[an error occurred while processing this directive]

Рассказы из "ЛК"

Елена Довжикова. Рассказы
Юлия Каунова. Жажда
Геральд Никулин. Кисловодск, картинки памяти
Сергей Шиповской. Айдате
Лидия Анурова. Памяти детства
Лидия Анурова. Я и Гагарин. Вечер на рейде. Сеанс Кашпировского
Лидия Анурова. Мои старики
Геннадий Гузенко. Встреча времен
Геннадий Гузенко. Батальон за колючей проволокой
Геннадий Гузенко. Судьба играет человеком
Геннадий Гузенко. Ночное ограбление
Митрофан Курочкин. Послевоенное детство
Митрофан Курочкин. Закоулки памяти
Антонина Рыжова. Горький сахар
Антонина Рыжова. Сороковые роковые...
Капиталина Тюменцева. Спрятала... русская печь
Анатолий Крищенко. Подорваное детство
Феофан Панько. Дыхание той войны
Феофан Панько. Охотничьи байки
Любовь Петрова. Детские проказы
Иван Наумов. Перышко
Георгий Бухаров. Дурнее тетерева
Владислав Сятко. Вкус хлеба
Андрей Канев. Трое в лодке
Андрей Канев. Кина не будет, пацаны!
Олег Куликов. Шаг к прозрению
Нина Селиванова. Маршал Жуков на Кавказских минеральных водах
Нина Селиванова. Медвежья услуга
Михаил Байрак. Славно поохотились
Ирина Иоффе. Как я побывала в ГУЛаге
Ирина Масляева. Светлая душа
Инна Мещерская. Дороги судьбы
Анатолий Плякин. Фото на память
Анатолий Плякин. И так бывает
Анатолий Плякин. В пути - с "живанши"
Софья Барер. Вспоминаю
Вера Сытник. Тёмушка
Пётр Цыбулькин. Они как мы!
Пётр Цыбулькин. Жертва статистики
Надежда Яньшина. Я не Трильби!
Елена Крылова. Мое театральное детство
Александра Зиновьева. Дети войны
Лариса Корсуненко. Мы дети тех, кто победил...
Лариса Корсуненко. Ненужные вещи
Сергей Долгушев. Билет на Колыму
Сергей Сущанский. Зимние Страдания
Литературный Кисловодск, N58 (2015 г.)

Иван Аксёнов

(Новопавловск)

ГАЛОША

Пенсионерка, бывшая учительница начальных классов, Антонина Ивановна, рассказала как-то смешную и грустную историю, приключившуюся с нею в юности.

- После окончания школы-семилетки поступила я в педучилище. Мы жили тогда в селе Подгорном (ну, вы знаете, это возле Георгиевска), а училище наше было в Ессентуках. Чтобы доехать туда, надо было пешком дойти до станции Виноградной, там сесть в поезд, а в Минводах пересесть на другой.

Время было тяжёлое, послевоенное. Одевались мы бедно, даже бомжи нынешние рядом с нами показались бы франтами. А на ногах у меня надеты были резиновые галоши (может, помните, выпускали тогда такие - с каблуком). После войны в сёлах все обувались кто во что - одни в галоши, другие в резиновые сапоги. Помню, народ частушку тайком распевал:

  Спасибо Сталину-грузину,
  Что обул нас всех в резину!

Так вот. Каблуки в галошах этих внутри были пустые, мы туда деревяшки вставляли и щеголяли в этой обуви, как в туфлях.

Пришли мы на станцию, когда уже стемнело. Сверху снежок сыплется, мелкий такой, колючий; ветер так насквозь и нижет. А вокзал ещё в сорок третьем разбомбили - то ли немцы, то ли наши, негде от ветра спрятаться, Пока поезда дождались, совсем посинели от холода. Кое-как в вагон влезли, а там темно, полно народу, а накурено - хоть топор вешай. Пришлось нам в тамбуре стоять. Поезд тронулся и уже далеко от станции отъехал, и тут я обнаружила, что стою на железном полу в одном чулке. Аж похолодела: а где же галоша? Стали с подругами по полу в потёмках шарить. Тут какой-то мужик на помощь нам пришел: спички жечь начал. Всё бесполезно - нету моей галоши. Видно, когда я в поезд влезала, она с ноги соскочила. Что делать? Новую обувь покупать не за что. Стою и плачу. У одной подруги моей тапочки домашние с собой оказались, она и одолжила их мне.

Доехали до Минвод, я и говорю: "Вы, девочки, дальше поезжайте, а я назад вернусь, галошу поищу". Они меня не пускали, а как мне в чулках по снегу ходить? Приехала на Виноградную уже где-то в полночь. Холод собачий! Укрылась от ветра за разрушенной стеной вокзала, а ветер и там достаёт. Кругом будто все вымерли. Потом какой-то мужик откуда-то взялся, в одном белье. Бегает туда-сюда, орёт что-то, а что - не поймёшь. Не то пьяный, не то сумасшедший. Перепугал меня насмерть. Вскоре убежал куда-то, а я стою и дрожу - и от холода, и от страха. Тут, на моё счастье, подходит ко мне пожилой железнодорожник, Говорит: "Девочка, ты же к утру в колчушку превратишься. Пошли со мной". Завёл меня в какую-то подсобку, а там печка железная топится. Посадил меня возле печки, я согрелась и задремала. А утром пошли с ним галошу мою искать. Смотрю, а она возле самого рельса лежит, вся снегом засыпанная. Высушила я её возле печки, надела, и так на душе радостно стало! А когда поезд подошёл, железнодорожник этот меня проводнице приручил. "Довези, - говорит, - девочку до Минвод. Денег у ней нет, она студентка".

В Минводах села я "зайцем" в кисловодский поезд. Уже почти до самых Ессентуков доехала, и тут на мою беду контролёра черти принесли. Ну, он меня сразу и прищучил: "Зайцем" едешь? А ну, предъяви документы! Так что же вы, гражданка Брянцева, наше родное социалистическое государство обворовываете? Ему каждая копейка дорога - разрушенное войной народное хозяйство восстанавливать, а вы вредительством занимаетесь! В тюрьму захотели?" Я в слёзы, а он: "Москва слезам не верит! Вот сдам я тебя сейчас в милицию, там ты не так заплачешь!" Я ему говорю: "Дяденька, отпустите меня, я студентка, в Ессентуках учусь, Ну нет у меня денег на билет! А он: "Мне до этого дела нет. Нарушила закон - теперь отвечай!"

Сдал он милиционеру в Ессентуках меня и двух спекулянток. Тот повёл нас в отделение. Бабы от него сбежали, а я не посмела. Иду под конвоем, как преступница, и плачу. А в милиции люди оказались добрее контролёра. Узнали, что я студентка, да ещё из села, а в селе откуда деньги возьмутся? "Ладно, - говорят, - иди, девочка в своё училище, да больше контролёрам не попадайся. Они - народ сердитый!"

Пришла я в общежитие, рассказала все свои приключения девчонкам, вместе поплакали и посмеялись. Мы, студентки, все нищие были. До сих пор удивляюсь, как мы тогда с голоду не умерли, особенно в голод сорок седьмого года, и как мы ухитрились закончить училище, не бросили учёбу. Не дай Бог никому так жить, как мы тогда жили! А учительницей работать стала, хоть и бедно жила, но всё-таки зарплату какую-никакую получала. Не то что колхозники: им на трудодни почти ничего не давали. А теперь вот опять бедствуем. Вот сижу возле рынка, семечками торгую, потому что на мою пенсию даже кошку не прокормишь...

 

И.Аксенов. Следы (поэма)

 
[an error occurred while processing this directive]