Сайт журнала
"Тёмный лес"

Главная страница

Номера "Тёмного леса"

Страницы авторов "Тёмного леса"

Страницы наших друзей

Кисловодск и окрестности

Страница "Литературного Кисловодска"

Страницы авторов "ЛК"

Тематический каталог сайта

Новости сайта

Карта сайта

Из нашей почты

Пишите нам! temnyjles@narod.ru

 

на сайте "Тёмного леса":
стихи
проза
драматургия
история, география, краеведение
естествознание и философия
песни и романсы
фотографии и рисунки

Страница "Литературного Кисловодска"

Стихи из "ЛК"
Избранные стихи авторов "ЛК"
Стихи из "ЛК" (авторские страницы)
Рассказы из "ЛК"
Поэмы из "ЛК"
краеведческие и Биографические очерки из "ЛК"
Литературоведческие очерки из "ЛК"
Непрочитанные поэты России
Полемика о "ЛК"

Страницы авторов "ЛК"

Светлана Цыбина
Светлана Гаделия
Александра Полянская
Анна Мотенко
Юлия Чугай
Наталья Рябинина
Игорь Паньков
Геннадий Трофимов
Лев Кропоткин
Май Август
Сергей Смайлиев
Иван Аксенов
Иван Зиновьев
Давид Райзман
Василий Помещиков
Лидия Аронова
Галина Маркова
Тамара Курочкина
Валентина Кравченко
Ирина Бжиская
Наталья Филатова
Иван Гладской
Надежда Прохорова
Андрей Канев
Иван Наумов
Александр Квиток
Маргарита Самойлова
Станислав Подольский. Стихи
Станислав Подольский. Проза
Ст.Подольский. Новочеркасск 1962
Евгений Сычев. Чукотские истории
"Литературный Кисловодск", N88 (2024г.)

Леонид Григорьян

НЕИЗВЕСТНОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ О. МАНДЕЛЬШТАМА

Предисловие

Жил-был в Ростове-на-Дону поэт и переводчик Леонид Григорьевич Григорьян (27.12.1929, Ростов - 30.8.2010, Ростов). Выпускник историко-филологического факультета местного университета (1953), с 1954 по 1989 г. он проработал в родном городе на кафедре латинского языка мединститута.

Печатался с 1966 года (первая публикация - в "Новом мире", затем "Дон", "Дружба народов", "Москва", "Знамя", "Звезда" и др.). Автор шестнадцати поэтических сборников, изданных главным образом в Ростове, но также в Москве ("Друг", 1973, с предисловием Л.Озерова) и Ереване ("Вечернее чудо", 1988, с предисловием С.Чупринина). Тираж одной из этих книг ("Дневник", 1975) из-за "антисоветской диверсии" (маленького цикла "Римская история") решением Ростовского отделения Союза писателей СССР был уничтожен. Кроме того, он писал эссе, переводил армянскую поэзию и французскую прозу (его переводческий дебют - "Падение" А. Камю, появившееся в майской книжке "Нового мира" за 1969 год). Публикация и примечания Г.Кубатьяна. Предисловие П.Нерлера.

В советское время на протяжении многих десятилетий он был, пожалуй, центральной фигурой ростовского андеграунда - неофициальной культурной среды. Его близким другом был прозаик Виталий Сёмин, в его доме бывали Б.Окуджава и В.Аксёнов, в Москве он тесно общался с Ю.Домбровским и Ф.Искандером...

Осип Мандельштам был любимым поэтом Леонида Григорьяна. Вот его стихотворение "Памяти Осипа Мандельштама" (1966, опубл. в 1989):

Переписаны наново роли,
Подмалеваны ловко черты,
И затвержены, точно пароли,
Партитуры державной листы:

Как смеяться, и прыгать, и славить,
Как не видеть потрав и заплат...
Да горбатого, видно, исправит
Деревянный промозглый бушлат.

Затесавшись в толпу торопливо,
Всем смятеньем последней тоски
Ты находишь в кровавых подливах
Замордованных судеб шматки.

Планомерно хлопочет Ходынка,
Холуи замывают следы.
И глядит с постаментов владыка
Этой смуты и этой беды.

Гонит прочь вышибала вокзальный,
Накалились торцы добела.
И к устам твоим Век-целовальник
Тянет Кубок Большого Орла.

Тихой сапой шевелится плаха.
Тут хитри не хитри - всё одно.
Спой любимую, вольная птаха!
Для того тебе горло дано.

И не такая уж и случайность, что именно Леониду Григорьяну мы обязаны чудесным спасением стихотворения Мандельштама "Где ночь бросает якоря" (1917). Об этом как о чуде поведала вдова поэта во "Второй книге", об этом же рассказал и сам Григорьян в заметке, републикуемой в настоящем издании.

Вскоре после столь памятного для обоих визита к Надежде Яковлевне Леонид Григорьян написал ей письмо, на которое она ответила лишь спустя некоторое время.

Дорогой Леонид Григорьевич!

Я вам страшно благодарна за ваш неожиданный и неслыханно для меня важный подарок. Он пришел почти на мой день рожденья. Так что я даже сочла это маленьким чудом.

Благодарю вас от всей души.

Ваша Надежда Мандельштам

Простите, что я задержала ответ: я болела, и болел мой брат.

Фотокопия этого письма хранится в Историческом архиве Исследовательского центра Восточной Европы при Бременском университете. Здесь же находится и фотокопия дарственной надписи, сделанной Н.Я. Л.Г.Григорьяну на форзаце "Разговора о Данте": "Леониду Григорьяну в память о нашей встрече эту первую за сорок лет книгу".

Павел Нерлер

 

Находка!

Во "Второй книге" своих воспоминаний Н.Я. Мандельштам упоминает о том, как её подруга привела к ней "молодого поэта из Ростова" и как внезапно у того обнаружилось потерянное стихотворение Осипа Мандельштама. Поскольку я и есть тот самый "молодой поэт из Ростова", постараюсь вспомнить, как это произошло.

Случилось это зимой 68-го года. Мать моего московского друга Алексея Аренса, Елена Михайловна (вдова расстрелянного в 1937г. дипломата Ж.Л. Аренса), предложила мне навестить Надежду Яковлевну Мандельштам, свою давнюю подругу.

Жила Н.Я. в Черемушках, в однокомнатной квартире. В те времена она почти не выходила из дому - хворала, и знакомые по пути к ней обычно покупали кое-какую провизию. Так поступили и мы с Еленой Михайловной, а заодно я прихватил бутылку "Столичной", чтобы потом отметить с Алексеем какое-то торжество.

В первую минуту лицо Н.Я. поразило меня своей неправильностью, некрасивостью, оно было изборождено глубокими морщинами и казалось даже не старым - древним, если бы не внимательные, полные ума и живости глаза.

Мы сидели на её кухоньке, пили очень крепкий чай, который Н.Я. заваривала прямо в чашках. Непрерывно курила свой "Беломор". Сначала Н.Я. говорила мало, больше расспрашивала. Она была так проста, доброжелательна, естественна, что первоначальная робость моя вскоре улетучилась. К сожалению, тогда я не записал нашего разговора, и сейчас его нелегко досконально припомнить.

Лучше запомнились её хлесткие и обычно точные аттестации некоторых тогда ещё живущих писателей. Оценка Н.Я. во многом определялась их отношением к Мандельштаму, но в общем-то совпадала с реальностью. "Катаев? Законченный приспособленец и циник. Помню, как он после ареста Осипа, завидев меня, перебегал на другую сторону улицы. Жена его, Эсфирь, навещала меня втайне от него". Я упомянул недавно прочитанный ядовитый памфлет Евг. Шварца о К.Чуковском. "Не знаю, зачем это понадобилось Жене Шварцу. Корней Иванович - благороднейший человек. Помню, как в Ташкенте он целовал в плечико каких-то противных милиционеров, чтобы меня не выгнали от Анны Андреевны, у которой я жила без прописки. Совсем не случайно в его семье выросли такой славный, хоть и ограниченный, человек, как Коля, такая умница и подвижница, как Лида". Об Эренбурге, которого я по многим причинам недолюбливал, сказала так: "Но поймите, он всю жизнь ходил по краю пропасти". "А в последние годы, - заметил я, уступая, - даже шагнул за край". Н.Я. улыбнулась: "Нет, Леонид, так только казалось, это и был край - у Эренбурга было удивительное чувство края".

Узнав, что я из Ростова, она сразу же вспомнила "Семерых в одном доме" Виталия Сёмина. "Это прекрасная, правдивая вещь. Я читала её с волнением и в Муле узнавала себя". Я поразился: простая баба с ростовской окраины - Муля и многознающая, интеллигентнейшая Н.Я.! "Нет, вам этого не понять. Сёмин открыл в этой бой-бабе и неунывающей труженице нечто универсальное, общеженское, хоть и связанное именно с нашим временем, и во мне тоже есть такое".

Потом Н.Я. показала мне тоненькую папочку с выцветшими и ветхими мандельштамовскими рукописями.

И вдруг Елена Михайловна Аренс сказала: "Взгляните, Надя, как в Ростове издают Мандельштама". Я вынул из портфеля толстый том машинописных стихов, собранных с бору по сосенке, а заодно и фоторепродукцию рисованного портрета Мандельштама в полосатой тюремной робе - рисунок в стиле Мазереля. "Нет, это не Осип, - сказала Н.Я. - Художник явно никогда его не видел. Кстати, Осипа представляют почему-то маленьким, а он был человеком среднего роста, скорее высоким". Отвергла она и принадлежность Мандельштаму очерка "Гротеск", тогда ещё неопубликованного. Видимо, не хотела, чтобы мой несовершенный, изобилующий опечатками машинописный список "Гротеска" имел хождение как мандельштамовский. Но предоставляю слово самой Н.Я.:

"Я видела тысячу переплетённых машинописных книг и равнодушно открыла тысяча первую. Всё было как всегда, но я тут же, листая, наткнулась на полный текст потерянного стихотворения, с одним, правда, искажением, которое я легко исправила по памяти. Выяснилось, что оно было записано в экземпляр "Стихотворений", купленных у букиниста. Вероятно, это была книга Лёни Ландсберга. Стихотворение оказалось более жизнеустойчивым, чем автор и хранитель".

Уточню. Стихотворение было действительно записано на последней странице "Камня", переизданного ГИЗом в 1923 году, наряду с другими стихами, не вошедшими в книгу, но в шестидесятые годы уже известными. Книжку эту я брал у ростовского поэта Дмитрия Зиомира, а тому подарил ее известный библиофил Илья Иванович (фамилию не помню). К последнему книга, вероятно, попала от юриста Л.Э. Ландсберга, который в свое время был близко знаком с О.Мандельштамом и М.Волошиным и, по слухам, имел немало их рукописных текстов. К тому времени он уже умер, умерла и жена его, брат будто бы переехал в Москву, и архив Л.Э. Ландсберга бесследно исчез.

Н.Я. тут же переписала стихотворение, а под его текстом в моем томе сделала такую запись: "Случилось чудо: это стихотворение было только у одного человека - я смутно помню его фамилию. Он, вероятно, погиб, и я считала, что стихи пропали. Вот как я нашла их благодаря своему другу Люле (Е.М. Аренс. - Л.Г.) и Лёне Григорьяну. Надежда Мандельштам".

Что и говорить, я был тогда счастлив, что невольно помог воскрешению ещё одного мандельштамовского стихотворения. Н.Я. расспросила меня о Ландсберге, я смутно помнил маленького горбуна на костылях, как говорили, прекрасного юриста, тонкого и высокообразованного человека. Н.Я. ошиблась, он умер своей смертью в Ростове уже после войны. "Неплохо бы отметить нашу находку", - сказала она, и я с некоторым сомнением извлек из портфеля бутылку. "Подойдёт ли?" - "Разумеется", - сказала Н.Я. И мы выпили.

Вот текст стихотворения с незначительной правкой Н.Я. В 1971г. оно было напечатано во втором томе зарубежного четырехтомника О.Мандельштама. У нас же, насколько мне известно, стихотворение до сих пор не публиковалось.

Где ночь бросает якоря
В глухих созвездьях Зодиака,
Сухие листья октября,
Глухие вскормленники мрака,
Куда летите вы? Зачем
От древа жизни вы отпали?
Вам чужд и странен Вифлеем,
И яслей вы не увидали.

Для вас потомства нет - увы! -
Бесполая владеет вами злоба,
Бездетными сойдёте вы
В свои повапленные гробы,

И на пороге тишины,
Среди беспамятства природы,
Не вам, не вам обречены,
А звёздам вечные народы.

1920

 

Страница "Литературного Кисловодска"

Страницы авторов "Литературного Кисловодска"

 

Последнее изменение страницы 31 Dec 2024 

 

ПОДЕЛИТЬСЯ: