Страницы авторов "Тёмного леса"
Литературный Кисловодск и окрестности
Пишите нам! temnyjles@narod.ru
Работая на одной кафедре, имея общность интересов Воронин и Смоловик незаметно сдружились. Я не слышал, чтобы вслух они называли друг друга друзьями, как это делают сейчас, пытаясь подчеркнуть свою силу, некоторые господа. Отношения между Смоловиком и Ворониным говорили сами за себя: Не раз они проводили совместно отпуск, оживленно дискутировали по животрепещущим вопросам. Частенько в свободную минуту миролюбиво обсуждали различные темы.
Встречались проблемы, в решении которых их мнения расходились. Воронин, будучи практиком, приводил примеры, говорил аргументировано, не спеша, выдерживал паузы. Смоловик слушал, порой возражал, также обосновывал свои выводы. Воронин, не повышая голоса, как правило, стоял на своем. Вывести из равновесия его было очень трудно. Чувствуя, что полемика заходит в тупик, они меняли тему разговора, оставаясь каждый при своем мнении. И уже вскоре мирно беседовали, скажем, по вопросам вождения автомобилей. Надо сказать, что как Смоловик, так и Воронин, были большими знатоками в эксплуатации легковушек - каждый из них за рулем имел десятки лет стажа.
Частенько Смоловик и Воронин ездили за ягодами, грибами, рыбачили, что особенно выпукло подчеркивало их дружеские отношения. Вспоминается такой случай, глубоко запавший в душу.
Однажды в конце недели в деканат зашел Геннадий Иванович. Мы с Игорем Ивановичем намечали план работы на следующий день. Стоял ноябрь, легкий морозец покрыл инеем деревья. В окне деканата виднелись, словно присыпанные сахарной пудрой, деревья. "Самая пора ехать за налимами", - присев на стул, неожиданно сказал Воронин. Смоловик оживился, спешно закурил, поддержал предложение словами: "Неплохо бы". Я отложил в сторону бумагу и ручку, сказал, что с удовольствием готов составить компанию, только вот за налимами не ездил ни разу, а посему не умею их ловить. "Научим", - коротко сказал Воронин. Мы договорились в воскресенье ехать на машине Воронина.
Уместно сказать несколько слов об удивительной рыбе под названием налим. Налим - хищная рыба светло-серого цвета семейства тресковых, покрыта мелкой чешуей, может достигать внушительных размеров, (я видел налима весом в шесть кг; говорят, что есть и значительно большие экземпляры) имеет прекрасный вкус мяса, костей в ней мало, а налимья печень считается деликатесом. Очень славится уха из налима - аромат и вкус несказанный. Однако изловить налима непросто. Активный образ жизни этот хищник ведет ночью. Наперекор всему икромет у него проходит зимой в самые трескучие морозы. В конце ноября, декабре у него начинается жор. Окунь, плотва и другие породы рыб зимой находятся в полусонном состоянии, а разбойник-налим бодрствует. И чем сильней мороз, чем темней ночь, тем он наглее - все сметает на своем пути. Берегись зазевавшаяся сорожка, ерш, окунь или другая рыбешка! Вот за этой-то рыбой налим мы и сговорились ехать.
Рано утром, вооружившись ледобуром, двумя пешнями, разместив в рыболовных ящиках мормышки и блесны, собрались вместе, поехали сначала за общим знакомым Ивановым Виктором Федоровичем.
Вместе с Ивановым накопали рядом с теплотрассой червей, которые особенно привлекают налима будучи на крючке блесны. И зимой можно их отыскать! Иванов взял три десятка донных удочек, мы дружно сели в беленький жигуленок, тронулись в путь.
Сначала заехали на Костромской разлив, в районе поселка Прибрежный за живцами. Воронин быстро довез до места. Машину оставили на крутом берегу разлива, взяв пешни, ледобур, рыболовные ящики, спустились, на сверкающий в лучах солнца ледок. Зима только начиналась, больших морозов раньше не было, поэтому под ногами временами предательски трещал лед. Мы же упрямо шли вперед.
Обычно по перволедку клев бывает активный, но в тот приезд на "море" нам не везло - за два часа поймали около десятка ершей и окуньков. Неожиданно отличился Смоловик, вытащив из лунки приличную густерку, сразу лицо его расплылось довольной улыбкой.
Иванов решил поближе подобраться к руслу протекающей невдалеке речушки. Он повесил ящик на плечо, пошел. Вдруг лед ушел из под ног, Иванов с треском провалился в ледяную воду. Мы все трое соскочили с ящиков, схватили кто пешню, кто коловорот, протянули пострадавшему. К счастью, глубина оказалась небольшой, Иванов стоял на дне, по грудь в воде. Он быстро выбрался на лед, отполз от опасного места. Мороз тем временем набирал силу, ватные брюки, плащ Иванова моментально закуржевели.
Воронин, Смоловик и я, посовещавшись, решили возвращаться домой. Услышав слово домой, Виктор Федорович упрямо замотал головой. Смоловик и Воронин переглянулись. Они поняли друг друга без слов. Воронин побежал к машине, на ходу крикнул, чтобы за ним следовал Иванов. Вскоре они уехали.
Я и Смоловик продолжили ловлю живцов. Клев, к нашей радости, вскоре оживился. Мы уверенно начали таскать ершиков и мелких окуньков. Часа через два на крутом угоре заблестел белизной, возвратившийся из города жигуленок. К этому времени в ведре уже плавало около полсотни живцов. Смоловик встал с ящика, махнул рукой. Взяв улов, и рыболовные принадлежности, мы направились к машине.
Вместе с Игорем Ивановичем уложили рыбацкий скарб в багажник. Затем Смоловик взял ведро с живцами, сел в кабину, я последовал за ним. На заднем сиденье, как ни в чем не бывало, сидел Иванов, улыбался. Воронин деловито оглядел дорогу, включил передачу, машина тронулась. Выехав на большак, взяли курс на Сандогору. Под вечер добрались до устья реки Обнора, впадающей в реку Кострома. Оставив машину на берегу, взяли все рыбацкие принадлежности, вышли на лед. Я стал сверлить лунки, Воронин настораживал донки, Иванов и Смоловик стали долбить пешнями проруби для ловли рыбы блесной. Вскоре все было готово, попив горячего чаю, мы начали блеснить. Виртуозом этого вида лова был Воронин. По словам очевидцев в свое время мастерски ловил он на блесну волжских судаков с лодки. Вскоре около его ног ужом изогнулся, вытащенный из проруби, налим. Мы дружно подбежали дивиться экзотической рыбой. Налим оказался около килограмма весом. Вскоре мороз успокоил рыбу, мы разошлись по своим местам.
На донки ловилось плохо. Проверили их три раза - сняли только одного налима. Мороз свирепствовал, быстро затягивал льдом лунки, щипал руки. Приходилось приплясывать около ящиков, что немного согревало. На берегу развели костер и бегали по очереди греться. Около полуночи у нас было всего три налима, каждый весом не больше килограмма. Клев вскоре прекратился полностью, мы начали сматывать удочки. Не буду рассказывать какие мытарства перетерпели, в трескучий мороз наши руки, когда собирали донки.
Снимая очередную донную удочку, я потянул на себя леску. Не тут то было - невидимая сила повела леску в сторону. Ощущая тяжесть, я сообщил, что на крючке сидит хороший налим, стал осторожно сматывать леску. Смоловик, Воронин и Иванов окружили меня, начали, как водится в таких случаях, давать советы. Иванов сказал, что леска толстая, выдержит вес и полупудового налима. Подтянув рыбину к лунке, я крикнул, чтобы напарники расширили ее отверстие. Воронин, вооружившись пешней, осторожно обрубил лед по окружности лунки. Я отдал леску Смоловику, крикнул, чтобы он не давал слабины. Сам же скинул сначала плащ, потом ватник, засучил рукав свитера по самое плечо, сунул руку под лед. Студеная вода обожгла руку. Только рыбак может решиться на такое мероприятие! Нащупав в воде, как мне показалось, жабры, сомкнул пальцы. Сильная боль пронзила руку. Я закричал: "Налим колючий!" Вместе с Игорем Ивановичем мы выволокли на лед большую рыбину. Воронин осветил фонариком добычу, все увидели красное пятно и трепыхающегося огромного судака вместо налима. Видимо, я рассадил руку о спинной плавник попавшейся на крючок рыбы. Пока одевался - кровь ручьем текла из руки. Воронин достал из кармана полушубка бинт (человек был запасливый, всегда в необходимый момент у него оказывалось под рукой, что нужно) перевязал рану. "На четыре кило потянет", - оттаскивая рыбину подальше от лунки, сказал Смоловик. Иванов, будучи рыбаком со стажем, удивленно добавил: "Судак взял на ерша глухой ночью - чудно! Видно, оглодал, бедолага".
Собрав все рыбацкие принадлежности мы пошли к машине. Разложив на капоте добычу, стали ее делить при свете костра. Смоловик, молча открыл мой ящик, сунул туда судака, который больше чем наполовину выставился наружу. Я заартачился, сказал, что судак мне достался незаслуженно, предлагал кинуть жребий. Однако все трое решение менять не стали. Воронин похлопал меня по плечу пробасил: "Все правильно - ты пострадал. Тебе и награда!" Он посоветовал еще, чтобы жарил я рыбу не на растительном масле а на сливочном - вкус будет отменный. Чувствуя, что спорить с рыбаками бесполезно, я смирился, сунул большую рыбину в авоську. Кстати сказать, предположение Смоловика подтвердилось - судак потянул на четыре килограмма двести граммов! Такие трофеи не забываются.
В следующий раз на рыбалку нас вез Игорь Иванович уже на своем красном жигуленке. Неоднократно Воронин, Смоловик, Иванов и я ездили еще за налимами в устье Обноры. Иногда нам сопутствовала удача, иногда - нет. Но всегда веселыми и бодрыми мы возвращались с рыбалки. Давно это было, а помнится каждая деталь.
Нет сейчас с нами ни Геннадия Ивановича Воронина, ни Игоря Ивановича Смоловика. Они работали не жалея сил и энергии. Может, потому и нет их среди нас?..
Был на могилах Воронина и Смоловика, сознание пронзили строки:
Валерий Секованов. Время и люди
Валерий Секованов. Геннадий Иванович Воронин (1935-1992)
Валерий Секованов. Игорь Иванович Смоловик (1927-1991)
Главная страница сайта
Последнее изменение страницы 10 Nov 2024