Кристина Денисенко
(г. Юнокоммунаровск)
СПИ СЛАДКО
Медузами света ужалена тьма и несносный бабай.
Не бойся, малыш, твой фрегат не потерпит фиаско.
Огнём с прототипной меноры, в семь башен пизанских,
медовые слёзы церковных свечей разливают себя.
Святых воплощений посланников Бога по пальцам не счесть.
Твоё "Отче наш" обретает великую силу,
и ангелы сон охранять твой грядущий спустились
на борт деревянной тахты, озарённой лучами свечей.
Ещё один миг, и Синдбад-Мореход вновь отправится в путь
на поиски солнца в хрустальных дворцах многоглавых.
Всегда и во всём крест нательный тебе помогает.
Не бойся, малыш, не дослушать напутственных слов и уснуть.
Пират с какаду, а с тобой моё сердце - родительский храм.
Хвала всеблагим небесам, что мы есть друг у друга.
Пусть снится тебе, как волна к маяку пригорнула.
Пусть белые ангелы будут всегда твой покой охранять.
КОТ ПИШУЩЕЙ ЯМБОМ ГРУСТЬ
Там за дверью, залитой теплом, свет.
Солнце жмётся щеками в квадрат окна.
Пыльный стол в ожерельях стихов сед.
Ты с бумагой как с богом опять честна.
Не мешать, не скользить чернотой лап
По плывущим лучам янтарём сверкнуть
Призывает то чувство, когда стал
Покровителем пишущей ямбом грусть.
Добровольно прикован зарёй в пол.
Шерсть взъерошила где-то под грудью блажь.
До того романтизм твой с ума свёл,
Что боюсь в твою сторону и дышать.
Подбираешь ли рифму в узор чувств
И к стене обращаешь прямую речь,
Поэтический плач торжеству чужд,
Но твой плач я готов у двери стеречь.
Допиши до конца череду драм
- и в колени уткнусь фанатичным лбом,
Буду пальцам на чёрной копне рад,
И приму на себя твоих строчек боль.
КАЛИНОВАЯ ГОРЕЧЬ
Говорят, двери в церковь открыты для всех, и вот
я иду за тобой по пятам к алтарю в свечах.
Как калиновый чай на губах, по тебе горчат
неотпетой души мысли в тон беспокойных нот,
мысли в тон неприкрытой досады, что растерял,
будто ясень в дождливую осень скупую медь,
отражением право в зеркальных зрачках чернеть,
быть не призраком, а человеком больших начал,
у которого в планах семья, палисад и дом...
и кружить на руках тебя в платье белее вьюг...
Свет покровской свечи на ладонях вконец потух
- ты просила найти моё тело в бреду немом.
Я не там, и не здесь, как рукой к сердцу не тянись...
От потерь до потерь во мне вера крепчала в нас.
До чего же калиновым чаем горчит рассказ
неотпетого сына Отчизны с крестами ввысь.
Я иду за тобой круг за кругом, из зала в зал.
Может где-то в какой-то больнице ни жив, ни мёртв?
Ты выходишь такой же из церкви в просторный двор,
а там холод венки на солдатских гробах сковал.
И ты плачешь по мне, будто в каждом я.
Если смог бы, и сам бы завыл как побитый волк.
Боже правый, неужто и правда я в битве слёг?
Почему ты не дал мне за мать и отца стоять?
Снова горько до жути губам и горит в груди.
Будто рвётся душа и болит всё сильней спина.
Открываю глаза! Ты со мной, как во сне, бледна,
и огарок покровской свечи на столе чадит.
А сказать не могу ни полслова, ни ах, ни ох.
Только пристальным взглядом кричу тебе: "Хватит слёз.
Я живой! Я к своим вопреки всем и вся дополз...
И я встану, не плачь! Ибо встать мне велел сам Бог".
ВСЁ ПРОЙДЁТ, МОЙ КРАЙ
Никаких "Прощай", мой разбитый в твердь огневой рубеж.
И без окон дом, и без дома дверь - всё в тумане беж.
В световых лучах православный храм с золотым крестом...
Колокольный звон беспокойных гамм... Ты и я фантом.
Отгремели в нас ураганы зла в неизбежный час.
Отгремела ночь - тишина легла белым снегом в грязь.
Не слышны шаги, я иду и нет - я лечу как стриж
Над сырой золой, сорванных в кювет, обгоревших крыш.
Порастут травой кирпичи, стекло, чернота руин...
Мой разбитый в хлам, белым набело расцветёт жасмин.
Будет ясный день, будет ясной ночь, будет цвет кружить,
И в твоих полях золотым зерном корни пустит жизнь.
С чистого листа, с фермерских широт ты начнёшь расти!
Над тобой рассвет новый день зажжёт с божьей высоты.
Пусть же смоет дождь черноту и смрад с каменных равнин...
Чтоб построить дом, посадить здесь сад, чтоб играл в нём сын.
Не в войну, а в мяч! По росе босым! И с нас хватит войн.
Всё пройдёт, мой край, словно с яблонь дым, всё пройдёт как сон.
Не прощусь с тобой, как бы ни был плох и потрёпан в пыль.
Здесь моя земля! Здесь родной порог и в слезах ковыль.
Я ТОБОЙ ЗАРИФМУЮ МАГИЮ
Космос лунной дорожкой топает
в панорамные окна. Что тебе
ночь и неповторимость каждого,
если время не терпит слов
о тебе, обо мне, о совести,
если мы к одной мысли сводимся,
что стихами прошита аура
над сплетением света с тьмой?
Пусть пульсирует ток на выдохе,
пусть глаза с поволокой выдали
возраст, ложь и влюблённость глупую
в персонажа любовных саг.
Пусть похожи как гладь и зеркало,
пусть в молчании часто сердимся
не на тех, не на то, и кажется,
сдутой ватой души обмяк
твой и мой похититель нежности,
твой и мой стражник мира грешного,
и считай, не считай доверчивой -
волшебства взглядом не навлечь...
Просто в жизни бывает всякое,
просто смотрят на звёзды маками
два пылающих сердца в комнате,
просто платье сползает с плеч,
и прекрасней всего мгновение -
ты строку на восторг выменивал,
на улыбку любовь в созвучиях
с миллиардами звёздных лет...
Ты и есть волшебство текущее -
я тебя алым маком слушаю -
я тобой зарифмую магию,
ведь тебя романтичней нет!
ОЖИДАЙ МЕНЯ ТАМ
"Всем нам блага подай, да и много ли требовал я благ?!
Мне - чтоб были друзья, да жена - чтобы пала на гроб,
Ну а я уж для них наворую бессемечных яблок...
Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб"
(c) Владимир Высоцкий - Райские яблоки
Объясню ли хоть малость в узорах расплёсканных строчек,
Передам ли дословно, доимпульсно чувство хандры...
Мне не надо из рая доставленных яблок и прочих
Неземных подношений. Я траурным горем ржаным
Будто мраком густым пропиталась до сцепленных тканей
В отверделый комок в закромах полумёртвой души.
Ты что яблоки нёс, что молитвы на нервах чеканил,
И малиновым звоном с небес тишину оглушил.
Я прощаю за то, что ждала, когда ждать - безрассудство,
Когда поздно жечь свечи у старых и новых икон.
Я прощаю. Гони прочь коней, но и дальше присутствуй
В каждом вздохе и выдохе, словно малиновый звон,
И никто никогда мне из рая бессемечных яблок
В жуткий мир без тебя привезти не посмеет желать.
Мои пальцы от холода райских гостинцев озябли.
Переполнена болью раскрытая полночью кладь.
Не спасёт ни рассвет, ни рассыпанный день на минуты.
Канделябры, залитые воском, оплакали смерть.
Спящий дом полумраком грядущей разлуки окутан.
Кожуре наворованных яблок предстало чернеть.
Час придёт, и я тоже садами пойду неземными,
Натрясу со свисающих веток медовых плодов,
Чтоб за это без промаха в лоб и меня застрелили,
Чтоб упасть будто в пропасть навечно в святую любовь.
Я когда-то умру - мы когда-то всегда умираем.
Поседевшей, с лучами морщин на знакомом лице
Ожидай меня там, где балуют архангелы раем
И с развесистых яблонь сам Бог кисло-сладкие ест.
МЫ С ТОБОЙ ПРОСТО...
В сонном погосте молочного тела
дремлет вчерашней любви перелётная птица.
Пляшущей нежности молнии биться
не перестали.
Не переспали
с мыслью расстаться сердечные стаи.
Я без тебя, пустотой обрастая,
еле живая.
Я еле живая.
Я тебя знаю пожарищем буйным.
Ты меня знаешь лилейности уйму
той, кто накормит своих тараканов
пульсом холодного скрипа пиано,
пульсом стихов беспощадной Сибири.
Выключи "были".
Не отлюбили
птицы мои
боль клевать с отдающих ладоней
вольному волю, а робкому робость.
Что тебе стоит надежды угробить...
В кольях терновых израненной птицей
сердце по-прежнему жаждет забиться
звонкой капелью, блуждающим нервом.
Сколько собой ради света не жертвуй,
я для тебя ни своя, ни чужая.
Ты птицелов.
Я несчастье вкушаю
быть тобой пойманной, быть сопричастной
к всепоглощающей пагубной страсти,
к бархатным чувствам и к мятости крыльев...
Мы с тобой просто неправильно сбылись.
ТАЙГА-ГРАД
Моя любовь, смотри на догорающие звёзды над тайгой.
Их ледяные небоскрёбы на хребтах своих носили ночью.
Теперь в малиновый рассвет роняет их и ни на что не ропщет
древнейших угро-финских* предков мегаполис Руси всеблагой.
Обвита северным сиянием разгневанная синева.
Мир дотянулся башнями, похожими на пауков, до рая,
а молниевый хищник, на угрозу судной ночи не взирая,
всё также пламенем таёжным лижет лапы, как лизал вчера.
На пустоту полярное безмолвие рассыпалось вразброд.
Томятся окна небоскрёбов по лучам застенчивого солнца.
Моя любовь, минута ожидания прекрасного несносна.
Ничто не вызывает столько счастья, как реликтовый восход.
И вот уже во всю пылает красками зари наш Тайга-град,
смыкающий миры вселенных магистралью выжженных эскизов.
Моя любовь, мы приземляемся, и неминуемый миг близок,
когда мы снимем шлемы и в желании тепла сольём уста.
* Знаменитый историк Николай Карамзин написал: "Не знаем, когда они в России поселились, но не знаем также никого старобытнее их".
ОТПУСК В ДЕРЕВНЕ
Лето - это радостное время в деревенских красках.
Рейсовый автобус просигналил ошалелым уткам.
В двух шагах от переезда на наречии бесстрастном
Клёны шепчутся с кукушками о доннике пожухлом.
Ветер подхватил наглаженное платье, и схлестнулся
С чемоданом, выпущенным из ладони ненадолго,
А потом забился ураганом в неуёмном пульсе.
Боже мой, я потерялась в счастье как в стогу иголка.
Небо из бездонной чаши выливает синий кофе.
Обретённой бодростью наполнен каждый вдох и выдох.
Правда, отреклась бы громогласно от всего мирского,
Только к городу вторым крылом своей души пришита.
Приезжай за мной, автобус, ровно через две недели.
Ореол позволенного солнца я впитаю с грустью,
Потому что многие дома в деревне опустели,
И таких гостей, как я, на свой порог уже не пустят.
Лето - это время окунуться в пройденные вёрсты.
На контрастах познаётся всё. Контрасты - терапия.
И ко мне, пленённой простотой, немедленно вернётся
Всё бесценное, что только в жизни деревенской было.
ПРОСТОЕ ЧУДО
На осколках пристрастий души и сердца
Я растила с любовью простое чудо,
И когда по ночам звёзды страхи будят,
Обнимает меня мой духовный лес.
Шелестящий иголками тонких сосен
И окованный сплином ночной сонаты,
Он мечтами о чём-то большом богатый
И не верит словам тишины всерьёз.
Он мне дарит луну на рыбацкой леске,
А снимая с крючка золотую рыбку,
Отпускает волшебным рассветом брызгать
На всё самое чёрное, что ни есть.
Он прекрасен до хвойных своих ладоней,
До корней, огибающих боль и слёзы.
Мой причудливый лес за меня дерётся
С тем, с чем справиться в общем-то не дано.
Ни влюблённости, ни романтизму стати.
Я сама будто пень рассыпаюсь тленом,
И сама от себя никуда не денусь,
А мой лес продолжает меня спасать.
И рисует на окнах морские волны,
Шум прибоя и крики безликой птицы,
Золотистый песок и как день садится
В покидающий пристань рыбацкий чёлн.
Всё проходит. Туманы, печали, страхи...
Сосны смотрят моими глазами в оба.
Одиночество - это почти свобода
От того, что держало ещё вчера.
ВЕЧЕР ДВУХ СТАРИКОВ
Эти струны не помнят касаний пальцев.
Время плесенью чёрной цветёт бедово.
Что ни нота - минор, что ни отзвук - снова
Льётся горечь прискорбная через край.
Я как ты не умею держать гитару.
Красный бант развязался, побитый молью.
Отчего, мой родной, ты сердечно болен?
Ведь я знаю, душой ты ещё не стар.
Я сегодня спою для тебя негромко
Про туман в палисаднике и про осень.
Наш калиновый куст до того разросся,
Что из окон не видно вечерних зорь.
Ароматами трав дом как есть наполнен.
У тебя на коленях мурлычет кошка.
Отчего-то теперь я боюсь немножко
Темноты и неправильно взять бемоль.
Ты молчишь, утопая в янтарном свете.
И стакан, весь заплаканный воском, жалок.
Мне с тобою прожить даже вечность - мало,
И об этом хотелось тебе напеть.
В тусклом зеркале мы, как всегда, бок о бок.
Я надела сегодня любимый фартук.
Просто страшно смотреть отчего-то в завтра.
А на улице, кажется, будет дождь.
ПРИРОДА
Твой облик молод и красив в любой отрезок дат.
На радость сердцу старика и сердцу мальчугана
Под вечной синевой твоих небес рассвет багряный
Качает солнце на Гомеровых ладонях в такт
Размахам крыльев бабочек над пропастью во ржи,
И ты слаба и беззащитна, словно тонкий стебель,
И в тоже время ты, как Бог, в которого не верил
Заклятый атеист, - сильна.
Нам без тебя не жить!
Ты поэтична до корней поверженных лесов,
До высушенных рек руками правнука Адама,
Ты кормишь материнским молоком, кому не надо
Ни щедрости, ни красоты, кто сам себе есть бог.
Когда-то благолепий станет меньше, чем теперь.
И древние законы не помогут оживиться.
В стеклянных городах не будет места даже птицам...
И ты к пустой груди приложишь заводных детей.
Нам без тебя не жить, природа-свет, природа-мать!
И я любуюсь небосклоном в запоздалый вечер,
Жаль, человек - твоё дитя, уже бесчеловечен,
Так будь же дольше сильной!
Чтоб не дать себя сломать.
НЕЗВАНАЯ ГОСТЬЯ
Не звала я тебя даже в страшном сне
На любимый порог, да к столу. Я пас.
Мне б с лица твоего боль не пить совсем,
И не черпать беду из бездонных глаз.
Отчего разлилась между стен рекой,
Смыла с окон покой вместе с рамами?
К справедливости бы побудить людской,
Но ей поприща нет в сердце каменном.
Закружил твой подол тишину и крик.
Будто в доме играет с огнём юла.
И в моём, и в соседском... да сколько их,
Где своё и бессонница отжила?
И ты с каждым витком обретаешь вес,
Как бутон по весне лопнул сбитый дрон.
Я вгляделась в тебя всей душой извне.
Ты страшнее, чем в книжках из ряда вон.
Ты незваная гостья с дороги в ад.
Разыгрались грозой небеса навзрыд.
У меня на подкорках рубцы болят,
У тебя же, война, мир в руках... болит.
ПРОСТИТЕ, ЛЮДИ
Ещё не время белым лебедям покинуть осень
И в низком небе сбросить с крыльев почернелый лес,
Я вместо них бескрылым рядовым в зенит вознёсся
И над макушками черешчатых дубов исчез.
Ещё цветёт амброзия у сложенных подвалов
И припорошенная пеплом клонится к земле,
Как жаль, что богом было мне отмерено так мало
Неравных поединков, и с тоской наедине
Я, кажется, боюсь, что вклад мой оказался скудным.
Мне не вернуться воином в осиротелый дом.
Я не успел спастись мальчишкой на одну секунду,
И лебеди взлетали в небо в мареве густом.
Я с ними обменялся взглядом и просил остаться.
До первых холодов в родном краю страх обогнуть.
Разрывам вопреки и вопреки ничтожным шансам
На тишину над берегом и в пепле, и в снегу.
Ещё не пал на землю лист со сгорбленного дуба,
Но может быть, совсем чуть-чуть осталось подождать.
Простите, люди, что взрывной волной и след мой сдуло,
И посмотрите, как красиво лебеди кружат.
ВЫСТОЙ
Здесь закат над полями духмяный.
Здесь полынью горчит горизонт.
Здесь художник, в стихийной сутане,
Будто пишет мой красочный сон
Золотистым лучом сквозь молитвы,
Золотистым лучом сквозь войну,
- Просто мир, просто даль, просто "Выстой",
И я сердцем в надеждах тону.
С терриконов спускаются трели,
С колокольни - обрывистый звон.
Милый загород точно свирельным
Волшебством допьяна опоён.
Степь донецкая вспыхнула гладью,
Ковылями натянутых струн.
И на танки в окопах не глядя,
Я в тебе окунуться иду.
Растворяюсь душой без остатка
В благодати некошеных трав.
Я в объятиях солнечно-сладких
От всех бед и страстей спасена.
Золотистым лучом сквозь молитвы,
Сквозь ветра, что привычно скорбят.
Просто мир, просто даль, просто "Выстой" ...
Я стихами рисую тебя.
ГОРОД БОГАТЫРЬ
Он смотрит на меня громадными глазами
(Как будто всё прошло, как с белых яблонь дым)
То сердобольно, то до дрожи импозантно,
То так, как смотрят лишь в глаза своим родным.
Прохладный август смёл с густых ресниц набаты,
Омыл лицо из восходящего ковша,
И на его ладонях мир, войной распятый,
Как новорожденный заплакал чуть дыша.
Оазис роз - оазис веры и надежды,
Крестами украшает выцветший кафтан,
И под льняной рубахой так же, как и прежде,
Большое сердце бьётся в такт его мольбам.
Мой город православный до последней крыши,
Где гнёзда ласточек внимают небесам.
Он святостью в любое время года пышет,
Как летом - благодатью яблоневый сад.
Распухшей веной Кальмиус на крепкой шее
При лунном свете бурно проявляет мощь.
Он богатырь. Отец. В его глазах чернеет
Рокочущая переломным часом ночь.
К нему привязана любовью витьеватой,
И каждый старый тополь мне почти свояк,
И наш Донецк прошёл свой Рубикон когда-то
Во имя тех, чьи души с Богом говорят.
ТРЕВОГУ ОСЯЗАЕТ АВГУСТ
Тревогу осязает август каждым звуком
Берёзовой листвы, шуршащей о больном.
Зарёй в родном краю с поличным враг застукан,
И небо прижимается к плечу плечом,
Как друг, который никому не даст обидеть,
Как звёздный стражник на соломенном коне.
И я ввиду отвергнутых душой событий
К его плечу хочу прильнуть ещё тесней,
И о прекрасном грезить, будто всё свершится
Лишь стоит дать испуганным мечтам полёт.
Чтоб умолкали не от новых взрывов птицы,
А от того, что летний дождь вот-вот пойдёт.
Чтоб август, опалённый жуткими боями,
Слезами не смывал с лица людской беды.
Пусть смоет дождь. И в скором сентябре упрямо
Родной мой край как прежде будет золотым.
* * *
В МЕНУЭТЕ ТУЧ
Неважно, скоро ли зима остудит солнца луч
Пропитанным прохладой иллюзорным шёлком бальных платьев
Возвышенных принцесс из рода несомненных туч,
Которые рождаются на свет лишь для того, чтоб плакать.
И маленьким дождём, и ливнем, и хрустальным льдом...
И скоро ли алтарь многоэтажной крыши вспыхнет снегом,
Не так и важно, как, проникнув на чердак тайком,
Услышать в менуэте туч размытое закатом эхо
Признаний, непроизносимых вслух в не ровен час,
Когда холодный город замкнут, безнадёжен, бессловесен,
И на антеннах, как на сложенных крестах, таясь,
Молчат растроганные ангелы таинственным процессом.
И я не жду от неба снегопада... Или жду...
Луна венцом безбрачия цепляет длинных юбок пышность,
И тучи белым снегом снова плачут там и тут,
А я свыкаюсь с тем, что ты мне только кажешься и снишься.
ОБРОНЕННЫЕ СНОВИДЕНИЯ
Махровых ирисов стыдливые бутоны в тон весны
Объяты северным сиянием февральского рассвета.
Тебе не спится, и к балконному окну обращены
Зелёных глаз глубокие озёра в грусти несусветной.
Ты видишь, как единороги пьют росу с полярных звёзд,
Как ветер заплетает в глянцевые гривы миг и вечность,
И деву, на которой клином зарево надежд сошлось,
Такое яркое, что можно, не касаясь, им обжечься.
Луна дрожащим нимбом притаилась в рыжих волосах.
Не как иначе, ангел взвесил все твои мечты и тайны...
Весы на тонких нитях "можно" и негласного "нельзя"
Колеблются, магически звеня звеном необычайным.
На сарафане вытканы букеты сарацинских мят.
Твой необычный ангел прячет за спиной тугие крылья.
Расправит птицей и над пропастью возжаждет полетать,
Той самой, в чью бездонность боги сладкий сон твой обронили.
ТЫ МНЕ НУЖНА
Вне всяких смыслов, вне нелепостей мечтать
Ты снизошла под блюз осенних веток
В надетом платье на не тронутую стать
Ни вечностью, ни мигом ей воспетым.
Моя заступница с голубкой на груди.
Я помню, голос этой птицы мира
Приятнее и тише, чем у всех других,
С которыми ты тоже подходила.
К ревущему порогу из-за горьких бед.
К покинутым стенам луной и солнцем.
Опять на облаке волос янтарный свет,
И тёплый мёд надежд волшебно льётся.
На крыльях сладко дремлет раскалённый мрак.
Ты на себя по-прежнему похожа.
Над лавровым венком сияет нимб, да так,
Что кажется фарфоровою кожа.
И я, как маленькие дети, жду чудес.
Стал жгучим кофе ореол твой снова.
Мой крепкий ангел, до чего сейчас и здесь
Ты мне нужна, сдаваться не готовой.
ВОЛНЫ ДУШИ
Бьются метели о тихую гавань окна.
Звёзды на спинах китов распускаются мальвой.
Кухня - ковчег, и мне с палубы сонной видна
Синяя вечность над замком надежды хрустальной.
Лунные зайчики в снежную ночь пишут стих
На ледяных куполах недостроенных башен.
Стих там и здесь, здесь и там между строчек немых
Шёпот рояля порывом тоски взбудоражен.
Город, как сказочный порт, атакован и сдан.
Всё что прошло, то прошло, но на белой пастели
В ярких мазках оживает ночной караван
Девичьих грёз и страстей, что своё откипели.
Синюю вечность назад белый снег также мёл,
Только свеча нежных чувств не чадила огарком.
Поздно ли, рано ли мальвами выстелить стол,
Так чтобы волны души вновь сомкнулись на ярком...
ГРУСТНОЕ
Боярышник в заснеженных бинтах притих,
Раздав нехитрый ужин снегирям и белкам.
Бездонная тоска сокрыта в снеге мелком.
Двор замкнут на засов немилостью святых.
И только птицы вне беды навеселе.
Выводят двор из леденящего молебна
Невинной трелью, и неистово хвалебна
Их ода миру на поруганной земле.
К разбитым окнам жмётся гадкий персонаж.
Он точка боли. Он скала. Его не сдвину.
А души павших в облака мне смотрят в спину,
И снегом засыпают двор безлюдный наш.
Испуганная белка скачет по седым,
Ладони возводящим к господу, фигурам
Израненных кустов, и ночь во взгляде хмуром
Пугает чернотой, которой не хотим.
Боярышник в снегу как светлое пятно.
На тонкий месяц эпизод из снов наколот.
Сковал в отравленном колодце воду холод.
И я боюсь, что тоже умерла давно.
КОСНУТЬСЯ СЧАСТЬЯ
Любовь мотыльками, что между ладоней в победный пляс
Пускаются, словно их крылья щиты, обереги, сабли,
Не ведала страха фиаско, но звёздным дождём светясь
Её невесомые крылья в магическом поле зябли.
Из снежной кудели прядут облака самый тонкий снег.
Багряной листвой был засыпан давно и порог, и трепет.
Я кажется, даже не помню ни ласковых рук, ни рек
Пустых обещаний любить, пока время расстаться терпит.
Зима прорастает из марева синих пустот цветком.
Сковал тишиной стылый воздух худой маете запястья.
Тебя будто не было вовсе, но ты до того знаком,
Что знают мои мотыльки, что такое коснуться счастья.
ИСЦЕЛЕНИЕ
Я на твоём пути
Затворницей из ниоткуда появлюсь.
Без лавровых венков, без липовых триумфов.
Сольётся с мертвой тишиной осенний блюз
Сухих полей в непостоянстве изумрудном.
Я буду ждать тебя и чувствовать спиной
Гудящую волнением торнадо близость.
И мой ковчег надежды неуёмный Ной
Опустит как глубокий сон, в котором снилось
И это платье цвета невесомый лён,
И невесомый смог курганов безучастных,
И отголоски дней, в которых ты влюблён
В мои печальные глаза как пятиклассник.
Погост некошеной травы впитает миг,
По коже пробегут мурашки предвкушений,
Ещё момент, и будто бы уже настиг
Твой поцелуй губам подставленную шею.
Волос коснётся ураган холодных рук,
И ни души в пространстве грозового кома,
Лишь я, сбежавшая от вытканной вокруг
Болезни пустоты, не каждому знакомой.
КРУЖЕВНАЯ ПРОПАСТЬ
Всё рано или поздно станет кружевным.
Всё на своих местах от столбика до шага.
В узорной монотонности сплетённых зим
С кислинкой талых на ладонях винных ягод.
Всё полотно. Всё душный кокон глупых драм.
Пусть сокрушение души совсем некстати,
Но я тебя до полуслова воссоздам
Из правды сердца и надуманных объятий.
В просвете ёлок звёзды разливают грусть.
И любо-дорого смотреть на искры снега,
И помнить то ли смутно, то ли наизусть,
Как растекалась под покровом дрожи нега.
Глаза - две бездны из богемского стекла,
И снег такой же, как сейчас, неторопливый,
Любовь, а может не любовь, но истекла
Полётом бабочек над жалящей крапивой.
Всё рано или поздно станет кружевным.
Твои слова давно овиты колосками.
Связала мне судьба тебя, да жаль, чужим,
И кружевная пропасть встала между нами.
МЕЖСЕЗОНЬЕ
Не осень. Межсезонье прорастает из тоски
И требует внимания к бессолнечному небу,
И где бы в ноябре туманном робкий след твой не был,
Я слышу в ворохе листвы знакомые шаги.
Привет... Оберегаемый дождями вздрогнул сквер.
На мокрых фонарях пропитан серый глянец грустью.
И поделилась бы с тобой своей печалью, Хьюстон,
Но неделимой нотой блюз разлуки льётся вверх.
Под траурным зонтом старуха кормит голубей.
За кружевными шторами из синих ягод тёрна
Колючим снегом за живое каждый голубь тронут,
А я не снегом, а ладонью бережной твоей.
И не зима, не осень мимолётным взглядом в высь
Толкает в лужи, в чьей нелепой власти целый город...
И снег, как тысячи дождей назад, о прошлом вторит,
А я с тобой хочу по лужам в никуда пройтись.
Словами тают хлопья в межсезонный час пути,
И ты почти со мной идёшь по городскому скверу,
Как белый снег, как много снега в полумраке сером,
И так же таешь, не успев дослушать до "прости".
НАДЕНЬ ПАЛЬТО
Господня милость, Ханна, что с тобой не так?
Зима зиме и рознь, зима зиме и схожесть.
На письменном столе растёт гора бумаг.
Ты без стихов уже и дня прожить не можешь.
Волшба плетённых слов из винной тишины
Пылает коконом в закрытой свету спальне.
А между прочим, светом звёзд оживленны
Снежинок стаи за твоим окном хрустальным.
Морозность щиплет бульденежу кисти рук.
Он ловит тонкий иней, думая согреться.
Надень пальто, и выходи, - я посмотрю
Как ты откроешь блюзу бульденежа сердце.
В сей добрый вечер он бульварный пианист.
Им песня о рождении Христа воспета.
Надень пальто, и по ступеням вниз спустись
Коснуться краешком души большого света.
В сей добрый вечер звёзды, как твои стихи,
Вписались в черноту сиянием и блеском.
Надень пальто, Господня милость, и глухих
Прости за то, что любоваться небом не с кем.
ТЫ ТОЛЬКО МНЕ СКАЖИ
В ненастный вечер с грустью неземной
Ты зябнешь босоногими дождями
В асфальтовых воронках, и в окно
То постучишь, то краем глаз заглянешь,
Особая, печальная до слёз,
И льётся блюз каскадами печали.
А я молюсь на золото берёз
О том, чтоб спящий мир в ветвях качали.
Меня услышь сквозь хриплый крик совы,
Рассерженной на слякоть и туманы.
И пусть мои прошенья не новы,
Тебя просить о мире не устану.
Оденься в платье цвета "рыжий лес",
Не прячь глаза Мадонны за вуалью,
И мы с тобой станцуем полонез
В краю, где порох воробьи клевали.
А хочешь, пустимся с тобой в фокстрот,
И растанцуем ночь безлюдных улиц...
Ты только мне скажи, что оживёт
И сад, и дом, и город, где столкнулись
Добро со злом, а может быть, беда
Не по лесу ходила, а по людям...
Ах, осень, осень, если б я могла,
Я просто б огласила мир повсюду.
"ОЛИВЬЕ" С МАКИНТОШЕВЫМ ЯБЛОКОМ
Приготовь "Оливье" с макинтошевым яблоком, куколка,
Потеряйся в заснеженном ельнике прежних времён,
Закрывая глаза и вдыхая январские сумерки
Той волшебной зимы, где в тебя был по-детски влюблён
Наш румяный сосед в чёрно-бурой ушанке и в валенках,
В угловатом пальто, что не знало ни сносу ни дыр...
Приготовь "Оливье", и хотя бы на миг снова маленькой
Удивлённо посмотришь, как снег за окном закружил.
Снегопад. Жизнь чужая тобой проживается в городе,
А твою, будто крошки, склевали синицы судьбы...
Минус двадцать, и грустному сердцу и любо, и дорого
Сквозь метель расстояний привязанным к светлому быть.
Приготовь "Оливье" с макинтошевым яблоком, с брокколи.
Городская зима - это время опасных простуд.
Помнишь, в снежном саду боязливая пальцами робкими
Собирала калину в судок, что из веток плетут.
Помнишь, мёрзлые ягоды таяли, помнишь, духмяные?
Кто б провёл в захудалый посёлок дорогу и газ?
Знаешь, милая куколка, милая внученька, ранами
Старый сад без тебя кровоточит зиме напоказ.
Только ты не тревожься. Порадуйся снежной мелодии.
И с теплом вспоминай деревенский трескучий очаг...
"Оливье" на столе, и коль Богу так было угоднее,
Городская моя, с Новым Годом, и всех
человеческих
благ.
Страница Кристины Денисенко на poeziya.ru
Страница Кристины Денисенко на vk.com
Страница Кристины Денисенко на портале "Облака вдохновения"
Стихи Кристины Денисенко на rkuban.ru
Страница Кристины Денисенко на stihi.ru
Главная страница сайта
Из нашей почты
Пишите нам! temnyjles@narod.ru
"Темный лес" на Фейсбуке
Последнее изменение страницы 18 Jan 2025
ПОДЕЛИТЬСЯ: