Владимир Мильман
Эту подборку своих стихов когда-то я подготовил для моей дорогой мамы. По её уходе из этого мира, подготавливая её квартиру для чужих людей, то-есть оголяя её, и соответственно перебирая всё в ней листик за листиком, я обнаружил её очень быстро, лежащей так, чтоб ей было легко достать. (Все эти стихи, кроме последнего, написанного в Торонто где-то после 2000 года, были написаны в России, в Москве, вернее в Видном Подмосковья, до моего переезда в Канаду.)
Владимир Мильман
Жизнь. Надежда. Весна.
(из сб. "1935 год. Весна")
Квадраты, окна - простота
Достойная живейшей ткани.
Кладутся Божеские длани
На говорящие уста.
Встреча
(из сб. "Осенние песни")
"Ужель, прелестница младая..."
Ещё взгляну на этот мир,
А там из огненных мортир
Не видных людям расстреляю
Твои прозрачные мечты.
Увидишь ли, младая ты,
Как мир горит, тебя сжигая?
Увидишь ли, как он красив,
Когда пожарами сгорая
И твой последний день сместив
Засыплет звёздною картечью
И заплетаясь смертной речью,
Холодный пламень разъярив
Прогонит душу, веру, смыслы
Между разреженных огней
И изо всех грядущих дней
Один оставит недр чистый?
Мазки и видение
(из сб. "Осенние песни")
...И разное привиделося в нём.
Холодный профиль раннего нисана
Всё осветил и каждого изъяна
Ожесточились чёрточки на нём.
И я увидел люда прозябанье:
Старушьи взгляды, кашель и ринит,
И исковерканный его гранит,
И выхолощенное его дыханье.
Пока глядел и думал я о нём
И измышлял калечеству причины,
Замкнуло солнце бледные лучины
В глубокой облачности водоём.
Раздумие
(из сб. "1935 год. Весна")
Опять весна - теперь уже которая?
Опять развязка. Скорая - не скорая?
Конечно, так сначала повелось.
Ужели никому не удалось
Порвать сей ниточки, сей цепи наваждение?
Ужели это только искушение?
Ужели оборвётся эта плоть,
А с нею и дыхание и зрение?
А дух? Ужель и он?... Опять сомнение!
Живу и мучусь. То ли оттого,
Что я постичь сей тайны не умею,
А может оттого, что в ниве зрею
Прозрачного дыхания Всего?
* * *
(из сб. "1935 год. Весна")
...Гляжу, и обрываюсь. Мысль моя
Неочертима в красочном тумане.
Зелёная проносится Земля
И человечески суетна с нами.
Утро
(из сб. "1935 год. Весна")
Теку в пространство утренней воды.
Летучие созданья Ботичелли
На "Прелести" отснятые сумели
Оставить легкокрылые следы.
Теку. И в шевеленьи успеваю
О ветку обломиться и висеть,
На Ботичелли снова поглядеть.
Девические тайны открываю
И их легко одежды теребя
Я разговор застывший обрываю,
Но девы погружённые в себя
Меня не замечают. Уплываю.
Теку в пространства солнечного света.
Они пока - лишь тусклая свеча.
Раскачиваюсь сам себя влача
По голоствольному верховью лета.
Осень
(из сб. "Осенние песни")
...Увидеть все сказания легенд,
Одушевленье гиблых и ушедших
Единым духом на землю сошедших,
Свой тут безумный празднуя уик-энд.
Мелькнула тихо тень о-с-у-щ-е-с-т-в-л-я-я,
А там, перо прижав к своим губам,
Безумствует поэт. Гляди, а там
Офелия задумчиво, нагая,
Прошелестела взгляду по пятам
И тонкие развесила стремнины
Своих волос мерцающих огнём -
"Или кольцо взяла и видишь в нём
Игры безумной сладкие вершины?"
И даже наши души отошли
Своих телес покинув окаянность
Предпочитая загнанную странность,
Которую в себе они нашли.
Но в целом ты ещё не состоялась,
Ещё надышешь ртутные пары,
И мы с опаской ждём твоей поры,
Когда-б ты смертью тихой оправдалась.
* * *
(из сб. "Страсти человеческие")
Я слышу детских грёз заиндевенье.
Как будто повторение себя.
И в самом деле это повторенье,
Или душа придумала любя
Своё ещё не кинутое тело?
Она со мной беседует, как дева,
То ли играя, то-ль затеяв спор,
И я веду неспешный разговор
Неспешною настойчивостью сева.
* * *
Мне трудно утверждать.
Мне ведомы сомненья:
Соединимы-ль верное и тленье,
И достижима-ль Божья благодать?
О средневековой Англии
(из сб. "Осенние песни")
Сомнения его терзали,
А в сердце вкрадывалась боль.
Уже носилось в тронном зале:
"Король, да здравствует король!"
Завыли тронные фанфары,
И ликования полна,
Стряхнувши дух унынья старый,
Его внесла туда волна
Из ослепительного света,
И он учуял эту боль,
И сладкой горечью одета
Она шепнула: "Ты король!"
Неслышно тихая сочилась
Червоточащая беда -
Она уснула и забылась.
Он позабыл её тогда,
Подругу королевской смерти.
Теперь открылась эта боль -
В глазах нашёптывают черти:
"Король, да здравствует король!"
Уста склонились виновато
У леденящего лица
Опровергателя, солдата,
Владыки, мужа и отца,
И в складках чёрного полёта
Сложились звуки в уголках -
Они нашёптывали что-то
Гнетущий вкладывая страх
В того, по ком они звучали
И в сердце мучимое столь,
И отозвалось в тронном зале:
"Король, да здравствует король!"
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Средневековый этот зуммер
Один запомнился, и голь
Кричит: "Король сегодня умер!",
Вторит: "Да здравствует король!"
* * *
Зима в хрусталь вызванивает щёки
И разметает ранями мороз,
И синевой рассыпался глубокий
Вдоль сумерек проставленный вопрос.
И разрежая совые купели
Воткнулось в небо тиши торжество -
Не теплотой окутанные ели,
А темноты волшебной естество.
И день поднялся с утренней похлады,
Скрипучу кость поставил на мороз
И потянулся светами до лады,
До молодых над синями берёз.
Храм
(из сб. "Осенние песни")
Творенье чьих-то тихих рук,
Такая-ж хладая, как зимы,
Чернец бродячий и любимый,
Аккорд, прикосновенный звук.
Рожденье каменного духа
Сокрытого в твоих тенях
И воплощённое в камнях
Извечно раненного слуха
Творенье удивлённых нег.
Вокруг ложится первый снег...
Почти.
На удивленье сухо.
* * *
(из сб. "Страсти человеческие")
...И ветер дунул створу дня,
Зашевелил обрывок ткани,
И дух сознанья, самый ранний,
Вселил в созвездие огня.
И лик вздохнул. Вспорхнул сияньем,
Затрепетали век узлы,
Старухи-ночи бездны злы
Ушли с послушным бормотаньем.
И скинув замкнутый подол
Почти не мятой зги кровати
Слетела горлица с полатей
В открытый форточки простор!
* * *
...А кто-то будет плакать и смеяться,
Шептать любви поспешные слова,
Брать на себя и тем отягощаться,
Вращать судьбы послушной жернова,
Терять друзей и удивляться встречей,
Что стали непонятны и чужды.
Когда сгорели, юность, твои свечи?
Когда затухли уголья вражды?
* * *
(из сб. "Страсти человеческие")
...Когда душа погребена в печаль,
Что равнозначно жизни во Вселенной,
Когда ты знаешь сам, что девы тленной
Ты не коснёшься, как тебе ни жаль.
Когда ты знаешь яд и скоротечность
Того, что с жадной негою лобзал,
Когда перстами трепет ускользал
В желанный миг подмешивая вечность,
Куда как трудно, о, куда как сложно
Не утолив влечения страстей
Знать ненадёжность всяческих затей,
Знать то, что истинно, и то, что вовсе ложно!
* * *
...И не бывает торжества:
Всегда на жизни перевалах
Больших судеб и судеб малых
Спадает хрупкая листва.
И снова требует решенья
Непрекращающийся день,
И снова ночи хлынет тень
Во дни любви и дни моленья.
И возрождается тщета
Моих красот и дней творенья,
И снова жаждет удивленья
Всё та же мира суета...
* * *
Что нужно мне?
Всего лишь птичий лепет,
Всего лишь естества живого трепет
И гиблость вечная на стылом валуне.
* * *
И вновь я предаюсь Марине,
Теку на жертвенный алтарь:
Источник мой безумно синий,
Кровавый твой Россия ларь!
* * *
Среди печальных истин века
Я знал печальней всех беду,
Что жизнь уходит человека
Как бы в болезненном бреду.
И удивление при смерти
На жизни собственном соку
Равновеликое, поверьте,
Коню, что гибнет на скаку.
* * *
Из сб. "Тушью по шёлку"
И соблазнённые навеки
Стекли на землю струи, реки.
Укором взор открыл глаза,
Свеча - зажжённая лоза
Туманным смыслом набежала.
Слеза - в ложбине глаз лежала.
* * *
Я видел болевшую знаками жизни
И страшную песню сгоравших небес,
На волнах я видел бушующих, крез,
Единую клятву единой отчизне.
Я видел карету и в ней малыша
В едином безумии, жаром дыша...
* * *
Свеча повтором глаз дрожала,
Листы повтором солнца были,
Уста за мыслью речь цедили,
Слеза от боли набежала,
А ветер жёстким был от пыли.
* * *
Прозрачная страна янтарного набега.
Звучит ломая пальцы трепетный Таррега.
Ласкающей рукой коснулись струны льна -
В ветрах дрожа тобою мысль моя видна,
И достигает грусть синеющего брега.
* * *
Приму осенние приметы,
Заворожённый звон листвы.
Опущенность приму главы
Утихомиренного лета.
И поминальный говор света,
И цвет взнесённой булавы.
* * *
Устало солнце заливать
Поля земли нежарким зноем,
Укрылось облачным покоем -
Не быстро-ль стало уставать?
Покорно приняли вершины
Свой жребий стынуть без причины.
* * *
Провижу: развернутся ветры,
И натянув худые гетры
Среди заброшенных полей
Холодный северный борей
Вдруг высыпет крупистый первый
В преддверии звенящих нег
Порошу даже, а не снег.
* * *
Вам услыхать ли, как шумит
В себя поверженный гранит?
Как взор его кипит орлиный
И список повторяет длинный
В него поверженных имён
И как недвижим ими он?
* * *
Оборвался мой смех.
Завертелись цепочкой дела.
Красота отраженьем воды лишь была.
На душе неуспех
И сожжённые листья до тла.
* * *
Какие мысли страшные ютятся в голове,
Какие страшные дела в душе творятся.
Я начал одиночества бояться,
Завидую под снегом мураве.
Без смеха сны мертвы, а может и не снятся.
* * *
"Гляди в глаза". Гляжу в глаза.
Я в душу голую глядела
И то, что увидать успела
Не смех, а быстрая гюрза.
"Посмей глядеть!" - и я глядела.
* * *
Не тяни душный полдень
С чёрным утром связавши судьбу.
Я зачем-то глядела с дивана
Ощущая прекрасного стана
Выносимую в окна мольбу.
Сонет "Барбарис"
Не взвешивай в своей руке
Ни месяцы, ни дни, ни годы,
Велением самой природы
Они даны одной тебе.
Когда ты потерял надежду,
На синем небе бирюзы
Не убыло, и ты в усы
Твердишь свои стихи, как прежде.
У черепахи тихий шаг.
Малыш глядит в недоуменьи,
Как чёрный пук, пушист и наг,
На нити в серебристой лени
Застыл. Подрагивает мир,
И солнце тяготит эфир.
* * *
Сонной бледною рукою
По осиновой листве
И качая головою
Ветер бродит в голове.
Это что-же за примета:
Бледный строй зелёных нив
Холодеющего лета
Руки на груди скрестив?
Бродит жаркая истома
Закрепившая недуг,
И - уютно, будто дома
Нега от отцовских рук.
* * *
Пока - черства листва,
Потом - погромный гром,
А там - и птичий гам,
И шёпот ветра там.
* * *
Стройность, скромность и бездомность,
Листьев буйность и огромность,
Жаркость кровного сосуда,
Холод влаги, старость люда.
* * *
Весенняя ночь растворяется звуками нежными,
И плачущий стон ущемляет людей.
И в локонах зелени слабо надеждами
Струит свой потерянный вопль ручей.
И не обнадёжив разумными струнами
Течёт увлекая струю полотна
Из душ уходящих потоками юными
Не обретённая в мире весна.
И так забывая в ночи обелисками
Светло предначертанный путь
Уходят дорогами низкими - близкими,
Не успевая вздохнуть.
Весенняя ночь растворяется звуками нежными,
И плачущий стон ущемляет людей.
И в локонах зелени слабо надеждами
Струит свой потерянный вопль ручей.
Главная страница сайта
Последнее изменение страницы 9 Oct 2018
ПОДЕЛИТЬСЯ: