Страницы авторов "Тёмного леса"
Страница "Литературного Кисловодска"
Пишите нам! temnyjles@narod.ru
Мне было восемь лет, но я почувствовал, что вместе со словом "война" в наш деревенский дом вошли тревожные волнения, ожидание чего-то нехорошего. Исчезли улыбки, на глазах у мамы часто появлялись слезы. Отец стал вроде бы добрее, внимательнее. Чаще, чем обычно, обнимал маму и говорил, грустно улыбаясь:
- Ничего, мать, все обойдется.
И старший брат, который уже работал на фабрике, стал добрее. Еще недавно он не подпускал меня к себе, когда играл с друзьями в карты или просто, громко хохоча, о чем-то с ними разговаривал. Я со слезами упрашивал его взять с собой, когда они уходили купаться под мельничный шумок (так называли лоток водосброса на мельнице). Но брат был непреклонен, смотрел на меня как на малявку, и это меня очень обижало. А тут вдруг стал добрым - всюду брал с собой, много читал мне книжек, пообещал к зиме купить настоящие, с бамбуковыми палками лыжи. Мне эта перемена очень нравилась. Но я чувствовал, что и брат был в состоянии постоянного ожидания.
Ему раньше, чем отцу, принесли повестку. А через день они с отцом подъехали к дому на лошадке. Мама, бабушка, дедушка, сестры и я провожали брата до околицы.
За мостом стоял столб, и площадку возле него называли непонятным мне словом "росстань". Все здесь остановились, и женщины уже не просто плакали, а ревели, обнимая и целуя брата. Когда отец и брат сели в телегу и подвода тронулась, я с криком: "Хочу с вами!" - побежал следом. Брат подхватил меня, усадил на колени, и мы поехали в райцентр.
Из военкомата брата до отправки часа на два отпустили. Помню, заходили в чайную. Брат с отцом пили пиво, а мне купили конфет и морса. А потом мы с братом пошли в книжный магазин. Мне той осенью предстояло идти в школу. Брат купил цветные карандаши, тетрадки, пенал, ручку. Купил еще две книжки: "Воробьишко" и "Седовцы". И пока сидели на скамейке в садике возле вокзала, он мне их прочитал. Особенно понравилась "Седовцы" о полярниках.
Скоро подошел поезд, и человек в военной форме с командирскими ремнями дал команду:
- Новобранцы! Строиться!
Брат прижал меня к себе, поцеловал, обнялся с отцом и побежал "строиться". Мне было обидно, что он уезжает, что лыж к зиме, видно, не дождаться, слезы сами катились из глаз.
Возвращались домой с отцом молча. Дорога петляла лесом. Телега подпрыгивала на кореньях и рытвинах. Я уснул. Когда подъехали к дому, в первую очередь пытался нащупать в телеге мешочек с покупками, чтобы похвастаться перед сестрами. Но его не было. Видимо, от тряски выпал, а мы и не заметили. Вот уж тут-то обида сдавила горло, и я дал волю реву. Но что делать: что с возу упало, то пропало. От всего купленного осталась только книжка "Седовцы", потому что держал ее в руках. Эта книжка долго хранилась у меня как память о брате.
Потом на войну ушел и отец, старшую сестру, которой исполнилось всего 15 лет, призвали на трудовой фронт - рыть окопы. Мы остались с дедушкой и бабушкой, мамой и пятилетней сестренкой. Осенью я пошел в первый класс.
Это сейчас, если температура к минус тридцати, занятия отменяют. А тогда никто не отменял. Видно, не до того было. В то утро температура приближалась к сорока, но мы ко времени прибежали в школу. Сидим за партами, не раздеваясь, в варежках, нахохлившись, как воробьишки. Наша учительница Нина Васильевна ходила вдоль парт тоже одетая. Попробовали писать, но чернила в непроливашках замерзли. И тогда Нина Васильевна сказала: "Собирайте, ребята, сумочки и пойдемте со мной".
Привела нас к себе на квартиру. Класс был небольшой - всего 12 человек, но прихожая, где мы раздевались, стала тесноватой. Прошли в комнату. Сели кто на диван, кто на стулья и не могли согреться. Тогда учительница приказала нам лезть на печку. Сначала мы стеснялись, топорщились, с надеждой поглядывая на печь, занимавшую большое пространство между комнатой и кухней. Но вот кто посмелее полез по ступенькам. Через минуту все разместились на печи и, как галчата из гнезда, посматривали оттуда.
Нина Васильевна достала "Пионерскую правду" и, стоя возле печи, прочитала нам заметку о том, как немцы на оккупированной территории запрягли в телегу с бочкой мальчишек и заставили возить воду. На телеге сидел немец, управляя этой упряжкой. К реке дорога спускалась круто вниз. Мальчишки, сговорившись заранее, как бы не в силах сдержать натиск напирающей под уклон телеги, вдруг дружно бросили ее и разбежались в стороны. Телега с немцем понеслась, набирая скорость, и вкатилась прямо в реку. Мальчишек смех разбирал над тем, как фриц, цепляясь за пустую бочку, выплывал на берег. Но вслух смеяться они не могли, и учительница спрашивала: "Почему, ребята?" и мы отвечали, что боялись еще больше рассердить немца. Ну а мы смеялись от души и скоро так согрелись, что стало жарко, и один за другим попрыгали с печки. Нина Васильевна усадила нас за стол, напоила чаем с курагой, а потом продолжила урок.
Страница "Литературного Кисловодска"
Страницы авторов "Литературного Кисловодска"
Последнее изменение страницы 25 Nov 2021