Страницы авторов "Тёмного леса"
Литературный Кисловодск и окрестности
Пишите нам! temnyjles@narod.ru
"Чины сделались страстию русского народа". Озабоченный лишь продвижением по службе, дворянин "входит в свет безо всяких основательных познаний, <...> всякая мысль для него нова. Он не в состоянии ни поверить, ни возражать";
"В России домашнее воспитание есть самое недостаточное, самое безнравственное; ребёнок окружён одними холопами, видит одни гнусные примеры, своевольничает или рабствует, не получает никаких понятий о справедливости, о взаимных отношениях людей, об истинной чести";
"А так как в России всё продажно, то и экзамен сделался новой отраслию промышленности для профессоров";
А.С. Пушкин. 15 ноября 1826 года. Село Михайловское.
На официальный заказ от императора Николая Первого{2}.
1831 год. В Государственный совет записка от императора Николая первого:
"О некоторых правилах воспитания молодых людей..."
Детей от 10 до 18 лет обучать только в России, а за нарушение лишать возможности поступать на государственную службу. Исключением может быть только разрешение самого Николая I по очень веским причинам;
С отъезжающих за границу брать подписку, что их дети не будут обучаться за пределами России.
Сенатор Сергей Семёнович Ува`ров уже в который раз, измерял шагами приёмную императора Николая Первого, дожидаясь своей очереди. Перебирал в уме все возможные прегрешения, за что мог быть вызван "на ковёр". Таковых не прослеживалось. Разве что некоторые стычки с поэтом Пушкиным, но ведь было за что. Нельзя же, всё как есть, спускать с рук, пииту, пусть даже и первому в империи!
Незаметно мысли перенесли его в далёкую юность. Вспомнилось как он, сын одного из адъютантов самого легендарного Григория Потёмкина, однажды взял да и изложил русскую национальную идею, состоящую всего из трёх слов: "Православие. Самодержавие. Народность". Много лет тому назад, именно он стал инициатором создания общества "Арзамас". Тогда в него вошли самые что ни на есть вольнодумцы, некоторые из которых позже примкнули к декабристам. И совсем ещё юный Пушкин не раз бывал на их заседаниях, помнится, читал сказку "Руслан и Людмила". А почему мы тогда назывались "Арзамасцы"? Ах да, вспомнил. В конце наших жарких споров всегда на стол подавали жареного гуся "По-арзамазски". Жаль, конечно, что в восемнадцатом году "Арзамас" развалился...
- Извольте-с пожаловать в кабинет! Его величество вас ожидает - прервал его воспоминания секретарь, распахивая огромную дубовую дверь.
- Есть несколько вопросов, на которые я желал бы услышать ваш ответ, - при этих словах самодержец поднялся с кресла и подошёл к окну, взглянув на площадь и людей, снующих внизу:
- Итак, первое. Признайтесь честно, как вы относитесь к господину Пушкину и его сочинениям?
- Весьма положительно - без раздумья ответил Уваров, - год назад я перевёл на французский язык его поэтические творения: "Бородинская годовщина" и "Клеветникам России". За что получил от автора благодарность, следующего содержания: "Мне остаётся от сердца благодарить вас за внимание, мне оказанное, и за силу и полноту мыслей, великодушно мне присвоенных вами"{3}, - Серге`й Семёнович хотел ещё что-то сказать, но император его перебил:
- Достаточно, перейдём к следующему вопросу. Сколько лет мы с вами знакомы?
- Давненько, ещё ваш покойный брат нас знакомил, - нерешительно ответил Уваров, лихорадочно соображая, зачем император затеял этот разговор и куда он клонит.
Меж тем самодержец продолжал:
- Карамзин и Сперанский, и многие другие. Все, все горячо рекомендуют именно вас на эту должность.
- Кка-ку-ю?! - почему-то заикаясь поинтересовался сенатор.
- А разве я не сказал?! Сейчас поясню. Вся наша система образования ориентирована на запад. Учат из рук вон плохо! Настало время с этим что-то делать! Вот вам записка господина Пушкина, шестилетней давности, почитаете на досуге. Там, очень дельно, всё изложено. Посему я желаю, чтобы в нашей империи образование, наконец, стало системным и... патриотическим! Кому, кроме вас, сей воз тащить, не знаю. Подумайте и, соглашайтесь. Ныне министр народного просвещения в летах, немалых. С годик послужите его товарищем{4}, а потом, с божьей помощью, и возглавите всё ведомство!
С чего начнёте? Поделитесь с царём? - Николай Павлович подошёл к растерявшемуся Уварову и по-отечески его обнял.
- Надобно резко увеличить количество государственных гимназий. Далее - пришло время в Киеве открыть университет. Город развивается, следовательно, нужны местные образованные кадры. А в действующих университетах надобно увеличить штат профессоров, и в первую очередь наших, русских, но прошедших стажировку в лучших учебных заведениях Европы! Стране также надобны различные технические училища, коих по пальцам перечислить можно. И ещё обсерваторию, оборудованную по последнему слову техники...
- Ну, это вы уж лишку загнули, - Николай Первый улыбнулся, - казённые деньги да на заморские стекляшки?! Звёзды, что ль считать?! Впрочем, готовьте реляции, будем рассматривать. А сейчас ступайте с богом, я рад, что вы согласились взвалить на себя этакую ношу.
Уже стоя в дверях, Уваров обернулся: - и ещё цензура. Она должна быть закреплена за министерством.
- Но ведь есть же - Бенкендорф с его третьим отделением?! Или вы считаете, что он не справляется?! - хорошее настроение государя стало улетучиваться, и он насупив брови бросил:
- Пишите! Всё пишите. Если убедите - передадим и цензурный комитет в ваше ведомство. Была бы только от этого польза.
Серге`й Семёнович, в который уж раз перечитал письмо, пришедшее накануне.
"Президент Российской Академии А.С. Шишков обратился к членам Академии с предложением избрать в действительные члены Академии пять человек:
1) Титулярный советник А.С. Пушкин,
2) отставной гвардии полковник П.А. Катенин,
3) директор московских театров М.Н. Загоскин,
4) протоиерей А.И. Малов,
5) археограф Д.И. Языков.{5}"
В голове всплыла недавняя обида, заключающаяся в том, что этот кандидат в академики, минуя его ведомство, добился таки, разрешения на издание своей газетёнки "Дневник", в Министерстве внутренних дел!
Взял перо, макнул его в чернильницу, да так и застыл с ним. Решил ещё раз прочитать документ от начала до конца:
"Так как в голосовании этого предложения приняло участие менее двух третей членов Академии, в соответствии с Уставом остальным членам Академии были посланы извещения о произведённой баллотировке с просьбой "дабы благоволили прислать в Академию свои голоса в особой запечатанной записке"{6}.
15 декабря 1832 года, - на этом документе всё же появилась лаконичная подпись Уварова: "согласен", благодаря которой, поэт Александр Сергеевич Пушкин стал действительным членом Российской Академии Словесности!
Из распоряжения по Министерству народного образования:
"Первое. Творения академика Пушкина цензурировать "на общем основании", без всяких на то привилегий!
Второе. Исключить из поэмы данного автора восемь стихотворных строк. Без разъяснения причины!"
Поэт негодовал. И причина этого заключалась не столько в министре, сколько в издателе, которому текст был уже продан и за него получен нешуточный гонорар - по десять рублей за строчку! Творчество Александра Сергеевича оценивалось весьма недёшево!
- Ваше сиятельство, Серге`й Семёнович, как можно-с, целых два катрена исключить, из самого Пушкина, - невысокого роста цензор, переминался с ноги на ногу и заискивающе заглядывал в глаза грозного начальника:
- Господи помилуй, ведь скандал будет аж на восемьдесят рубликов. Поэт такого ни за что не простит, до царя-батюшки самолично дойдёт...
- Угомонитесь! - Оборвал его Уваров. В этом здании за всё отвечаю я! И таково моё последнее слово! Коль он у нас первый поэт империи, то так уж и быть! Разрешаю публиковать сей опус, но только без этих строк! Так и передайте... Пушкину. Не нравится, пусть идёт, жалуется... хоть, - при этих словах хозяин кабинета недвусмысленно поднял палец вверх.
Александр Сергеевич встречаться с министром не стал, но придя к цензору потребовал, чтобы вместо вычеркнутых строчек, там были проставлены точки, в количестве равном исключённым буквам.
Пусть издатель заплатит мне за эти точки, коль я их сочинил, а вы вымарали!
Издатель выкладывать кровные рубли за знаки препинания - отказался.
Александр Сергеевич, на попятную не пошёл и своего добился. При помощи и поддержке друзей, и поклонников его таланта, поэма была напечатана, причём в первоначальном варианте, без какого-либо вымарывания неугодных цензору строк!
Но, после этого вяло текущая вражда между Уваровым и поэтом вышла на новый уровень.
О проведённом накануне вечере у Уварова ("скука смертная"!)
В светских салонах шушукались:
- Несмотря на всяческую неприязнь, наш Пушкин снизошёл до очередной встречи с министром. Хлопотал за Гоголя, хотел, чтобы тому предоставили кафедру всеобщей истории во вновь открывавшемся Киевском университете.
- И представляете, кафедру таки, предоставили, и даже в самой столице.
- А писатель, неблагодарный, маленько попреподавал, а потом взял да и уехал.
Пушкинскую "Историю пугачёвского бунта" Николай Павлович прочитал лично, откорректировал некоторые моменты и одобрил к публикации. Книга вышла в свет.
Но Уваров, где только мог, критиковал это издание:
- Как можно такое публиковать? Это же форменное безобразие! Вот ежели бы сей опус проходил через мой цензурный кабинет, то я бы ни за что! Невзирая на все прошлые заслуги автора!
Февраль 1835 года. " В публике очень бранят моего Пугачёва, а что хуже - не покупают! Уваров - большой подлец. Он кричит о моей книге как о возмутительном сочинении... Он не соглашается, чтоб я печатал свои сочинения с одного согласия государя! Царь любит - да псарь не любит!"{7}
В провинциальном Воронеже, тяжело заболел один из богатейших людей империи, граф Дмитрий Николаевич Шереметев.
Светских салонах начались пересуды на тему:
- Дни его сочтены и кому же достанется несметное богатство вельможи?
- У бедняги наследников, по прямой линии, не просматривается!
Уваров, женатый на одной из сестёр Разумовских, мать которой доводилась родной тёткой Шереметеву, посчитал себя претендентом на огромное состояние и приказал незамедлительно опечатать Петербургский дом Шереметева.
Рассуждал примерно так:
- Мало ли что! Пока будут хоронить покойного графа, да поминки устраивать, так и из имения вынесут всё самое ценное. С этой челяди - станется!
Однако граф Шереметьев внезапно взял да и... поправился.
Этим тут же воспользовался Александр Сергеевич, сочинивший и опубликовавший оду "На выздоровление Лукулла".
В обществе новое сочинение Пушкина произвело эффект разорвавшейся бомбы.
И без того натянутые отношения между поэтом и министром перешли в разряд открытого противостояния.
- Вызовите ко мне этого... Пушкина! Желаю объясниться с ним лично! - приказал Уваров стоящему по стойке смирно секретарю.
- Осмелюсь поинтересоваться, - может быть всё же послать бумагу, с приглашением, посетить наше ведомство. Человек ведь известнейший, как бы чего дурного не подумал, - чиновник много лет служил в министерстве и боялся, что в случае чего, крайним могут сделать именно его.
- Делай, как велено! - или забыл, что за всё что здесь происходит, перед императором отвечаю лично... я!
О чём беседовали два этих антипода, нам доподлинно не известно. Но после их встречи, поэт обратился к всесильному шефу жандармов с письмом:
"Моя ода была послана в Москву без всякого объяснения. <...> Всякого рода намёки тщательно удалены оттуда. <...> В образе низкого пройдохи, скупца, ворующего казённые дрова, подающего жене фальшивые счета, подхалима, ставшего нянькой в домах знатных вельмож, и т.д. - публика, говорят, узнала вельможу, человека богатого, человека, удостоенного важной должности. <...> Мне не важно, права публика или не права. Что для меня очень важно, это - доказать, что никогда и ничем я не намекал решительно никому на то, что моя ода направлена против кого бы то ни было".
Министр просвещения также обратился к Бенкендорфу, прося у того защиты от зарвавшегося поэта, "нанёсшего ему оскорбление не столько частному лицу, сколько сановнику, занимающему крупный пост в государстве".
Пришлось Александру Сергеевичу отправиться на ковёр и к начальнику Третьего отделения.
"Александр Сергеевич! Я обязан сообщить вам неприятное и щекотливое дело по поводу вот этих ваших стихов. Хотя вы назвали их Лукуллом и переводом с латинского, но согласитесь, что мы, да и всё русское общество в ваше время настолько просвещено, что умеем читать между строк и понимать настоящий смысл, цель и намерение сочинителя!"{9}
После этого случая министр с поэтом более не разговаривал, но, затаив злобу, попытался отомстить Пушкину даже после его кончины.
Николай Первый узнав о последствиях дуэли, приказал издать, за казённый счёт, полное собрание сочинений Александра Сергеевича, а все доходы от продажи оного передать семье убиенного.
Уваров противиться воле государя не мог, но потребовал, чтобы каждая строчка будущих книг прошла через возглавляемый им цензурный комитет!
К чести самодержца - он повторного вымарывания текстов не допустил. Книги увидели свет в первоначальной редакции.
Прошли годы. Пушкина помнят все, Уварова - только историки. Но вот высказанная им триада "Самодержавие. Православие. Народность!". Нет, нет, да и промелькнёт на страницах журналов или всплывёт на каком-нибудь сайте, всё помнящего интернета.
{1} Антипо`д (др.-греч. ἀντίπους, мн. число ἀντίποδες - противоположные, противостоящие, букв. "противостоящие.
{2} https://dzen.ru/a/XDsiwmGtrQCq8A4-?ysclid=lykyicmenf421037348
{3} https://aif.ru/society/history/pravoslavie_samoderzhavie_narodnost_uspeshnyy_blef_grafa_uvarova
{4} В царской России "Товарищ министра" означало "заместитель министра".
{5} https://proza.ru/2019/08/04/1148
{6} https://proza.ru/2019/08/04/1148
{7} https://feb-web.ru/feb/pushkin/chr-abc/chr/chr-4523.htm
{8} https://www.culture.ru/poems/5021/na-vyzdorovlenie-lukulla?ysclid=lynxy2ynu134648068
{9} https://dzen.ru/a/YGDLVL3lgBeqv5YV?ysclid=lymsykei8t565806213 Источник: Скабичевский Александр Михайлович (1838-1910). А.С. Пушкин, его жизнь и литературная деятельность: Биогр. очерк А.М. Скабичевского / С 15 портр. Пушкина.
|
|
|
|
|
| Уваров и Пушкин | Пушкин читает своего Лукула | граф Шереметьев | портрет С.С.Уварова |
Главная страница сайта
Проза на сайте temnyjles.ru
Из нашей почты
Последнее изменение страницы 8 Mar 2025