Страницы авторов "Тёмного леса"
Страница "Литературного Кисловодска"
Пишите нам! temnyjles@narod.ru
Если сегодня спросить пятиклассника: "Кто такой старьёвщик?" - в лучшем случае ответит: "Старый человек". В моём детстве это была достопримечательность нашего переулка. Он всегда сидел в своём железном скворечнике, слепленном из битого металла, оставшегося от ремонта крыш. Задняя стенка его прилепилась к углу школьного забора. Слева от входа рос мощный тополь: красные серёжки в мае свисали с его крыши, как лохматые гусеницы. Дверь всегда была открыта. Он работал только в световой день, так как электричества у него не было. Зато у него, единственного, был необыкновенный фонарик, который жужжал! Старшие мальчишки говорили, что фонарик трофейный, и бегали посмотреть на него. Старьёвщик сидел на драном, покрытом зелёным бархатом кресле, украшением которого были деревянные висюльки, кое-где оборванные. На старике зимой и летом - облезлый армейский тулуп и шапка из коричневой цигейки с надорванным левым ухом. Зимой - в валенках, а летом в сандалиях. Но тулуп был всегда. Рядом с сидящим стояли: маленький столик и большие напольные весы с дополнительными гирьками. Весь его улов находился за его спиной. Когда и на чём он его увозил, ни разу не видела. Возраст старьёвщика не определялся, но и не молодой. Он тупо смотрел на улицу и ждал, когда очередная бабка принесёт разбитый таз или поломанный примус. По дороге в школу я видела, что он уже на своём месте, а возвращаясь, я опять его видела сидящим - через открытую дверь.
У меня появилась новая забота. Моя сестра родила девочку. Назвали Наденькой. Когда ей исполнилось два года, моей обязанностью стало гулять с малышкой. За ручку её водить было как-то неудобно. Поэтому, посадив её на плечи, я появилась во дворе, и обступившие мальчишки, разглядывая её, спросили: "Где ты взяла куклу?" Я ответила: "Сестра дала". Надюха была очень красивым ребенком: большущие карие глаза, длинные ресницы, вся в кудряшках, маленький носик и ротик, - точно у моей целлулоидной куклы. Эта болтушка очень чисто говорила слова и целые предложения. Мне самой хотелось поиграть, побегать, но получалось - всё время с привеском. Играли в "казаков-разбойников", и я вместе с ней лезла через забор, чтобы запутать "преследователей", старалась стрелку мелом ставить в самом неудобном месте.
Мальчишки постарше разведали, что можно сдать старьёвщику всякие железки, а на чердаке соседнего дома их полно. Тогда мы вчетвером отправились туда. Раньше чердаки не закрывались, и жившие в подъезде люди частенько сушили там бельё. Ещё сносили туда весь ненужный в доме хлам. На этот раз белья не было, и пространство просматривалось хорошо. Мы обнаружили корыто с разбитым бортом, два помятых цинковых ведра, таз с большой дыркой, чайник без носика и обгорелый примус. Улов был значительный! Ничего лучше мы не придумали как, загрузив всё в корыто и посадив туда малышку, стали спускать корыто по лестнице с грохотом. Наденька только смеялась, но жители выскакивали на шум из квартир, грозились и ругали нас. На первом этаже мы привязали верёвку к корыту и повезли к старьёвщику. Когда он взвесил нашу добычу, то дал нам аж целых пять рублей. На эти деньги мы задумали купить мороженое. Решили брать эскимо без шоколада: так больше получалось (тогда оно стоило сорок три копейки порция). Наденьке нельзя: у неё кашель. А мы просто не скажем маме. Я поделилась с малышкой своей порцией и всю дорогу домой учила не говорить маме про мороженое. Когда вошли в дом, эта болтушка первым делом похвасталась, что "Наташка купила ей мороженое!" Сестра гонялась за мной с половником! Если бы она ещё видела, как её Наденька ехала по лестнице в корыте!..
Весной, в начале мая, когда после болезни я отправилась в школу, то обнаружила, что железного скворечника со старьёвщиком нет, а вместо него светился квадрат свежего желтого песка с первыми серёжками тополя...
Чтобы мне поменьше слушать заикастый мат соседа, дяди Паши Зверева и пьяные песни гостей Марии Григорьевны, мама записала меня в музыкальную школу на Автозаводской улице. Там я прошла экзамен: повторяла звуки за педагогом и отстукивала ритм, который предложили прослушать. Меня приняли и сказали - "слух хороший". В воскресенье мы поехали в музыкальный магазин на улице "Кузнецкий мост". Моста там никакого не было, но был угловой дом, в котором продавали эти самые инструменты. Народу было немного, звуки разносились разные, и было как-то празднично и торжественно. Сразу подошли к прилавку, где на витрине висели скрипки. Был какой-то сладковатый запах у этого места. Продавец улыбнулся и стал показывать товар. Я выбрала тёмную "восьмушку". Предлагали сразу купить футляр, но денег было только на скрипку. Мама заплатила двенадцать рублей сколько-то копеек. Я помню, что смычок стоил один рубль пятьдесят копеек. Скрипку завернули в толстую бумагу и дали квадратную коробочку в которой лежала круглая лепёшка канифоли. Всю дорогу домой я бережно обнимала хрупкий свёрток.
К понедельнику мама сшила из черного рукава пальто футляр для скрипки. И вот первый урок! Мне нравилось ставить пальчики куда надо и извлекать звуки. Сначала были гаммы, потом простенькие песенки. Дома я старательно повторяла уроки. Разучивала песенку: "Как пошли наши подружки в лес по ягоды гулять". Сказали, что нужно пропевать ноты, чтобы запомнить. "Си-си, си-си, си-си ля-ля. Си-си, си-си, си-си ля" очень раздражали дядю Пашу и он обухом топора стучал в нашу закрытую дверь. Когда мама пришла с работы, он ей выговаривал, заикаясь: "Т-т-твоя ду-ду-ду-рища по-пол-часа п-п-ро-сила си-сиси!" К весне я уже разучивала белорусскую песенку про перепёлочку, а потом "Неополитанскую песенку"!
Однажды, возвращаясь после урока, на выходе из метро, впереди идущий человек не придержал дверь и она больно ударила меня в грудь, я упала и почувствовала как звякнули струны. Скрипку я носила спереди. Тут же вскочила и побежала за тем человеком. На перекрёстке, у театра я вцепилась в его рукав и громко кричала, что этот человек разбил мою скрипку. Вокруг нас собралась толпа и регулировщик-милиционер задержал мужчину. Свидетели нашлись, которые подтвердили произошедшее. Милиционер предложил задержанному выплатить стоимость скрипки. У этого человека были при себе деньги, и он при свидетелях мне их отдал. С нетерпением я ждала маму. Скрипку ездили покупать во второй раз, но уже не восьмушку, а четвертушку. Так посоветовала мне педагог в музыкальной школе. Новый предмет сольфеджио мне давался трудно. Надо тренироваться на фортепьяно, а у меня оно отсутствовало. Пыталась оставаться в школе, чтобы повторить, но таких как я было много. Попробовала к сестре в клуб пристроиться, но аккомпаниаторша хореографического кружка была против: "неумелые руки могли расстроить пианино". Очень редко удавалось в общеобразовательной школе потренироваться. Тогда я перевернула обеденную клеёнку и на ней начертила клавиши. Мама похвалила меня за удачную находку, но находка эта не издавала звуков. Пианино было можно взять напрокат и не очень дорого, но в подвал, где мы жили, его поставить не разрешили. Я почувствовала себя обделённой и опустила крылышки. Вскоре меня исключили как двоечницу. Я шла из школы, плакала всю дорогу и мелом на тротуаре писала: "Училка - дура!" Скрипачка из меня не получилась, но тяга к музыке осталась. Потом консерватория стала моим любимым домом, где я лечила свою душу...
До сих пор я храню заветную коробочку с куском канифоли в коробке побольше, вместе с четырьмя струнами и колками от той, разбитой, первой скрипки. Почему? Не знаю...
Страница "Литературного Кисловодска"
Страницы авторов "Литературного Кисловодска"
Последнее изменение страницы 29 Jun 2024