Страницы авторов "Тёмного леса"
Страница "Литературного Кисловодска"
Пишите нам! temnyjles@narod.ru
Лето 1954 года было радостным и запоминающимся, наверно, потому что я его провела под присмотром бабушки Аннушки, младшей сестры моего деда Степана Пантелеевича, и в компании с её внучкой Наташкой. Бабушка сняла комнату в деревне, недалеко от станции Петелино.
С Бабаней всегда было интересно: не знаю откуда она столько всего знала? Ведь читать она научилась сама по газетам, когда попала в Москву из Заинска. Тогда в Заинске, зимой 1920 года, у неё на глазах убивали родного брата и мужа белогвардейцы. И чего ей стоило стоять в толпе и не выдать себя: иначе бы просто убили. Надо было сохранить и вывезти в Москву жену погибшего брата и его троих детей, а ещё своих двое. Вот такой сильный духом человек был в нашей семье.
Она знала о каждой травинке и терпеливо объясняла нам, какая травка что лечит. Городской чай не покупала: видно, не приучена, да и денег на это не хватало. После завтрака мы отправлялись в лес, на урок по фитотерапии или шли помогать нашей хозяйке убирать в хлеву, кормить курочек, рвать крапиву для хрюшки. Вот это я очень не любила: хотя нам с Наташкой давали грубые варежки, всё равно меня крапива жалила даже через них. За работу хозяйка наливала нам по кружке молока. Вкус его забыть нельзя. Сладкое, само пропадает на языке, вроде не глотаешь, а оно само куда-то исчезает.
У меня была обязанность встречать коровку Марусю из стада. Мне выдавали кусок чёрного хлеба с солью, чтобы завести Марусю домой. Коровка была маленькая, покладистая, после третьего дня сама шла за мной до дома. Как-то уже в середине лета мы пошли на пруд ловить карасей. Поймали с Наташкой по пять штук, искупались. Наталья понесла рыбу домой, а я осталась дожидаться Марусю у пруда. Вечерело, меня пригрело солнышком, и я заснула. Очнулась от какой-то возни возле меня и сопения над головой. Открыла глаза и вижу: дорогая коровка Маруся дожёвывает мой сарафан, в кармане которого лежал хлеб для неё. Одни бретельки остались на траве. Ужас! Как я пойду домой в одних трусах через деревню? Немного успокоившись, сорвала два больших лопуха и перевязала их травой, пропустив через шею, получилась маечка. В пионерском лагере в прошлом году мы изображали из себя папуасов и делали себе юбочки из метёлок хвоща. Юбочка получилась пушистая, трусы почти не видно. В дополнение на пруду нашлись два больших гусиных пера, которые я засунула за уши. Так, прячась за Марусей, я прошла всю деревню до дома, не забывая приветствовать встречающихся знакомых. Надо было бы ещё замазать лицо золой или сажей, но ни одного кострища не встретилось по дороге. На следующий день местные обсуждали мой маскарадный костюм, не догадываясь о причине его появления. Бабушка не ругала, немного посмеялись, что у Маруси завтра будет со стулом? Бабушка распорола две цветных наволочки и на руках сшила мне новый сарафан, уже без кармана.
Старшая сестра Юля тоже сняла комнатку на лето в соседней деревне Часцы. Я частенько навещала её и мою маленькую племянницу Наденьку. Два километра в детстве были всегда приятной пробежкой. В очередной раз иду мимо пруда и вижу - в траве лежит большое яйцо. Чьи-то гуси топчутся у берега, питаются. Схватила яйцо, сунула за пазуху, а оно ещё тёплое. Бегу и радуюсь добыче. Сестра спросила строго: "Где взяла яйцо?" А я смеюсь - гуси подарили! Сестра приготовила омлет на троих. Наденьке угощение понравилось и она спросила: "А когда ещё будет?" Много раз приходила на пруд, но больше гуси не оставляли подарков.
Есть рыбу я не очень любила, а вот поймать - зажигался азарт. Червяков готовили с вечера, а ещё бабушка варила для нас перловую кашу. Часть её мы оставляли для наживки. Удочки из ореховых прутков, пробка, грузило из маленькой железной пуговицы и крючок. Вот как-то на утреннем клёве хорошо ловилось, и мы с Наташкой засиделись долго. Ушли-то до завтрака, голодные. Вернулись довольные домой, а бабушка ушла на станцию, оставила нам записку. Под подушкой нашли горячую пшённую кашу и съели всю. Бабушка вернулась и нас пристыдила, что мы ей не оставили. А мы, не сговариваясь, в один голос загалдели: "Посмотри, сколько рыбы мы для тебя наловили!" Бабушка рыбку любила и нас помиловала.
Наступил август, пошли дожди. В лесу выскочило много грибов, началась грибная охота с обучением. Все эти уроки запомнились и всегда помогали в жизни. Как мы радовались, когда находили большой белый гриб, значит бабушка сварит вкуснейший суп, и мы снова будем просить добавки за обедом.
Этот солнечный летний мир так не хотелось покидать. Опять будет тёмный сырой подвал и чьи-то ноги, бегущие мимо. Возвращались в электричке. Я даже всплакнула, а бабушка напомнила, что я обрадую маму и сестру насушенными грибами и яблоками, которые нам подарила хозяйка. Мне сразу вспомнились грустные глаза коровки Маруси. Она почувствовала, что мы уезжаем. На прощанье я привязала ей свои зелёные ленточки на рога. Она не возражала, а хозяйка улыбалась.
Нудная осень заканчивалась. Впереди новогодние каникулы, а я опять заболела. Опять горло, кашель изматывающий, температура. Валялась в постели, пила тёплое молоко с мёдом, но болезнь не отступала. Добрый дядька Павел Баградович, мамин начальник, передал для меня билет на ёлку в Кремль. Он надеялся, что, ожидая праздника в Кремле, я поправлюсь быстрее, но этого не случилось. Сестра принесла мне с работы запаянную пробирку с фосфором. Я днём высыпалась и вечером хотелось почитать, но свет гасили в доме уже в десять вечера. Приспособилась читать под одеялом с помощью пробирки. Видно было только две строки. Сестра дала книгу "Поднятая целина". Мне она показалась нудной, я выбирала места про деда Щукаря и хихикала под одеялом. Потом читала "Дети подземелья" и плакала. Мой билет на праздник отдали кому-то с условием, что подарок достанется мне.
В первых числах января мама привезла подарок от Кремлёвской ёлки. Вечером, когда все собрались за ужином, она достала пакет: там лежала большущая яркая хлопушка, перевязанная цветными ленточками. Сестра прочитала, что нужно резко дёрнуть за ленточку, что она и сделала. От громкого хлопка я вздрогнула, и нас всех обсыпало разноцветное конфетти. В хлопушке оказалось, шоколадное яйцо, завёрнутое в фольгу. Столько шоколада у меня ещё не было никогда. Откусить не получилось, разрезали ножом, а там. лежал маленький зелёный танк модели Т-34. Он пах шоколадом, у него крутились гусеницы и поворачивалась башня с пушкой. Позже выяснилось, что при движении из пушки выскакивают огоньки. Может, шоколад помог и положительные эмоции, через три дня прошла температура, и я вышла немного погулять и похвалиться новогодним подарком.
Наш дом по Тетеринскому переулку был устроен очень интересно. На каждом этаже, над нами повторялось расположение комнат. Непонятно для кого делали такие маленькие комнаты, размером чуть больше купе вагона? Над Марией Григорьевной в такой же комнате жил инвалид, который с утра до вечера штамповал маленькие кнопки на своём станке. Каждая квартира имела выход на "чёрную лестницу". Лифта не было, но в подвале стояли три громадных печки. Две из них работали на угле всю зиму, а третья была запасная. Рядом с нашим входом в квартиру с парадной стороны - железная, решетчатая дверь, всегда закрытая на большой замок, за ней запасная печь. Дверь нашего чёрного хода закрывалась на ночь на большой железный крюк, а днём просто прикрыта. Через неё я выходила на улицу гулять. На шее, на ленточке, болтались два ключа, один от парадного входа и второй от комнаты.
На площадку черного входа выходили три двери. За одной, в длинной коммуналке жил мальчик-инвалид. Его все звали Колька - Мао Дзе Дун. Он был старше меня лет на семь, но такой худой и как-то не выросший. Черные прямые волосы, плоское лицо и чуть раскосые глаза. Мао Дзе Дуна я не видела, но раз назвали - значит похож. Ходить он не мог, ноги были сухие, как палки. Кто-то смастерил для него коляску, использовав колёса от старого велосипеда. Родители его, из репрессированных, отсутствовали, его опекала бабка, ну очень ворчливая. Почти каждое утро Колька выкатывался на коляске из квартиры и, подтягиваясь на руках, по двенадцати ступеням вылезал к выходу на улицу. Усевшись на последней ступеньке начинал свой концерт. Он закрывал глаза и пел. Голос у него был чистый, сильный и добрый. Он знал все песни тех лет, а лучше всего у него получались о военном времени. Мы очень его любили, он же был старше и казался таким же мудрым, как Мао Дзе Дун.
Я вынесла свой подарок из Кремля и мальчишки наперебой просили дать подержать в руках и один разочек чиркнуть из пушки по врагам. Так продолжалось три дня, затем кончились огоньки. Мальчишки предлагали мне поменять танк на большую лупу с чуть отбитым краем. Очень дельная вещь: в солнечный день можно что хочешь поджечь. Другой предлагал заржавленный перочинный ножичек. У третьего был электрический фонарик, но ему не нужен был мой танк. Дохлых крыс не предлагали: их полно встречалось в подвале. Только Колька Мао Дзе Дун смотрел жадными глазами, но у него ничего не было на обмен. И я вдруг решила отдать танк Кольке. Вроде уже сама наигралась, да не девчачая это игрушка. Спрятав танк в карман, подошла к Кольке и говорю: "Глаза закрой, а ручку дай". Мы так раньше играли, делали сюрпризы друг дружке. Сюрпризом могли быть: конфетка, орешек, кусочек чёрного хлеба, завёрнутый в фольгу от шоколадки или даже дохлая муха. Когда Колька открыл глаза, он весь засветился в улыбке, и эта улыбка для меня была самым большим сюрпризом!
Страница "Литературного Кисловодска"
Страницы авторов "Литературного Кисловодска"
Последнее изменение страницы 1 Feb 2023