Страницы авторов "Тёмного леса"
Литературный Кисловодск и окрестности
Пишите нам! temnyjles@narod.ru
Медведь символизирует силу и мощь России. Об этом звере ходят легенды. Три типа медведей обитает в нашей стране: белый, бурый и чернобурый. Самым знаменитым и многочисленным медведем России является, несомненно, бурый медведь. Как только не называют этого зверя на Руси: и топтыгин, и косолапый, и медведь косматый. Часто слышится мнение, что медведь кровожадный и опасный для человека зверь. Однако это далеко не так. Бывают, правда, редкие случаи нападения медведя на человека, вызванные либо бескормицей, либо болезнью зверя.
Следует отметить, что медведь всеяден. Любит он и корешки, и овес, и яблоки. В его рацион входит, конечно, и животная пища. Особый интерес проявляет медведь к ягодам. Уважая лесную ягоду, я каждый сезон занимаюсь сбором земляники, черники, малины, смородины, брусники, рябины, клюквы и поведаю, уважаемый читатель, о случавшихся встречах с медведем в разные годы при сборе ягод.
Хороша лесная ягода смородина. Ох, хороша! С садовой и близко не поставишь! У лесной смородины божественный аромат и витаминов полезных в ягоде полным-полно. Однако найти смородину очень непросто и не каждый сезон она плодоносит. Эта ягода долго держится на кусте, собирать ее можно и в августе, и в сентябре. Растет она в логах, по берегам лесных ручьев мокрых делянках.
В тот год я приехал погостить к племяннику. Взял на работе отгулы и махнул в деревеньку, где прошло детство. Стихи даже втемяшились в голову в предчувствии скитаний по лесным далям:
Хотелось побродить по дорогим с детства местам, поохотиться и побрать лесной смородины, которой давным-давно не пробовал. По слухам смородина уродилась в тот год на славу, о чем мне сообщили на рынке продавцы ягод. Но верить продавцам не было оснований, я решил проверить справедливость их суждений лично. То, что ягода уродилась, поведал мне лесник Михаил в сельмаге, куда я зашел купить вкусного деревенского ржаного хлеба, который пекли в местной пекарне. С Михаилом мы раньше часто охотились на зайцев с гончими собаками, которые были у него на славу. Пес по кличке Полкан гонял зайцев часами, мы никогда не возвращались с охоты без добычи. Подвыпивший лесник подошел ко мне протянул шершавую руку. Мы обменялись рукопожатиями.
- Есть ли в логах смородина? - спросил я.
Лесник хитро прищурил глаза, выдохнул:
- Мишка не говорит лишка! Тебе, однако, как старому дружку скажу, что смороды море!
- Где?
- Пойдем на улицу, там скажу, а то подслушают хитрющие конкуренты и все ягоды оберут. Делянка-то не ахти большая...
Я кивнул. Когда вышли из магазина, Михаил сказал:
- Неделю назад пестерь приволок из Дедушкина приломка. Там есть старая мокрая делянка, вся смородинником заросшая. Кисти крупной смороды, что виноградные гроздья висят. Только учти парень - хозяин смороду промышляет.
- Кто-такой?
- Медведь, здоровущий!
- Откуда знаешь?
- По следу определил.
- Давай сходим завтра вместе, - боясь показаться трусом, осторожно предложил я.
- Рад бы с тобой прогуляться по старой памяти, да коров надо пасти, очередь подошла.
- Разойдемся мы, чай, с косолапым!
- Ежели не разойдетесь - бей! У меня лицензия на медведя выправлена, я лыминское поле овсом засадил, где и лабаз спроворил. Да только вот не ходит еще туда косолапый, ягоду лесную жрет. Однако все равно вылезет на овес - ягода-то лесная скоро опадет.
Лесник поправил кепку, добавил:
- Когда смороду брал, я слыхал треск, но на глаза мне медведь не показался. Миролюбивый значит. В Дедушкином приломке и рябков тьма - три выводка сшугнул.
После разговора с Михаилом, я решил на следующий же день отправиться за смородиной. Встал рано, взял пестерь, ружье и махнул в леса.
Быстро проскочил зарастающее поле по свежей лесовозной дороге, перешел речку, поднялся на взгорок. Часа через полтора оказался на подходе к Дедушкину приломку. По просеке, тянувшейся с юга на север, спустился в низину, где начинался Дедушкин приломок. На кромке леса увидел смородинник, решил обследовать округу. За недорубом нашел мокрую делянку и сразу же попал в заросли смородинника, ветви которого были увешаны ягодой. Смородина была крупной, брать ее было легко и приятно. Я поднимал ветвь одной рукой, другой рукой отщипывал грозди смородины, осторожно отправлял в пестерь. Облюбовав два огромных смородинных куста, густо увешанных ягодой, положил на корягу ружье и пестерь, достал маленькую корзинку, стал брать ягоду. Когда обобрал оба куста, содержимое пестеря дало о себе знать - заскрипели сухие лямки. Я решил закругляться со сбором ягод. Но прежде, чем покинуть делянку решил ее обойти и определить, где самая крупная ягода, чтобы придти сюда еще раз на проверенное надежное место. Продвигаясь к середине делянки, заметил, что некоторые ветки смородины оказались без ягод, а кусты смородинника сильно помяты. Обследовав округу, обнаружил на грязи медвежьи следы. "Вот где хозяин промышляет!" Оглядевшись, ничего подозрительного не обнаружил, стал продвигаться дальше к середине делянки. На воле было тепло. Лучи солнца тихо ласкали землю. В недорубе крикнула сойка и замолкла. Над делянкой, нехотя перекликаясь, пролетели два ворона. Миновав середину делянки, они закружились, снижая высоту, сели у маячивших впереди нескольких, обойденных лесорубами сосен. Я решил проверить, что делают на земле птицы. "Или отдыхают, или нашли себе пропитание", - подумал на ходу.
Увидев меня, вороны с криком поднялись и сели на ближайшую елку. Неожиданно почувствовал резкий запах. Я невольно заткнул нос рукавом, глянул в корни сухой елки, попятился назад. Под елкой валялся огромный лось. Оглядевшись, заметил, что рядом все мелколесье повалено, глинистая земля истоптана копытами и когтистыми лапами.
По телу пробежала мелкая дрожь. Однако вскоре я успокоился. "Надо разобраться, что произошло". Я стал обследовать мелколесье, граничившее с мокрой делянкой, предварительно сунув в стволы тулки пулевые патроны, вскоре определил, что здесь недавно разыгралась лесная трагедия. Скорей всего, медведь караулил лосей в корнях елки, недалеко от тропы, по которой лоси ходили к солонцам. Медведь же промышлял в мокрой делянке смородину, поскольку многие ягодные кусты были нещадно ободраны и помяты. Обнаружив тропу лосей, пересекавших делянку, медведь "решил" перейти на скоромную пищу, ибо никогда не слыл вегетарианцем. Зверь затаился в корнях сухой елки, окруженной с одной стороны смородинником, а с другой мелколесьем, стал ждать. Когда матерый лось подошел к засаде, медведь бросился на него. Сохатому минуло шесть лет, о чем свидетельствовали отростки рогов и его размеры. Ни схватить зубами за горло сохатого, ни свернуть ему шею мощным ударом лапы медведю не удалось. Сохатый развернулся, принял защитную позу, выставив вперед рога-лопаты. Нападать напрямую зверь не решился, поскольку удар передней ноги лося мог нанести ему смертельную рану. Завязался затяжной бой, длившийся не один час, поскольку все мелколесье, словно бульдозером, в радиусе двадцати метров было повалено на землю. Скорей всего косолапый пытался обойти сохатого сзади. Они крутились до тех пор, пока медведь, уловив момент, сделал огромный прыжок, оседлал сохатого, о чем свидетельствовала глубокая рана на холке лося. Однако глубокая борозда указывала, что лось сбросил медведя и протащил его метров пять. Кругом валялись клочья бурой и черной шерсти. Я понял, что черная шерсть принадлежит косолапому. При охотах на медведя в овсах мне случалось не раз видеть медведей с ярко выраженной черной шерстью. Шерсть же каждого лося бурая и определить какому зверю какая шерсть принадлежит не составило труда. Я заметил, что клочьев черной шерсти было не меньше, чем бурой. "И косолапому досталось на орехи!" Охотиться на медведя не входило в мои планы. Однако было не исключено, что косолапый получил тяжелую рану, а, может, даже и смертельную, поскольку туша лося оказалась нетронутой, и хищник не завалил ее сушняком и землей, как это обычно бывает, ибо проквашенное мясо с душком любимое для медведя блюдо.
Я обнаружил, что от елки, где лежал лось, потянулся кровавый след, стал размышлять, что делать. "Раненый медведь смертельно опасен для человека. В Дедушкином приломке бывает много сборщиков грибов и ягод. Если кто-то нашибется на зверя - беда! У меня, все-таки, ружье есть, и медведей приходилось добывать!" Решил тропить зверя, прошептав про себя: "Кто не рискует, тот не пьет шампанского!" Я медленно двинулся по кровяному следу. Метров через двести обнаружил под раскидистым кустом смородины лежку зверя, в которой обозначились сгустки крови. Глянув влево, увидел мелькнувшее между кустами смородины черное пятно. "Вот он медведь!" Я остановился, стал решать, что делать дальше. "Буду тропить!" Пройдя еще с полкилометра, вышел из делянки и, оказавшись в недорубе, увидел вырубленную, словно топором, березовую плаху, густо замазанную кровью. Вскоре кровяной след привел меня к горельнику. Было ясно, что зверь не будет обходить это место, залезет в самую крепь залечивать раны. Забираться в горельник одному было опасно. Отдохнув на коряге, я развернулся, пошел в деревню. Оставив ружье и пестерь у племянника, направился к леснику. Михаил был навеселе. Выслушав рассказ, подвел итог:
- Раз медведь стал выламывать плахи, значит, дела его плохи. Надо добирать зверя. Если опоздаем такая же вонь, что и от лося, пойдет! Завтра на утре выступаем. Пойдешь?
- Лицензия точно есть?
- Валюха! - позвал жену Михаил. Когда та пришла, сказал:
- Принеси из комода охотничьи причиндалы. Когда жена принесла старый ягдаш, Михаил раскрыл его, вытащил ворох бумаг. Отыскав нужную, протянул мне. Я определил, что это разрешение на добычу медведя, сказал:
- Может, охотоведу сообщим?
- Пока он доберется сюда, мясо проквасится десять раз.
Михаил ухмыльнулся, глянув в окно, произнес:
- Что же это ты, голубок, мне не доверяешь? Чай, охотились вместе и я никогда не слыл проходимцем.
Он засунул лицензию обратно в ягдаш, уставился на меня немигающими глазами.
- Доверяй, но проверяй. Если я попадусь в незаконной добыче зверя, могут дело завести и с работы уволить. Сейчас надо справку предоставлять в отдел кадров об отсутствии судимости. А работу свою я ценю и люблю. Может, тебя развели с лицензией и фуфло выдали. Все бывает! Извини, Михаил Васильевич!
- Я почти каждый год лицензии беру. Ни разу еще не обманывали.
Я перевел разговор, задав вопрос:
- Во сколько выходим?
Наступила пауза. Лесник ухмыльнулся, сказал:
- Мишка не держит зла. С рассветом пойдем. Будь начеку. Я еще двоих добытчиков приглашу Ваньку, да Петьку. Правда, они не ахти какие медвежатники, но помехой не будут. Особенно Ванька, со мной уж лет пять, как капканы ставит. Петька, тот за зайчиками больше любит ходить с моими собаками.
С рассветом я прибыл к дому лесника, где уже курили два охотника.
Мы познакомились. Одного охотника звали Петром, другого - Иваном. Вскоре вышел Михаил, завел Уазик, мы тронулись в путь. На машине проехали километров пять, остановились на берегу лесной речки. "Дальше нечего и соваться", - сказал Михаил. Все вылезли из машины, направились к Дедушкину приломку. Когда подошли к поверженному лосю, Михаил, оглядев местность, сделал вывод:
- Копытом хорошо достал сохатый косолапого.
- Откуда знаешь? - спросил Петр.
- Левое переднее копыто разломано и в крови. Не жилец косолапый после такого удара. Но зверюга сильный, не сразу когти откинет...
Я пошел первым, показывая охотникам кратчайший путь к горельнику. Когда дошли до коряги, где я вчера отдыхал, Михаил скомандовал:
- Давайте разделимся на пары. Я с Ванькой пойду, а ты, городской гость, с Петром топай. След теряться начал. Крови меньше стало, поскольку рана затягивается, да и листом следы занесло. Придется челноками по горельнику рыскать. Здесь вотчина зверя. Он тут либо отлеживается, либо сдох от потери крови и ран. Поосторожней будьте, зовите ежели, что...
Возражений не последовало, мы полезли в горельник. Кто хаживал по лесным завалам, знает, как тяжело пробираться по горельнику. Кругом валяются почерневшие стволы и сучья, а те, деревья, что еще не упали, накренились на бок. Некоторые из них скрипят пронзительно, что сильно давит на психику и нагоняет страх. Когда сделал первые десять шагов по горельнику, у меня засосало под ложечкой. Но я не подавал вида, крепился, как мог. Несруки было показывать напарнику свою слабость. На воле похолодало, усилился ветер.
Через полчаса раздался окрик Михаила:
- Как дела?
Я громогласно ответил, что у нас без перемен. Минул час с начала тропления зверя. След потерялся, и мы шли вслепую. Тишину нарушал лишь скрип деревьев, напоминающий стон больного человека. Петр отошел метров на десять, остановился, вглядываясь вдаль. Вскоре он позвал меня. Когда я подошел, указал рукой на маячивший метрах в пятидесяти напоминающий копну, черный предмет, круто выпирающий из зарослей иван-чая.
- Похоже, медведь валяется, - прошептал Петр. Мы внимательно стали оглядывать интересующее место. Однако определить медведь это или коряга нам не удалось. Переглянувшись, тихо пошли вперед. Налетел порыв ветра, через минуту раздался оглушительный треск - огромная сосна рухнула метрах в десяти от нас. По спине у меня поползли мурашки, Петр от неожиданности присел, заозирался по сторонам. Оглядевшись, мы обнаружили, что подозрительный предмет остался на месте, побежали вперед. Когда приблизились, разглядели заваленную сгоревшими деревьями площадку, куда раньше треллевочники вытаскивали из делянки деревья для погрузки на лесовозы.
- Нет медведя! - сказал Петр и полез за сигаретой. Вдалеке хлестко ударил выстрел, потом второй, раздался крик и все стихло. Минут через пять вновь послышался крик и сдвоенный дуплет.
- Бежим! - крикнул Петр.
Мы побежали в противоположном направлении. Я на выстрелы, а Петр к деревне... Я крикнул напарнику, что бежать ему надо за мной. Однако реакции от Петра не последовало, он скрылся за поваленной сосной. "Трус, позорный!", - выдохнул на ходу. Больше кричать я не стал, рванул к предполагаемому месту, откуда раздались выстрелы. Перелезая завал, запнулся за корягу, покатился вниз. Когда оказался на земле, перекрестился, поскольку при падении чуть не наткнулся на острый сучок. Вскочив с земли, побежал дальше. В стороне послышался крик Михаила: "Здеся мы, сюда бегите, ребята!" Я рванулся на голос и, миновав мелкий сосняк, увидел Михаила. Руки у него дрожали, на лице угадывался бледный оттенок. Рядом около куста малины лежал Иван, из предплечья сочилась кровь сквозь повязку из нательной рубахи. Метрах в пяти бугрилась туша медведя.
- Что случилось!? - крикнул я на ходу.
- Иван чуть не отправился на тот свет, да бог миловал! - сказал Михаил.
Я достал из рюкзака бинт и спирт, которые всегда беру на охоту. Промыл Ивану рану, перевязал. Вскоре кровотечение остановилось.
- Петруха где? - спросил Михаил.
Я, молча, пожал плечами.
- Удрал, паскуда! Больше с ним я в лес не ходок.
Ивану я влил в рот порцию спирта, налил из термоса чаю. Михаил стал успокаиваться, о чем свидетельствовал, появившийся на лице румянец. Иван оперся на локоть здоровой руки, сказал:
- Если бы не Михаил, конец мне наступил в сто процентов.
- Что произошло?
Иван допил чай, начал рассказ:
- Мы разошлись с Михаилом у сухой елки. Шли с полкилометр, молча. Тихо было кругом. Я решил обследовать завал поваленных деревьев. Стал обходить его по кругу. Когда прошел метров сто, сзади что-то зашуршало, я оглянулся, увидел в десяти метрах башку медвежью, огромную, что пивная корчага. Зверь рыкнул, бросился на меня. Я выстрелил два раза. Первым выстрелом попал в зверя, а вторым, как часто бывает, пропуделял. Зверюга после первого выстрела остановился, заревел и ринулся на меня. Понял, что через мгновение медведь подомнет под себя, заорал благим матом. Медведь прокусил мне куртку, и я почувствовал, как зубы зверя рвут мое плечо. Я свободной рукой сорвал кепку, сунул ее в медвежью пасть, нож попытался достать. Одним словом защищался, как мог, да что тут сделаешь с таким громилой! Слава богу Михаил на выручку подоспел, но выстрелил не сразу, момент улучал - меня боялся зацепить. Приловчился и ударил дуплетом, после чего медвежья башка упала мне на грудь. Чуть не задохся я после такой поклажи. Кое-как Михаил вытащил меня из-под медведя и рану рубахой перевязал.
Иван замолчал, на лбу у него выступили капли пота. Рассказ продолжил Михаил:
- Вслепую шли. Решили разойтись, чтобы большую площадь обшарить. Ванька и нашибся на зверя. Слышу бух-бух и вопль душераздирающий. Понял, что дерет Ваньку медведь, на выручку бросился. Прибегаю, мать честная, Зверюга Ваньку оседлал. Я заорал во все горло. Однако зверюга вниманием меня не удосужил. Вижу, что медлить нельзя, пнул сапогом в медвежью морду. Зверь башку поднял, хотел ухватить меня за ногу. Во тут-то я и сдвоил выстрелы... Около двести килограммов весит медведяра. Михаил замолчал.
- Ребята, вы выпотрошите зверя, иначе испортится, - сказал Иван.
- Какое потрошение? Тебя надо в больницу срочно вести, - резко возразил я.
- Ничего, подожду.
- Ванька, парень крепкий, оклимается, - сказал Михаил. - А зверя надо свежевать. Это уж точно.
Выпотрошив медведя, мы помогли Ивану подняться, медленно двинулись к машине.
Только ночью зверя привезли в деревню на треллевочнике, который Михаил заимствовал у знакомого лесодобытчика. Мне, в награду вручил Михаил с согласия Ивана лосиные рога. У туши зверя появились следы волков, на которых насторожили капканы.
Через три дня мы с Михаилом ходили за смородиной в мокрую делянку. Набрали по два ведра каждый и были довольны. Не раз вспоминали недавнюю медвежью охоту. Волки в капканы не попали, и мы их сняли - Михаилу нужно было уезжать на месяц по делам.
Петька не показывался нам на глаза. Деревенское радио сообщило, что подался он в город на заработки.
Хороша золотая осень в средней полосе России. Воздух становится прозрачным и удивительно чистым. Вот рощицы осторожно начали менять зеленый цвет на разные оттенки. Сначала на фоне зелени появляются прожилки желтых листочков на березках и липках. Потом рощицы дружно одеваются в багряный наряд. Особенно хороша в пору золотой осени рябинка. Одни ее листочки еще зелены, другие покрылись янтарным позолотом, третьи уже окрашены багрянцем, четвертые - имеют малиновый оттенок, а зрелые ягоды огнем горят, переливаются в лучах солнца, которое в пору бабьего лета еще часто ласкает землю. Смотришь, бывало, на раскрашенную в яркие цвета рябинку, глаз оторвать не можешь. Хорошо!
Часто прилетают на рябинку полакомиться спелой ягодкой стайки дроздов и скворцов. Бывает, что залетают сюда галки, свиристели и синички с воробушками. Любят рябинку и рябчики, и тетерева, и глухари.
Не прочь полакомиться рябинкой куница, лиса, медведь и другие звери.
Ягоды рябины любят и люди. Я, к примеру, ценю эту ягоду и стараюсь заготовить ее впрок для рябиновой настойки.
В тот год рябины было мало, а мне нужна была ягода, как уже говорил, люблю рябиновое варенье и рябиновую настойку. Бабье лето запоздало. В сентябре засеверило, лил дождь, было прохладно от мокряди, а в октябре погода установилась, выглянуло из-за туч солнце и ласкало целыми днями остывшую от дождей землю. В один из таких октябрьских дней я и отправился на поиск ягоды. Обойдя окрестности деревни, рябины не нашел, решил на следующий день побродить по лесу в надежде найти ягоду там. Я знал, что рябина в хвойных или смешанных лесах встречается редко. А вот в делянках встречался мне рябиновый лес. Одна из таких делянок располагалась недалеко от лапинского волока.
У меня были отгулы, и на работу не торопился. Загодя отгулы заработал, рассчитывая и рябчиков на манок выманить из лесной чащи. Хотелось отдохнуть от городской суеты в деревне, где остановился я у приятеля Алексея. Рано утром, прихватив пестерь и ружье, пошел в лапинский волок, где в делянках встречался рябинник. Войдя в лес, двинулся по просеке, вдоль которой тянулась звериная тропа. Выйдя к лесной речке, достал манок, стал пищать: пи - пи - пиу. Тишина окутала лес. Только оставшиеся листочки тихо шелестели в осиннике. Неожиданно услышал ответный свист рябчика, прибодрился, стал манить. Прошло минут пять, рябчик справно отзывался, но на сближение не шел. Тогда я сделал с десяток шагов в направлении птицы, присел на пенек, стал снова манить. Рябчик не отзывался. "Видать, обнаружил фальшь в моем свисте!" Однако с места я не сходил, продолжал сидеть на пеньке. Вдруг в кустах послышался шорох, и на полянку выскочила рябая птица. Она вертела головой, пританцовывая, побежала к кочке, высившейся посреди полны. "Рябчик объявился! Еще момент и скроется в сухой траве!" Я поднял ружье, выстрелил. Рябчик подпрыгнул, упал на кочку. Подобрав птицу, продолжил путь по просеке. Пройдя с полкилометра, увидел подрубленную молодую осину, с которой, что-то свисало пестрое. Подойдя ближе, обнаружил в петле рябчика. Птица погибла в силке, хитроумно расставленном браконьером, в клюве у нее виднелась не съеденная ягода рябины. Оглядев осину, я увидел еще одну настороженную проволочную петлю, рядом с которой к стволу осины был прикреплен пучок рябины. Не долго думая, я порвал обе петли. Рябчик попал в силок недавно и его мясо было пригодно к употреблению. Я положил птицу в пестерь. Отдохнув минут пять, двинулся дальше по просеке и нашел еще пять силков, в одном из которых порхал рябчик. Я осторожно освободил птицу из плена, внимательно оглядел. Рябчик попал в петлю ногой, видимо, буквально перед моим приходом и был полон сил. Я почувствовал, как бьется его сердечко, погладил по головке, а потом аккуратно посадил рябчика на еловый пень и тихо пошел по просеке. Шагов через десять остановился, оглянулся. Рябчик вспорхнул, полетел в ольховник, расположенный неподалеку на берегу лесного ручья. Порвав все встретившиеся на моем пути силки, решил пройти до конца просеки, упиравшейся болото.
Я перешел болото и попал в горельник, обогнул его по недорубу, внимательно осматривая округу. В делянке, что раскинулась рядом с лапинским волоком, рябины я также не нашел.
В этой делянке кой-где попадались рябиновые кусты, но ягод не было видно. Я проходил впустую по лесу несколько часов, рябины не было. Уже стал подумывать о возвращении домой. Неожиданно впереди замаячила делянка. Она располагалась на пригорке и хорошо просматривалась. Я решил заглянуть в делянку. Пересек мелкий осинник и оказался в делянке, которую заполонил рябинник. "Целое царство рябины!" Ягод было много, но ряд деревьев валялись на земле. Рябины повалены были совсем недавно, о чем свидетельствовали белые следы на местах слома. "Кто тут хозяйничал?" - возник неожиданный вопрос. Вдруг в стороне, метрах в трехстах, послышался треск. Я насторожился. Недолго думая, сообразил: "Медведь промышляет рябину. Неплохо бы посмотреть на топтыгина". Треск вскоре повторился, и я решил подойти поближе к зверю, предварительно вложил на всякий случай, пули в стволы "тулки", стал, крадучись, пробираться по рябиннику к зверю. То, что ломает рябинник медведь, сомнений у меня не было. Шел осторожно, часто останавливался, внимательно осматривая окрестность. Мне с трудом приходилось в буквальном смысле продираться сквозь ершистый рябинник. Впереди показался прогал. Кругом валялись поваленные рябины. Я заметил, что поодаль одна рябина качалась. Она была выше других деревьев, и мне хорошо было видно раскачивание ее вершины. Приглядевшись внимательней, определил, что медведь пытается дотянуться до ягод, густо рассыпанных гроздьями по веткам на высоте трех метров. Медведь достигал приличных размеров, но достать ягоды зверю не удавалось, и он размашисто раскачивал дерево. Вскоре послышался хруст, рябина с грохотом повалилась на землю. Обойдя дерево, медведь, вздыбился. "Неужели меня причуял, громила!", - пронеслась тревожная мысль. К счастью, мое опасение, не оправдалось. Медведь вновь встал на четыре лапы, стал вместе с листьями рвать гроздья рябины. Я не удержался, вытащил мобильный телефон, сфотографировал зверя. Сделав несколько снимков, увлекся, потеряв осторожность, наступил на сухой сучок. Под ногой послышался предательский хруст. Я оцепенел, чувствуя, как по спине побежал холодок. Зверь поднял морду, фыркнул. "Убежит или попрет на меня?!". Я сунул мобильник в карман, сжал в руках ружье. Однако не произошло ни то, ни другое. Зверь мотнул несколько раз огромной башкой, продолжил трапезу. Я, сжимая ружье, боялся пошевелиться. Возился у рябины медведь с четверть часа и закончил трапезу, вразвалку пошел по наторенной им тропе к недорубу. Когда зверь скрылся в лесу я осторожно вышел из укрытия, подошел к сломанной рябине. Ягод на ветках дерева осталось много, и я без труда наполнил рябиной пестерь. Немного отдохнув, поблагодарил топтыгина за то, что он оставил мне много ягод и не спеша двинулся к дому.
Когда я пил настойку на рябине, частенько вспоминал встречу с медведем при сборе ягоды. И настойка мне казалась особенно приятной - ничто так не греет, как воспоминания о пережитых мгновениях. В данной ситуации воспоминания напомнили о моем достойном поведении, позволившем мирно разойтись с медведем. Когда я рассказывал друзьям при распитии настойки о передрягах, которые пришлось перенести при встрече с топтыгиным, они внимательно слушали, задавали вопросы и хвалили за смелость.
Брусника всегда была одной из любимых моих ягод. Будучи в отпуске, я останавливался в отчем доме, еще сохранившемся и гостеприимно встречавшем меня каждое лето. Конечно, мелкий ремонт я выполнял и с большим удовольствием отдыхал в лесном крае. Собирая в смешанных лесах чернику, я находил время, выбирался в сосновый бор, где высматривал на кочках еще зеленые гроздья брусники. Не всегда брусника радовала глаз. Эта ягода достаточно капризна и не каждый год балует нашего брата добытчика лесных даров. В тот год брусника уродилась. Я заприметил небольшую вырубку, окруженную сосняком. Обследовав местность, определил, что ягод много, решил придти на это место, как только откроют летне-осеннюю охоту. Дождавшись заветного дня и выправив путевку для добычи боровой и водоплавающей птицы, подался в леса. Сначала решил обойти Малинский волок, где часто сшугивал при сборе грибов выводки рябчиков и тетеревов. А один раз нашибся на выводок глухарей, взлетевших из-под самых ног и картинно рассевшихся на близ стоящих деревьях. Я зашел в низину, из которой широкой полосой тянулся лог, и под ногами зачавкала вода. Кругом стояли пеньки срубленных деревьев. За шохрой высился недоруб, к которому я заспешил, надеясь нашибиться на выводок рябчиков. Шел нудный тихий дождик. На просеке заметил мелькнувший силуэт, снял с плеча ружье. Сделав несколько шагов, услышал громовой взлет поднявшейся в кустах птицы. "Мошник, мать честная!" Когда птица вылетела на чистинку, выстрелил. Глухарь слегка крутнулся, не теряя скорости, помчался вдаль. Вскоре в густом ельнике послышался шум. "Либо упал на землю, либо на ветку сел!" - пронеслось в голове. Не теряя даром время, побежал к маячившим в стороне елкам. Когда до предполагаемого места, где находится глухарь, осталось метров двадцать, я остановился, стал внимательно осматривать окрестность. Тишину нарушали лишь капли дождика, тихо шебуршавшие по листве. В стороне затрещала сойка. Я стоял, до боли в глазах всматривался в кроны деревьев. Не обнаружив мощника, стал ходить кругами. Безрезультатно! "Липовый стрелок!" - мысленно корил себя, после пустой беготни взад вперед. Отдохнув на пеньке минут, пять, решил искать птицу. "Негоже подранка оставлять. Глухарь где-то тут!" Я снова стал обследовать округу, расширив поиск. Взмок от пяток до головы, птицу не нашел! Я решил схитрить - затаился в корнях густой елки, прислушиваясь к каждому шороху. Минуло четверть часа - тишина царствовала вокруг. Я уже подумывал махнуть за брусникой. Но обида, связанная с потерей птицы, терзала сознание, и я продолжал сидеть. Мне показалось, что кто-то произнес: "Долго будешь ждать у моря погоду?" Я отмахнулся от неожиданной мысли, напряг и зрение и слух. Ноги мои затекли, но я внимательно осматривал округу, ждал. И был вознагражден за проявленное терпение. Неожиданно из куста можжевельника показалась сначала голова глухаря, а потом - вся птица. Правое крыло глухаря было опущено, и я определил, что птица ранена. Но стрелять было неудобно - мешали ивовые кусты. Постояв с минуту, глухарь пошел к недорубу. Медлить было нельзя ни секунды. Я выскочил из укрытия и выстрелил дуплетом навскидку. Как подкошенный глухарь упал под рябиновый куст. Я подбежал к распластавшемуся глухарю, неторопливо поднял, определил, что мощник старый, весит не менее четырех килограммов. Положив глухаря в пестерь, направился к заветной делянке, где дожидалась меня брусника.
Пришел я в делянку, заметил, что на растущих рядом липах, листочки густо пожелтели, тихо кружась, падали на влажную землю. Придя на место, извлек глухаря из пестеря, связал бечевой лапы, повесил птицу и ружье на сук елки, стал брать ягоду. Брать бруснику одно удовольствие. Во-первых, в отличие от черники, малины и земляники она не мнется, во-вторых, ягоды висят гроздьями и в ладонь попадает не одна ягода, а целая горсть. Не прошло и часа, как набрал литра два ягод. Оглядев делянку, заметил метрах в десяти на мху вмятины. Подойдя поближе, определил, что на ягоднике недавно был медведь, поскольку рядом с кочкой красовалась куча брусники. Вмятины-следы медведя тянулись к недорубу и я услышал в лесу треск валежника. "Видать меня учуял и скрылся. А теперь пугает и наблюдает за мной разбойник!"
Неожиданно в делянку, покачиваясь, вышел кабан, направился к недорубу. Зверь тяжело дышал. Вдруг кабан остановился, стал принюхиваться, вертя мордой. Кабан был приличных размеров и заслуживал более точного названия - секач. Зверь вдруг фыркнул, метнулся в сторону от недоруба. Из сосняка вылетел огромный медведь, понесся следом за кабаном. Звери пробежали метрах в двадцати от меня. Все произошло так быстро, что мурашки не успели пробежать по спине.
Ягода попадалась, и я решил собирать бруснику, правда, вложив в стволы пулевые патроны, которые всегда у меня находятся в нагрудном кармане на случай самозащиты. Страховка никогда не мешает, поскольку с пулями в стволах появляется шанс отбиться от дикого зверя, совершающего нападение. А нападение зверей за последнее время участилось, поскольку развелось много горе-охотников, оставляющих в лесах подранков, которые становятся смертельно опасными для человека. Правда, собирать ягоды я стал быстрее, оглядывался по сторонам, старался собирать бруснику по открытым местам. Кочки так и горели красным огнем брусники. Было тихо и тепло. В небе кричали стрижи, нарушая таинственную тишину. Через четверть часа забыл о встрече с кабаном и медведем, а через час я почувствовал приятную тяжесть, когда снял с елки пестерь. Высыпав очередную набирушку в пестерь, я пошел к кочкам, увешанным ягодой. На подходе к ним в трухлявом пеньке, что-то шевельнулось. Приглядевшись, заметил змею. Это была гадюка. Испытывать судьбу не стал, пошел собирать бруснику к другим кочкам, где ягоды было также навалом. Когда брусники было набрано ведра полтора, решил закругляться.
Но прежде, чем выходить на лежневку, выводящую на грунтовую дорогу, решил пройтись по следам, оставленным секачом и медведем. Пройдя метров триста, я очутился на кромке болотца и, оглядев заросшую мелким сосняком округу, дальше идти, не решился - след кабана кровоточил, а место было опасное - можно запросто угодить в "окно" обозначившегося впереди болота. Вернулся к елке. Немного отдохнул, направился к дому.
В деревне мне егерь Степан поведал, что на овсах третьего дня, точнее ночи браконьер ранил крупного кабана. Браконьера поймали, а вот кабан ушел. Егерь предложил мне на следующий день составить компанию в доборе подранка.
- Медведь его уже, поди, добрал, сообщил я, поведав историю, которую наблюдал вчера в брусничнике.
- Кабан большой. Он и раненый сможет постоять за себя, - возразил егерь. - Ну хоть клыки да череп мишка нам оставит. Мы найдем место его добычи. Мой Трезор специалист по крупному зверю и за медведем и за кабаном и за лосем идет. При случае и медведя можно прибрать.
- А лицензия у тебя есть?
Егерь ухмыльнулся, сказал:
- Не к лицу повару быть голодным.
- Однако сапожник часто остается без сапог.
- Я егерь, а не сапожник и всегда лицензии на крупного зверя беру.
Егерь сделал паузу, добавил:
- Зарплата моя смехотворная - добычей зверя и птицы зарабатываю на жизнь.
- Я согласен составить компанию.
- Завтра, как только забрезжит рассвет, я зайду за тобой.
- Может, еще, кого пригласим, - нерешительно предложил я егерю. Тот отмахнулся рукой, коротко сказал, словно отрезал:
- Мы сами с усами. В помощниках не нуждаемся. Я однажды взял одного для добора раненого медведя. Так потом ругал себя полгода. С десяти метров в медведя напарник промазал, и вместо того, чтобы второй раз стрелять ружье бросил, на сосну сиганул. Не знаю, как он по гладкому стволу до сучков добрался. В тебя я верю. Не раз охотились вместе.
- Спасибо за доверие, Степан, - уважительно впервые назвал по имени я егеря.
С рассветом мы прибыли на брусничник. Степан пустил Трезора по следу. Тишина окутала округу. Только крик ворона раздавался в ельнике. Неожиданно егерь поднял руку, внимательно прислушался. Минуты через две уверенно сказал:
- На одном месте Трезор лает. Пошли.
И егерь двинулся вперед. Я пошел следом, удивленно крутя головой, поскольку никакого лая не слышал.
Я остановился, прислушался. Однако кроме стука дятла на сухостоине ничего не услышал. Стоять на одном месте было рискованно - Степан не стоял на месте и в любой момент мог скрыться из вида. Он маячил уже у самой кромки болотца. Я бросился следом за напарником. Мне пришлось оценить слово егеря "Пошли", когда впопыхах два раза растянулся на болотистых кочках. Степан "шел" так, что я не мог даже вприпрыжку его догнать. Пробежав метров двести, наконец-то услышал далекий лай собаки. Получив дополнительную порцию адреналина, изо всех сил рванул за егерем, но догнать его не смог. "Только бы не отстать!" - бормотал на бегу, стал было корить себя за рассказ егерю о своей встрече с кабаном и медведем в брусничнике. "Ежели, бы смолчал, то потихоньку щипал бы бруснику в пестерь, и как козлик не прыгал бы, по кочкам!" Я уже был на взводе и вот-вот готов был заорать благим матом, призывая егеря остановиться. На мое счастье Степан сбавил шаг, а вскоре остановился, прислушиваясь к лаю собаки. Шатаясь, я приблизился к егерю, стараясь не показаться трусом и слабаком, тяжело дыша, стал слушать лай собаки.
- Не пыхти, как паровоз! - произнес егерь. - За километр слыхать.
- Ежели бы я домой побег, тихо бы было!
- Ладно, не ворчи. Сейчас потихоньку пойдем. Обойдем собаку с двух сторон. Только не пали зря и гляди куда стреляешь! Понял.
Я, молча, кивнул, пошел по указанному мне егерем направлению. Пройдя метров сто, уловил шорох в мелком сосняке, затаился за сухостоиной, сжал в руках двустволку, стал прикидывать план своих действий. Шорох перерос в треск, и на чистинку вышел барсук. Зверь заводил носом, учуяв меня, юркнул в сосняк. "Кого только тут нет!" - пронеслась мимолетная мысль в моем воспаленном сознании. "Однако стоять не следует - Степану помощь может потребоваться". Я двинулся на лай Трезора, раздававшийся за мелким перелеском. Сделав несколько шагов, услышал выстрел. Наступила пронзительная тишина. Через минуту послышался крик Степана:
- Сюда!
Я бросился вперед, перепрыгивая мохнатые кочки и перелезая лесные завалы. "Неужели подмял медведь Степана". Сердце мое гулко заколотилось. Я бежал без остановки, не заметив корягу, запнулся, кубарем полетел в овраг, ударился головой о пенек. Набив на лбу шишку, вскочил, вновь побежал на зов товарища. Добежав до мелкого ельника, остановился, прислушался. Глаза цепко буравили каждый куст, каждое дерево. Кругом царствовала тишина. "Неужели зверь заломал Степана!" - ужасная мысль пронеслась в голове. Неожиданно послышался голос егеря:
- Чего пялишься. Здесь я.
- Где, здесь?
Через минуту из-за поваленной ураганом сосны вышел Степан.
Я подбежал к егерю, остановился около него метрах в пяти, оглядывая его с ног доголовы.
- В кого стрелял?!
- В косолапого, вестимо. Иди глянь.
Я обошел выскорь, увидел огромного медведя, шкуру которого остервенело драл Трезор. Я спросил, как с одного выстрела удалось положить такого громилу? Степан поправил кепку сказал:
- Медведь задавил кабана, сожрал внутренности - остальное завалил сушняком и землей. И не ушел далеко, рядом прикурнул под завалом, где его и надыбал Трезор. Я на лай устремился вместе с тобой и добрался до места быстрее.
- Я упал при беге и потерял время.
- Не оправдывайся. Верю. Не по проспекту бежал. Самое главное направление бега не спутал, поскольку на охоте по медведю всякое бывает...
Степан присел на пенек, продолжил:
- Я когда услышал медвежий рык, быстрее побежал, поскольку за собаку боялся. Успел, однако. Метров с пятнадцати стрелял в башку. Она у зверя, велика, что пивная корчага - трудно промахнуться...
Помолчав с минуту, Степан добавил:
- Долго, правда, приноравливался, прежде, чем на курок нажать - боялся Трезора зацепить. Как только момент представился, бабахнул. Пуля Бренекке при стрельбе с близкого расстояния не делает подранков.
- А кабан где?
- Метрах в ста пятидесяти отсюда.
Степан показал мне рукой направление, и мы пошли. Пройдя густой ельник, вышли в делянку на кромке которой высилась куча хвороста.
- В этой куче остатки секача лежат.
- Откуда знаешь?
- Сейчас увидишь.
Подойдя к куче хвороста я заметил торчащую из завала заднюю ногу кабана.
- Понял?
Я кивнул и сел на корягу.
Попив чаю, мы пошли в деревню.
Это лето выдалось в Нечерноземье холодным, дождливым. Только во второй половине августа потеплело. Грибы, не считая валуев и лисичек, редко встречались в лесах. Однако ягоды уродились на славу. И земляника широко разбежалась по лесным полянкам, и черника заполонила смешанные леса, и малина густо рассыпалась по лесным делянкам, под самую осень в боровинах закраснела брусника. Отметим, что и медведей - любителей ягод - стало больше встречаться в лесах по причине заброшенных деревень, где раньше жили охотники. Теперь все изменилось. Я приехал в еще теплившуюся жизнью деревню, затерявшуюся в бескрайних просторах лесов и делянок, где жили в основном дедушки и бабушки.
По причине холодов растительность запаздывала в своем развитии на три недели. К примеру, липа зацвела только в конце июля. Прибыв во второй половине июля на малую родину, я побежал искать земляничные поляны. "Черника подождет, а вот землянику надо срочно собирать!" Однако, прежде, чем собирать ягоду ее нужно найти, чем я и занялся на следующий же день. Искать в нынешних условиях грибы и ягоды без техники практически невозможно, поскольку дороги настолько разбиты лесовозами, что ходить по ним опасно, а топать по зарастающим полям или делянкам так тяжело, что через час рубаха лесного скитальца становится мокрой от пота, а через два часа валится он с ног от усталости. Если у лесного скитальца не окажется воды, то грозит ему обезвоживание организма, что опасно для жизни. Кто побогаче, обзавелись квадрациклами, уверенно рассекающими заросли люпина, борщевика, чертополоха и мелколесья. Добытчики, у которых денег на квадрациклы не оказалось, стали кумекать и те, кто петрили в технике, собрали из старых легковушек, мотоциклов и тракторов разного рода механизмы передвижения, названные молвой каракатицами, жуками и луноходами. Главным показателем таких механизмов являлись огромные колеса, на которых рванули конструкторы-самоделкины в леса. Я пошел другим путем, стал использовать для передвижения по проселочным дорогам и зарастающим полям старенький, оставшийся от отца, русский джип Нива. Хороша машина - помогает добраться до леса, что экономит силы ее владельца для сбора ягод.
На следующий день я рванул на поиски земляники. Проехав километров шесть по дороге, посыпанной щебенкой, свернул на лесовозную дорогу с огромной глубины колеями. Приходилось направлять машину так, чтобы ее колеса не угодили в глубоченную колею. Проехав с полкилометра по такой дороге, я оставил Ниву в кустах, пошел к маячившему невдалеке перелеску. Нужно было торопиться, поскольку земляника, в противовес чернике, быстро опадает или засыхает на ветке. Первые попытки поиска земляники оказались неудачными. Прикинув, где может быть ягода, решил проверить старые заброшенные поля, превратившиеся сейчас в лесные поляны, куда еще проникают лучи солнца. И не ошибся. На одной из полян, окруженных ельником, а местами и колючей проволокой, увидел раскрасневшуюся землянику.
О появлении здесь колючей проволоки следует сказать особо. Осталась колючая проволока с начала перестроечных времен. Именно тогда некоторые новоявленные наивные предприниматели, считая, что настал час, когда можно разбогатеть, стали заниматься скотоводством, огородили выпас для коров колючей проволокой. Однако данный бизнес по причине нерентабельности скоро развалился, в отличие от богатеющих на глазах предпринимателей-хватов, которые стали валить для продажи лес, грабили государственное имущество, используя приватизацию, ваучеры и хитрость. Потерпевшие неудачу, предприниматели-скотоводы убрались восвояси, а колючая проволока осталась. Не один сапог изодрал я об эту колючку. Помня минувшие походы, медленно шел по зарастающему полю, внимательно оглядывая округу. Пройдя метров двести, увидел в траве землянику. Ягода по причине холодного лета была некрупной и водянистой. Осторожно встав на колени, стал собирать ароматную ягоду. Земляника пряталась в густой траве, и собирать ее было трудно - от резких движений ягода осыпалась. Медленно на коленках я стал продвигаться к муравейнику, вдыхая аромат полевых цветов, густо приправленный запахом земляники. Когда в трехлитровом бидончике оказалось с пол-литра ягоды, я присел на корягу, начал вдыхать божественный ароматный запах земляники, засунув нос в горловину бидончика. Переведя дух, продолжил сбор и вскоре подобрался к муравейнику, на границе с которым красовалась крупная ягода. "Крупная, как клубника!" Однако меня насторожило жилище муравьев. Муравейник был разворочен до основания, и муравьи, пережившие недавний кошмар, бегали взад-вперед, восстанавливая свое жилище. Один тяпнул меня в руку так сильно, что я невольно подпрыгнул. "Кто тут шалил?" Глянув на ель, к которой была прикреплена колючая проволока, я заметил клочок коричневой шерсти и намятую тропу, тянувшуюся к мелкому ельнику. "Мишка хозяйничал!" Мне стало не по себе, поскольку оставшиеся в живых муравьи работали, как заведенные, восстанавливали свой дом, что свидетельствовало о недавнем нападении косолапого на их жилище. "Совсем недавно косолапый разворотил муравейник!" В подтверждение моей мысли в густом ельнике послышался треск. Я вздрогнул, стал строить планы, связанные с сохранением здоровья, может, даже и жизни. Я понимал, что медведь меня причуял, но не уходит, поскольку я зашел в его столовую, которую косолапый считает своей территорией и пугает меня. В голову влетели планы действий. Первый план заключался в том, что вскакиваю с земли и несусь к заброшенной деревне со всех ног. Второй план был более благоразумным - я бесшумно поднимаюсь и на цыпочках взад пятки ухожу из опасного места. И, наконец, третий геройский план заключался в том, что я продолжаю собирать землянику, надеясь на благоразумие зверя. Песенка пришла на память: "Мишка косолапый по лесу идет, шишки собирает, песенку поет!" Третий план был связан с тем, что земляника уже перезрела, и оставлять ее было жалко, дождик собьет последнюю ягоду. Причем я понимал, что если сегодня "смажу пятки", то завтра сюда не приду по понятной причине... . А земляники набрать хотелось. Я выбрал третий план, но стал работать также быстро, как муравьи в муравейнике по причине вполне объяснимой. Я достал из ножен охотничий нож, который взял в лес, сунул его в сапог, собирая ягоды, постоянно зыркал глазами по сторонам. Сначала было стремно, но минут через двадцать, не уловив подозрительного шума, почувствовал, что страх отступает. Однако напряжение появилось снова, когда в ельнике послышался шорох и начал медленно приближаться. Мурашки поползли по моей спине, я вздрогнул, прикидывая, путь бегства. В прогале между деревьями мелькнуло рыжее пятно, и на поляну выскочил лисовин. Я мысленно перекрестился, поблагодарил бога за встречу с лисой. Заметив человека, зверь бесшумно юркнул в чащу. После хорошей порции адреналина, я с удвоенной энергией стал срывать ягоды. Когда в бидоне оказалось литра два земляники, решил не испытывать больше судьбу и поспешил покинуть поляну. Так быстро я еще не ходил по лесу. Когда подошел к ручью, успокоился, поскольку впереди замаячила свежая лесовозная дорога, по которой тащился МАЗ, вывозивший с делянки отборный сосняк. Присев на бережок ручья, я высоко оценил только что совершенный геройский поступок, успокоил себя мыслью: "Все ягоды обобрал. Больше там делать нечего. Другое место буду искать, а сюда приду с ружьем, когда охоту откроют, рыжики буду брать". Поиск земляники на следующий день не дал результата, измучившись после скитаний по зарастающим полям, решил переключиться на сбор черники.
Черники в тот год было мало. Только в заповедных местах ее можно было собирать. Место такое у меня было - сенькинский бочаг. Каждый год ягода густо разбегалась по смешанным перелескам, радовала своим обилием. Причем после выборочной рубки в лесу в последние годы ягоды стало больше. Лесные воротилы выбрали сосну и ель, оставили осины и березы. Своими деяниями они расчистили места, на которых в рост буйно бросился черничник, поскольку солнечные лучи стали лучше прогревать землю. Хвойный лес изведен, зато ягода пошла. Не зря говорится, что нет худа без добра!
Однако при встрече бывалый лесовик, узнав куда я собираюсь идти, с ухмылкой глянул в небо, сказал:
- Зря в бочаг лыжи навострил!
- Почему?
- Был третьего дня там. Только с прихода малость побрал черники и баста! Остальной лес пустой, как барабан.
Я знал, что редко получишь правдивый ответ на вопрос: "Есть ли ягода?", поскольку никому не хочется потом по оборышам шастать и собирать по ягодке, выпластанные ягодные места. Каждому добытчику хочется попасть на целыш, где черника нетронута, синим покрывалом окутала лесные полянки, насыщенные кочками, коряжником, прелой листвой и хвоей. Поэтому рекомендации бывалого лесовика я пропустил, как говорится, мимо ушей.
За черникой уже пять лет езжу на Ниве, почти до самого ягодника. Это ягода лесная и тащиться по высокой траве мне приходилось от машины до леса всего метров двести. В лесу приятней ходить, чем продираться по зарастающим полям. Утром завел Ниву, поехал в сенькинский бочаг. Проехав с полкилометра по грунтовке, свернул на старую лесовозную дорогу. Включил пониженную передачу, стал осторожно пробираться к лесу. Я прикидывал маршрут по прошлогодним поездкам. То слева, то справа сверкали лужи, щедро налитые дождями. Сразу же заметил, что не в пример к прошлому году, лужи оказались глубокими. Первую Нива проскочила благополучно. Сразу же после этой лужи со всех сторон машину втиснула в свои объятия высоченная трава, и мне приходилось на удалую крутить баранку. В любой момент дорога могла преподнести сюрприз. Ухабы, колеи и огромные лужи таились в зарослях травы. В один момент еле успел затормозить, поскольку чуть не въехал в промоину, напрочь затянутую травой. Вовремя затормозив, дал задний ход и на скорости объехал опасное место, поскольку без "газку" можно было запросто в грязи сесть на брюхо. Выискивая наиболее подходящий маршрут, чуть не снес старый забор, огораживающий пастбище, где раньше паслись коровы. Теперь коров в загородке нет, и заросли высоченной травы заполонили округу. Кое-как въехав в ворота, получил возможность немного отдохнуть, поскольку знал, что под колесами машины на территории бывшего выпаса, где ехала Нива, земелька ровная. Но, как только выехал с территории выпаса, снова начались мытарства. Машину подбросило, и я увидел обрезки досок, которые когда-то вывезли сюда работники пилорамы. Теперь вместо пилорамы остались одни развалины и гниющие доски, густо разбросанные по лесовозным дорогам. Проехав метров двести, я вспомнил, что начинается самая дурь, поскольку старая лесовозная дорога ныряла в низину, которую нужно было проезжать, чтобы добраться до леса. После недолгих раздумий я решил развернуться и оставить машину у забора, что и сделал незамедлительно. Но, когда вышел из Нивы и двинулся по траве, которая была мне по плечи, в один момент взмок от пота. Мне показалось, что машина проскочит (не раз она выручала меня) и вновь залез в кабину, развернулся, устремился вперед. Ох уж это русское авось! Проехав метров двести на скорости, я вдруг почувствовал резкий толчок, машина правыми колесами угодила в глубоченную колею, скрытую люпином. Пройдя с метр, машина зарылась в грязь и встала. Я безуспешно попробовал выехать назад. "Ни туда и ни сюда!" - подвел итог, вышел из машины, убедился, что Нива села "на брюхо". Попытки подложить под колеса доски не дали результата. Запахло паленной резиной, а машина оставалась на месте. Я понял, что совершил ошибку, двинувшись на машине, стал решать что делать. Ничто не может удержать лесного скитальца. "Пойду по ягоды, а вечером вытащу машину буксиром, который найду после обеда, а сейчас пойду за черникой!" - решил быстро и бесповоротно. Ходьба по траве сильно измотала, в лес я вошел мокрым от пота с головы до пяток. Пройдя по лесной дорожке, свернул в сторону и сразу увидел чернику. Ягоды было много, я приступил к сбору. В отличие от земляники сбор черники имеет особенности. Ягода эта не так мнется как земляника и собирать ее приятней, поскольку нет травы, которая часто окружает землянику. Набрав три литра отборных ягод, закончил сбор, вспомнив, что машина моя завязла и придется сначала топать до самого дома пешком, а потом искать буксир.
Придя домой немного отдохнул, пошел в деревню искать трактор. По пути попался "Луаз", водитель которого с готовностью согласился вытащить машину. Однако для Луаза эта задача оказалась невыполнимой, он сам только по счастливой случайности не зарылся в грязи по самое брюхо. Я вновь побежал в деревню. На мое счастье попался колесный трактор "МТЗ". Тракторист понял меня с полуслова, и мы поехали вытаскивать Ниву. Без особых усилий МТЗ вытащил машину, и я благополучно добрался до дома.
На следующий день решил проверить сообщение бывалого добытчика об отсутствии черники в глубине леса. Ниву по известной причине оставил дома и зашагал к лесу одиннадцатым номером, то бишь пешком. Мокрый до нитки от пота я оказался перед входом в лес. Под кронами деревьев стало прохладней, но комары и мошка накинулись на меня со всех сторон. "Не страшны мне ваши укусы!" - бодрился я, спешно уходя в глубину леса. Пройдя по лесной дорожке с полкилометра, свернул направо, прикинул маршрут по компасу прошел с километр по делянке, выбрался к недорубу, сплошь заполненному черникой. Не раздумывая, стал брать ягоду. На некоторых ветках ягод было больше, чем листьев. Из-за высокой кочки с грохотом взметнулся глухарь, пронесся над головой, скрылся за деревьями. "Черничкой баловался. Здоров, однако, мощник! Осенью охотиться на тебя буду!" - провожая мелькавшую между деревьями птицу, воскликнул непроизвольно. Немного отдохнув, стал собирать ягоду в пятилитровое ведерко.
Через четверть часа в стороне на лесной полянке послышался треск. Я вздрогнул, стал озираться по сторонам. Наступила пронзительная тишина. "Наверно, сучок с дерева упал", - пронеслась запоздалая мысль. По необъяснимой причине стал собирать ягоды с удвоенной энергией и чаще озираться по сторонам. Было тихо, но вдруг треск повторился. "Сучкопад что ли нагрянул? Вроде, тихо на воле ...". Тревожные мысли роем полезли в голову, но я отгонял их, проявляя своими действиями самоотверженность и силу духа. Ягоды обильно сыпались в ведерко. Я чувствовал, что кто-то бродит поблизости и спешил. Вскоре пятилитровое ведерко оказалось полным, я присел перевести дух. Минут через десять двинулся к дому. Выйдя на дорогу, вздрогнул. Метрах в двадцати от меня высилась куча черники, от которой шел легкий парок. Меня осенило: "Медведь трещал в лесу! Рядом с косолапым я ягоду брал!" Большой след зверя и три маленьких следочка на грязи указывали о недавнем присутствии в данном месте медведицы и трех медвежат. Следы тянулись к просеке. "Медвежья семейка собирала чернику во главе с мамашей. А с ней шутки плохи! Надо поскорей сматывать удочки. Было бы хорошо разминуться с "косолапиками" в пути!" - подумал на ходу. Вскоре мой шаг перешел на легкую рысцу, а потом - на стремительный галоп. Я пулей вылетел из леса, однако ягоду не рассыпал. С большим удовольствием зашагал по проложенной мною тропке среди высоченной травы. Утром я ругался и чертыхался, продвигаясь по заросшему полю, а сейчас, напротив, чувствуя себя в приподнятом настроении, резво двигался вперед. Хорошая порция адреналина, полученная совсем недавно, бодрила.
Ягоды в лесу осталось много, и я решил на следующий день опять идти за черникой. День выдался жарким, безветренным, Выйдя из дома, ужаснулся: "Тяжеловато в такую жару будет ягодку брать!" Постояв на месте с минуту, заколебался. Взвесив все за и против, прикинул: "И звери и птицы любят чернику, а посему быстро ошибут ягоду и мне не оставят! Потому надо топать в лес". Придя на старое место, огляделся. Не обнаружив вчерашних соседей, стал брать ягоду, обливаясь потом. Даже в тени под сенью сосен душила жара. Экономя силы, приходилось вставать на коленки и садиться на кочки. Ягода в ведерке стала прибывать. Вскоре руки мои окрасились в цвет черники, словно их посыпали синькой. Бутылка воды, которую я захватил с собой, вскоре оказалась пустой, и стала мучить жажда. Кроме того, мошкара, комары и овод кошмарили со всех сторон. Одна из мошек угодила в глаз. Я достал из кармана зеркальце, которое предусмотрительно беру в лес, и, зацепив носовым платком мошку, вытащил из глаза. Вскоре закружилась голова. Но я, не сдавался, приложив максимум усилий, добрав ведерко, стал утолять жажду черникой, набирая ягоду в горсть и отправляя ее в рот. Вскоре полегчало, я встал, медленно двинулся к дому. На кромке леса присел отдохнуть, перед марш броском по заросшему полю. Правда тропка была мной натоптана, но в такой знойный день, было бы тяжко идти и по накатанной дорожке. На небе не было ни единой тучки, солнце пекло с такой силой, что метров через двести я стал искать пристанище для отдыха. На угоре облюбовал две сосенки, заспешил к ним. Добравшись до деревьев, прилег на землю в тени, стал смотреть на удивительной голубизны небо. В стороне мелькнул силуэт. Я приподнялся, увидел белую птицу, неторопливо облетающую поле. "Лунь мышкует", - сообразил я. - Самка луня имеет коричневатую раскраску, а окрас самца отдает белизной. Не зря говорят, седой, как лунь!" Отдохнув минут десять, двинулся дальше. Страшно хотелось пить, но ни единой капли воды не было поблизости. Головокружение усилилось, и заболела голова. "Не заиметь бы обезвоживание организма", - пронеслась тревожная мысль. Я поднялся, медленно поплелся к дому, на ходу вспомнил, что в углу загородки, где раньше паслись коровы, протекает ручей. Напрягая последние силы, рванул туда, бодрясь словами: "Все хорошо!" Однако было далеко не все хорошо, поскольку головная боль усилилась - по вискам, словно черти, забили молоточками. Кой-как доплелся до ручья, вытащил из рюкзака пустую бутылку, полез в овраг, где блестело зеркало журчащей воды. Наполнив бутылку водой, одним духом осушил ее. После чего умылся, смочил голову водой. Далее я смочил головной платок, который всегда беру в лес для защиты от комаров и мошек, повязал его на голову. Затем снова наполнил посудину водой и растянулся под раскидистой ивой. Вода была холодной и прозрачной. Видимо, недалеко бил ключ. Отпивая леденящую зубы воду маленькими глоточками, я блаженствовал после той маяты, которую пришлось только что пережить. Чувствовалось, как начинает успокаиваться головная боль, и возвращаются силы. Отдохнув с полчаса, я вскочил, бодро зашагал по тропке. Придя домой вскипятил чайник и выпил три кружки чая.
Будучи охотником, на следующий день я укатил в райцентр за путевкой, поскольку через два дня открывалась охота на боровую и водоплавающую дичь. Получив путевку, вернулся в деревню, стал готовиться к открытию охоты. Обходя окрестности деревни, заглянул на лесосеку, где увидел малину. "Малинка стала поспевать! Завтра ружьишко прихвачу и махну в делянку в гуринский приломок. Там ягода должна быть".
В тот год малина уродилась местами, и ягоду приходилось подолгу искать. Однако скитание по лесам доставляет мне удовольствие. А выправленная на днях путевка для охоты на боровую дичь придавала ходьбе по лесам особую прелесть, понятную лишь охотнику.
Утром я бодро встал с восходом солнца, быстро попил чаю, взял ружье, корзинку, сел в Ниву, поехал по грунтовой дороге. До горинского приломка, куда я направлялся, путь предстоял неблизким. Нужно три километра проехать по грунтовой дороге и столько же километров идти лесом. Оставив машину у входа в сосновый бор, расчехлил ружье, положил корзинку в рюкзак, зашел в сосняк. Пройдя метров триста, оказался на просеке, достал пищик, стал манить рябчиков. Птицы откликались, но не подлетали. Они живо пересвистывались между собой, но ко мне лететь не спешили. "Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе". Я стал подкрадываться к свистящим в густом ольховнике рябчикам. "Словно я на манок рябчика иду!" - веселая мысль пронеслась в голове. Пробираясь по зарастающей делянке, добрался до кромки лога, где густо разросся ольховник. Свист рябчиков слышался отчетливо, но я не мог определить на каком дереве сидит птица. Спрятавшись за куст можжевельника, начал пищать голосом самки. Через минуту послышался взлет рябчика, который перелетел с ольхи на сухостоину, завертел головой. Медлить было нельзя, я выстрелил. Рябчик перевернулся, по наклонной линии полетел вниз. Я услышал стук, засвидетельствовавший падение птицы, побежал к месту предполагаемого падения птицы. Сделав небольшой круг, рябчика не нашел. Сделал второй круг, чуть побольше, внимательно оглядывая округу. Безрезультатно! Я заглядывал под каждое деревце и куст, обследовал все кочки - рябчик, словно, в воду канул. Невдалеке от меня высился пенек. Он мне показался высоковатым, и я присел отдохнуть на толстую корягу. Коряга оказалась подгнившей и предательски хрустнула. Брякнувшись на землю, я вскочил, непроизвольно подошел к пеньку и обомлел - из трухлявой сердцевины торчал хвост рябчика. "Вот ты где, красавчик!" Я вытащил птицу наружу, определил, что добыл молодого петушка. Посидев на пеньке минут десять, пошел дальше. Из зарослей папоротника с грохотом вылетел косач, по которому я запоздало пропуделял, то бишь промазал. "Была бы собачка, предупредила!" Выбравшись на угор, пошел по кромке недоруба к гуринскому приломку. Придя на место, увидел гроздья малины, стал собирать. Настроение поднялось, поскольку ягода была крупной. Я непроизвольно прошептал: "Лесную ягоду малину люблю я собирать. А вы приятель как - сторонник сего дела!" - обратился к невидимому собеседнику, который незамедлительно ответил: "Собрать такую благодать, в желаньи нет предела!" Я продолжил дальше: "Непросто ягоду найти, порой придется обойти большой километраж, но ты не в силах отступить, поскольку вошел в раж!" Ответа не последовало, и я стал собирать ягоду с удвоенной силой - за себя и невидимого собеседника.
Сбор малины имеет свою специфику. Ее удобно брать, не наклоняясь, поскольку кусты малины достигают часто человеческого роста и наполняется корзинка или ведерко достаточно быстро, поскольку малина является крупной ягодой.
Однако надо при сборе малины быть очень осторожным, поскольку растет ягода порой в захламленных местах, заваленных сушняком и коряжником. Одно несбалансированное движение может привести к травме. Легко так кувырнуться в лесных завалах, что и лекарства не помогут. Однажды, продираясь к кустам малины, я поскользнулся на завале осин, оставленных лесорубами на эстакаде, и полетел вниз. При приземлении вывихнул ногу. Пришлось вырубать костыль и топать домой без ягод, налегке. А путь не близкий надо было пройти. Имея опыт сбора малины, я зарекся делать резкие движения, выверял каждый шаг. Малина на кромке делянки закончилась, и я полез к маячившему в стороне прогалу, где угадывались кусты малины. Шел не спеша, оглядывался кругом. Ружье висело на плече, а пестерь, где находиласть корзинка для ягод, нес за спиной. Так удобно ходить по лесу. Во-первых, пестерь легкий, во-вторых, свободны руки и в случае взлета птицы, можно успеть сдернуть с плеча ружье и выстрелить навскидку. Далеко не всегда, правда, выстрел бывает удачным. Но для охотника он важен, поскольку на плече у него висит не мешалка, а ружье, которое должно стрелять. Подойдя к малиннику, увидел гроздья малины. Я положил ружье и пестерь на пенек, стал брать ягоду в корзину.
Малина бралась хорошо, и наполовину заполнила корзину. Я стал медленно продвигаться вглубь малинника, зафиксировав пенек, на котором находилась амуниция, чтобы не потерять ее и на обратном пути забрать. Выйдя на открытое место, заметил, что в метрах тридцати на кромке делянки шевелятся кусты малины. На воле было тихо, я недоумевал, что происходит. Приглядевшись, заметил в малиннике бурое пятно. "Медведь, мать честная!" Я стоял, как вкопанный, размышляя, что делать. "Надо потихоньку удалиться. Если зверь причует и попытается напасть, ломанусь к ружью!" Уходя в лес с ружьем, я всегда беру две пули и храню их в нагрудном кармане на случай самозащиты от крупного зверя, поскольку число охотников возросло, которые стремятся стать медвежатниками. Однако стрелять зверя по месту они не умеют. Бывают случаи, когда с десяти метров мажут или увечат медведя. Стали часто появляться подранки. Встреча с раненым медведем в лесу смертельно опасна для человека. "Мой медведь здоровешенек, поскольку малинку жадно трескает", - прошептал я, тихонько пятясь назад. Неожиданно шевеление кустов малины прекратилось. И из малинника показалась, огромная, словно пивная корчага, голова медведя. Зверь закрутил головой, шумно вдыхая ноздрями воздух. "Неужели причуял, дурило!" Затаив дыхание, я окаменел. Медведь крутил головой минуты две, которые показались мне вечностью. Неожиданно голова зверя пропала из вида, вновь малинник заходил ходуном. "Видать, не заметил меня косолапый. Неужели пронесло?!" Я стал осторожно пятиться назад, добрался до выворотня, за который спрятался и, вжавшись в землю, затаился. По шуму в малиннике я определил, что медведь продолжает кушать ягодку, заспешил к пеньку, где находилась моя амуниция и облегченно вздохнул, когда подобрался к ружью. Сунув в стволы пули "Полева", закинул на спину пестерь, озираясь по сторонам, стал выбираться к дороге и вскоре успокоился. Однако домой не пошел, поскольку нужно было добирать корзинку. Брать ягоду в делянке рядом с медведем не решился, пошел искать другое место. Шел долго, пока не добрался до недоруба, на кромке которого угадывался малинник. Подойдя поближе, увидел ягоды. Кусты малины шириной метра в два тянулись вдоль недоруба. Я присел на корягу, огляделся. Движение кустов, которое наблюдалось недавно, не обнаружил. Оставил на коряге ружье и пестерь, стал добирать корзинку. Продвинувшись метров на тридцать, я услышал в недорубе взлет рябчика, остановился. Внимательно вглядываясь в кроны деревьев, птицу не заметил. Я знал, что рябчик не улетел, затаился в ветках. Знал я и то, что таиться эта птица мастерица и обнаружить ее сложно. По кромке недоруба рос сосняк, на ветках сосны легче обнаружить птицу, чем на ольхе или березе, ветки которых сплошь закрыты листьями. Переведя взгляд с одной сосны на другую, я заметил птицу. Рябчик прижался к толстому сучку, затаился. Обнаружив птицу, я поставил корзинку на землю, стал взад пятки пробираться к ружью. Добравшись до пенька, где было ружье, я осторожно взял его в руки, двинулся к затаившейся птице. Рябчик был на том же месте. Я прицелился, выстрелил. Подняв птицу, определил, что это молодой рябчик, пошел вновь к коряге, положил птицу в рюкзак. "Охота получилась челночным способом. Однако надо добирать корзинку".
Я продолжил сбор ягод. "Поднимешь ветвь она горит малиновым огнем!", - несколько раз повторил про себя. Добрав корзинку, решил выбираться к машине другим путем, поскольку охотники не любят ходить по одним и тем же тропам. Я пошел к руслу лесной речки, где могли быть утки на бобриной плотине. Однако вскоре, убедился, что плотины нет. Остались лишь одни поваленные березы и осины, вода ушла. Вид был унылый. Подойдя к руслу речки, увидел на берегу две березы, стволы которых были наполовину изгрызены бобрами. След от бобриных зубов был старым. Немного поразмыслив, понял, что бобр нашел свою смерть именно в этом месте, когда "пилил" березу. "Браконьеров работа!" Присев на поваленную бобрами осину, стал размышлять: "События, видимо, развивались по следующему сценарию. В сумерках бобр вышел на берег, стал грызть ствол березы. Браконьер сидел в засаде и ждал того момента, когда бобр повернется к нему боком. Такой момент наступил, и раздался выстрел, прервавший жизнь бобра, обладающего прекрасной шкурой, съедобным мясом и целебными свойствами его струи. Браконьер вышел из засады подобрал бобра, озираясь по сторонам, воровски сунул его в рюкзак и юркнул в чащу".
Неожиданно в голову пришла мысль, что бобра мог подкараулить и волк, который любит бобрятину. Так что есть вероятность предположить, что это волчьих зубов дело. Оглядев печальную картину, я пошел к дому. По дороге сшугнул выводок тетеревов, но выстрелить не успел, поскольку корзинку с ягодами нес в руках и промедлил с выстрелом.
Дома мы с матерью с удовольствием откушали малинку, и я лег отдыхать, а вечером мать сварила прекрасное варенье и засушила ягоды.
В тот год я решил поохотиться на боровую дичь и пособирать ягод на тунском болоте. Что там говорить, уважаю охоту на тетеревов, рябчиков и глухарей, любящих поклевать осенью в болоте и голубику, и бруснику, и клюкву.
Весной же глухари и тетерева частенько устраивали тока в дальних болотистых далях, куда я часто забирался на несколько дней - охотился, собирал прошлогоднюю клюкву, наслаждаясь таинством болота, похожего на планету изумительной красоты. Одиночество не пугало меня. Напротив, чувствуя себя аборигеном, я закалял дух и силу, что пригодилось потом, когда окунулся с головой в городскую жизнь, где пришлось пережить много передряг и вынести их достойно.
Охотиться на водоплавающую дичь у меня не было большой тяги. На моей малой Родине не оказалось речек, и на уток и бекасов возможность охоты ограничивалась случайным выстрелом, по вылетавшим из луж или прудов птицам. Леса же окружали мою деревеньку дремучие, девственные - светлые сосновые бора, темные ершистые ельники, березовые рощи, шумные осинники и тихие липняки, до которых еще не добрались во время моей юности ни леспромхозы, ни лесные хваты. Встречались в окрестностях деревеньки и кочковатые болотца. Боровой дичи в лесах было навалом и неудивительно, что пристрастился я к охоте на рябчиков, тетеревов и глухарей.
Особенно нравилось мне выслеживать боровую дичь в летне-осенний период, начиная с августа, когда открывалась летне-осенняя охота. Уходя в леса с ружьем, брал с собой сначала корзинку для сбора грибов и ягод. Однако, сделав несколько досадных промахов, убедился, что корзинка мешает охотиться, и заменил ее пестерем. Пестерь - сплетенный из бересты легкий короб с лямками - находится за плечами и не мешает стрельбе по взлетающей птице.
Легавых собак у меня не было. Поэтому охота по взматеревшим выводкам была трудна, требовала выдержки и навыков выстрела навскидку. Не буду лукавить - при стрельбе по неожиданно взлетающей птице у меня частенько случаются промахи. Но вдвойне приятно положить в пестерь птицу, которую сам отыскал и добыл.
Тунское болото, куда я направлялся, напоминало огромный чулок. Тянулся этот чулок в длину на добрый десяток километров, и ширина его была не маленькая. В этом болоте встречалась и клюква, и голубика, а на боровинах, окружавших болото, густо рассыпалась брусника. Брусники я набрал два ведра в августе, а вот клюквы и голубики решил добыть в сентябре.
Погода была солнечной и тихой, я шел по лесовозной дороге, вспоминая все прочитанное о клюкве. Эту ягоду в первую очередь я и хотел собирать в болотных далях. Мне вспомнилось, что клюкву называли раньше медвежьей ягодой, поскольку топтыгин любил ей полакомиться. Вспомнились и поговорки, связанные с клюквой. "Рожа клюковка - глаза луковки!" "Кому клюковка, а кому тукманка!" Не будет русский человек обращать внимание на неугодную ягоду, такую, как например, волчья ягода. Клюква - это совсем другое дело. И морс клюквенный, и кисель клюквенный благотворно влияют на состояние здоровья. Я же еще уважаю и клюквенную настойку.
Пройдя километра два по изрезанной лесовозами колейной дороге, свернул на лесную тропинку, пошел к болоту напрямки. Я часто сшугивал выводки тетеревов на лесных, зарастающих молодняком полянах-рендах, где раньше косили частники сено для бесценной кормилицы своей - коровы.
Зарядив стволы тулки седьмым номером, тихо двинулся по тропе. Вскоре заметил впереди просвет, где угадывался закраек поляны, крадучись, стал пробираться к поваленной елке, словно огромный шлагбаум закрывшей вход на поляну. Я осторожно перелез через ствол поваленной ели, вышел на поляну, опешил - у кромки недоруба, метрах в двадцати от меня, красовался сохатый. "У лосей сейчас гон. Не кинулся бы на меня рогатик!" - тревожная мысль пронзила сознание. Я спрятался за выворотень, стал наблюдать за зверем. Лось неожиданно сделал несколько шагов в мою сторону. Я почувствовал неприятный холодок, обозначившийся на спине. "Придется защищаться!" Я осторожно заменил седьмой номер пулями. Лицензии на добычу лося у меня не было, но самозащиту никто не отменял. Однако стрелять в зверя желания не было. Мне приглянулся широченный сук на, красовавшейся в десяти метрах трехствольной сосне, куда я намеревался сигануть, если зверь подойдет вплотную. Громко сопя, сохатый, придвинулся бурой глыбой к стоящей от меня метрах в семи молодой березке, стал остервенело бодать ее рогами-лопатами и бить по земле копытами. Я был заворожен увиденным, замедлил дыхание, непроизвольно чувствуя учащенный стук сердца. Минут через пять лось, подняв морду к небу, несколько раз "охнул", стал слушать, выжидая... Чувствуя запах зверя, я прижался к выворотню, затаил дыхание, наблюдая за ним. Вдалеке раздался ответный рев. Сохатый насторожился, через минуту, ломая валежник, устремился на зов соперника. "Пронесло!" - прошептал я, растирая затекшие мышцы, встал из укрытия, двинулся в глубину поляны.
Тетеревов, однако, на поляне не оказалось, хотя наброды на росе свидетельствовали о присутствии птиц. "Впереди еще две ренды меня ждут! Там повезет. Не на каждой же ренде рогатики бесятся!"
Я пошел дальше и вскоре вышел в недоруб, граничащий с очередной зарастающей мелколесьем поляной. Внимательно оглядевшись, стал по кругу обходить открытое место. Впереди замаячил раскидистый куст ивы. Подойдя к иве, услышал в кустах шум, заметил мелькнувшую рябую птицу, улетающую по прямой в лес. "Старка поднялась!" Сделав два шага, увидел веером поднявшихся тетеревов, выстрелил навскидку. Одна из птиц качнулась на лету, но не упала. "Пропуделял, мазила!" Я стал обходить куст, в надежде поднять затаившуюся в траве птицу, зная, что молодые тетерева не всегда взлетают все разом. Мой расчет оказался верным. Из густой травы поднялся тетерев, потянул по прямой линии к лесу. Место было открытым, и я, успел выстрелить. Птица комом упала в траву. Положив взматеревшего петушка в пестерь и передохнув, решил проверить не упал ли в траву качнувший в полете тетерев при первом выстреле. Выйдя на закраек леса, внимательно присмотрелся. Тишина заполонила лес. Только высоко в недорубе по сорочьи стрекотали сойки. Оглядывая каждую ветку деревьев, неожиданно увидел сидящего на сосне тетерева. Правое крыло птицы свисало вниз, что свидетельствовало о ранении птицы. После выстрела подобрал тетерева, подвел итог: "Ружейная охота закончилась. Теперь за ягодами пойду". Я не стал заходить на третью ренду, прямиком направился к болоту. Под ногами зачавкала вода, появились кочки, но клюквы было мало - кой-где краснели мелкие ягоды. "Это не клюква - целыш надо искать! На границе с боровиной клюквенник прошлый год густой был. Туда и направлюсь!" - решил сразу и, прикинув маршрут, полез в середину болота, которое предстояло пересечь в ширину.
Пройдя с километр прямо по намеченному курсу следования, увидел шевелящуюся огромную бурую кочку. "Медведь ягоду трескает!" - неожиданная мысль пронзила сознание. Я остановился, замер на месте. Однако ветер дул от меня на зверя, и медведь учуял человека. Он резко вздыбился на задние лапы, стал принюхиваться и фыркать. Я стоял не двигаясь. Зверь опустился на четыре лапы, сделал несколько шагов в мою сторону, остановился. Через минуту вновь стал приближаться. "Стоять!" - скомандовал сам себе. Я знал, что если побегу, то скорей всего медведь бросится за мной. Привычным движением вложил пули в стволы тулки, затаился за приткнувшимися друг к другу двумя жиденькими сосенками.
Неожиданно вспомнил случай нападения медведя на лесника, о котором рассказал мне старый охотник Никодим. Зверь и лесник столкнулись в черничнике. Каждый промышлял ягоды и не предполагал о встрече. Увидев зверя, лесник, не раздумывая, бросился удирать, перепрыгивая коряги, как акробат. Хрустя валежником, зверь бросился за ним. Добежав до раскидистой сосны, лесник полез на дерево. Однако медведь успел садануть по ноге лесника лапой. Постояв под деревом минут пять, медведь удалился, Видимо, зверь наелся черники и ограничился изгнанием конкурента со своей территории.
Кровь хлестала из раны. Лесник наспех сделал перевязку, заорал благим матом, в надежде, что кто-то придет на помощь - в черничнике он встретил деревенских жителей. Кричал до хрипоты и дождался помощи. Прибежали два деревенских мужика. Кой-как стащили лесника с сосны, уложили в корнях дерева, а в деревню притащили на волокуше. Два месяца валялся лесник в больнице. Хромота, однако, осталась у него на всю жизнь. Лесник, будучи веселым малым, потом шутливо рассказывал: "Зверь бросился за мной в погоню, как только увидел, что я улепетываю. Хитрущий зверюга понял, что удирающая живность слабее его и решил пустить ее, то биш меня, на ужин. Хорошо, что в армии я получил спортивный разряд по спринтерскому бегу. Если бы судьи измерили время моего бегства от медведя, то, скорей всего, зарегистрировали бы они выполнение мной тогда нормы мастера спорта! Зря, однако, побежал. Надо было стоять. Штаны-то выстирал бы потом...".
Теперь мне предстояло выдержать испытание при встрече с медведем. Я не раз, как говорится, лоб в лоб сталкивался с медведями, и мы расходились с миром. Но этот зверь шел на меня, не сбавляя шага, и быстро приближался. Я уже предполагал, что через мгновение зверь с шага перейдет на галоп и бросится на меня. Однако стиснув зубы, стоял около молодой сосенки, шептал про себя: "Стоять!" Когда расстояние между мной и медведем сократилось до пятнадцати метров, зверь вновь вздыбился, уставился на меня немигающими глазами. Так мы стояли минуты три, разглядывая друг друга. Превозмогая страх, я твердо сказал: "Иди домой!" Наступила пронзительная тишина. Медведь нехотя осел на четыре лапы, продолжая буравить меня глазами. Через минуту зверь развернулся и не спеша направился к маячившей в на берегу болота боровине. Я вытер со лба пот, сел на кочку, глянув на руки, заметил, что они нервно подергиваются...
Однако пересилив страх, успокоился, пошел искать ягоду в противоположном направлении от медведя.
Двигался осторожно, постоянно оглядывая окрестность. Клюква краснела кой-где, и я не останавливался, надеясь найти такой целыш, где кочки сплошь усыпаны, крупной, словно вишня, ягодой. Однако голубика замаячила по сторонам. Сорвав несколько горстей ягод, я решил искать клюкву, до которой особенно были охочи мои домочадцы и я.
Идти по болоту чрезмерно трудно. Пройдя с полчаса, вспотел, тяжело опустился на кочку. "Здесь ягод нет! Почему сменил маршрут. Побоялся, трусишка, медведя, который полез к боровине?" Я поймался на мысли, что именно страх заставил меня мотаться по болоту. "Разошлись один раз с топтыгиным, разойдемся и второй! Не намерен больше лазить по болоту часами в поиске ягод. Боровина - место проверенное". Я встал, решительно зашагал к маячившему вдали сосняку. На подходе к боровине, до которой оставалось с полкилометра, болото стало мокрым - под ногами зачавкала вода, клюквенник стал раскидистей и гуще. На кочках засверкали в лучах солнца смоченные росой ягоды. Клюквы было много, и я остановился. Оглядев прибрежные кочки, убедился, что ягод полно повсюду, стал брать клюкву. Сбор клюквы имеет свою специфику. С одной стороны ягоды не мнутся, и их срываешь без риска раздавить, что несомненный плюс. Однако выпутывать из мха ягоды непросто, с риском порезать руки об "острицу" - траву, которой легко поранить руку. Вода под ногами не дает встать на коленки и приходится брать ягоду в наклонку без дополнительной опоры. И еще одна оказия подстерегает сборщика клюквы. Это багульник, ароматный запах которого способствует возникновению головной боли. Я вспомнил прочитанную информацию в Интернете: "Русское название "багульник" происходит от старинного глагола "багулить", что значит "отравлять", а забытое в наше время, производное от него прилагательное "багульный" значит: ядовитый, одуряющий, терпкий, крепкий".
К моему огорчению багульника поблизости произрастало много, и я с остервенением рвал клюкву, надеясь покинуть болото до возникновения головной боли. Клюква была крупная и часа через два я набрал с полведра ягоды. "Хватит на сегодня, иначе охмелею!" Голова начала кружиться, я пошел по болоту напрямки, надеясь выйти на боровину. Шел быстро, не останавливаясь и неожиданно провалился. В нос ударила вонь болотной трясины...
Я оказался по пояс в болотной жиже, почувствовал, что начинаю опускаться! Ужас охватил мое сознание. "Затянет трясина, мать честная!" На мое счастье с кочки свисал корень сосны. Кой-как я снял с плеча ружье, положил его поперек зияющей дыры, одной рукой оперся на ружье, другой ухватился за корень сосны. Рука моя вместе с ружьем погрузились в болотную грязь. Напрягая все силы, выволок ружье из трясины откинул его на кочку, ухватился и второй рукой за корень сосны. Вонь болотной грязи ударила внос с такой силой, что я зажмурил глаза и замедлил дыхание, подтянулся на несколько сантиметров. Отдохнув с минуту, вновь стал подтягиваться. Продвигался медленно, осторожничал, боясь оторвать корень сосны. Сантиметр за сантиметром выползал из болотного плена. Когда оказался на краю болотного окна, лег на живот, медленно отполз на безопасное расстояние от маячившего проема. Болотная грязь заполонила всю мою одежду, я встал, шатаясь пошел по своей тропе обратно. И только через два часа вышел на сухое место. На берегу я нашел лужу, где прополоскал куртку и штаны. Спички у меня были завернуты в целлофановый пакет и не подмокли. Смеркалось. Я развел костер, у которого пришлось коротать всю ночь. Только к обеду на следующий день я добрался до деревни.
За голубикой я пошел в болото только через день...
Главная страница сайта
Последнее изменение страницы 11 Nov 2024