Страницы авторов "Тёмного леса"
Страница "Литературного Кисловодска"
Пишите нам! temnyjles@narod.ru
Что вспоминается?
Помню почему-то колодцы, старые, с крышками, и над колодцами вишня. Старые ветви склонились до самой земли.
Деревья были скрыты от прямых лучей солнца большую часть суток, поэтому вишни там созревали позже, чем с солнечной стороны. И мы, дети, находя эти ягоды уже после сбора урожая, очень радовались своей находке.
Дедушку Кирилла, папиного папу, родом с Орловской губернии, помню большим, седым и с бородой. Борода седая, и сам он всегда в валенках и зимой и летом. Валенки тоже были седого цвета. У дедушки болели ноги, это последствия первой мировой войны: лежал в окопах зимой в сапогах.
Я его боялась. Но помню, как он мне подарил хороший маленький стульчик, сделанный им лично и выкрашенный в голубой цвет. Мне, наверное, нужно было после этого подарка полюбить деда, но я продолжала его бояться. Дом деда стоял на углу переулка Лермонтова в городе Благодарный. Очень аккуратный такой домик. Отец всегда называл такие дома круглыми. Я долго не могла понять, почему круглые? Объяснение оказалось очень простым: без соседей через стенку. Один хозяин дома. В доме всё было очень просто: на окнах белые занавесочки-задергушки, очень красиво выбитые цветами. Окна выкрашены голубой краской. Вообще в памяти только голубая краска. Почему голубая, можно только догадываться. На полу домотканые дорожки и, пожалуй, сундуки. И всегда был интерес, что же там прячут, в этих сундуках? Шкафов не было. Всё довольно скромно.
Именно в доме деда в памяти выхватываются самые ранние воспоминания о детстве: сёстры Валя и Люба бегут на площадь города, там праздник, посвящённый открытию Международного Фестиваля Молодежи в Москве. Я увязалась за ними. Меня, видимо, никто не хотел брать с собой - мелкотня мешалась. Но когда я упала и содрала коленки до крови (тротуар был вымощен плиткой из белого карьерного камня) и стала реветь... А реветь я умела! Вернулась Люба, сорвала тут же листочки сирени, плюнула на них и прилепила мне их на коленки. Тут память обрывается...
И вспоминается только вечерний фейерверк вдоль речки, которая называлась то ли Мокрая Буйвола, то ли Сухая? Вдоль речки от моста крутились горящие мельницы. На мосту много народу. А ещё запомнилось, что было очень тепло. Мы дети были босоногие. Сейчас, пожалуй, так Земля не прогревается.
Бабушка Маша, папина мама, 1896 года рождения, родом из Черниговской губернии, была строгая и вечно что-то делала. Она не сидела на месте. Всегда аккуратно причесана, волосок к волоску, белый накрахмаленный платок, белая блузка и чёрная юбка. Всё было безукоризненно! Она очень хорошо вязала спицами и крючком. Красивый чёрный шарфик связанный ею крючком, не давал многим покоя. После её смерти он исчез, никто так и не знает куда... Ещё она делала искусственные цветы, очень красивые и похожие на живые. До сих пор помню её гладиолусы и розы. Розы она обмакивала в горячий воск. Они были превосходны. Гладиолусы стояли в вазе. Цветы покупались на свадьбы. Раньше всем гостям на свадьбе крепились цветы, на груди или головном уборе. Очень красиво, и сразу было видно, что идёт свадьба. А венки ей заказывали на похороны. Как всё же жизнь устроена, что всё идет рядышком...
Мамины родители... Их помню ещё хуже. Дом. Тоже окно в комнатке, очень узкое, со ставнями, выходило в сад. И опять вишня и колодец с крышкой. Почему запомнились колодцы? Может, страх перед глубиной? Или пугали утопленниками? Детей к колодцу не подпускали. Запомнился церковный колокольный звон и первые лучи солнца, которые проникали в эту спальню-каморку.
У мамы была не родная мама - мачеха. Я, к сожалению, не помню её имени. И вообще мало её помню. Её родная мама - Серафима родом тоже была с Украины, и умерла рано. Дедушка Петя, мамин папа, был худеньким и прихрамывал. Все говорили, что это последствия от того, что его секли казаки шомполами. Относились они к нам, внукам, хорошо. Летом мы часто бывали у них в гостях. Во дворе для детей был вырыт бассейн. Вода за день сильно прогревалась и мы все, дети, во второй половине дня купались. Потом эту воду пускали на полив огорода. Из детей помню двоюродных сестру Люду и брата Петю. А ещё был маленький мальчик Серёжа, вроде как родной бабушкин внук. Его на лето привозили из города Ессентуки. Он был очень аккуратный и ходил всегда в панамке. Короче, городской. Помню парадное крыльцо дома, которое выходило на главную улицу села. Днем крыльцо было нашим, мы играли там под лавками и на лавках в куклы, а по вечерам собирались взрослые, нарядные, и вели взрослые разговоры. Вот так и проходило лето. После смерти мамы меня все реже стали отвозить в село, а потом и вообще прекратились эти поездки. Как говорила иногда бабушка: перестали "родычаться"...
Весной все ждали Пасху, всем покупались обновки. Помню почему-то красные босоножки или туфельки на ногах. И все ходили нарядные на сельское кладбище и в церковь.
Своих родителей молодыми я не помню: когда я родилась, папе было 39 лет, а маме - 31 год. Но одно я точно помню, что папа постоянно был на работе. Он работал в совхозе кузнецом. Работы в 50-е годы было много. Говорили, что мама работала на почте и в столовой. И пекла самый вкусный хлеб. Я не помню...
В моей детской памяти осталось, что мама постоянно лежала в больнице, и только периодически появлялась дома. Росла я в основном с папой и бабушкой Машей. Родных сестёр из раннего детства практически не помню. Разница в возрасте 6 и 9 лет. Они рано ушли в самостоятельную жизнь. Однажды мы с папой поехали проведать маму в больницу. Она лежала в военном госпитале города Горячеводска. Это было давно, а в памяти до сих пор хранится живая, ходячая мама. Большие металлические ворота со звездой: видимо, это действительно был военный госпиталь. Вокруг много деревьев, ивы и зелёные ветви до самой земли.
И мама, родная моя мама в больничном халате цвета серой земли с какими-то сиреневыми цветами, выстиранном до неузнаваемости, стоит за этими воротами. Одна рука в кармане, другая чуть поднята. Она махала нам вслед, а мы не видели. Мы обернулись... Мама стояла одна на асфальтовой дорожке и пыталась нам улыбнуться, глазами. А мы всё уходили и уходили... Мой папка держал меня за руку, я была под защитой и ничего не понимала, что вокруг происходит.
Потом маму привезли домой из госпиталя. Но она уже не ходила, а только лежала. За ней ухаживала бабушка Маша. Изредка я слышала, как она говорила в никуда:
- Не жилец Аннушка, не жилец на этом свете...
Эти слова тогда были так далеки от маленькой девочки Лиды. Бабушка иногда говорила:
- Подойди хоть к мамке.
Я боялась, но подходила. Мамка лежала на высоких подушках с закрытыми глазами. Когда она открывала глаза, меня это пугало, и я убегала на улицу, где было солнце, весна и подружки. В то утро, 26 мая 1963 года, меня почему-то отправили с самого утра к соседским детям поиграть.
Видимо, все взрослые уже знали, что моя мама умирает. Ближе к обеду пришел дядя Вася, папин брат, взял меня за руку, прижал меня к своим коленям и сказал:
- Всё, Лида, твоей мамки уже нету... Нету Анны Петровны.
Я закричала и куда-то побежала, меня уловили - и память обрывается...
Потом кладбище и прощание с мамой. Запомнился у неё в руках жёлто-коричневый крестик, слегка помятый, восковой. И лицо мамы было такого же воскового цвета.
Стоп! С чего всё началось? Эти воспоминания...
Муж в очередной командировке, я одна в квартире. На коленях семейный альбом с фотографиями. Люблю я иногда в альбом заглядывать. И вот в альбоме на первой странице фотография моей мамы и дедушки Кузи. Это одна единственная такая большая фотография. Маме на фотографии, возможно, чуть больше 30 лет.
Смотрю на фотографию и одновременно на экран телевизора. По телевизору шла передача про Индию. И вы не поверите...
Вдруг на весь экран показали женщину, очень похожую на мою маму. Она так на меня смотрела с экрана, наверно, минуту, и я тоже. Я просто онемела от такого сходства. Потом от экрана на фотографию в руках... Да, это было одно лицо! Что это?
Через полчаса я нашла номер телефона двоюродной сестры. Меня как будто что-то толкнуло ей позвонить. Я ей практически не звонила вообще. После приветствия, оханья и аханья, Люда вдруг говорит:
- Мы месяц назад были на кладбище. Так вот, знаешь, на могиле тети Ани, твоей матери, уже и креста нет, и могильный холмик скоро зарастет травой.
У меня был шок: увидеть полчаса назад по телевизору и услышать такое... Что это? Как это?
К Пасхе на могиле мамы стоял памятник. Помог мне его установить папин брат, дядя Вася.
- Слышь, Рыжая! На фотографии на памятнике оставили Аннушку молодой, и фамилию написали почему-то девичью. Как-то получилось само собой. Да и помнят её тут в селе Новоселицком под такой фамилией.
Возражений с моей стороны не было. Спасибо, дядя Вася!
Кто может ответить мне, что это было? - Фотография. Лицо с экрана. И могила без креста...
Страница "Литературного Кисловодска"
Страницы авторов "Литературного Кисловодска"
Последнее изменение страницы 22 Oct 2018