Сайт журнала
"Тёмный лес"

Главная страница

Номера "Тёмного леса"

Страницы авторов "Тёмного леса"

Страницы наших друзей

Кисловодск и окрестности

Страница "Литературного Кисловодска"

Страницы авторов "ЛК"

Тематический каталог сайта

Новости сайта

Карта сайта

Из нашей почты

Пишите нам! temnyjles@narod.ru

 

на сайте "Тёмного леса":
стихи
проза
драматургия
история, география, краеведение
естествознание и философия
песни и романсы
фотографии и рисунки

Рассказы Ивана Гладского

Старость
Песня - душа
Под Счастливой Звездой
Пустозвон
Притворщик
Тетя Клепа на пляже
Исцелители
Сон в руку
Фантазер
Настино счастье
Баранина к празднику
"Литературный Кисловодск", N36

Иван Гладской

ПОД СЧАСТЛИВОЙ ЗВЕЗДОЙ

Ехал Федот на работу раненько утром, как и всегда к концу дойки. Погода была прекрасная. Бодрил легкий морозец. Лошади бежали резво. Так и выговаривали подковами по твердому асфальту слова песни: "Черноглазая казачка подковала мне коня...". Настроение было отличное. Хотелось встретить когонибудь знакомого и спросить: видал ли он вчера выступление их хора по краевому телевидению? А лучше, если бы тот сам заговорил на эту тему и дал оценку. Федотто был запевалой. Посмотреть бы, как сам выглядел на экране, послушать, не дал ли "козла" на высокой ноте?

Настёхато, жена, смотрела, а толку что? Не приветствует она его участие в самодеятельности. Нож в сердце ей этот "фольклор". Всячески вставляла палки в колеса. Однажды устроила бойкот: перестала стирать рубахи. А ему не ходить же в грязных на репетиции и тем более на выступления. Стал покупать новые: с получки одну и в аванс тоже. Та видит - дурна курятина: проиграла борьбу, денежки уплывают из домашнего бюджета. Забастовку пришлось отменить. А народ уже прознал об этой междоусобице и стал посмеиваться: дуракам-то у нас смеяться - и меду не надо.

Приехал он с телевиденья в одиннадцатом часу вечера. Только переступил порог - она завела свою песню:

- Явился, фиклёр? Ты вот что скажи, чего это Мотя даже в телевизоре около тебя трется?

Наверно, не каждый мужик выдержал бы спокойно такой кощунственный вопрос. Вспылил бы, оскорбил за беспочвенные подозрения, назвал бы жену глупой, а то и похлеще. А Федот стерпел: уже привык к её выпадам. Не разводиться же изза отсталости культурной. Сам виноват, что не занимался ее воспитанием.

- Вполне возможно, что и влимонилась, это никому не возбраняется. Мужик я из себя видный, а она такая же красавица, как и ты, жизнерадостная, в хоре поёт, а вот несчастна: с самой войны одна. Овдовела. Так что ничего страшного и удивительного, что в хоре стоит рядом и посматривает на меня, когда я запеваю песню.

- Ишь ты "умна, жизнерадостна", куда ж не красавица! Шестой десяток прет! Всё ясно! Фиклёр ты и есть фиклёр! - Так она нарочно искаженно называла "фольклором" мужа. И в сердцах удалилась в свою комнату, громко хлопнув дверью.

"Ревность - это такая зараза! Потребуются века, чтоб избавиться от этой дурацкой болезни", - размышлял Федот.

Вот такой анализ выступлению хора устряпала благоверная. Но Федот на это - ноль внимания. С женой они стали как чужие. Привык. Ему коллектив по душе - и в хоре, и на МТФ. Едет себе на работу, хоть уже и вышел на пенсию по льготе как участник войны.

Из переулка бежал Пашка Лизунов, скотник, кричал:

-Подожди, дед. Подвези: запыхался, здоровья нет.

- Молодой ты, Павло, а уже никудышный, отозвался Федот, а сам подумал: "Вот сейчас и расспрошу о концерте". Но Пашка повёл совсем другой разговор:

- Дед, займи рубль, я знаю, у тебя всегда есть. Башка трещит, как черти в бубен играют. Я у бабки Селиванихи поллитровку сухача возьму.

- А вот нынче как раз и нету. Потерпи, перебесятся твои черти. Порезвятся до обеда и угомонятся. А то набузуешься, уснешь в яслях и замерзнешь. Это тебе не летом. Осиротишь двоих детей, молодую жену вдовой оставишь, а я буду всю жизнь себя проклинать потом.

- Покопайся в кармане, дед, будь другом. С получки отдам. Я же всегда отдавал, ты ж меня знаешь. Войди в положение, будто ты в молодости не пил!

- Ну почему ж, выпивал, но не так борзо и часто, не каждый день. Рубля нет, вот только трояк.

- Принесу сдачи, я мигом смотаюсь!

Через три минуты он прибежал от шинкарки с вином. Ловко вспрыгнул в повозку, выдернул самодельную пробку из кукурузной кочерыжки и жадно выглушил с полбутылки содержимого. Крякнул и удовлетворенно произнес:

- Вот она жизнь. Этим только и держимся. Остальное прикончу - наступит благодать господняя.

А Федот глядел на это священнодейство, не терпелось ему зачитать какое-нибудь нравоучение:

- Забулдыга ты, Пашка, забулдыга. Не надо мне давать сдачи. На два рубля вечером купи детям конфет и пряников. Скажи, что это от лисички или от зайчика.

- Дед, да у них всё есть, баба покупает.

- То мать, а то отец принесет, какая светлая минута будет у детей! И ждать они тебя станут с великой радостью. И трояк мне не отдавай, пусть останется навечно.

- Как это, как это?

- А вот так это, для оборота. Придет время возвращать долг, а ты его спрячь, вроде уже отдал. А настанет чёрный день, возьми его, будто опять пошел с протянутой рукой унижаться, просить на бутылку зелья. Я так полагаю, что ты в месяц на ползарплаты набираешь долгов и не доносишь семье. Хорошо, что у тебя жена колотнючая: работает, да двоих детей обиходит, содержит почти одна семью. Если бы не она, ты давно пошел бы по миру бомжевать.

- Ты чего, старый, читаешь мораль? Я и сам не из дураков, кому хочешь вставлю разума. Вот шепну твоей бабке, вроде ты с доярками шурымуры водишь. Она тебе и кальсоны стирать откажется!

- Ишь, умник! А я и еще раз скажу - забулдыга ты. Лучше ответь, смотрел вчера вечером телевизор?

- Какой там смотреть, глаза света божьего не видали. А что там было? Аа, это ж вы вчера пели там да выкаблучивались. Что оно вам дает? Ты вот лучше скажи, платят ли вам что-нибудь, или задарма горло дерете?

- А как же, чудак-человек! Как только выступим, руководительница открывает сумку и выдает по червонцу, а вчера дык аж по два, а мне, как запевале, четвертную отстегнула. А там у нее в сумке черт знает сколько еще этих дензнаков остается. Так что живу я сейчас, как тузок. Получаю пенсию и две зарплаты.

- А не врешь ли ты, старик? Что если мне к вам в хор поступить? Заманчивое дело! Как думаешь, возьмут?

- Тебя не примут: хрипишь, голос пропил и прокурил. Верхнее "до" не возьмёшь.

- Охохо, мужик, какие вы вумственные! Лошадник, навозник, а туда же. Тоже мне Шаляпин!

- Чего бы меня тогда в запевалы ставили?

Федот и сам сомневался, берет ли он эту "до" и где она находится в музыкальной строке? Слыхал по радио, что этот звук дается только избранным: Козловскому, Лемешеву и еще немногим другим. Уж больно ему хотелось блеснуть перед этим шаболдеем, Пашкой Лизуновым. Надоумить дурня очнуться от дурных привычек. А то ведь не заметит, как промелькнет молодость, как придет дряхлая старость. Тогда будет только охать, что проспал светлый день, не заметил, как пролетела жизнь изза пьяного угара и головной боли. Но у Федота не хватало слов, чтоб прошибить беспросветную тупость. Будь Пашка его сыном, пожалуй, для лучшего убеждения пригодился бы хороший кнут, тогда бы он брал не только верхнюю "до", но и "до диез". Но коль они уже приехали на ферму, сказал:

- Тебе, Пашка, место не у коров, а у свиней - там твое общество.

Он поставил лошадей под навес к яслям с сеном, разнуздал и направился в бытовку. Проходя мимо окон, заметил в комнате какуюто суетливую беготню доярок. Подумал, что, как иногда бывало, не расстелется какая нибудь корова, придется ехать срочно за ветеринаром. Но он ошибся. Посреди комнаты стояли полукругом доярки, чемуто загадочно улыбались. Одна, самая бойкая из них, держа руки за спиной, проникновенно, с апломбом заговорила:

- Дорогой Федот Никанорович, поздравляем тебя с выходом на большую сцену. Желаем еще больших достижений в твоем, столь нужном нашему трудовому народу благородном деле!

Она изза спины извлекла букет комнатных цветов, поднесла виновнику торжества. И вдруг вся эта женская ватага попыталась его качнуть. Но девяностокилограммового мужика им подбросить не удалось. А он смеялся и размышлял: "За что же такое почтение, за песни что ли? Так они видят и слышат знаменитых исполнителей. Может - что он уже давно трудится с ними в коллективе? Никогда никому не отказывал что-то привезти: песку ли, соломы, или мебель из магазина, замесить лошадьми круг глины, принять участие в коллективном строительстве дома. Милые люди, как же вас за это отблагодарить, что сказать?". И он внезапно запел громким голосом оперного певца:

"О, дайте, дайте мне свободу..."

К сожалению, продолжения он не знал. А женщины затараторили: "Князь Игорь, ну чисто князь Игорь!". А Федоту вспомнилось, как в молодости цыганка, гадая, сказала ему: "Родился ты, сокол, под счастливой звездой". И он теперь убедился, что цыганки не всегда врут.

1977 год

 

Страница "Литературного Кисловодска"

Страницы авторов "Литературного Кисловодска"

 

Последнее изменение страницы 18 Feb 2022 

 

ПОДЕЛИТЬСЯ: