огню сейчас же не вернусь,
то стану статуей в итоге.
1993 г.
КАК ВОДА
как вода сквозь пальцы:
держи, держи! -
Но она всё равно уходит.
как вода сквозь пальцы -
к чужим морям -
так чужая душа уходит.
Так своя - сквозь пальцы,
сквозь кожу, кость -
из ладони чужой уходит.
Так - от чуждых морей,
от чужих песков -
в одинокий уходит ветер.
1993 г.
ХОЛМЫ
Присно, вчера и ныне
по склону движемся мы.
Смерть - это только равнина.
Жизнь - холмы, холмы.
И. Бродский
По равнине пристало ли,
когда всё - по холмам?
Тащит сердце усталое
дней бессмысленный хлам.
Ох, соломкой не выстланы
те крутые холмы.
как надолго мы высланы
в сердцевину зимы!
Тщетно ищем под гребнями
нам завещанный клад -
до равнины серебряной,
той, которая - над.
Декабрь 1996 г.
* * *
Письмена, письмена, письмена...
Неповинные жертвы сожжений.
вот такая вам доля дана
на земле бесконечных сражений.
Имена, имена, имена...
Так теплы, что и грешные - святы.
вас уносит седая волна,
словно клочья расплывшейся ваты.
времена, времена, времена...
Ни следа тишины в этой нови.
Полземли занимает стена
голосящих о славе и крови.
2005 г.
* * *
Журавли улетают за море.
Сквозь стекло - сквозь небо - навылет.
И печаль свою, горькую самую,
это небо дождями выльет.
А пока - золотеют отмели
в черно-бурых морях земли.
...Если люди навеки отбыли,
возвращайтесь хоть вы, журавли.
* * *
Ещё не скачут завтрашние кони,
и петухи не ведают рассвета,
но завтрашние зори жгут ладони,
и горло жжёт та песня, что не спета,
останется навеки горьким комом,
кротовьего бессолнечного рая
дождясь в конце...
Над оснежённым домом
не сказанное слово догорает.
* * *
всё тише, всё реже, всё глуше...
Слова под замком, а ключи
затеряны. Слушать? - Да слушай.
Сказать? - Помолчи, помолчи.
всё глуше, всё реже, всё тише...
в полынном венке голова.
впотьмах оголтелые мыши
грызут-догрызают слова.
* * *
На краю лета -
как на краю света,
как на краю жизни,
как на краю...
Полночь в пепел одета,
в небе стынет монета,
этой лунной отчизне,
плача, пою.
Души грустными стали,
все сбиваются в стаи.
вдоволь мы полетали -
время домой.
Боже, как мы устали,
долго в небе плутали,
сто домов повидали.
Где же он - мой?
На краю лета,
на краю света,
на краю жизни,
перед зимой.
2018 г.
"Литературный Кисловодск", N70 (2019)
ПТИЦА-НАДЕЖДА
* * *
Сколько хочется сказать им,
сколько выслушать ответов
от людей, которых тени
даже нету на земле.
Бидно, лучшая награда -
чтобы кто-то поздний, дальний
задавал тебе вопросы -
растворенному во мгле.
* * *
Я - снова я?
я возвращаюсь в храм,
где синеву
метут метлой зелёной,
где ангелы,
а может, купидоны
и лилии по белым облакам,
где боль мала,
но велика хвала
за радости короткое мгновенье,
где зимнее свое долготерпенье
поёт трудолюбивая пчела.
Спасибо, что слова
даны как милость,
взамен других,
невыданных, щедрот,
Быть может, душу
вновь оденут в лёд?
Но что случилось, то уже случилось.
2003 г.
* * *
Птица моя, надежда,
не улетай!
Дам тебе всё что хочешь!
вишнями буду кормить
или сердцем своим -
как захочешь.
водой ключевою поить
или кровью своей -
как захочешь.
Белая птица моя,
не улетай!
Ты же видала,
ты же слыхала:
"в колосе каждой встречи
зреет зерно разлуки".
* * *
небо ветками исхлёстано -
промороженное, мутное.
за дорогой поле постлано
белой скатертью попутною.
вот, весна, твои знамения.
вот, весна, твоё вхождение.
вот, весна, какое смутное
дня первейшего рождение.
Голоса, шаги скрипучие
по снегам людей за окнами.
небо - пепельными тучами.
небо - сивыми волокнами.
Славно душу заморозили,
раскалив сначала в пламени.
о весна, стальными розами
как ступни твои изранены!
1996 г.
* * *
Меняет жизнь свои обличья,
но время всё ж непобедимо.
весна нас манит трелью птичьей,
а мы как ветер - мимо, мимо.
Печаль минуты быстротечной
слезой вселенскою хранима.
нас утешает берег вечный,
но мы как реки - мимо, мимо.
все стрелы поражают цели,
лишь были б цели те живыми!
хвалу весне споют капели.
но мы как счастье - мимо, мимо.
2005 г.
"Литературный Кисловодск", N71 (2019)
ХОЛОДНО...
СОЛНЫШКО
Как распелись пичуги,
вы слышали?
и которое утро подряд
облака, пролетая над крышами,
шепотком о весне говорят.
с неба сыплется райское золото.
Если к людям приходит весна,
в честь неё отливается колокол,
и команда такая - дана.
Но когда, властной волею движима,
колокольно качается высь,
вдруг кончается бедная, рыжая,
драгоценная, милая жизнь.
Для кого здесь трава изумрудная,
этот ласковый свет для кого?
Не вернётся ведь доброе, чудное
и влюблённое в мир существо.
Не над лондонами и Парижами,
где любой небоскрёб словно гвоздь, -
бог весть где наше солнышко рыжее
над неведомым миром зажглось.
А у нас, как Господня немилость,
когда радость кромсают под ноль,
лишь вселенская боль поселилась,
разлилась бесконечная боль.
7 апреля 2019 г.
ОСИКУ-БАРБОСИКУ
вспоминаю, вспоминаю.
Где твой дом теперь, не знаю.
Разлилась душа больная
чёрным озером тоски.
Где ты, славное созданье,
рыжий ангел мирозданья?
Ждёшь со звёздами свиданья?
Как те звёзды далеки!
Где ты скачешь, где ты лаешь,
где ты хвостиком виляешь
и кого теперь встречаешь
у заоблачных дверей?
Наше радостное чудо,
хоть привет пришли оттуда.
Ждать его с надеждой буду,
только душу отогрей.
* * *
Как тебе одиноко!
Под холодными звёздами,
которых не видишь,
возле воды,
которой не слышишь,
под дождём,
омывающим в земле
твоё тело.
Тебе, всю жизнь
ночевавшему в доме,
тепло его сохраняя,
любящему и любимому...
Звездой погасшей стал ты,
и темный, холодный Космос
вокруг тебя бесконечен.
о как тебе одиноко!
ОТТЕПЕЛЬ
- Что такое любовь?
Птица, поющая на заре?
ветка осенняя,
стучащая в жёлтые окна?
- Что такое любовь?
- Это великая оттепель
посреди суровой зимы.
* * *
все осыпались листья - и стало светлей.
снег на землю упал - и ещё посветлело.
средь сияющих истин -
кристальных полей -
так же холодно духу, как во поле телу.
УТРО
Не полынное лето,
а осени винная гроздь
смутно душу томит,
опушенную бледным покоем.
из недолгого света
покорно пускается в рост
обесцвеченный стебель,
бессильный и тонкий,
на коем
не расцвесть огнецвету,
и яркая бабочка дня,
утомившись,не сядет,
сложив пестротканные крылья.
Не промчится комета,
лишь медленно возле меня
рассыпаются звезды
спокойной, серебряной пылью.
Но потом из - ни зги,
что невнятными снами полна,
вновь поднимется утро
подобно древесному соку.
.Где-то ткутся шаги,
осыпаются дребезги сна,
где-то дети смеются
за далью, невидимы оку.
* * *
Я - вода.
Я теку - но куда
так спешу под осенним конвоем?
Я теку, я бегу в холода,
я в темницу спешу изо льда,
где замрет мое сердце живое.
Я - листва.
Золотые слова
я бросаю в прозрачную просинь.
Даже если ярка синева,
я шепчу-повторяю слова:
"Это осень пришла, это осень".
* * *
Осень. Я
отпущу соловья.
В клетке лета отломана дверца.
Я иду в золоченом венце,
в золоченых ладонях, в кольце,
я несу его грустное сердце.
"Литературный Кисловодск", N72 (2020)
ПОСЛЕДНЕЕ...
* * *
Кажется, время уже собрать
ветхий свой скарб - и в путь.
Кажется, время в свою тетрадь
последнюю - заглянуть.
Дни без надежды и ночи без сна.
Тускло звезда горит.
Кажется, к двери подходит она,
подходит и говорит.
Кажется: мышья летучая рать
хлопает по плечу.
Кажется, так не хочу умирать!
Кажется, не хочу.
Страница "Литературного Кисловодска"
Страницы авторов "Литературного Кисловодска"
Последнее изменение страницы 16 Aug 2022
ПОДЕЛИТЬСЯ: