Страницы авторов "Тёмного леса"
Страница "Литературного Кисловодска"
Пишите нам! temnyjles@narod.ru
1942 г. Невинномысск. Наступление немецких войск на ставропольские земли. Сентябрь. Наша семья жила в Невинке", - так начинался рассказ моего отца. "Две семьи жили одной большой семьёй, состоящей из десяти человек. Отец, мать и четверо детей в одном доме с семьей моего дяди. В 1941 году мой старший брат Рубен был призван на фронт, и мы получали от него письма-треугольники.
Когда немцы входили в город, жители - кто на обозах, кто пешими - ушли в горы. Через три дня прибыли двое конных и на ломаном русском заявили: "Возвращайтесь в свои дома. У нас приказ Гитлера: жителей Северного Кавказа никого трогать не будут, кроме евреев и коммунистов".
На следующий день, с опаской, но люди стали возвращаться по домам. В горах остался только пастух с отарой овец и стадом коров.
Через два дня к нам пришел комендант и сказал, чтобы освободили из двух комнат одну, для двух немецких офицеров.
Утром к нашему дому подъехал черный мерседес-бенц. Из него вышел шофер, откинул огромную подножку и открыл дверь. Из машины вышел высокий светловолосый немец в форме. Он вошел в дом, где мы освобождали комнату. Тут он начал объяснять жестами, что не надо ничего убирать, показал на деревянную тахту, чтобы вынесли только её. Затем немецкие солдаты внесли огромный пакет со спальными принадлежностями. Распаковали всё и постелили на тахту.
Мы никогда не видели таких кипельнобелых пододеяльников, простыней и наволочек. Все дети с любопытством наблюдали за происходящим, но подходить к немцу боялись.
Затем немец повернулся к матери и пальцем показал на молочник. Она отдала ему молочник, и он ушел. Все с облегчением вздохнули.
Через полчаса немец вернулся и отдал матери молочник с чудно пахнущей гречневой кашей с мясом. На весь дом распространился этот запах. Мать высыпала всё в котелок и поставила на стол. Немца звали Макс, и пока он усаживался и прилаживал салфетку, котелок вмиг оказался пуст. Когда он взял вилку в руки, младшие подбирали крошки со стола. Он стал что-то доставать из кармана. Мы перепугались. Он достал какие-то талончики, взял молочник и снова ушел. Через час Макс возвратился, отдал молочник матери и протянул какой-то пакет. Она стала извлекать из пакета консервные банки, миниатюрные упаковки сливочного масла в фольге, маленькие белые булочки, нарезанный сыр в целлофане, сахар и даже шоколад. Теперь мать сразу откладывала продукты Максу, а потом только давала еду нам.
На второй день Макс принес вторую шинель, повесил на гвоздь. Это чтобы никого к нам больше не подселяли.
Постепенно мы перестали бояться немца, стали привыкать к нему. За ним прибывала машина, и он уезжал на 2-3 дня, затем возвращался.
Однажды пастух пригнал нашу корову, а нашей белой овцы не оказалось. Пастух показал вдаль, там солдаты разделывали нашу барашку.
Тут подъехала машина, из нее вышел Макс. Он вопросительно посмотрел, мать стала жестами объяснять, в чем дело. Он посадил её в машину, и они поехали. Подьехав к солдатам, Макс вышел. Румыны и венгры, работающие на немцев, быстро вскочили по стойке смирно. Макс что-то жестко сказал им понемецки, забрал у них документы и поехал домой. Через некоторое время Макса вызвали в комендатуру, и он уехал.
Ночью в 12 часов кто-то стал тарабанить в калитку. Мать испуганно выглянула, ей что-то стали объяснять на еле понятном русском, она открыла калитку, двое румын втащили черную барашку к нам во двор. И до утра они сидели под воротами, ожидая прихода Макса. Макс приехал, вошел в дом, мать кивнула, что все в порядке, и тогда он отдал им документы.
Мы уже совсем перестали бояться Макса. С его приходом, мы постепенно стали забывать про голод. Он играл с нами, переспрашивал некоторые русские слова. Любимой нашей игрой были карты. Мы специально садились напротив зеркала и часто обыгрывали Макса. А по правилам проигравший должен был залезть под стол и три раза кукарекать. Мы падали от смеха, когда этот верзила забирался под стол и три раза кричал: "Кукирику". Мы даже стали потихоньку им командовать. Моя двоюродная сестра утром, собираясь в школу, подходила к Максу, давала в руки обувную щетку, ставила ногу на стул, и Макс чистил ей туфли. Затем он отвозил нас до школы на машине, а если машины не было, то он одевал сапоги и переносил нас на руках через огромную лужу, длинною в несколько домов.
Когда Макс был дома, было весело, а главное, что под его защитой, мы никого не боялись. Постепенно мы стали понимать его, а он начал немного объясняться порусски. Он рассказывал, что он из знатного рода. Его отец был генералом и погиб в 1914 году во время первой мировой войны. Что он единственный сын у матери. А как-то раз немцы занесли длинную скамейку к нам во двор. Всех детей посадили на лавку, взрослых поставили позади. Затем внесли треногу-фотоаппарат, и позже Максу отдали две фотографии, одну из которых он дал нам, а вторую отправил в Германию своей матери.
В январе наши войска перешли в наступление, и немцы спешно стали собираться. Макс последние дни ходил грустный, а за два дня до отъезда он наступил на ржавый гвоздь и нога его так распухла, что он не мог одеть сапог. Наша мать обработала ему рану, приложила салфетку с керосином и когда он уезжал, отдела ему валенок. Так он и уехал.
Мы радовались, что наступали наши войска. Потом мы праздновали день Победы. Прошло много лет, десятилетий, но Макс остался у нас в памяти, как светлое воспоминание".
Правда, что нет плохого народа: ведь сегодня даже немцы понимают, что фашизм - это не нация.
ПРОЕКТ «БЕЗ СРОКА ДАВНОСТИ» (Архивный отдел администрации г. Невинномысска)
Страница "Литературного Кисловодска"
Страницы авторов "Литературного Кисловодска"
Последнее изменение страницы 27 Nov 2021