Станислав Подольский

КАМЕНЩИК

    Лучшие неизвестны.
      Свами Вивекананда

Один юноша от ранних лет своих возлюбил камни.

Сначала он перебирал те, что валялись у него под ногами: серые, пыльные, тусклые, уродливые.

Он отмывал их от грязи, и они обнаруживали неожиданное разноцветье. Он стёсывал нелепые углы, шипы, трещины, и камни приобретали осмысленную, говорящую форму, а тонкие оттенки цвета камешков: травные, горчичные, синеватые - застенчиво перекликались между собой.

Иногда юноша, бредя по колено в струях какой-нибудь горной речки, перебирал речную гальку и находил яркие, обточенные водой природные камешки совершенной формы. Правда, потом, когда влажная поверхность высыхала, находки его тускнели. Зато формы их оставались приятными.

Впрочем, все находки парнишки походили на камешки, найденные его сверстниками и любителями камней постарше, которых так и называли "каменщиками".

Но однажды далеко в горах, куда он забрался в поисках необычных камней, молодой человек наткнулся на чёрную довольно рыхлую породу, похожую на спрессованный пепел, которая словно протиснулась к свету, раздвинув слои гранитов и гнейсов. Геологи называют такую породу, отличную от окружающих, - жилой.

Схватив свой порыпанный альпеншток, искатель принялся крошить чёрную породу. Чутьё говорило ему: там, в теле жилы, есть нечто необычное. Действительно, скоро в рыхлой чёрной крошке засверкали кристаллы удивительной твёрдости, пока что невзрачные. Но стоило очистить и слегка отшлифовать такой камешек, как он загорался острым блеском, обнаруживал прозрачную глубину, играл нежными и совершенно живыми искрами цветного сияния.

Какая-то страсть овладела юношей. С тех пор жизнь его заключалась в том что, небрежно совершив бытовые дела, он уходил в горы и крушил там чёрную жилу, добывая кристаллы. Он очищал их на скорую руку от пустой породы, слегка шлифовал их природные грани, пока они не загорались внутренним светом, и прятал в потертый кожаный мешок, который хранил в дальнем углу своей захламленной комнаты.

Со временем чутьё каменщика обострилось. Теперь он повсюду находил разнообразные выходы глубинных жил, со страстью добывал желтоватые, алые, зелёные, голубые кристаллы. Не сравнивал их по рыночной ценности - только по красоте формы, цвета, загадочности свойств.

Работал жадно, нетерпеливо. Бывало, набивал себе кровавые мозоли на ладонях. Рубаха то набухала едким потом, то, высохнув, трещала и ломалась от проступившей соли. Но труд только радовал ощущением силы, здоровья и естественной усталости. Как сладко овевал разгорячённые мышцы свежий ветер горных вершин! Как сладостно пилась горьковато-ледяная родниковая вода! "Вот это жизнь!" - думалось мимолётно.

Настало время, когда заветный мешок наполнился доверху. Никто не знал об этих сокровищах.

Кое-кто из собратьев-каменщиков примечал скромного искателя минералов, загорелого, слегка припорошенного пылью горных тропинок. Его даже приветствовали как коллегулюбителя, хотя никто не видел результатов его поисков. Тем более, что в стране вовсю гремела слава известнейших каменщиков-ювелиров. Устраивались блистательные выставки. Назывались знаменитые имена, оглашались умопомрачительные цены редкостных драгоценных камней, имеющих личные имена: "Звезда востока", "Снежный барс", "Светоч Индустана"...

Наш Каменщик, не юноша, но муж уже, посещал чужие выставки драгоценностей, несмотря на то, что цены на входные билеты, как правило, очень кусались. В такие дни он потуже затягивал свой широкий солдатский пояс, но билет покупал. Не спеша переходил от камня к камню, любовался красотой откровений природы и изысканностью обработки, отдавал должное вкусу и мастерству ювелиров. Но при этом загадочно улыбался, вспоминая некоторые свои находки...

А время шло, струилось наподобие волн горной речки, а может быть даже наподобие шлифовального круга, стирая слой за слоем все защитные оболочки камней и судеб: вот стёрто детство, вот срезана юность, вот всё мягкое и нежное удалено - так что обнажился твердый неуступчивый кристалл-основа, суть сущего.

Мужчина преклонных лет, худощавый, насквозь прожаренный солнцем, усталый, припорошенный не пылью, а сединой, после трудного рабочего дня запирал входную дверь своего убогого жилища, развязывал корявые кожаные тесёмки своего хурджина, погружал почти черные от работы руки в шуршащую глубину, купал их в струении искристых кристаллов, поначалу ледяных, но потом, согретых теплом ладоней, загоравшихся невероятно нежными огоньками всех цветов каменной радуги...

Старик понимал: всех сокровищ земли не собрать. Пора отдавать найденное.

Он почти перестал ходить в горы на поиски камней. Стал домоседом. С утра, умывшись и одев свежую льняную рубаху, он доставал из мешочка по камешку. Любовался игрой света в глубине кристалла. Иногда чуть-чуть шлифовал искривленную грань, вылущивал вкрапления чужеродных песчинок. И кристаллы загорались в ответ особым сиянием совершенства.

Старик никогда не насиловал природные формы кристаллов, а лишь обнажал их исконное своеобразие. Камни как бы говорили с ним. Рассказывали об адском жаре земных глубин, о невыносимом давлении земной толщи, о тяжком пути из бездны к вышнему свету, к лёгкости и свободе сверкания, о том как творилась их твёрдость, красота, неповторимое сияние...

Очищенные, одушевлённые кристаллы старик складывал в особый сундучок - простенький кубик из драгоценного чёрного дерева, облицованный изнутри сандалом, как южная ночь, сундучок без замка. При этом он думал: "Скоро я уйду. Придут другие люди. Откроют сундучок и разберут по камешку - кому что придётся по вкусу и по душе. А у меня нет уже времени на славу, торговлю и обогащение. Достаточно того, что я отыскал, добыл и очистил эту глубину, чистоту, красоту. И довольно об этом... "

  Кисловодск, 10 марта 2014 г.

 
Главная страница
Литературный Кисловодск и окрестности
Страница "Литературного Кисловодска"
Страницы авторов "ЛК"

Последнее изменение страницы 14 Oct 2018 

ПОДЕЛИТЬСЯ: