Лев Кропоткин
Москва
член СПР
"Литературный Кисловодск" N24 (2006г.)
ЭВРИКА
Вроде обнаружил я зависимость -
И, представьте, прецедентов масса:
Чем, "под Ильича", могучей лысина,
Тем мощнее борода "под Маркса"!
"Литературный Кисловодск" N27 (2007г.)
ЙОГА
(рассказ неофита)
В бессоннице зову на помощь йогу.
И вот теплеют ноги понемногу
И веки разлипаются с трудом.
Не замечая, на какой минуте,
Я засыпаю, словно йог в Калькутте,
И звонким храпом оглашаю дом.
Давалась йога мне не без мученья.
Сперва постиг азы самовнушенья,
Потом потел над позою змеи...
Я ждал, что за шипами будут розы,
Но грянувшие вслед метаморфозы
Все ожиданья превзошли мои.
Отныне я, - друзья не верят даже, -
Беседую с начальством без мандража
И пред ГАИ, как флаг, не трепещу.
Теперь не завожусь с пол-оборота
От наглого обвеса иль обсчёта
И в неудачах рыжих не ищу.
Узнать меня, и вправду, невозможно:
Не жму на газ до полика безбожно,
Когда таксист усядется на хвост.
Теперь иду всё чаще на уступки.
Теряю разум не от каждой юбки
И лью за воротник лишь через тост.
А мой иммунитет настолько вырос,
Что даже гнусный азиатский вирус, -
Тьфу-тьфу! - не так уж страшен, паразит.
К тому ж быстрей теперь соображаю,
Когда, к примеру, в блице ход рожаю
Иль рифмою хочу вас поразить...
Иные времена - иные вкусы.
Но, видно, знали, что к чему, индусы
И были с диалектикой в родстве:
Мир противоречив согласно йоге -
И чтоб тебя держали крепче ноги,
Учись, мой друг, стоять на голове!
"Литературный Кисловодск", N35 (2009г.)
ЛИЧНАЯ ФИЛОЛОГИЯ
ВОСПИТАНИЕ
Еще от родной своей бабки
Усвоил, как дороги бабки!
НЕ ДО СМЕХА
Поставил "Жигулёнок" на прикол.
И вдруг его не стало - вот прикол!
БЕЗ КОМПЛЕКСОВ
Отличался широкой натурой:
Хоть наличными брал, хоть натурой.
НЕ ВСЕ ПОКУПАЕТСЯ
Хоть извели, бог знает, сколько ре,
Не может отличить он "до" от "ре".
ДЕМОКРАТИЯ
Кто перед властью голову склоняет,
А кто её на все лады склоняет.
БЫЛОЕ
Просил соседей громко не стучать,
Так как мешали кой-куда стучать.
В ТЕТРАЛЬНОМ УЧИЛИЩЕ
За дикцию студентам выговаривал.
А сам пол-азбуки не выговаривал!
ФЛОРА
В Крыму культивируют фигу.
А здесь её вырастишь, фигу!
НА УРОКЕ
Лоботрясу математик ставит кол.
А тому - хоть на башке тешите кол!
СУДЬБЫ
Кто взором проникает в клетку,
А кто глядит на небо в клетку.
ПРОТРЕЗВЛЕНИЕ
Скандализму Украинской Рады
Сами избиратели не рады.
ОСТОРОЖНОСТЬ (37-ОЙ)
Портной исправно шил, строчил, порол.
Но лишнего клиентам не порол.
ГРИМАСЫ ЖИЗНИ
Он был неподкупен и предан.
За что сослуживцами предан.
МАСКА
Улыбка, хорошая мина...
Но это опасней, чем мина.
КЛЕПТОМАНИЯ
Со службы в дом исправно что-то нёс.
А в оправданье ахинею нёс.
ПЕРВОГОДОК
Внук извещал открыткой деда,
Что жизни нет ему от <деда>.
ЧИНОВНИК
Ждёт месяцами заявлений стопка...
Но ни минуты не пустует стопка.
NOTA BENE
Жил, казалось, не смыкая век,
И не заметил, как промчался век!
ПРИСТУП МИЗАНТРОПИИ
Время - в шоке.
Правит шопинг.
Этот в рвани.
Тот - в нирване.
Пахнут смутой
дни разлада.
А кому-то -
Эльдорадо.
Жмём на грабли
в сотый раз мы.
Кто ограблен,
кто в маразме.
Как бороться
С тьмой уродства
И с дебильим
Изобильем?!
Нити рвутся.
Завтра - серо.
Культ коррупци, -
Блин! - онера.
Час кретина,
анашиста,
Рекетира и фашиста.
Не хватает лишь потопа -
Смыть с эЛ. Кроппа* мизантропа.
* Автоним автора
ПО СОСЕДСТВУ
Мама - выпивоха.
Дочка - наркоманка.
За окном - эпоха.
В нищем доме - пьянка..
Сбереженья жалки.
Пенсия - в обрез.
Городские свалки -
Щедрый их Собес.
Никаких амбиций -
разум отрубя,
Только бы забыться,
Отключив себя.
Это, - зубы стисни! -
Страшного страшней:
Уходить из жизни,
Оставаясь в ней.
Кто душой сломался,
Кто к тому близки.
Нет, они не с Марса -
Наши, земляки.
Знать, на свете этом
Вечный есть просчёт.
Не с того ль заветом -
Вера в некий, Тот?!..
ЗАМКИ
Годы нам стелят подъёмы всё круче,
Замки иллюзий нещадно круша.
Как они, друг мой, однако живучи,
Как их упрямо возводит душа.
Что-то в ней дышит наивом, не скрою,
Но не спешите корить впопыхах.
Так на земле неуютно порою -
Дайте ей чуть повитать в облаках.
Видно, нельзя ей без этих витаний,
Без воспаряющих, словно мятеж,
Замков иллюзий, дворцов ожиданий -
Карточных домиков вечных надежд...
НА ОБОЧИНЕ
По стране, где добра несчитанно,
Начихав на её устои,
Бродят ордами беззащитные
Полудети-полуизгои.
На плечах - что-то всепогодное,
Супермода времён наркозных.
А в глазах - что-то безысходное,
Как у шариков тех, бесхозных.
Жизнь их кинула на обочины -
Постигать всей судьбой бездомной,
Как в отечестве озабочены
Безотцовщиной их обломной.
Знать не теми больны заботами
В апартаментах высших самых,
Если тыщи трубят сиротами
При живёхоньких папах-мамах...
Сколько пастырей добродетели!
Но не ждите в том доме лада,
Где родители - не радетели
О судьбе очага и чада...
* * *
Кто-то, шагая по жизни стремительно.
Кинул крылатую фразу в печать -
Будто бы жалость, как ложь, унизительна,
Будто жалеть - значит не уважать.
В эту премудрость не верьте, пожалуйста.
В мире оскалила зубы вражда.
Не заглушайте в себе голос жалости:
Губит безжалостность! Вот где беда!
"Литературный Кисловодск", N36 (2010г.)
ОБОРВАННЫЙ КАЛЕНДАРЬ
(2008 2009)
Неизбывной памяти Нели
* * *
Не изъять из подреберья
Вопиющий глас неверья,
Что укрыт ковром гвоздик
Твой непостижимый лик...
* * *
Ни на миг не забыть, не забыться хотя бы.
А казалось мне, вроде поджилки не слабы.
Мне б уйти в колготню, окунуться в тусовку
И колоду судьбы кинуть в перетасовку.
Только нет, кроме нескольких строчек,
заслона,
Только нет исцеляющих средств,
кроме стона...
* * *
Календарь оборван тем январём.
Но берёт ошеломительно старт
Эта первая весна не вдвоём,
Этот первый мой непраздничный март.
Вспышки гроз не освежают ночей.
Сходит снег, но те ветра леденят.
Что мне делать с этим ливнем лучей,
Если ими не согреешь твой взгляд?..
То прощание всё длится, слепя.
И во времени каком-то чумном
Эту первую весну без тебя
Не вмещают ни мой век, ни мой дом...
В ДИСПАНСЕРЕ
Я видел тут сонм обречённых,
С нещадной бедой обручённых,
Какая стряслась бы едва ли,
Когда бы здесь не опоздали.
В забитом тоской коридоре
Я видел в глазах твоё горе.
Но не замечала их вера
Обшарпанных стен диспансера.
Я здесь, твой полпред, во всю немощь,
Судьбе выговаривал немо
За то, что, заведуя нами,
Нас не поменяла ролями.
ДОМ
Отсутствие твоё в нём стало явью.
Но в мире сём, с отчаяньем добавлю,
Есть, кроме яви, слава богу, сны,
Где мы, однако, не разлучены.
Кто пережил родную половинку
И вполсудьбы торит свою тропинку,
Поверит исповедности моей:
Да, ночи могут быть дороже дней.
И кто-нибудь, родства почуяв ток,
Простит мне малодушье этих строк.
* * *
Замок в дверях не щёлкнет торопливо.
Мой пёс в ногах пригрелся сиротливо.
Ему твоей ладони не хватает.
А детский взор так за душу хватает.
Он чует: ты придёшь,
кивнешь, покормишь...
Мне бы его собачью непокорность!
ДОЧКЕ
Приезжай, проведи свой сеанс терапии.
Никогда не нуждался
я прежде в нём, Лена.
В дом и душу нерадости заторопились -
Приезжай, и не дай им
согнуть мне колена...
* * *
Порой забвение как милость
Нисходит, горесть приглуша,
Как будто память примирилась
С тем, с чем не мирится душа.
Но доброй памяти уступки,
На час дарящие покой,
Всё же обманчивы, как хрупкий
Ледок над вешней полыньёй...
* * *
"Остановись, мгновенье..."
Куда деваются прекрасные мгновенья,
Нам, неэйнштейнам, не понять, конечно.
Мир бесконечен до умунепостиженья,
Но обитанье в нём, увы, конечно...
* * *
Вздох соучастья - что бальзам.
Но, благодарности не пряча,
Я не спешу звонить друзьям:
Хватает им своих болячек.
* * *
Где-то слышал я, что листопад -
Это детство ручьёв и рулад,
Это юность берёз и мимоз.
А всевластье метелей и льдов -
Это молодость гроз и дроздов...
Что ж сугробы моей седины
Не сулят мне, однако, весны?
* * *
Рваный пульс, сосудики и прочее -
Паровозик лет своё берёт.
Подошла, как говорится, очередь.
Подошёл, верней сказать, черёд.
Тут не скажешь, что "свежо предание" -
Просто стала жизнь не по плечу.
Не могу сказать вам "До свидания!",
Потому что зла вам не хочу.
Видно, время приобщаться к вечному.
Говорю во здравьи, не в бреду:
Мне там торопиться будет не к чему -
Так что не спешите! Подожду...
* * *
Боль засыпает под утро порою -
Крепко привыкла ко мне.
Но просыпается вместе со мною -
Нет, чтоб остаться во сне!
НА ВОСТРЯКОВСКОМ КЛАДБИЩЕ
Сестрёнкам Зине (Москва), Рите (Бостон), Брату Лёне (Милвоки)
Мы вчера похоронили маму.
Не в минувшем веке, а вчера.
Забивали гвоздь, кидали в яму
Горсть земли со свежего бугра.
Всё, как прежде. Только мамы нету.
Только не стареет эта весть.
Только разлетелись мы по свету -
И собрать нас всё труднее здесь...
* * *
Эти фото на исповедь тихо зовут
Под покровом октябрьской парчи...
Если что-то случалось -
я был тут как тут,
Неотложки, больницы, врачи.
Как противится память погожему дню -
Сколь бы щедро он не золотел!..
Чуть неладно, бросал я свою колготню -
И сквозь все светофоры летел.
По сей день не остыл тех тревог перекал,
Тех заторов спасительных трасс.
Жигулёнок я свой наготове держал,
Как теперь валидол про запас.
Я седел от ночных, от внезапных звонков.
Но потом - от ЧП до ЧП -
Подменял меня кто-то и был я таков -
Пропадал в суете, как в толпе.
В безоглядные те, в те слепые года
Было молодости невдомёк,
Что большая беда, если только беда
Гонит сына на отчий порог!
Невдомёк! Эту боль до скончанья неси
С тех, застывших на фото годин.
Был я скорой, сиделкой, аптекой, такси
И так редко был попросту сын...
* * *
Ещё, слава богу, мы в силах,
Хватает тепла и раденья -
Чтоб здесь, на холодных могилах
Не свило гнездо запустенье.
Дорожка в порядке. Калитка
Отходит легко, не натужно.
От нас им - такая вот пытка! -
Не очень-то много и нужно.
В отцовскую зиму лопату
С собой захватить да перчатки.
А летом, под мамину дату,
Лопух повыдёргивать хваткий.
Ещё, не спеша, без надсады,
Как будто чему-то внимая, -
Сдирать с порыжевшей ограды
Настырную ржавчину в мае.
Такая, сестрёнка, забота -
Другого-то адреса нету:
Прийти и под старые фото,
Склонясь, положить по букету...
"Литературный Кисловодск", N37-38 (2010г.)
ВИРТУАЛЬНО-СПОРТИВНОЕ ЛЕТО ХОРОШИХ, НО РАЗНЫХ ПОЭТОВ
АФАНАСИЙ ФЕТ
Ты надеждою полнишь мне грудь,
Высотой неземною слепя.
Я тебя не встревожу ничуть.
Я молюсь не коснуться тебя.
Я с ума от желанья схожу.
Ах, смени же на милость свой гнев...
Я тебе ничего не скажу -
Только б взмыть над тобой, не задев!
ФЕДОР ТЮТЧЕВ
Я встретил вас - и предо мною
Возник тот день, той страсти шквал.
Я вспомнил время золотое,
Когда я всей душой взлетал.
Тут не одни о прошлом вздохи -
Я вспомнил вновь попытку ту.
Пусть от былого только крохи -
Всё та ж во мне любовь к шесту!
Н. РИТТЕР
Хотя пьедестал мне не мил,
Судья, не гони, дай побыть...
Уж все я рекорды побил -
Мне некого больше побить!
ЯКОВ ПОЛОНСКИЙ
Никому упрёк не кинешь.
Слава прошлая не в счёт.
Кто-то завтра милый финиш
Предо мной пересечёт...
ГРАФ А.К.ТОЛСТОЙ
Высокою тайной терзая,
Ты взгляду мила моему!
Возьму ли тебя, я не знаю,
Но кажется мне, что возьму.
НИКОЛАЙ НЕКРАСОВ
На стон народа выдь, мой брат,
Коль взят на роль его слуги!
Высоты можешь ты не брать,
Но брать на лапу не моги!
ИГОРЬ СЕВЕРЯНИН
И первым, и вторым, тем паче,
Я столько раз провозглашён...
Стать третьим - вот моя задача:
Для славы нужен бронзы звон!
СЕРГЕЙ ЕСЕНИН
Не фехтую, не борюсь, не прыгаю.
Где вы, гривы розовых коней?
С холодком слежу я за интригою
В эстафете облетевших дней.
Не скачу, не бегаю, не плаваю.
Ни рекордов, ни собак не бью.
Знать, судьба мне подсластила славою
Адский круг - дистанцию мою...
БОРИС ПАСТЕРНАК
Веков заложницей живой, -
О если б чаще! -
Горела чаша над Москвой,
Горела чаша...
МИХАИЛ СВЕТЛОВ
Вернись, Украина,
Белорусь, воротись -
И взлетим мы орлино
В олимпийскую высь!
РОБЕРТ РОЖДЕСТВЕНСКИЙ
Что со сборной без Сычёва стало?!
Поле горечью казнит опально.
Кержакова для трибун мало -
Не хватает им "того парня"!
ЕВГЕНИЙ ЕВТУШЕНКО
Мне б над планкой взлетать,
ПОСТИГАЯ ВЫСОТЫ, КАК ИСТИНЫ.
Но с мальчишеских драк
Я ЗАРЁКСЯ, МАССОВКУ КЛЯНЯ:
Если сорок парней, сговорясь,
БЬЮТ РЕКОРДИК ЕДИНСТВЕННЫЙ, -
Сорок первым его
ДОБИВАТЬ НЕ ЗАСТАВИШЬ МЕНЯ!
ВЛАДИМИР ВЫСОЦКИЙ
Я не люблю, когда, как рысака,
Меня пришпорит некий обормот.
Я не люблю, когда меня нока-
утируют, а не наоборот.
Я не люблю, когда меня, - шалишь! -
Обходят, перед носом мельтеша.
Я не люблю, когда за муки - шиш,
Тем более, когда, блин, ни шиша!
БУЛАТ ОКУДЖАВА
Ваше благородие, сэр Счастливый случай,
Кто-то здесь удачливый, кто-то невезучий.
При любом режиме спорт - заслон тоске.
Не везёт мне в жиме, повезёт в рывке.
Ах, её величество Королева спорта,
Всё на карту брошено, на разрыв аорта.
Вдруг почуешь с болью, как удар под дых:
Жизнь - вся многоборье на кругах земных.
Ваше благородие, госпожа Фемида,
Судьи так неправедны, что берёт обида.
Ждёт благословения честная борьба...
Для кого мгновение, для кого - судьба.
ЮННА МОРИЦ
Забыть ли старты золотые,
Попыток розовый дурман,
Когда мы были молодые
И заблуждений бил фонтан!..
"Литературный Кисловодск", N39 (2010г.)
СЕРДЕЧНАЯ ГРАФОМАНИЯ
СТАРЫЕ ПИСЬМА
Старым письмам - глоток внимания,
И тебя проберёт, как встарь,
Та сердечная графомания,
Тот непорченный наш словарь.
Сколько было там прилагательных -
Прилагалась к словам душа!-
Уменьшительных, восторгательных,
Тех, что пишут, едва дыша,
Что выводят, слегка насупившись,
Вкривь и вкось, без черновиков.
Там такие случались суффиксы -
Закачался бы Ушаков!
Где вы, нынче непопулярные,
Но хранящие почерк лет,
Те пристрастья эпистолярные,
Тот безфайловый Интернет?
В свёртках. В ящичках. Перепутаны.
В перевязочках из тесьмы.
Там чудные мы, шалопутные,
Недотёпанные... Но мы!
Письма... Выцветшие, поблекшие,
Но сберёгшие свет и пыл.
Полистаешь - и чуть полегшает,
Словно только что получил...
В ЗАПОВЕДНИКЕ"АСКАНИЯ-НОВА"
Деревья здесь светят храмами.
Не думали бук и вяз,
Что грамотами охранными
Их будут беречь от нас.
Ветвящимся под защитою,
Не снилось им на роду,
Что будут их пересчитывать,
Как малых детей в саду.
Их нежностью обвеваемый,
Гадаю, а кто ж им такой я:
Свидетель иль обвиняемый
На лавочке под секвойей...
А в полуверсте от праздника,
В степи, где беде простор,
Не ведая льгот заказника,
Шумит обречённый бор.
о чём так испуганно в просини
Над вырубкой галки кричат?!
о чём мне херсонской осенью
Лопочут чабрец и типчак?!
... от рощицы и до просеки,
от вербы до ковыля, -
Вся в Красную книгу просится
Золушка наша - Земля!
В КИНО
Бросок безумного экрана -
И опрокинутая высь...
остановись, опомнись. Анна!
остановись! Остановись!
о эти гибельные звуки,
худые пальцы у виска,
И этот взгляд, колодец муки,
Вошедший в душу и в века!
Я с детства знаю: нет спасенья,
Но, к рельсам затаив вражду,
Всё ж до последнего мгновенья,
Необъяснимо чуда жду.
Увы - тоски смертельна доза...
Встаю, иду через ряды,
И чёрный контур паровоза
Во мне навек, как знак беды.
он мчится из-за перелеска
На чей-то запоздалый крик...
Погас экран. Но память резко
Вдруг высветлила женский лик!
Всё было. Пригород. Платформа.
Путь ежедневный в два конца.
Несчастью было так просторно,
Я вспомнил - и вся кровь с лица!
Беда подстерегала близко,
За переездом притаясь.
Та пропасть, та безмерность риска
Словно открылись в первый раз.
Вдруг всколыхнули те разлуки,
Мои поспешные "Пока!",
И тот же взгляд, колодец муки,
И те же пальцы у виска...
...Пусть миновала та угроза
И пусть во встречах нет вражды,
Но чёрный контур паровоза
Во мне навек - как знак беды.
* * *
Ах, это озарение,
ах, это состояние -
Кому-то разорение,
кому-то состояние.
Ах, это облучение,
взаправду, неизмышленно -
Как будто отлучение
от прежнего, излишнего.
На сленге взоров азбучном,
С их вспышками салютными,
То мы сметливы сказочно,
То глупы абсолютно мы.
Ах, это ожидание -
И дерзко, и просительно...
Ах, это обжигание,
которое спасительно!
* * *
Любовь - мужское чувство в женском роде.
И дело не в грамматике, а в том,
Чего в родимой матушке-природе
Без женской логики мы не поймём.
И если, вправду, этот мир божествен,
И если вечность нам, и впрямь, дана,
То только потому, что мир наш женствен:
Душа. Надежда. Боль. Судьба. Весна...
* * *
Как ни разводит нас несходство,
В корнях едино естество.
Не грех забыть про первородство,
Но бог избави - про родство.
Но, испокон веков беспечны,
Не тем встревожены умы,
Как мы близки и как не вечны,
А как, увы, несхожи мы...
ДОН-КИХОТ
В окно уже глядит с укором утро.
Гадай, неизлечимый Дон-Кихот:
Ну хоть одна строка твоя кому-то
Согреет душу? В память западёт?
"Литературный Кисловодск", N40 (2011г.)
НЕТЕРПЕНИЕ
АНШЛАГ
Где-то распри, рэкет и разборки...
Но, обожествляя полумрак,
Замирают ложи и галёрки,
Что ни представление - аншлаг!
Публике недостаёт фермента,
Что из слов, бессонницы и мук
Выдают Захаров и Фоменко,
Отпускают Волчек и Виктюк.
Ущипни себя - а ты не бредишь:
Классика затмила ширпотреб!
Так неутолима жажда зрелищ,
Будто в них недостающий хлеб.
Тяжек час. Но множатся театры.
Может, на поправку жизнь идёт,
Если от страданий Клеопатры
Горше, чем от собственных невзгод.
КНИЖНЫЕ РАЗВАЛЫ
Кто башнями, кто банками, кто барами,
Кто Долгоруким, кто его конем,
А я любуюсь книжными базарами:
Читатель жив, хоть всё гори огнём!
Он одержим синдромом Эпикура -
Любая блажь распродаётся вмиг.
Не всё здесь, правда, худлитература,
Однако же не худо: море книг.
Гора энциклопедий - для склеротика.
"Что? Где? Когда?"
с ней разоришь в момент.
И до того горячая эротика,
Что покупает даже импотент.
Хватаю книги, ошалев от зуда.
Где дефицит? Где блат? Где все табу?
Но всё ж пора уматывать отсюда,
Покуда весь не вылетел в трубу.
РАЗБЕГ
На всё про всё отпущен только век.
И тут напрасны с небом перебранки.
Хватило, видит Бог, лишь на разбег
И сбитые от нетерпенья планки.
Однако, неудачи тоже в счёт.
Не торопись их списывать в убытки.
Быть может, кто-то не с нуля начнёт,
А с той твоей сорвавшейся попытки!..
У ЧЕРТЫ
Как известьем,
неизвестностью встревожен:
Песни начаты, проекты начаты...
Словно конь, я у черты стою,
стреножен,
Ненавидимой, невидимой черты.
ТРЕУГОЛЬНИК
Рите
I
Годы классический пишут роман,
Строя сюжет, не боясь повторенья,
На треугольнике, где океан,
Как третий лишний, не знает смиренья.
II
Что ж, перечитывай, в ночь по главе,
Книгу разлуки от корки до корки.
Вдруг зарифмуется в спящей Москве
Слово, томившее душу в Нью-Йорке.
Вдруг оглушает застрявшая в горле
Дальнего голоса близкая горечь...
О как же разлуке сочувствует эхо -
Ему никакой океан не помеха!
* * *
"Добро должно быть с кулаками"
Ст. Куняев
Не скупись, мой друг, на похвалы.
Плюнь на чьи-то подозренья в лести.
Столько в жизни худа и хулы.
Так недостаёт хорошей вести.
Разожми, брат, кулаки! Персты -
Не для драки в этом мире шатком.
И пускай избыток доброты
Будет нашим крупным недостатком!
СКВОЗЬ СТРОЙ
Память бредит ночами
моими маршрутами,
Прогоняя сквозь строй годов и секунд.
И мои заблужденья, словно шпицрутены,
Снисхожденья не зная, секут и секут...
О СКОРОСТЯХ
Скорость звука, скорость света -
стало азбукою это.
Кличем разум неземной, зазвездье пашем.
Ищем там, за небесами,
высших братьев... Только сами
Выползаем из пещер по-черепашьи.
ДРУГУ
Земля породила. Земля приберёт.
Нет сбоя в земном бытии.
И жизнь закольцует в один оборот
Концы и начала свои.
Одно представленье. Без права на "бис".
Один то ли век, то ли миг.
Один оборотик. И, как ни крутись, -
Второго не будет, старик...
* * *
Что прижилось, - хоть криво, хоть горбато, -
Не трогай, не испытывай судьбу.
Любовь слепа. Она ли виновата,
Что никаких не ведает табу...
Пускай не так, как, может быть, мечталось, -
Не торопись судьбу перерешить.
Пусть будет боль!
Коль радость с ней смешалась -
Что боль унять, что радости лишить.
* * *
Вдруг в бездне сна блеснул, как огонёк,
Уму не поддающийся намёк.
На что? Ужель разгадка пропадёт?
Но фиг зажжёшь опять фонарик тот!
ЧИСТОЕ ВРЕМЯ
Хоть я не поклонник хоккея,
Но тоже - за чистое время.
Так, щуплые зёрна отсея,
Считают отборное семя.
Наверно, достойны зачёта
Часы нашей страсти весёлой
И все, до десятого пота,
Года над задачей бессонной.
Пусть некто верховно и строго,
Течение жизни объемля,
По праву судьи или бога,
Считает нам чистое время.
Когда изменяет мне разум
И сердце лишается веры,
Пускай отключаются разом
Небесные секундомеры.
* * *
В моём безбожье, признаюсь, есть бреши.
Да, вера, очевидно, - не фантом,
Но коль на этом свете небезгрешен,
За что же милость ожидать на том?!
РАЗГОВОР С ФОРТУНОЙ
Колесница времени громоздка.
Тащимся в ней с оханьем и стоном.
Эта тарахтящая повозка,
Видит Бог, не пахнет фаэтоном.
Дай же, - достаю Фортуну в трансе, -
Протрястись от альфы до омеги
Пусть не в королевском дилижансе,
Но и не в несмазанной телеге!
Будь хоть круче Арамиса,
Не становится ль судьбой
Нечто вроде компромисса
Между веком и тобой?!
ЛОДКА СУДЬБЫ
Чихаем на времечко свыше,
Пристрастьям своим потакая.
И нас, бедолаг, не колышет,
Что лодочка та протекает.
У времени трепетный норов.
А нас не гнетёт почему-то,
Что в щели фигни и раздоров
Проваливаются минуты.
В пробоины неразуменья
Текут, конвертируясь в годы,
Высокие до разоренья
На жизнь накладные расходы...
* * *
Стихи - что лук.
И без напряга,
Когда не звонка тетива,
Зря переводится бумага
И всуе тратятся слова.
"Литературный Кисловодск", N41-42 (2011г.)
БОЖЕ МОЙ!
ДОВОЕННЫЕ ФОТОГРАФИИ
Ну и позы: кто в развалку, кто в обнимку.
Если б знать, что к пожелтевшему слегка
Довоенному любительскому снимку
Прикасаться будет с трепетом рука!
Вот мы были, говорят они, какие,
Дарят щедрые улыбки навсегда...
Словно вспышка, взорвались сороковые,
Их навек запечатлевшие года.
Это время вспоминать - мороз по коже:
Соловки ли, Воркуту ли, Колыму.
Но мальчишеские губы сжать, похоже,
Не под силу было даже и ему.
Простодушным,
в старомодном облаченьи, -
Кто откроет им, вмиг остужая взор,
Что подписано судьбой их назначенье.
Что им больше не сойтись
под "Фотокор"?!
Кто предскажет оглушительные сводки,
Кто беспечность их известьем оборвёт,
Что кепчонки, свитерки, косоворотки
Им сменить на амуницию вот-вот,
Что санбаты и штрафроты обживая,
Под огонь вставать им
в профиль и анфас?!
Довоенными глазами обжигая,
Что-то делают со мной они сейчас...
В каждом доме с этим на Руси знакомы.
Бьётся память в заколдованном кругу.
Довоенные домашние альбомы
Перелистывать без муки не могу.
Вновь то утро,
в суете воскресной, летней, -
Предо мной - как выживаю из ума...
Кто докажет, что была она последней -
Та вторая, мировая та чума?!
Я смотрю, смотрю на выцветшие фото.
Неужели, и над нашими склонясь,
Будет с болью так же вглядываться кто-то
В безмятежно улыбающихся нас?!
ВЕЙС ЦИ МИР!
Да, и еврей, - хоть дико это! -
И полицай, и конвоир,
В зондеркоманде, в службе гетто
И в юденрате... Вейс ци мир!
Душа ль, скажите, виновата,
Когда, охладевая вдруг,
Она под дулом автомата
Теряет человечий дух?!
Солдат нацелен инструктивно.
И не предскажет тут сам Бог,
Что продиктует инстинктивно
Ей разум, погружённый в шок.
То ли скомандует: "Бороться!" -
Ведь не бывает двух смертей,
То ль "Исполнять!", чтоб на сиротство
Не обрекать своих детей?
То ль, враз всё существо калеча,
Шепнёт: "Не ты, брат, так другой -
И соплеменникам не легче,
И сгинешь сам! Резон какой?!"
Два беспредела-антипода
Безмолвно замерли в груди.
Что зреет -
подлость или подвиг?
Гадать - судьба не приведи...
Март 2007
"Литературный Кисловодск", N43 (2011г.)
СТИХИ
О ЛУЧШЕМ ДРУГЕ
Памяти моей собаки Маси
СИМБИОЗ
Живёт со мной зверёк.
Он не давал зарок
Быть верным, шебутным и некусачим.
А ларчик тут простой:
Он от роду такой,
Он просто не умеет жить иначе.
С двухмесячной поры,
Не нюхав конуры,
Живёт он, миновав судьбу иную.
Изволь, мой спаниель,
Хоть в кресло, хоть в постель,
Где я порой, обняв тебя, рифмую.
Он в доме старшина.
А двор - его страна.
Здесь мир его под солнышком и тучкой.
Он помнит назубок
Собачий свой должок
И радует то лужицей, то кучкой.
На все сюрпризы дня,
В отличье от меня,
Взирает он светло и безмятежно.
Он семенит с утра
Дорожками двора,
Ушами подметая их прилежно.
По милости творца
Сидит во мне ленца.
И если бы не кокер мой моторный,
Представить не могу,
Чтоб в ливень и в пургу
Кружил я по окрестностям покорно.
Хоть разных мы корней,
Но ладим с первых дней,
Друг друга понимая с полувздоха.
Такой вот симбиоз
Слепить нам удалось.
И даже хорошо, что врозь нам плохо.
Сметлив и родовит,
На зависть аппетит,
Он жаждою погавкать не пылает.
Но чуть диктатор мой
Не утолён едой,
Он, слов не находя, в глаза мне лает.
Поесть ещё с пелён
Уж очень он силён -
Такая вот порода, не излечишь.
Я должен быть скупей,
Чтоб щедростью своей
Здоровьице его не покалечить.
Он принял без причуд
Домашний свой приют,
В каком ни глад, ни хлад ему неведом.
Но нет, чтобы - в лесок,
Чтоб поплутать часок
И чтоб хозяин шёл с ружьишком следом.
Ах, если б во всю прыть
За уткой припустить,
Как требует натура спаниелья.
Страстей во мне все сто,
Но так уж вышло, что
Охотою не захворал досель я.
Шестнадцатый годок
Вожу за поводок.
А двор глядит с разинутыми ртами:
Помножьте-ка на семь,
И станет ясно всем,
Что кокер превзошёл меня летами.
Двор приютил дворняг
У мусорных клоак.
Такой не позавидуешь дрессуре.
Я счастлив, что, мой пёс,
Тебе не довелось
Ни дня погреться в их сиротской шкуре.
* * *
Диагноз: комплекс лежебоки.
Лекарство: по два раза в день
Меня выгуливает кокер.
- Я трудоголик, мне не лень, -
Вещает рыжий мой ушастик
Глазами, носом и хвостом.
И я, хоть вёдро, хоть ненастье,
Послушно следую за псом.
Что делать, кокер-спаниели
Не знают комплекса Емели.
* * *
Вымолит взглядом любимые сушки:
Знает, хитрушка, своё обаянье.
И потакать - не на пользу толстушке,
И отказать ей - я не в состоянье.
А если меня не достанут, однако,
Молитвенный взор и мятущийся хвост,
То вдруг, как ребёнок, захнычет собака
И всю мою твёрдость
растопит, как воск...
СО ШВАБРОЙ В РУКАХ
Как-то Маська проштрафилась в кухне
Невзначай оросила паркет.
- Ничего,- говорю, - дом не рухнет,
Как-нибудь наведём марафет.
То, что умысла нет,- очевидно:
Просто чуть пузырёк барахлит.
Но глаза выдают, как ей стыдно,
Что такой приключился кульбит.
Грустноватый мой кокер недужит,
Отвечает на ласку скупей.
Как-то очень уж родственно тужит,
Что не всё под луною о-кей.
Чем-то так достаёт человечьим
Взор с тоскою собачьей в зрачках.
Ничего, мой ушастик, подлечим! -
Говорю ей со шваброй в руках. -
- Выпьем парочку добрых отваров,
Хоть я знаю, ты с первых глотков
Не в восторге от ветеринаров,
Как и я, впрочем, от докторов...
* * *
Ещё никто меня гак истово досель
Не ожидал, как заводной мой спаниель.
Ещё я только на площадке, но до слёз
Мне больно слышать,
КАК УЖЕ СКУЛИТ МОЙ ПЁС.
Он ждет. Он чует гениальным нюхом,
Что покормлю, что почешу за ухом.
Грех ожидания обманывать любые -
Хоть человечьи, хоть собачьи,
хоть какие!
РОДСТВО
Кто обожает натюрморты,
Сады в сиреневом снегу.
А мне милы собачьи морды,
В чем не признаться не могу.
Тут никакого перебора,
Что делать, от роду такой:
Мне фауна родней, чем флора,
Лев греет больше, чем левкой.
Я слышу дружные упреки.
А может, вправду перекос?
Но тут ко мне спешит мой кокер,
Задрав в знак несогласья нос.
...Будь хоть поэт, будь хоть прозаик -
Тебя проймет собачий взгляд,
Который так тебя пронзает,
Как никакой, брат, листопад!
НЕ ПОД СИЛУ
Сгоняя сплин и старость крася,
Щедра на чуткость и чутьё,
Жила со мной собака Мася.
Жила... И больше нет её.
Хотя ей было за шестнадцать
И долгожителем слыла,
Мне не под силу соглашаться,
Что в доме нет её угла.
Что властным лаем не покличет
На кухню: "Покорми скорей!"
Что сиротливо не похнычет
Перед кроватью: мол, согрей!
Отпали вдруг из обихода
Кормёжка, выгул, сто хлопот.
И эта лютая свобода
Пуще ярма меня гнетёт
Небеспристрастен я, конечно, -
Что делать, ощущал нутром,
Как человеческое нечто
Дышало в кокере моём.
...Как в одночасье жизнь немеет,
Как скуден в ней добра лимит...
Душа смиряться не умеет
И всё болит, болит, болит.
2000-2010
"Литературный Кисловодск", N44-45 (2012г.)
В ОКЕАНЕ СЛОВ
ПОДМОСКОВНЫЙ ЛЕС
Ах, свали с меня, подмосковный лес,
Треволненья дня и сомнений пресс.
И хотя б на миг тайну отперев,
Окуни в язык дятлов и дерев.
И добавь скорей в этот часослов
Чистоту корней, прямоту стволов.
Дорог твой ликбез не игрой словес -
Добротой древес, высотой небес.
Шепотком ветвей ты внушать здоров,
Что звучней речей и весомей слов.
Из твоих глубин выход лишь один -
На простор вершин, где курлычет клин.
* * *
Есть в океане слов Америки.
Доплыть хотя бы до одной.
Листаю в опустевшем скверике
Словарик осени родной...
Морскую карту, словно заново,
Раскрыл рисковый капитан,
Когда вдруг острова нежданного
Коснулся блудный караван...
Чугун оградки чуть заиндевел.
Листать словарь не устаю.
...Видать, нельзя, не бредя Индией,
Открыть Америку свою.
НИЧТО НЕ ЗАДАНО ЗАРАНЕ
Другу
Звёзд избранности нет во лбу.
Ничто не задано заране.
Даже намёка на судьбу
Нет ни в Талмуде, ни в Коране.
Не заблуждайся, что она
Нас милостиво избирает.
Она симпатий избегает.
Она пристрастий лишена.
Есть ощущение крыла,
Но исключительности нету.
И сколько ни бросай монету,
Тебе не вымолить орла.
Никто не метил нас с пелён
И не седлал для нас Пегаса.
И не назначено нам часа
Ни торжества, ни похорон.
Но вспыхивает, ослепя,
душа - вся неповиновенье:
Ей надо верить в исключенье
Из правил жизни - для себя...
ХУДЫЕ ВЕСТИ
Утро худыми вестями беременно.
Лирика, чувствую, несвоевременна.
Мир за окном - как зловещий роддом,
Где не спешат разрешиться добром.
Души калеча и веру коверкая,
Что за Яга служит там акушеркою?
Что за Кощей, бесовством клокоча,
Там облачился в халат главврача?!
МУЗЕ
Сестрёнке Рите (Бостон)
Не затем, чтоб тебя ошарашить, -
Просто дай повитать в облаках:
Сочинять бы на English и Russian,
На громадных, на двух языках!
Как аукнется в стихосложенье
Словарей породнившихся глас,
Благодетельный, словно смешенье
Разлучённых столетьями рас!
Всем, кто поиском рифмы измучен -
Милость выхода из тупика:
Коль в одном не отыщешь созвучье,
Из другого возьмёшь языка.
Ну представь, что кого-то я славлю
И хочу срифмовать порезвей -
Тут на выручку сразу i lave you,
Вот что значит союз словарей.
Выбор сказочно разнообразен.
Даже самый ленивый рифмач
Догадается с ходу: My brother,
Дескать, thank you, родной, Very much!
Это ведь не воздушные рамки,
Не безуминка и не каприз -
Океански раздвинулись рамки,
Ну поверь мне, пожалуйста, pleas!
Два колодца тебе в услуженье,
Кинь бадейку и черпай, старик.
Сумма двух языков - не сложенье:
Тут в их перемноженьи весь шик!
...Есть родное в словах, есть чужое.
Но едина для речи руда,
Что спекалась ещё в мезозое
И едва ли исчезнет когда.
ЦЕЛУЮ РУЧКУ
(из польского блокнота)
Я излучал сиянье, когда, вполне всерьёз,
- Целую ручку, пани! - впервые произнёс.
В наш век разлук и ломки
мне дорог, как очаг,
Традиции негромкий,
но столь любезный знак.
Есть в этом чувство грани
и безграничность есть,
- Целую ручку, пани! -
склоняясь произнесть.
Покину воеводство,
но край запомню тот,
Где женщин превосходство
мужчинам так идЁт!
И нам своих красавиц вот так бы отличать,
И, к ручке прикасаясь, их панной величать.
В столицах, в глухомани
услышать средь хлопот:
- Целую ручку, пани! -
им так недостаёт.
ШИСТЕР*
Родным сестрёнкам-близнятам - Зине (Москва) и Рите (Бостон)
Как вчера, подобьем грома, -
еле слышный тот звонок,
То известье из роддома,
тот отцовский полушок.
Заводной, прямой, ершистый,
молодой - моложе вас! -
Как кричал он: "Шистер! Шистер!.." -
Слышу, слышу, как сейчас.
Век увяз по горло в бойне,
Век с рассудком не в ладу -
А ему, представьте, двойни
Не хватало в том аду!
- Шистер!.. - Рвётся голос хриплый.
Слито с мукою тепло.
Раз по-идиш надо крикнуть, -
Значит, крепко допекло.
- Шистер! Шистер!.. - Только позже
До меня дошЁл "язык".
Пару делает сапожник!
...Слышу, слышу этот крик.
Пара сшита прочной дратвой
Из моточков бед и ран.
В ней запасец столькократный,
Что не страшен океан!
* Шистер - сапожник (идиш)
ЧИТАТЕЛЮ
(книги, изданной на средства автора)
Открой и купи эту книгу.
Кинь в сумку, как свежий калач.
Потёртый бумажник, как фигу,
В глубоком кармане не прячь.
Я знаю, что труд мой в убыток.
Сгорю, не вернув даже треть.
Но я повторю, хоть избито:
Поэту нельзя не гореть;
А если купил, кто б ты ни был, -
Уже на одной мы стезе.
И, в сущности, вся моя прибыль -
В улыбке твоей и слезе.
"Литературный Кисловодск", N46 (2012г.)
ВСПЫШКИ ПАМЯТИ
ЛЮБОВЬ И РАБОТА
Любовь и работа - как звуки дуэта:
поди разорви!
Но опускаются руки
Без гемоглобина любви...
ПАМЯТНИК ЕСЕНИНУ В РЯЗАНИ
Мне всё знакомо в нём лет с четырёх -
Его собаки, яблони и клёны.
И всё ж он захватил меня врасплох -
Распахнутый, беспечный, просветлённый.
Здесь, где Ока волнуется пред ним,
Окатывая синевой бескрайней,
Он так понятен, так необъясним -
Слияние бесхитростности с тайной.
Избы и сада естество и лад
Сберечь хотел он в мире сумасшедшем,
Соединяя, часто невпопад,
Боль с озорством, грядущее с ушедшим,
Вчера и завтра. Время - на весах.
Попробуй тут расчислить и размыслить.
И вся судьба - на этих полюсах,
Как два ведёрка бед на коромысле.
Косоворотка, что стесняет грудь,
И кудри - в два разлёта от пробора, -
Без них тут - как кого-то обмануть,
Как эту синь оставить без собора?
Любимые цветы. и дар, и дань...
Но память никуда не в силах деть я:
Не скоро раскошелилась Рязань -
Понадобилось чуть не полстолетья.
Как над судьбою, встал он над рекой.
Он струны взял в пружинистую руку.
Прощая нам с российской широтой
Столь долгую немилую разлуку.
...ах, если бы и мы, мой друг, могли, -
Об этом и мечтать не смею даже, -
Вписаться в уголок родной земли
Щемящею приметою пейзажа!
СРОСТКИ
Василию Шукшину
1
Едва ль эпитет броский
отыщешь в словаре
Для деревеньки Сростки,
прилёгшей на бугре...
С крылечка, где тальянка
не смолкнет дотемна,
Кивнула мне крестьянка
с прищуром Шукшина.
Затаена хитринка,
чуть, в уголочках рта,
А меж зубов травинка -
ну, впрямь, его черта...
На озорной Катуни,
чей нрав прослыл шальным,
В нём вызревало втуне,
что станет Шукшиным.
Хмельных ветров бездомность,
крестьянский бесприют
И речки неуёмность
в нём гнёздышко совьют.
Ну, мог другой характер, -
хоть у сельчан спроси, -
Взойти на Чуйском тракте,
во глубине Руси?!
Не Вася, а Василий -
велел он звать себя,
Чтоб рифмовать с Россией
его могла судьба.
Затурканные Сростки,
чудных односельчан,
Не прилизав причёски,
возвёл он на экран -
Без ретуши, без фальши,
враспах, а не внамёк.
Нам так и жить бы дальше,
А он так жить не мог.
И в потрясённых залах
Та, бывшая страна,
В потёмках прозревала
Под взглядом Шукшина...
2
Мальчишки-ротозеи,
Окошечки в резьбе...
Немного нас в музее,
В приубранной избе.
Признательности знакам
Внимал он, не кичась.
Но больше тех, однако,
Что обошли в свой час.
Запретов несусветных
Хлебнул он чуть ни десть.
А почестей посмертных,
Как водится, не счесть.
...Дневник. Письмо. Афиша.
Иллюзия примет.
А там, немного выше -
Задиристый портрет.
Глядел он, пряча нечто,
Из отшумевших дней
На лавочку, на печку,
На колготных гостей.
Глядел без укоризны.
Он знал - всего важней
Не что возьмёшь от жизни,
А что оставишь в ней.
Не надо притворяться,
Что был обласкан он
И что лауреатством,
Мол, не был обойдён.
Не все ж тут, у портрета,
Припомнят в тишине,
Что знак высокий этот
Вручён его жене.
А он, хоть ненадолго,
В крутом замесе дел,
Ни совести, ни долга
Откладывать не смел.
...там, за окном, у тына,
Тоскуя всей листвой.
Не красная ль калина
Склонилась сиротой?..
Средь горницы, в молчаньи,
стою, глотая ком.
Спасибо вам, сельчане,
За тихий этот дом.
Спасибо, что, тревожа
Нелёгкий свой уклад,
Не кинули на позже
Заботу и догляд,
За то, что в лихолетье,
Не дожидаясь виз,
Согрели стены эти,
Не о себе пеклись,
Что, возвышая чувства,
Как даль и вышина,
Стоит на тракте Чуйском
Избушка Шукшина.
Спасибо, что старанью
Здесь промедленья нет, -
Не то что под Рязанью,
Где ждали столько лет...
РАСПАХНУТАЯ КНИГА
памяти поэта и солдата
Давида Бутовецкого,
последняя книга которого называется "Верю на слово"
По плечу не хлопнет, как бывало, братски.
Хлёсткой рифмой не обрадует уже.
До последнего держался, по-солдатски,
Без оглядки, на последнем рубеже.
В мире сём, за исключением халявы,
Он всего хлебнул сполна в земной свой срок:
От бездомья до пропахшей кровью славы,
От удушья до дыханья полных строк.
Свято имя что-то стоит, знать, в России.
Знак Давида - знак сопротивленья злу.
Ну, а сколько Голиафов он осилил -
В пересчёте на библейскую шкалу!
Жил он скудно, на пороге обнищанья.
Но богат счастливым даром, нам в урок,
"Верю на слово!" - сказал он на прощанье.
Слово было для него, и вправду, Бог.
Да, молился он до крайнего до мига
На него, на слово, как на божество...
Жизнь захлопнулась. но распахнулась книга,
Где я верю слову каждому его.
ШТРАФБАТ
Памяти родного брата моего отца,
Ефраима Львовича Кроппа -
аспиранта, зека, штрафника, фронтовика
Врагом кордоны сокрушаются.
Гроза нависла над Москвой.
Но ни на штык не сокращается
Отборный лагерный конвой.
Его б сейчас, сей миг, не мешкая
Туда, на смертный тот порог,
Где в цейсовский бинокль с усмешкою
Москву разглядывал фон Бок.
Неужто враг - не тот, под Крюковым,
От звёзд Кремля в одном броске,
А этот, чуть живой, затюканный, -
На краешке, на волоске?!
Хромают ритмы, рвётся строфика
И рассказать бессилен стих,
Как обжигало дух дистрофика
Под холодком небес родных.
Поди пойми, кто ненавистнее -
Тот, чужеземец, лютый враг
Иль этот, что в затылок выстрелит,
Лишь в сторону собьётся шаг?!
Поди не дайся искушению,
Когда на мушку эту взят...
И вдруг, на сотое прошение, -
Спасительный вердикт: штрафбат!
ПРОЩАНИЕ
Памяти Абраши Гинзбурга
Вроде повидал я на веку,
Но лишала напрочь разуменья
Жёлтенькая трубочка в боку -
Будто бы соломинка спасенья.
Жарко дышит лето вполокна.
На столе - нетронута - клубника.
Мне моё здоровье, как вина.
Как неотвратимая улика.
Хрупкою улыбкою слепя,
Он мне на дорожку дарит ягод -
Человек, съедавший сам себя,
Растянув НЗ почти что на год.
Пальцы - невесомее травы.
Взор зашорен ожиданьем зова, -
Это не метафора, увы,
А в обыкновенном смысле слова.
Час его исчислен наперёд.
Дочь с простынки сводит две морщины...
Человек живёт, покуда ждёт, -
Даже если ждёт своей кончины.
"Литературный Кисловодск", N47 (2012г.)
ЧУДЕСА ДА И ТОЛЬКО!
Из рукописи книжки "Нескучная беседа про Машу и про деда"
ТАБЛИЦА УМНОЖЕНИЯ
Гости!
День светлей и краше!
Весела, добра, легка,
Раздаёт конфеты Маша
из волшебного кулька.
Делит, всем на удивленье,
Поточней любых аптек.
Тот, кто выдумал деленье,
Был хороший человек!
Это слаще шоколада
и похоже на мечту:
разделить со всеми радость
и размножить доброту!
СЕМЬ ЧУДЕС
До-ре-ми-фа-соль-ля-си -
Песню в гости пригласи!
До-си-ля-соль-фа-ми-ре -
Все участвуют в игре!
Пять линеечек? семь нот -
День звенит и дом поёт
Семь улыбок, только семь -
А светлее стало всем!
Каждой нотки смех и грусть
Маша помнит наизусть.
Целый мир, что так певуч,
Ей открыл скрипичный ключ.
Сколько встреч - не передать! -
Дарит нотная тетрадь.
ради звонких этих гамм
Прекращаем шум и гам!
Семь чудес случилось вдруг
от прикосновенья рук.
И с утра наполнен дом
Чёрно-белым колдовством!
ПРОТИВНАЯ БУКВА
Что за тон у этой буквы?!
Не люблю её с пелён.
Эту букву даже куклы
Исключили из имён.
Катя,
Люся, Таня, Света -
Имена из лучших книг.
Не нужна мне буква эта -
Не хочу ломать язык
Да, её - скажу открыто! -
Надо, не щадя ничуть,
Исключить из алфавита -
Перебьёмся как-нибудь!
...но сказала мама в среду,
окатив, как из ведра:
Едем, Маша, к логопеду -
Ставить букву "Р" пора!
Испугалась я, как будто
К стоматологу везут.
Мне казалось, эту букву
Вставят, как железный зуб!
...Тот, кто не картавил прежде,
Вряд ли мой восторг поймёт:
Не могу молчать, хоть режьте, -
Я строчу, как пулемёт!
СЕРЕЖИНА ГЛУПОСТЬ
- чудеса - это выдумки всё же,
Я чудес не видал никогда! -
Возбуждённый Рагулин Серёжа
Прошептал на уроке труда.
- ты, наверно, не выспался снова, -
Глухо буркнула Маша в ответ.
- а рождение буквы и слова -
Разве в этом волшебного нет?!
Неужели не видит Рагулин -
Где-то рядом кудесник сидит:
ведь из трёх-четырёх загогулин
Получается весь алфавит!
А потом, - это ж просто чудесно,
Даже кругом идёт голова! -
Если буковки складывать тесно,
То они превратятся в слова.
А слова превратятся во фразы,
И наполнится чудом тетрадь.
Это чудо поможет вам сразу
Про Серёжину глупость узнать!
ЖИВОЙ ВОДОПРОВОД
лаская синевой и зеленея славно,
Ютится под Москвой
посёлочек - Купавна.
здесь домик целый год
ждёт Машу - не дождётся.
Есть садик, огород.
Жаль, только нет колодца.
Но это не беда -
с недальнего пригорка
Дед тащит два ведра
и Маша - два ведёрка.
любуясь на сады,
они ступают бодро.
И песенку воды
вызванивают вёдра.
До края бак нальёт,
наполнит рты и чаши
живой водопровод
из дедушки и Маши.
Сгибаясь и сопя,
шагают огородом...
Не так легко, друзья,
служить водопроводом!
ЦИРКАЧКА
Возле дома, за калиткой,
от угла и до угла
Протянулась рыжей ниткой
заржавевшая труба.
И смотреть немного страшно,
как по узенькой трубе
Ходит Маша бесшабашно -
всё равно, что по тропе.
Чтобы не грохнуться от качки, -
дед же смотрит из окна! -
Протянула, как циркачки,
руки в стороны она.
Руку влево, руку вправо,
две ладошки - два крыла. -
И зарядка, и забава.
Не умела - но смогла!
зря домой торопит мама.
Разве не понятно ей,
Что шагать по жизни прямо
Надо с самых первых дней!
ПОЛУВНУЧКА-ПОЛУПЕС
Я у деда - верный пёсик.
обожаю роль свою!
исполняю всё, что просит:
С четверенек не встаю.
А у деда вечно что-то
Пропадает среди дня -
Есть для пёсика работа,
Невозможно без меня.
То не сыщет нужной папки,
То очки пропали вдруг,
То куда-то делись тапки...
Без меня он - как без рук!
Понукать меня не надо,
Дед не зря целует в нос:
Понимаю с полувзгляда -
Полувнучка-полупёс!
ДЕД И МАШИНЫ ПОДРУГИ
Есть в округе две подруги.
Только Маша кликнет их,
Так у деда все недуги
Пропадают в тот же миг.
и хоть больше миллиона
У него своих хлопот,
Он Елену и Алёну,
Всё бросая, в гости ждёт.
Он с Алёной деловито
Строит планы на года,
Словно нет радикулита
и не будет никогда.
С Леной, в тихом отдаленье,
В шашки рад сразиться дед,
Будто больше на давленье
и намёка даже нет.
До чего же Маша рада:
Если что случится вдруг,
Капель и врачей не надо -
Надо принимать подруг!
"Литературный Кисловодск", N48-49 (2013г.)
ДАЛЕКИЕ БЛИЗКИЕ
ПИСЬМО СЕСТРЕНКЕ В БОСТОН
I
Мир мельчает в жанре писем.
И к тому же, чёрт дери,
что-то сильно стал зависим
я от лени и хандры.
Сколько внутреннему зову
и метафоре ни верь, -
на пути от чувства к слову
сто проколов, сто потерь.
знать, в эпистоле я серый.
Но хоть предок был мастак, -
Не было бы эСэССэРа,
этот жанр давно б иссяк.
Как цыганке для расклада,
где вершится колдовство,
просто не хватает взгляда
в полушаге твоего.
Бесполезны трепыханья,
исчеркай хоть всю тетрадь,
если рядышком дыханья
и молчанья не слыхать.
Ну какому вдруг варягу
припекло в тоскливый час
взять в посредники бумагу
вместо рук и вместо глаз?!
Мне один актёр в застольи,
бросив текст, сказал в сердцах,
что температура боли
в слове ниже, чем в глазах.
...но уже забита встреча.
Я с оказией спешу
и себе противореча,
всё пишу, пишу, пишу...
II
Жизнь настырна, как репейник.
Цепок дней чертополох.
Маська носит твой ошейник,
отсыпается от блох.
Что ещё в быту нехитром
стоит весточки моей?
Месяц маялся с бронхитом,
оклемался - и о-кей.
Тех, кто, покорясь химерам
в эйфорическом хмелю,
хочет стать миллионером,
я вопросиком топлю.
Говорят, что претенденты, -
хоть в постели, хоть в скирде, -
предвкушая дивиденды,
всё твердят a, b, c, d!
Телек чушью разбавляет
дней целительный компот.
И никто не избавляет,
слава богу, от хлопот, -
тех, что тем важней, чем мельче.
Нет ни щёлки в их кольце:
Строчка, внучка, спаниэльчик
(рифмы ради он в конце).
Но хоть и не гну я торса
и в ладу со мной житьё,
годы, как ни хорохорься,
препротивно гнут своё...
Может, стих от перегреву
дал чуть-чуть тревожный крен,
но у нас, - стучу по древу! -
всё почти без перемен.
III
Что с Россией? век не сходит
с губ пугающий вопрос:
То ли благодать нисходит,
то ли снова зреет SOS!
Боже, сколько в ней не гоже...
Но сыграв свой бал сполна,
от неё, похоже, всё же
отступился Сатана.
То ль ему здесь уж не рады,
то ли хворост, словно спесь,
на кострах дьяволиады
израсходовали весь?
Вот бы кто расставил вешки!
Если б кто предрёк, едрить,
долго ль будут головешки
искру адскую будить?!
Эти ль дни я ждал, не эти ль?
Век наставил заковык.
Не сужу. я лишь свидетель
лет, быть может, роковых
АВГУСТ
Леночке, доченьке
Это было летом, летом,
В сказочные те лета -
Сколько ни строчу об этом,
Всё чего-то не хвата...
Может, страсти той, без края,
Нетерпенья, что, как бич,
На все правила чихая,
Дико гнало мой "Москвич".
А быть может, как ни грустно,
Праведности той в груди
И того седьмого чувства,
Что всё в жизни впереди...
Помню, жал на газ до полу, -
До сих пор мандраж берёт! -
Полуаспирант и полу-
ошалелый рифмоплёт.
И хоть был Пегас в сомненьи, -
Брать меня в седло иль нет, -
главное стихотворенье
Вышло в августейший свет!
Сколько на судьбу не сетуй,
Я другой не предпочту.
Публикаций краше этой
У меня нэма, нышту.
Мой новорождённый Киев,
Первый твой с пелён "виват!"
Катаклизмы никакие
В памяти не заглушат.
Чуть ли не хрестоматийно
голос колыбельный тот
Нэзалэжно, самостийно,
Солнечно во мне живёт.
Киев мой священней Мекки -
здесь мой род пустил побег.
Это было в прошлом веке
И во мне пребудет век.
Это было летом, летом,
В сказочные те лета -
Сколько ни строчу об этом,
Всё чего-то не хвата...
2 августа 2006
СОЗВУЧИЯ
Сестрёнкам-близнёнкам
Так ли уж много мне надо:
тихо присесть у окна
и рифмовать до отпада
милые мне имена.
Мир в многозвучии пёстром,
даже звенящая тишь,
лепится рифмочкой к сёстрам, -
стоит прислушаться лишь...
Полная ягод корзина,
льющая слёзы Мазина,
даже сама Мнемозина -
эхом спешат к тебе, Зина!
Отзвук в горах и в низине
слышится даже разине,
мчащему на лимузине,
чтобы аукнуться Зине!
Книга созвучий раскрыта -
вся от иврита до Крита.
В чём же собака зарыта?
Выбери парочку, Рита!
Хоть словари все заприте,
рифмочка, словно открытье,
вырвется в метеорите,
чтобы откликнуться Рите!
...так ли уж много мне надо:
тихо присесть у окна
и рифмовать до отпада
милые мне имена...
Лев Кропоткин. Киевское трио (поэма)
Лев Кропоткин. Козерог и скорпион (поэма)
Страница "Литературного Кисловодска"
Страницы авторов "Литературного Кисловодска"
Последнее изменение страницы 22 Feb 2024
ПОДЕЛИТЬСЯ: