Страницы авторов "Тёмного леса"
Страница "Литературного Кисловодска"
Пишите нам! temnyjles@narod.ru
- За мёртвых поднимают тост? - печально спросил Аслан, помешивая в стакане кусочек льда.
Все опустили свои глаза к столу. Но на нём не было ответа - лишь бутылка коньяка, пепельница, мокрые бумажные салфетки, стаканы, наполненные коктейлем, да рука Аслана с рюмкой чистого коньяка.
- Мы не будем пить за наших мёртвых, Аслан. Мы поднимем стаканы вместе с ними, как будто они сейчас здесь, с нами, - сказал Заурбек, беря своими смуглыми пальцами стакан коктейля. Глаза его потемнели.
- Ты прав, Заурбек. Будто они с нами. Все они, - сказал Тигран, стараясь не выдать дрожи в своем голосе. - И почему - будто? Выпьем с ними - они сейчас здесь. В каждом из нас, кто выжил...
Тигран залпом выпил и теперь покусывал губы. Динара, жена Тиграна, крепко сжала руку мужа.
- Я не умею произносить речи, - глухо проговорил Давид, - и не думаю что это сейчас нужно. Так случилось, что мы теперь болеем за них, а не они за нас. Если бы было наоборот - ни Черим, ни Отари, ни Мурат не стали бы произносить о нас лишних слов...
- Выпьем, - с волнением заключил Аслан, - но выпьем, братья, как настоящие горцы: весело, гордясь, что мы были с ними.
Стаканы и рюмки поднялись разом, и каждый отпил по глотку.
У моего отца, Михаила Анатольевича, который работает начальником милиции, немало друзей и знакомых с Кавказа. С одним из них, Асланом Ибрагимовым, я очень подружился.
Село, где в 1976 году родился Аслан, называется Нижний Курп - так же, как и мелкая речка, которая не шумит, не бурлит, как Терек или другие реки Кабардино-Балкарии. Предки Аслана - самого младшего в большой семье - были военными, но, правда, больших постов не занимали. Отец Аслана мечтал дать младшему сыну образование, научить русскому языку и вывести в "большие люди". Для этого надо было отдать Аслана в русскую школу... Не получилось, и Аслана отвели в духовную мусульманскую школу - медресе, которых было предостаточно. Учёба там шла на арабском, перемежаясь зубрёжкой молитв. В медресе царила жёсткая дисциплина, от которой мальчику хотелось бежать. Но куда? Кроме медресе в Нижнем Курпе не имелось ни светской школы, ни хоть одного учителя. Переломным в жизни Аслана стал 1988 год, когда его, двенадцатилетнего, отправили продолжать учёбу в Махачкалу.
Начала сбываться мечта - выучить русский язык, язык межнационального общения. На всю жизнь сохранил юный Ибрагимов любовь и уважение к учителю русского языка Хазешу Амирханову, умному и доброму человеку.
Дальнейшее образование юноша из Нижнего Курпа получал в Ростовском педуниверситете, совмещая учёбу с работой корреспондентом в местной газете. Кроме того, Ибрагимов занимался в литературном кружке, много читал, сам писал стихи.
Он мечтал быть поэтом, наподобие классика кабардинской литературы Али Шогенцукова или персидского поэта Хадира.
Увы, на родине Аслана загремела война. Авторучку пришлось сменить на автомат Калашникова. Аслан жалеет, что пришлось оставить учёбу - он бы предпочёл гордиться успехами в постижении наук, а не меткой стрельбой по "движущимся мишеням". А когда война надоела Аслану, он пустился в бега. Сейчас помогает дяде перевозить одежду и обувь.
Я расскажу сейчас о событиях 1992 года. Ты знаешь реку Терек, конечно. А известно ли тебе, что по ней плывут на нерест гигантские осетры? На берегу реки стояла небольшая фабрика, которая перерабатывала осетриное мясо и икру. Прямо при фабрике жили солдаты, чтобы охранять предприятие от пиратов. Вместе со своим отцом, командиром гарнизона, там жил и мальчик Черим.
Однажды командира свалила тяжелая болезнь. Но беда не ходит одна - в одну ночь пришло известие, что по Тереку поднимаются пиратские моторные лодки с вооруженными бандитами, числом превосходящими состав гарнизона. Оставшиеся без командира солдаты могли разбежаться кто куда.
Черим понял, что бандиты высадятся на берег, разграбят фабрику, а всех её сотрудников обратят в рабов, если не прикончат на месте. А власти объявят отца изменником за такое "упущение".
Мальчик владел пистолетом и ружьём с шести лет, решительности ему было не занимать.
Черим велел солдатам принести как можно больше простыней и прочего белья, положить их в рыбацкие лодки, облить смолой и поджечь.
Пылающие лодки пошли вниз по течению навстречу пиратской армаде. По освещённому врагу защитники фабрики открыли огонь. Черим тоже всаживал пулю за пулей в пиратов. Пламя с горящих лодок грозило перекинуться на бандитские судна, вокруг свистели пули - и пираты, решив, что на помощь фабричному гарнизону прибыли российские пограничники, отступили. Победа была полной.
Отец Черима очень гордился своим сыном: ведь благодаря мужеству мальчика была спасена целая фабрика.
Впрочем, в 1995 году отец Черима погибнет в бою против федералов, а Черим станет правоверным "воином Аллаха".
Где он сейчас, что с ним - неизвестно...
Жители небольшого предгорного села Карзан издавна занимались кустарным промыслом: плетением ковриков и шляп, резьбой по дереву, гончарным делом. Во всех этих ремеслах карзанцы достигли подлинного мастерства. Родители настойчиво и старательно обучали своему промыслу детей, сберегая традиции. В неприкосновенности сохраняются и прочие обычаи: танцы, музыка, рецепты блюд и напитков.
Главой Карзана считается Старец - кладезь историй и тайн единой семьи карзанцев. Говорит Старец на особом наречии - смеси арабского и местного языков. Почти все взрослые жители Карзана понимают речь Старца.
Широкие улицы села мастеров покрыты не асфальтом, а чистым песком, и защищены от палящего солнца тенью горы и деревьев. За домами скрываются просторные, чисто подметённые дворы, в которых днём работают женщины, изготавливающие волокна для плетения ковриков и шляп.
Постоянная война, терзающая Чечню, мало касалась уединённого Карзана, но 1996 год стал для села роковым.
Несколько горных и предгорных селений - в том числе и Карзан - были объявлены "зоной контроля" Ахмеда Бекмурзы, который был главой "Семейства во имя Аллаха". Это "семейство", считающее себя правоверным защитником Кавказа, грабило жителей "своей зоны", присваивало заводы, фабрики и, конечно же, запасы нефти. Недовольных диктатурой Ахмеда Бекмурзы бросали в тюрьмы, пытали, убивали. А журналистам показывали изувеченные трупы, возлагая вину на русских.
Именно Карзан стал центром восстания против "семейства". В один из августовских дней 1996 года жители Карзана и близлежащих сёл вышли к центру Карзана, чтобы выразить возмущение неправедной властью правоверных опричников Бекмурзы. По приказу Ахмеда мирную демонстрацию окатили пулемётным огнём, погибло много безоружных людей.
Вечером того же страшного дня карзанцы отправились добывать оружие. У кого были свои стволы, а кому пришлось и нападать на блокпосты российских войск, чтобы добыть автоматы. Часть оружия карзанцам дали партизаны Армии национального освобождения, которые обещали поддержку. Даже этих суровых воинов возмутил беспредел, творимый "семейством" Ахмеда.
Всю ночь в Карзане не смыкали глаз, из каждого двора доносилось позвякивание металла. Женщины и девушки стряпали, изготавливали "коктейли Молотова" из старых бутылок. Дети таскали мешки с песком, собирали булыжники - для строительства баррикад.
Утром следующего дня загремели первые выстрелы - началось карзанское восстание. Бунт против наемников Бекмурзы вспыхнул не только в Карзане, но и в близлежащих поселениях.
Телекорреспонденты РТР, оказавшиеся в это время у Карзана, пытались всё заснять, но горцы поставили телевизионщиков перед выбором: либо остаются как участники битвы, либо уходят на все четыре стороны живыми, без камер и фотоаппаратов.
Поэтому мир ничего не узнал о карзанской трагедии.
Во дворах Карзана, где прежде сушили волокна и плели ковры, маленькие детские руки сутками собирали самодельные гранаты. Многим ребятам было по 10-14 лет, они могли бы жить, играть, учиться, как все дети России, но сначала надо было завоевывать свободу.
Целую неделю восставшие удерживали власть в районе Карзана, но армия Ахмеда Бекмурзы, вооруженная танками и вертолётами, что были куплены или похищены из российских арсеналов, разрушила взбунтовавшиеся сёла. Жители Карзана, мастера и рукодельницы, захлебнулись в собственной крови и крови своих детей.
Где сейчас бандит Ахмед Бекмурза и его "семейство", неизвестно. На смену ему в Чечню пришли басаевы, радуевы и прочие бандиты ислама, остервенело воюющие и против своих земляков и против федералов. Детям Чечни сейчас не до игр и не до учёбы. Мы не знаем точно, сколько детей, беззащитных или, наоборот, яростно сопротивляющихся, погибло от пуль российских солдат или кинжалов боевиков. Бывает время, когда место детских игр занимает борьба за свободу...
Однажды по телевизору в передаче о международном экономическом форуме в Швейцарии я увидел выступающую с докладом молоденькую девушку - очень красивую по-восточному. Динара Музафаровна Сарьян держалась уверенно с достоинством профессионала высокого класса, и я восхитился ею.
Ещё большим уважением к ней проникся, когда услышал историю Динары от нашего общего знакомого Анвара:
- Мы служили в Чечне с другом Расулом Сарьяном, а в этом городке оказались, выполняя задание командира. Перед возвращением в часть решили зайти на рынок. Там размещался штаб российских корреспондентов, и можно было узнать последние новости. На рынке стоял шум и гам. Мы наткнулись на большую толпу мужчин, которые окружили трёх красивых девушек. Нам объяснили, что бедный крестьянин продает своих дочерей. Как раз на торг была выставлена младшая дочь. Её собирался купить какой-то пожилой толстяк. Юная красавица плакала. Расул молча подошел к продавцу, сунул ему свой автомат, снял с шеи и отдал золотую цепочку с медальоном - подарок матери, взял девушку за руку и двинулся прочь. Спорить никто не стал... Через полчаса мы были далеко от города.
- Ты свободна, - сухо сказал Расул своей подопечной, - можешь вернуться к отцу.
Но Динара - так звали девушку - снова заплакала: отец всё равно на следующий день поведёт её на рынок.
Нам пришлось взять Динару с собой в часть. Через некоторое время Расул женился на ней, пресекая все попытки сослуживцев домогаться красивой чеченки. Началась семейная жизнь - довольно нелёгкая в военных условиях, к тому же Расула сердили вбитые в голову жены традиции горского уклада. Динара считала себя рабыней, а мужа господином, не садилась с ним вместе за стол, ходила в чёрных глухих платьях и закрывала лицо платком.
Расул стал первым учителем Динары. Он рассказывал ей о том, что в России нет рабов и господ, что женщины там самостоятельны и имеют право на собственную жизнь. Динара стала потихоньку меняться. Она уже не так дичилась людей, начала учиться в школе для взрослых.
Расул и Динара были счастливы - но судьба всё разрушила: Расул погиб в стычке с боевиками под Грозным...
Похоронив и оплакав мужа, Динара сказала мне:
- Расул Магомедович хотел, чтобы я училась в Москве. Я выполню его желание!
И я отвез её в Москву, в Институт народов Востока, где сам несколько лет назад получил диплом филолога.
Сейчас Динара Сарьян учится в аспирантуре, собирается защитить кандидатскую диссертацию. Динара хочет стать специалистом по восточным языкам и преподавать в родной Чечне. Параллельно с учёбой она работает референтом в одном из московских банков, который и послал перспективную сотрудницу на международный форум.
Одно дело - проданная в руки невежественному старику рабыня, другое - будущая просветительница Чечни. Аллах, наверное, всё-таки милостив...
Страница "Литературного Кисловодска"
Страницы авторов "Литературного Кисловодска"
Последнее изменение страницы 5 Sep 2024