Страницы авторов "Тёмного леса"
Страница "Литературного Кисловодска"
Пишите нам! temnyjles@narod.ru
На старости лет Кате, то бишь Екатерине Ивановне, после очень длительного перерыва довелось вместе с супругом ещё раз побывать на юге - в славном городе Сочи. Правда, в ноябре. Однако погода им поспособствовала. По мнению тамошних старожилов, таких жарких дней они не припомнят уже много лет. До тридцати градусов тепла в такое время - это что-то экзотическое!
Стоя на берегу Чёрного моря, Катя увидела белый теплоход, скользивший по водной глади, и ей захотелось заорать во всё горло песню "На теплоходе музыка играет"! Её она впервые услышала, уже будучи замужней женщиной.
- Ну, почему возникают такие ассоциации? - подумала Екатерина Ивановна. - Может быть, потому, - пришла мысль, - что белый теплоход, увиденный ею ещё девчушкой на далёком Севере, сыграл в судьбе её значительную роль. Тогда она - Катя, девушка неполных семнадцати лет, на северной пристани встретила своего суженого. С ним вот уже много десятилетий рука об руку она идёт по жизни. К слову, в жизни хватило всего: и подлости, и горя, и печали...
На Север Катю привезли родители в возрасте двенадцати лет. Шёл 1957 год. Там она и услышала эту незатейливую песню про музыку на теплоходе, которая так запала в душу.
Как кадры в кино, мелькали эпизоды её жизни. Под ложечкой сосало. В памяти всплывали лица, события. Чем же зацепила мелодия Катю, выросшую в далёком лесном посёлке на Севере, откуда до райцентра аж сто вёрст, связь с "большой землёй": летом теплоход, зимой - по льду озера на попутках. Голос любимой певицы, льющийся из динамика, дарил возможность окунуться в те прекрасные годы детства, юности, первой любви.
Воспоминания захлёстывали Катю, и она уходила в них с головой: воочию видела дом, в котором прошло её детство. То было в родной Белоруссии. Огромная семья: бабушка, дедушка, дядья, тётки, двоюродные сестры и братья. Огромный дом утопал весной в цветах вишен.
Дети любили вишни до самозабвения. С фруктами в послевоенные годы, если честно, была напряжёнка. И как только завязывались плоды, малышня каждый день бегала смотреть, не созрели ли? Ну а вдруг? Не прозевать бы! Бабушка держала всё под контролем и ритуал никогда не нарушала. Где-то к концу июня (как бы дети не следили), она первой находила на деревьях созревшие ягоды, набирала их в литровое ведёрко и рано утром будила детвору (трёх внучек). Ведёрко бабушка выносила на вытянутой руке. Красота была неописуемая: тёмно-красные, крупные, пока ещё кисловатые вишни заставляли всех пускать слюну.
Сестры усаживались на завалинке и за обе щёки уплетали вкуснятину. Верх блаженства!.. До сих пор Катя чувствует вкус и запах тех ягод...
Однажды Катя всё же изменила своим ягодкам. У подружки, проживавшей через два дома, тоже имелся роскошный сад. Чего в нём только не росло! Участок от улицы отделял высокий плотный забор, и заглянуть туда хотя бы одним глазом не было никакой возможности. Соседка Галя говорила, что отец раздобыл какое-то дивное дерево: вроде вишня, но созревает рано, а ягоды на ней сладкие-пресладкие. Вскоре детвора об этой новости забыла. Где-то в конце мая, наигравшись в лапту, детская орава разместилась на скамейке, стоявшей впритык к забору.
Уставшая мелюзга шумно обсуждала игру. Громче всех кричал Олежка. Вдруг он замолк, застыв с открытым ртом. Все уставились на мальца, а потом перевели взгляды в направлении его руки, тыкавшей куда-то вверх.
О, чудо! Над забором красовалась ветка, усыпанная крупными ягодами: жёлто-розовыми, совсем прозрачными, аж косточки были видны. С виду вишня, но какова! Нашёлся смельчак, надкусивший ягоду. Брызнул сок, разлился чудесный аромат. Все оцепенели.
Галя метнулась к матери. Вскоре женщина вынесла в переднике чудо-ягоду. Каждому досталось по полной горсти! Но в тот же день непокорную ветку хозяева убрали за забор. Больше таких ягод ребятня не видела. А осенью того года Катю увезли на далёкий Север. Она никогда больше не пробовала ничего более вкусного.
Беззаботное детство закончилось, когда отец в очередной раз повёз семью к чёрту на кулички - на Север, где ему предлагали остаться в райцентре. Там были даже пятиэтажные дома, ходили автобусы, действовали две школы - признак небольшого города. Где там! Он рвался только в посёлок, к озеру, где можно было рыбалить. Желание жены и дочери жить в городе для него было не в счёт.
До посёлка добирались на грузовом пароходе двенадцать часов. Стояла осень, уже начались дожди, на палубе продувало. Катя, укутанная тёплыми вещами, вытащенными из тюка со скарбом, сидела, прижавшись к маме. Было жутко холодно и голодно. От качки подташнивало - не до еды.
На место прибыли вечером. Темень. Причал от берега отделял небольшой, но глубокий залив. Через него была проложена бона с рельсами для вагонетки. Вещи ехали, а прибывшие шли следом по качающейся боне. Её захлёстывала волна. На теплоходе включили прожектор, чтобы кто-либо не угодил в воду. Катя потом ещё долго боялась ходить на причал...
Шли долго: сначала по расквашенной дороге, потом поднялись на горку. Эта часть посёлка с красивым названием Валдай так и именовалась - "на горе". Там размещалась контора леспромхоза, в которой работало много молодых специалистов: инженеров, экономистов, так называемых ИТР - (инженерно-технических работников). Контора стала особо привлекательной после того как на высоком месте было отгрохано превосходное здание из деревянного бруса.
Девчата постарше старались почаще фланировать вблизи конторы. Как говорили поселковые острословы, "виляя хвостом, ловить поплавки". То есть старались заарканить молодых выпускников вузов и техникумов.
Случалось, что некоторым сопутствовала удача. Одна не очень привлекательная воспитательница детсада "окольцевала" друга будущего Катиного мужа Сашку Коляду - выпускника лесотехнической академии. Эта пара потом уехала на жительство в Крым, откуда Сашка был родом.
А ещё всем в посёлке запомнилось, что симпатичная Галка-заика (в детстве её кто-то сильно напугал) сумела заарканить кучерявого красавчика Вовку Боровчука - выпускника института железнодорожного транспорта. Втихаря они расписались в сельсовете. В посёлке многие ахнули. Мать Вовки, приехав на побывку к сыну, смирилась с его выбором. В свой срок эта пара уехала в Питер. Говорили, что там Галке сделали удачную операцию, и она стала говорить, как все люди.
Да, случались чудеса на планете Валдай, что находится в Карелии. Если бы заезжий корреспондент, приехав туда за материалом для своей статьи или очерка и встретившись со школьницей Катей, попросил её рассказать о примечательных местах далёкого Валдая, она бы непременно поведала о белом камне и красивом уголке нетронутого карельского леса. Рассказала бы ему и о сторожевой вышке, стоявшей посреди леса в километре от посёлка. Там всегда водилось море грибов - разных, обожаемых валдайцами: подосиновиков, волнушек и даже деликатесов - груздей...
Однако, вернёмся к рассказу. После бон были деревянные мостки, пролегавшие по краю болота. Печальное зрелище: болото, мостки, грязная дорога, а вдали огоньки, тускло освещавшие узкоколейку. Из темноты вдруг вынырнули бараки вперемешку с двух-четырёхквартирными щитовыми домами.
Как потом выяснилось, в одном таком доме размещалась поселковая библиотека. Катя полюбила это место, где сосредоточилась мудрость людская. Дело в том, что при строительстве ББК (Беломорско-Балтийского канала) многие населённые пункты попали под затопление, а весь книжный фонд из деревенских библиотек был сосредоточен именно в Валдае. Здесь образовалось богатейшее собрание зарубежной и русской классики. В этом библиотечном царстве имелись книги Жорж Санд, Джека Лондона, Золя, Гёте, Чехова и Льва Толстого. Подрастающее поколение зачитывалось книгами Мопассана, хотя библиотекари их не рекомендовали. Среди школяров особым спросом пользовался роман Мопассана "Жизнь".
Подружки говорили Кате: "Если ты не прочла эту книгу, значит, ничего в жизни не поймёшь".
Роман и для Кати стал первым, с чего она начала знакомство с зарубежными авторами. И, как говорят, подсела на "иностранщину". Прочитала многих. Не осилила, правда, Гейне: сложно. Благо библиотекарь не препятствовала её выбору. Этот опыт здорово ей помог потом, во время учёбы в пединституте.
Семью Кати подселили к женщине с маленьким ребёнком. Мать дитя, тоже Катерина, находилась в декретном отпуске, но деньги успела уже профукать. Её голодный ребёнок орал без устали. Приходилось подкармливать маленького Сашку, чтобы все высыпались. А мальчик был красивый и забавный. Катя к нему сильно привязалась, малец тоже тянулся к девочке. Соседи шутили: "Не поймёшь, кто из вас мама: Катя большая или Катя маленькая".
Вскоре их семье дали квартиру неподалёку. Катерину с сыном переселили в барак (дом поставили на ремонт), выделив там большую светлую комнату. Катя ещё долго ходила к ним с гостинцами: хлеб, сахар, сладости для малыша. А мама ребёнка идти на работу не торопилась (мужики её кормили и поили).
В жаркий летний день тот барак сгорел дотла. Тёзка с сыном куда-то укатили. Катя долго тосковала по малышу, даже ревела. Но жизнь расставила всё по своим местам.
... В школе приходилось преодолевать трудности: Кате не давался русский язык. Она путала русские и белорусские буквы, что считалось ошибками. Педагогу, как и этой школьнице, пришлось постараться, чтобы научиться грамотно писать.
Разумеется, жизнь в те годы тоже была не сахар. Зарплату постоянно задерживали. Хорошо что продукты в магазине давали в долг, записывая в "чёрную" тетрадь. Порой зарплаты едва хватало, чтобы покрыть долг.
На семью посыпались несчастья: отец, не выдержав безденежья, пошёл искать правду в контору у начальника участка. Там поскандалил, услышал слова "мы вас сюда не звали", и запустил в начальника чернильницу, разбил кулаком стекло на столе. Участковый принял заявление, и отца отправили в райцентр, где быстренько осудили, лишив свободы аж на целый год, хотя все знали, что причина конфликта в другом. Сразу после приезда в посёлок к маме стал проявлять интерес начальник участка, причём делал это назойливо. Вот отец и не выдержал. Перед отправкой в район он предупредил начальника, если он не прекратит домогательств - будет плохо. Тот, кстати, понял всё...
Маме, официально никогда не работавшей, (была сиделкой), пришлось осваивать рабочую профессию. Было трудно. Да ещё и Катя в разгар лета умудрилась простудиться. Болезнь протекала тяжело, назначенное врачом-интерном лечение не помогало. Хороших лекарств было не достать. Температура никак не спадала, и Катя часто теряла сознание, бредила, звала отца.
В один из дней к ним заглянула соседка - медсестра Нина. Мама в отчаянии всё повторяла: "Если она умрёт, Иван меня убьёт, ведь он так любит свою дочурку". Медсестра порылась в чемоданчике, оттуда достала какой-то порошок:
- Вот, последний. Нового лекарства поступило очень мало. Горькое весьма. Пусть проглотит прямо с бумажкой. Она тоненькая, а ещё лучше съест пакетик с мёдом и запьёт чаем. Будем надеяться, что поможет.
Они растормошили Катю, заставили проглотить тот порошок. Впервые за десять дней девочка уснула. Видать, чудо-порошок дал толчок к исцелению. Катя выкарабкалась. Всю жизнь она с благодарностью вспоминает свою спасительницу.
В те трудные годы выручал лес. Лето было первым кормильцем. Катя вместе с подругами днями пропадала в лесу. Её, городскую неумёху, девчонки научили собирать ягоды, отличать съедобные грибы от поганок. В послевоенные годы дети быстро взрослели. Жизнь шла своим чередом.
Взрослела и Катя. К шестнадцати годам она превратилась в очень привлекательную девчонку, которой прохода не давали хулиганистые поселковые задиры-подростки. И как-то само собой вышло, что отбиваться от них помогала медсестра Нина. Это она когда-то своим чудо-порошком помогла Кате выкарабкаться из цепких лап смерти. Частенько они возвращались домой с пристани или из клуба по скрипучим деревянным мосткам. Вернее, Катька, как за соломинку, цеплялась за руку своей спасительницы. Удивительно, что и Нина, будучи постарше Кати, тоже привязалась к ней. Они доверяли друг дружке девичьи тайны. Этому способствовали дивные белые ночи. Однажды Нина огорошила свою подружку:
- Ой, Катька, счастливая ты!
- Почему? - удивилась та.
- Какой парень таращит на тебя свои голубые озорные глаза, выискивает на танцплощадке, да и в клубе тоже.
- Тоже мне скажешь, - фыркнула Катька. - вон какие солидные девчата (врачи, медсестры, культработники, симпатичные чувашки со сплавного участка) не прочь воспользоваться его вниманием. Не чета мне!
- Ах, Катька, Катька, надо быть совсем слепой, чтобы не видеть очевидного.
Получалось смешно. За всё время в разговоре они не называли имени этого парня, но обе знали о ком идёт речь. А им был Димка Князев - высокий, стройный молодец, которого в посёлке почему-то считали донжуаном. Он ещё до службы поступил в университет и продолжал учиться там заочно. Комсомольский активист и немножечко поэт, так как печатал в районной газете свои стихи и небольшие рассказы.
Между тем Нина гнула свою линию: "Не цыганка я, предсказывать судьбу не умею, да и не хочу, но чувствует моё сердце, что этот парень - твоя половинка. Так что не зевай. Думаю, будущее у вас сложится". И правда, она провидицей оказалась...
Стоя на берегу моря, в тот раз Екатерина Ивановна передумала о многом: о том, как быстро промелькнули годы, что жизнь не прошла мимо, о друзьях-товарищах, уже покинувших этот бренный мир, о далёких картинках детства, о том, что ещё предстоит сделать...
Она смотрела, как белый теплоход превращался в маленькую чёрную точку, а в душе по-прежнему звучало: "На теплоходе музыка играет". Душевная музыка будила воспоминания, было тепло и радостно до слёз...
Ах ты, человеческая память!
Страница "Литературного Кисловодска"
Страницы авторов "Литературного Кисловодска"
Последнее изменение страницы 16 Aug 2022