Илья Миклашевский

СЛАВЯНОФИЛЫ И ЗАПАДНИКИ

Эти два направления - славянофильство и западничество - отнюдь не что-то специфически русское, они есть во всех народах, во всех культурах: с одной стороны - стремление подражать более успешным соседям, с другой - стремление сохранять свои традиции, свой образ жизни.

Кто же из них прав? Правы и те, и те. Понятно, что разумно подражать успешному соседу, чтобы самому стать успешнее. А зачем сохранять свое? Дело в том, что согласно закону Эшби устойчивость большой системы пропорциональна разнообразию ее частей. Путь человечества извилист; никто не знает, какой поворот ждет нас завтра, какие обычаи и институты окажутся полезными за поворотом; так что, чем больше разных культур будет сосуществовать на планете, тем лучше. Единообразие губительно. Есть и другой аргумент за сохранение своего: копия почти всегда уступает в качестве оригиналу. Перенесенный на чужую почву обычай или институт плохо приживается. Именно поэтому коррупция намного ниже в тех странах, где формировалась современная система государственного управления, чем в тех, где она внедрялась цивилизаторами вроде Петра I и Ататюрка или "несшими бремя белых" колонизаторами.

Всякий согласится, что лучше всего золотая середина: всё лучшее стараться заимствовать (и не только у лидера, ведь что-то может быть лучше и у народа, считающегося отсталым), а худшее - отвергать; и свои традиции полезные сохранять и беречь, а вредные искореннять. Да ведь культура развивается стихийно, как укажешь коллективному бессознательному? Славянофилы и западники, высказывая крайние мнения, порождают в обществе дискуссию, в ходе которой только и может сформироваться сознательное отношение к тем или иным элементам культуры, заимствуемым и исконым.

Известно, что если обучить высокорангового шимпанзе полезному навыку (скажем, извлекать банан из какого-нибудь хитрого ящика), то этот навык быстро станет всеобщим достоянием; а если обучить низкорангового - никто не станет у него этот полезный навык перенимать. Люди ведут себя очень похоже на своих ближайших родственников: сознательно, а чаще бессознательно перенимают всё у культурного лидера, а на остальных и не смотрят. Последние пятьсот лет лидером мировой цивилизации была Европа (сначала по преимуществу юго-западная, потом северо-западная, а последние сто лет - ее филиал - Северная Америка). Поэтому склонность к заимствованию имеет у нас форму западничества. К середине текущего столетия, вероятно, культурным лидером мира снова станет Китай, шире - Дальний Восток; и тогда в России развернется борьба между славянофилами и восточниками (или между европофилами и восточниками, потому что Россия - часть Европы, и в сопоставлении с дальневосточной цивилизацией различия внутри европейской малосущественны). Впрочем, вероятно, к середине столетия человечество настолько перемешается, что географическое подразделение культур потеряет всякий смысл.

Да, Россия - это Европа, не Азиопа, не Евразия, а Европа, окраина Европы. Какие иностранные языки изучали россияне? Не монгольский, не татарский, не турецкий, не грузинский, не армянский - греческий, позже латынь (но не санскрит), польский (в XVII веке), позже французский и немецкий, еще позже английский, реже итальянский, испанский, но все-таки гораздо чаще, чем арабский; в последние десятилетия стали изучать китайский и японский, но пока немногие. Коран был впервые переведен на русский язык с французского (по приказу Петра I); Бхагаватгита - с английского (столетие спустя). Позже в России появились высококлассные востоковеды, но в этом отношении (как и в отношении других наук и искусств) Россия показала себя лишь талантливым учеником Западной Европы, чрезвычайно быстро догнавшим учителя. В советское время в национальных республиках в русских школах обязательно изучался местный язык; но предмет этот всеми считался абсолютно бесполезным, так что отношение к нему было соответствующим и в результате почти никто из русских местного языка не знал (в царской России в конце ее существования дело, кажется, обстояло лучше: в аттестате Маяковского, закончившего тифлисскую гимназию, отличные оценки по грузинскому, армянскому и татарскому (т.е. азербайджанскому) языкам).

Подражание культурному лидеру происходит глубоко бессознательно. Поэтому не учитываются, например, климатические различия: обычай ходить зимой без шапки заимствован из Западной Европы и США, где климат теплее нашего; это же касается и моды на кондиционеры. И конечно, обычаи и институты могут терять свои полезные качества будучи вырванными из культурного контекста. Имеющий место постепенный отказ от обращения по имени и отчеству был бы менее обидным, если бы еще раньше не отмерли бы обращения "господин", "товарищ", "сударь". А Макдональдсы, ставшие символом дурного западного влияния: по-моему, это вполне приемлемое место, где можно быстро пообедать по дороге с одной работы на другую; но у нас-то туда стали ходить для удовольствия, как в ресторан, и даже детей туда водить! Язык не поворачивается осуждать за это соотечественников, потому что причина этого - их бедность, не позволяющая пойти в приличное заведение (хотя лично я самому лучшему ресторану предпочту простую домашнюю еду), но уж Макдональдс-то в нашей бедности точно не виноват.

Чтобы сохранить лучшие из наших национальных обычаев, для начала нужно их осознать, перечислить. Мы не видим воздуха, которым дышим, и не замечаем, когда его состав начинает опасно меняться; так же с культурой.

Часто сетуют, что иммигранты и приезжие с нерусских окраин России не соблюдают наши обычаи. Но какие обычаи? Ни разу я не встречал даже намека на ответ.

Хорошо бы создать в ЖЖ сообщество, посвященное современным русским обычаям, прежде всего позитивным.

Первое, что приходит в голову - обычай пить водку стаканами; но его никак не назовешь позитивным.

Еще одна особенность русских, часто отмечаемая, тоже, к сожалению, негативная: их угрюмость, неулыбчивость, озабоченность, напряженность в ожидании подвоха. Вероятно, эта черта появилась в советское время.

Особенность русских, обычно считающаяся позитивной: их хлебосольность (в Европе гостю могут предложить кококолу с орешками, а у нас накормят, так уж накормят). Мне это качество не кажется столь уж позитивным, и вероятно, И.А. Крылову тоже не казалось (вспомним его "Демьянову уху").

Важным преимуществом русских перед другими европейцами считается их готовность придти на помощь. Не знаю, может быть, когда-то это действительно было так, но сегодня Россия по этому параметру отстает от остальной Европы, а никак ее не опережает (вспомним хотя бы о проблеме усыновления); страх советской власти перед любой самоорганизацией граждан сделал свое дело. Есть все-таки слабая надежда, что травма, нанесенная русскому народу сталинскими репрессиями, уничтожавшими в первую очередь лучших, постепенно залечится: у нас тоже стали появляться волонтерские движения, оказывающие помощь людям в самых разных трудных ситуациях - и больным детям, и жертвам стихийных бедствий, и жертвам произвола властей.

Говорят, что русские - коллективисты, а европейцы - индивидуалисты. То есть, видимо, одни больше склонны к совместным действиям, а другие самостоятельнее, ответственнее. Если это действительно так, то, вероятно, в одних ситуациях лучше одно, в других - другое; да и нет тут противоположности: один человек может и в коллективе хорошо действовать, и самостоятельно, а другой - ни так, ни так. Склонность действовать совместно может быть двоякого рода: она может подразумевать хорошую способность договариваться, а может - повиноваться начальникам (это уже ближе к раболепию; хотя, конечно, тоже часто бывает полезным). В сталинское время всякие коллективные действия, не инициированные начальством, считались кромолой; коллективные жалобы были запрещены. Так что я сомневаюсь, что от русского коллективизма (если он и существовал когда-то) что-нибудь осталось.

Нередко говорят о раболепии русского народа как о его национальной черте. Думаю, в этом есть большое преувеличение: традиция рабства формировалась в центре, в столицах, в черноземной зоне, переполненной помещиками, а в Сибири, у поморов, в глухих старообрядческих деревнях даже и неподалеку от центра, где начальства могли не видеть годами, раболепию было неоткуда взяться; казаков власти сумели приручить сравнительно недавно (в конце XVIII века), до этого там, как нигде, процветал дух свободы.

Отмечают одно отличие русского менталитета от западноевропейского, про которое сразу не скажешь, хорошо это или плохо: на западе больше уважают закон, а у нас - справедливость. Думаю, что это отличие действительно существует и может в разных обстоятельствах быть позитивным или негативным. Это вопрос достойный обсуждения: когда допустимо действовать не по правилам? Когда цель оправдывает средства?.

Говорят, что на западе больше любят деньги, чем у нас. Не берусь судить; знаю только, что у нас очень преувеличивают роль денег: считают, что всё, что делается, делается потому что "кто-то проплатил", "кому-то выгодно". Власть денег отвратительна; но если она слаба, возникают еще более отвратительные вещи, например, власть блата, или булата. "Всё куплю, сказало злато, - всё возьму, сказал булат" - что вам больше нравится? У нас человек, ворующий помалу (скажем, ездящий зайцем), верит, что он честнее (а не глупее) "хапнувшего миллиарды". Верят, что "от трудов праведных не наживешь палат каменных". Расточительство считается у нас менее предосудительным, чем ростовщичество. Крылов явно предпочитал муравья стрекозе, и некрасовская женщина из русских селений тоже; но советская власть немало потрудилась, чтобы извести муравьев.

Ключевский указывал на особенность русского характера, проистекающую из нашего климата (короткое лето): способность к чрезвычайному напряжению сил, но неспособность к длительному методичному труду.

В тяжелых природных условиях, скажем, крайнего севера плотность населения низкая, люди там должны быть больше склонны к взаимопомощи, чем к соперничеству, потому что им чаще приходится противостоять суровой природе, чем друг другу. А там, где климат мягкий и земля плодородная, плотность населения высокая и люди должны быть больше склонны к соперничеству. С другой стороны, в условиях перенаселенности должны вырабатываться традиции сосуществования, избегания конфликтов. Там, где издавна применяется сложная ирригация, должны были выработаться традиции совместного труда больших групп людей, без чего она невозможна.

Ультраславянофилы, вероятно, не согласятся с моим главным пунктом - что западники хотят перенять образ жизни успешных соседей; ультраславянофилы считают, что Запад хоть и превосходит нас в материальной сфере, в более важной духовной мы превосходим их (так что никакие они не успешные). Еще Достоевский полагал: мы научим мир подлинному христианству, вот только бесов одолеть нужно. Однако бесы одолели нас; от христианства мы отказались, но не от намерения научить весь мир - правда, не христианству, а более прогрессивному учению. Прошло немного времени, в прогрессивном учении мы разочаровались, но продолжаем считать себя умнее всех и снова хотим всем показывать пример христианства. Не беда, что христиан среди нас меньше, чем в большинстве европейских стран - зато подлинные, а там подлинных вообще нет!..

Часто можно услышать о "крахе западного мультикультурализма". Но в чем вы видите крах? В росте ксенофобии? Это, конечно, печальный факт, но все-таки ксенофобские настроения остаются в Европе маргинальными. В бунтах иммигрантов, прокатившихся по Европе? Но бедняки бунтовали задолго до мультикультурализма и массовой иммиграции, и нынешние бунты никак не опаснее прошлых. Конечно, до Царства Божия Европе очень далеко, но собаки лают, а караван идет. Мы находимся в хвосте этого каравана, и я думаю, что выкрики славянофилов, призывающих караван развернуться и идти в нашу сторону, полезны, т.к. заставляют еще и еще раз задуматься о направлении движения.

2014

Лучше, глубже всего эти вопросы рассмотрены мудрейшим Григорием Померанцем:
см. Г.С. Померанц. Долгая дорога истории ("Знамя", N11, 1991г.).

Последнее изменение страницы 24 Apr 2019 

ПОДЕЛИТЬСЯ: