Ирина Коледенкова

ОДИН ВАЖНЫЙ ДЕНЬ ИЗ МОЕГО ДЕТСТВА

И теперь, когда в мире ковидный карантин, загнавший всех по своим домам, появилось время для написание этого рассказа.

Итак, начинаю мой рассказ.

Моя семья

Я родилась в 1956 году, прошло всего лишь 11 лет после окончания войны.

В нашей семье жила любовь.

Моя мама врач, Мария Давыдовна Якимова (так ее звали на работе), а папа по-домашнему называл Мусей.

Участковый терапевт, 35 лет отдала работе в 21-й поликлинике Москвы.

Когда мы с ней шли по улице ее пациенты бросались ей на шею. Меня распирала гордость от такой популярности. Но о маме нужно рассказать отдельно

Папа Алексей Иванович Якимов, мама по-домашнему называла его Леней.

Обаятельнейший, сейчас бы о нем сказали харизматичный, всеобщий любимец, особенно любимец всех женщин, работал на заводе - Московский станкостроительный завод или МСЗ.

Ранее завод назывался "САМОТОЧКА", а еще раньше, до революции, до 1910 года - механический чугунно-литейный завод Штолле, что рядом с Савеловским вокзалом. Теперь на месте завода, в его стенах торговый центр Савеловский.

Последний директор завода ничего о станкостроении не знал, но умел делать деньги, он так и сказал, мол, станки делать не умею, но знаю, как делать деньги.

В 1998 году завод обанкротили. Банкротство ОАО "МСЗ" - Московского станкостроительного завода шлифовальных станков по ул. Сущевский Вал, 5 - произошло быстро, как и множество других банкротств по России в рамках проекта деиндустриализации России.

Во дворе нашего заводского дома, куда меня принесли в коммунальную квартиру из роддома и где я прожила лет до 14, прятался сам завод.

Дом называли "Дом с мужиками", он до сих пор украшает привокзальную местность.

Дом так назывался потому, что фасад, обращенный к вокзалу, был украшен скульптурами спортсменов. Со временем скульптуры стали разваливаться, фрагмент скульптуры отвалился и упал на прохожего. После этого случая статуи демонтировали.

В моем домашнем архиве сохранилось фото, где мой, еще совсем молодой папа (на фото Папа подрисованной рукой водит ручкой по проекту дома).

Папа на заводе работал токарем, но его организаторские способности и обаяние вынесли его на работу председателя заводского комитета. Еще он много лет был директором заводского пионерского лагеря "Зеленые горки".

Это было его детище, от выбора места под лагерь в окрестностях города Клина, строительства лагеря и до справедливого руководства.

Надо сказать, что мои родители были преданы своему делу и друг другу.

Папа с 17 лет работал на заводе до пенсии, 44 года.

Родился он в Тверской губернии до революции, в 1914 году, происходил из семьи крестьян, и в возрасте 17 лет, в 1931 году приехал в Москву по настоянию деда Ивана, который понял, что детям, оставаться в деревне и работать за трудодни нельзя. Дед Иван был положительным человеком, он был старостой деревни.

Дед Иван сидит

Еще он призывался на первую мировую войну и уходил на фронт в 1914 году, в год рождения моего отца. Папа был веселым карапузом и, говорят, что смеялся, когда дед уходил воевать, и дед Иван счел это хорошим знаком для себя, дед с войны вернулся живым и невредимым.

Во время Великой Отечественной войны, когда в деревне стояли вражеские, немецкие войска, дед сумел спрятать и сохранить лошадь.

Война войной, а сеять по расписанию.

Мне рассказывали, что когда деду Ивану исполнилось 17 лет, его повели свататься.

Бабушка Пелагея еще играла в куклы, ей шел 17-й год. Ваня ей понравился, а Поля понравилась Ване, так и прожили всю жизнь душа в душу: "Ваня, Ваня, Поля, Поля".

И родили много детей, не все дожили до старости. Кто умер в детстве, кого забрала война.

Родился мой папа Алексей Иванович в деревне Погорелово, что на берегу реки Шоши, приток Волги. Там эта деревня сохранилась и по сегодняшний день.

К 60-м годам XX века в деревне из нашей большой семьи оставались жить лишь папины кузины и моя любимая тетушка Лена. Она была учителем истории в сельской школе. Она рассказывала мне про путешествия Одиссея и другие истории из жизни греческих Богов.

Как же было уютно лежать в деревенском доме, где пахло свежеприготовленными блинами и слушать неторопливые рассказы тетки Лены под шум дождя о жаркой и далекой Греции и о приключениях греческих Богов.

Все остальные родные тетки и дядья из деревни уехали еще в молодые годы.

Деревня Погорелово Тверской губернии и ее обитатели

К папиным кузинам меня и отправляли на все лето, лет с 10 (1966г.).

Я училась во французской спецшколе и знала, кто такой Виктор Гюго и Пьер де Ронсар, еще я при школе занималась в музыкалке, и могла отличить минор от мажора.

Деревня, куда меня сбывали на лето, была глухая, асфальтированной дороги к ней не было. В дождь дорогу размывало.

Деревня Погорелово (как корабль назовешь, так он и поплывет) - регулярные пожары меняли облик деревни, впоследствии дом моих теток успешно сгорел.

Ровесников там у меня не было, деревенские мальчишки ничего про Ронсара и Гюго не знали, на музыкальных инструментах не играли. Зато виртуозно ругались матом (чему я довольно быстро обучилась (что нельзя сказать о французком языке и сольфеджио), огалтело бегали, издавая не всегда понятные мне звуки, мастерски ныряли и, конечно же, великолепно плавали.

Дом папиных кузин был рубленый, не крашенный пятистенок, с ажурными, резными наличниками, низкими окнами, с крытой дранкой крышей.

Между домом и соседним был прогон - открытое пространство, где гоняли скот с пастбища на скотный двор. Было страшно, когда мимо проплывали буренки всех мастей, мотали головами, хвостами, отгоняя мух и слепней, при этом их слюни, как в замедленном кино вылетали из пасти, пахло навозом и молоком.

Вокруг стада летали верные "пажи" коров - мухи и слепни.

Иногда коровы останавливались и смотрели долго и тупо прямо в глаза.

Еще в стаде был бык. Встретить быка один на один и вовсе было жутко.

Папины кузины никогда в колхозе не работали, их было 4.

На фото в центре в окне тетя Шура, это было ее окно в мир. В центре на скамейке тетя Нюра-нянька, самая нежная и ласковая и самая тихая из всех сестер. Рядом стоят две соседки, а в сарафане и белой блузке, гладко причесанная моя самая любимая тетя Лена, сразу видно - учитель. По левую руку от нее сидит тетя Таня.

Ходили слухи, что их отец, Петр, брат моего деда Ивана, служил в Питере в трактире половым и зарезал и обокрал одного купца, и в доме водились деньги (но никто и никогда не видел, чтобы девки жили богато).

Все сестры были девицами, замуж не ходили, детей не прижили, были набожными.

В доме, во всех комнатах было много икон.

Говорили, что с приходом советской власти, когда разрушили храмы, в их доме был тайный, молельный дом.

Верующие стекались к моим теткам со всех деревень.

Придавливая к оконному стеклу мух, тетка Таня приговаривала:" У, жид пархатый!"

С возмущением они восприняли тот факт, что Иисус Христос был евреем. Не поверили.

Самый близкий к деревне Погорелово храм находился в Тургинове, около 1,5км пути.

Село Тургиново

Тургиновский храм Покрова Пресвятой Богородицы в советское время менял свое назначение: то становился клубом, то складом...

Немного о храме. Построен храм был в 1824-1835 годах на средства помещика Ивана Николаевича Неплюева. В 1935 году храм был закрыт, здание использовалось как сельский клуб.

В 2000 году был возвращён верующим, в 2006-2007 годах отреставрирован.

Впервые деревянная Никитская церковь в селе Тургиново упоминается в исторических источниках первой половины XVII века. Первый каменный храм в Тургинове был построен не позднее середины XVIII века. В 1835 году был построен новый каменный храм Покрова Пресвятой Богородицы.

В 1876-1887гг. по проекту архитектора В.И. Кузьмина храм был расширен двумя приделами - Троицы и Страстной иконы Божией Матери, также были надстроены два яруса колокольни, на которую мой дед Иван помогал возводить колокол.

В 1911 году в храме крестили маму будущего президента России Владимира Владимировича Путина.

В 1935 году храм был закрыт и перестроен в клуб.

В церкви сохранились фрагменты академической масляной живописи второй половины XIX века, в том числе композиции "Несение креста" и "Дочь фараона находит младенца Моисея", исполненные по образцу гравюр Юлиуса Шнорра фон Карольсфельда. Сохранились также изображения евангелистов и расположенная в верхней части западной стены северного придела роспись "Суд царя Соломона". Активное участие в этом процессе принимал последний церковный староста Петр Петрович Коновалов, который стремился сохранить от храма все, что было возможно. Росписи были закрашены простым мелом, проемы закладывались таким образом, чтобы их можно было без труда разобрать.

Ходатайство об открытии церкви было отклонено решением Облисполкома от 19.09.1945.

Помню, как мы детьми ходили в кино, смотреть на взрослые страсти, особо ценились индийские фильмы, в них была любовь, ревность, восточный трепет, предательство и верность. Там же, в клубе, были танцы, но нас, мелюзгу, не пускали.

Повторно церковь открыта только в середине октября 2007 года. В возрожденную церковь начали возвращаться старые иконы, сохранившиеся в кладовых и на чердаках местных жителей. Первую из них передал настоятелю храма Игорь Коновалов, внук Петра Петровича Коновалова. Петр Петрович наказывал возвратить икону в возрожденную Покровскую церковь своему сыну, но исполнить его волю смог только внук.

На территории старого кладбища в самом селе Тургиново находится могила Елизаветы Алексеевны Шеломовой - бабушки В.В. Путина.

Посетив Тургиново я нашла эту могилу.

Еще у папиных сестер был сундук, старый, кованый. В нем хранились религиозные книги.

На кроватях были кружевные подзоры, у икон горели лампады, в доме и в сундуке царила тайна и особый запах старины.

Все это бесследно исчезло во время пожара в 1971 году.

К этому времени оставалась в живых только одна тетка- Татьяна Петровна.

Тетки жили на скудную пенсию, выращивали картошку, плодовых деревьев у них не было, так как был введен налог на плодовые деревья в 1931 году, налог повышался в 1945 и 1959 при Хрущеве.

(10 января 1931 года ЦК ВКП(б), рассмотрев вопрос о коллективизации на Северном Кавказе, указал на грубые непорядки в созданных колхозах, когда урожай делился по едокам, а не распределялся по трудодням. Ужесточался сельхозналог: каждая колхозная семья, имевшая корову, обязывалась сдавать на специальные молокоприемные пункты по 220 литров молока в год, а если в хозяйстве были куры - по 180-250 штук яиц. Вскоре был введен налог на плодовые деревья в личных подворьях. Этот налог брался деньгами, но существовала и система натуроплаты, когда государству почти бесплатно сдавались зерно, мясо, овощи, шерсть.)

Крестьяне извели свои плодовые деревья и животных, содержать и платить налог могли не все хозяйства.

Тетки держали немного кур, за забором росла дикая яблоня, корявая, с жутко кисло-горькими яблоками, немного смородины, еще сажали морковь, свеклу, на колхозном поле росла брюква, перед домом, на заливном лугу в те годы сажали коноплю- для хозяйственных нужд.

Папа посылал кузинам немного денег и конечно же, когда меня привозили, со мной приезжали консервы и другие лакомства.

Одну тетку Надю я не застала, она покинула этот мир до моего появления в деревне. Рассказывали, что работая в поле на барина, ее покалечила соперница, толкнула на вилы, с тех пор она не ходила, так и пролежала до своей смерти.

Теток оставалось три. Тетя Шура, которая почти не ходила, у нее болели ноги.

Шура постоянно сидела в окне дома, наблюдая жизнь из окна.

Тетя Таня- была не высокого роста, сухонькая, с редкими волосиками на голове, которые превращались в крысную косичку после бани.

Глазки маленькие и острые, в них чувствовался властный характер.

После бани на ее щечках появлялся румянец. По мере остывания тела румянец исчезал.

Ее я боялась и не любила. Она могла подойти ко мне в сенях, взять мою руку и поцеловать.

Мне, как пионерке и комсомолке - это было дико и я не знала, как себя вести, я в ужасе отдергивала руку и убегала.

У нее был кот, необыкновенно похожий на хозяйку.

Сейчас бы его назвали самозанятым и заставили бы платить налог.

Он был самостоятельным, прекрасно понимал, что хозяевам самим есть нечего, сам уходил на речку и ловил рыбу и был на самообеспечении, еще ловил крыс и мышей, но и от угощений не отказывался.

Всех милее мне была тихая тетя Нюра (по прозвищу нянька), приглядывала за деревенскими детьми, когда родители уходили на работу.

На фото Нюра-нянька маленькая, с повязанным платком под подбородок. Крупная, с платком, завязанным назад, тетя Катя Цораева, по прозвищу Пуховочка.

Сейчас я совсем не помню о чем мы разговаривали и разговаривали ли с тетками.

Тетя Нюра говорила так тихо, что голоса ее почти не было слышно.

Мы были из разных миров.

Только сейчас, когда я достигла возраста папиных кузин, могу представить себе жизнь Марьиных (так их звали в деревне), состоявшую из мелких забот по огороду и молитв.

В доме не было даже радио, которое бы связывало их с внешним миром.

Они никуда не выезжали, нигде и никогда не учились.

Теперь я могу только пофантазировать какими они были в молодости, была ли в их жизни любовь, как отношения складывались между девочками.

Что они любили, что умели, что хотели.

Пережили первую мировую, революцию, гражданскую, отечественную - не слишком ли?

Мне лет 13, меня привезли на лето в деревню.

Мое беззаботное лето, купание в прозрачной воде Шоши, чтение книг, поедание брюквы с колхозных полей. Красивые закаты на реке. Утренняя роса. Еще у нас была лодка, на которой кататься было целым приключением, можно было доплыть до других деревень, исследовать иные берега, нарвать и насладиться запахом кувшинок.

Пришвартоваться к песчаному, неизведанному берегу, искупаться на неожиданном пляже.

Беда пришла в дом моих теток.

Тетя Нюра - нянька заболела. Как всегда ее почти не было видно и слышно.

Я думала, что это просто простуда и скоро все закончится.

Она сначала тихо лежала на печке, но через несколько дней раздались дикие, душераздирающие крики.

Было это неожиданно, нельзя было даже предположить, что такой тихий человек может так кричать, страдая от ужасающей боли.

Кричала Нюрка.

Она лежала на печи и умирала в страшных муках, от непонятной болезни (к врачам тетки не ходили).

Тетка Таня и кто-то из соседей ходили вокруг печки, с иконами и читали невнятные молитвы.

В избе стоял тяжелый, душный запах.

Я никак не могла смириться, что никто не послал за доктором. Да и где его взять в глухой деревне.

Сердце разрывалось от несправедливости, жалости, страха, а еще от безысходности.

Взрослые люди, с картинками, ходят вокруг, что-то бормочут и не оказывают никакой помощи.

Мне, пионерке, комсомолке, чуждой религии, куда бежать, кого звать, до города 50км, рядом никого, кто поможет. Вскоре крики стихли.

Нюрки не стало.

Так я в первый раз встретилась со смертью.

Первый раз поняла, что такое неизбежность смерти, свое бессилие и безысходность перед ней.

Меня переполняло чувство несправедливости. Мне хотелось скорее убежать из этого дома, где все было не так, как должно быть в XX веке.

В этот день я решила, что стану врачом.

Москва
2019-2023г.

Ирина Коледенкова, Владимир Макаров. Болезный  (Городская сказка в стихах и двух частях).

Главная страница сайта

Страницы наших друзей

Последнее изменение страницы 3 Nov 2023 

ПОДЕЛИТЬСЯ: